Маркетолог@ - Часть #2 "Живой Журнал"

-Ты перезвонишь мне? -потом всегда спрашивает она. -Мне записать тебе номер?

-Диктуй, я запомню, -всегда отвечаю я, и она старательно, по нескольку раз, произносит все цифры. Мы одеваемся, чтобы вместе уйти. Или же одевается одна она, чтобы покинуть мой номер. Или же одеваюсь один я, чтобы свалить от неё.

-Всё, давай, увидимся, -на прощание говорю я, сажая её в такси или захлопывая двери. Надо ли говорить, что я никому ни разу не перезвонил? И дело тут не в Терентьевой. Все мы играем: в привязанность, в чувства, любовь. Но что такое любовь -я, если честно, не знаю. У Энн Перри я как-то прочитал, что это -увлечение определённым типом лица, голосом, телосложением. Цветом волос -как у той, что была для тебя идеальной. Но идеальной для меня была только Ира Самойлова. Я знал красивей, безгрешней и добрей её -таких, какими бывают лишь ангелы. Проблема в том, что все они были лучше неё. Я видел и таких отъявленных сук, и стерв, которым в аду впору ставить прогулы. Беда только в том, что все они были хуже неё. Проще говоря, все женщины были либо лучше, либо хуже неё, но такой, как она, не было. Только её я боялся потерять до смертной тоски, до боли, до головокружения. Но даже от неё я отказался сам. Отсюда вопрос: а любил ли я её по-настоящему? Встречный вопрос: а можно ли по-настоящему любить ту, кого ты не знал по-настоящему? На мой взгляд, вечная проблема полов -в разной эмоциональности восприятия. Женщина смотрит на мужчину как на закрытый сейф (надо вскрыть), либо как на лук (надо ныть), но чаще как на китайскую шкатулку. Женщины вечно ищут нюансы и второе дно, потому что их интересуют тонкости. Мой личный хит-парад таких вот женских причуд возглавляет вопрос, однажды заданный мне Терентьевой: 'Андрей, а как ты думаешь, как Фёдор относится к Элке, если при виде Элки он плюется и переходит на другую сторону улицы?'.

Девушки, у мужчин есть только одна тайна. Именно эту тайну и не открыл проклятым буржуинкам Мальчиш-Кибальчиш. Это очень простая тайна: что у мужчины на уме, то и на языке. Как говорит, так и думает. И если мужчине действительно нужна его женщина, то он поедет за ней за тридевять земель, хоть на край света. И возьмёт он эту женщину не словами, не мечтами о ней, а конкретным поступком. Что касается этой забавной дурочки-Феи, то салфетку с её телефонным номером я вполне мог бы оставить прямо там, в кафе 'Четыре времени года'. Но я никогда так не сделаю. И причина не в том, что мне очень жаль эту Надю. Просто я часто бываю там, потому что там хорошая кухня. Ну и зачем, мне, спрашивается, швыряться салфетками, хамить и нарываться на коллективную женскую месть обслуживающего персонала? Правильно, незачем. Докурив, швыряю бычок в урну, надеваю шлем, жму на газ. Мне пора в 'Альфу'.

10:55. Пристраиваюсь на парковке у 'Альфы'. Наша стоянка -это со всех сторон хорошо просматриваемое асфальтовое полотно площадью в шестьдесят квадратов. Пристроив 'большого гуся' на своём личном месте, киваю нашему администратору, Коле Лобову. Коле тридцать пять лет и на мой взгляд, он похож на утёс, скрещенный с терминатором.

Здесь надо сделать небольшое отступление. Дело в том, что до 'Альфы' Коля Лобов работал в оперативном составе у наших конкурентов, но был, что называется, списан в запас. В моей группе (то есть у меня) места ему не нашлось (ага, моя работа), и Колю пока пристроили охранять подступы к 'Альфе'. Сам о себе Коля говорит так: 'Если бы я участвовал в кастинге на роль Кхала Дрого в 'Игре престолов', то я бы уделал самого Джеймса Момоа'. Не знаю, как насчёт Царя варваров, но лично мне темноглазый и смуглый Коля очень напоминает орка из 'Властелина колец', который успел побывать в руках стилистов 'Модного приговора'. То есть вид ещё довольно жуткий, но рассматривать детали уже чрезвычайно увлекательно. Однажды в порыве вдохновения я удачно совместил начало имени и фамилии Коли Лобова и дал ему прозвище 'колобок'. После чего несколько раз с удовольствием ловил рафинированного Фадеева на том, что он, упоминая Колю в разговоре, изо всех сил старается не съехать на Колино прозвище. Но самым интересным для меня в Колобке является то, что этот 'орк' на стрельбище всегда вышибает 'десятку'. Это из Колиных плюсов. Теперь о Колиных минусах. Во-первых, Колобок из той породы людей, кто заслан отравить мои дни своими девственно-чистыми мозгами. Во-вторых, Колобок страдает несчастной страстью к блондинкам и татуировкам, и постоянно доканывает меня беседами на эти две темы. Вот и сейчас при виде меня Коля спешит ко мне.

-Привет, Сергеич, -скалится Колобок. -Как оно всё? Нормально?

-Привет, скала с бейджиком. От нас никто не выходил? -У меня-то, собственно, к Колобку только один вопрос: свалил ли Кейд от Фадеева?

-Смешно, — Колобок морщит узкий выпуклый лоб, пытаясь понять, похвалил ли я его или обидел. Гляжу на это чудовище. Какое же счастье, думаю, что ты не в моём отделе. А будь моя воля, то я бы и стоянку тебе не доверил.

-Коля, -повторяю я, -заказчик где? Всё ещё в агентстве?

-Ах, заказчик... заказчик... А, заказчик уже уехал! Машины же нет на стоянке? Сергеич, а я себе новую татуху сделал...

'Господибожемой, нет. Прошу тебя, нет! Нет, только не это!'

-Во какая, смотри. -Я не успеваю ничего предпринять, как Коля сует мне под нос свою волосатую ручищу. Смуглое запястье толщиной в плотно пообедавшего удава украшена корявой молнией (привет Гарри Поттеру), веткой сакуры (похожа на неопрятную верблюжью колючку) и парой японских иероглифов.

-Что пишут? -киваю я в сторону японской вязи. Коля тушуется:

-Да фиг его знает. Но татушница говорит, что это -на счастье.

-Да-а? -тяну я скептически, хотя в каком-то смысле татушница-пэтэушница очень даже права. Ибо на руке у этого светоча мертворождённой мысли наколото лаконичное японское напутствие в один конец. На русский оно, правда, переводится более прозаично...

-Сергеич, а хочешь, я тебе по блату телефон мастерицы по тату дам? Правда, она еще в ПТУ учится. -'О, да я прямо Нострадамус!'. -Она правда хорошо татухи делает. Она вообще всё хорошо делает. -Коля красноречиво двигает бровями и важно поправляет ремень портупеи. Рассеянно киваю, не заметив на парковке ни одного чужого автомобиля. Значит, Кейд всё-таки уехал (не на такси же он сюда приезжал с этим его автопарком?). Делаю шаг к двери в 'Альфу'.

-Сергеич, так что c тату-то? -окликает меня Колобок.

-С тату? -Я поворачиваюсь. -Ах да, тату из ПТУ... Слушай, Коля, а ты когда-нибудь 'бентли' с наклейками видел?

-Нет, -Колобок таращится на меня, -а что?

-А 'жигули'?

-А 'жигуль' с наклейками видел. А в чём подвох-то? -Глаза у Колобка жадно горят от предвкушения шутки, которую можно рассказывать.

-Ну, так вот, Коля. Ты -'жигули'. А я -'бентли' ... Давай, жги, Колобок. -Поворачиваюсь спиной к ошалевшему Коле и открываю дверь в 'Альфу'.

Игнорируя лифт (представьте себе аристократичный шедевр начала двадцатого века, сияющий медью и хрустальными стёклами зеркал), устремляюсь вверх по ступеням широкой мраморной лестницы. У лестницы длинные пролёты и настоящие дубовые перила. И лифт, и лестница сохранились с тех самых времен, когда 'понаехавшие' ещё не сушили свои трусы на балконах, а дебилоидные Букины из телевизора не жили со мной по соседству... Да, вот такой я коренной москвич, которого все ненавидят. А я, в свою очередь, ненавижу говнюков, гадящих в городе, где я родился.

Офис Фадеева на третьем этаже. Я почти миновал второй пролёт, когда наверху хлопнула дверь, и низкий голос Фадеева громко сказал: 'Всего вам хорошего, господин Кейд'. А тот в ответ ответил: 'Спасибо, Александр Иванович, до встречи'.

'Ну, Колобок...' Выдаю про себя то самое короткое послание, которое наколото на его руке. Коля Лобов, лентяй, упырь и тупица, безыдейная зараза, прекрасно знал, почему я не хотел пересекаться с заказчиком. Фадеев всегда запрещал все контакты между клиентами агентства и оперативным составом. И дело не в том, что кто-то из 'оперов' получал шанс выйти на контракт напрямую. Беда была в том, что заказчик мог узнать 'сыскаря' и подставить его -умышленно или по глупости.

'Хоть бы Кейд лифт вызвал...' Но я слышу быстрые, лёгкие шаги: мужчина явно в хорошей форме и стремительно сбегает по ступеням вниз. Поняв, что встречи с Кейдом мне избежать не придётся, жалею, что оставил болтаться свой шлем у седла мотоцикла. Пришлось действовать подручными средствами. Накидал волосы на лицо. Прищурился, как слепой крот. Вытащил криптофон и сделал вид, что читаю важнейшие эсэмэски в своей жизни. Встал спиной к ступеням. Недовольно покосился на звук шагов, как человек, которому помешали. Встречаюсь взглядом с Кейдом. Мда... Ну что мне сказать вам про Магадан? Знаете, есть такая редкая, эталонная порода мужчин, которые появляются на свет с безупречной внешностью, в сиянии собственной непогрешимости и вызывают у женщин только одно чувство -непереносимое томление? Вот это и есть Даниэль Кейд -человек, 'заказавший' Самойлову.

'Все, Красная Шапочка, тебе конец, если Кейд до тебя доберётся.' И мне тоже конец, потому что меня охватывает нереальная ревность. Не подозревая о том, какие недобрые мысли крутятся в моей бедовой голове, Кейд одаривает меня насмешливым взглядом. В ответ я улыбаюсь ему, и Кейд буквально подпрыгивает. 'Что, получил? Да, я и сам бог!'. Жду, когда Кейд придёт в себя и продолжит спускаться по лестнице вниз. Прикидываю расстояние от него до парковки, делю километраж на скорость его шагов, отсчитываю положенное время и набиваю в телефоне:

'Аллё, Лобов, а это кто, по-твоему, выходит сейчас из агентства? Олень ты, а не Колобок!'.

Я фыркнул, представив себе выражение лица Лобова, до которого моё сообщение дойдет одновременно с клиентом. Убрав в карман телефон, поднимаюсь на ещё один лестничный пролёт. Закрыл глаза, сделал короткий вздох-выдох. Надел на лицо маску насмешливой невозмутимости. Стучу в двери офиса и, не дождавшись знакомого 'да-да, войдите', сам распахнул двери.

11:01. Вот я и в кабинете Фадеева. До боли знакомый офис с еле уловимым ароматом лимона и карельской березы. Из-за жалюзей, неплотно прилегающих к подоконнику, в кабинете бегает солнце. Напротив широкого стола Фадеева неизменный монитор с очередной умной цитатой. Что там сегодня? Картинка чёрного самума, убивающего разноцветный мираж, и надпись жёлтым: 'Самая страшная сказка -это сказка о песочных часах, потому что время никого не щадит. Надея Ясминска'. Ага, значит, сегодня гроссмейстерский интеллект Дядьсаши навестили тени из прошлого. Смотрю на него: всегда чутко реагирующий на любой мало-мальски различимый звук или движение, Фадеев меня не замечает.

Стою, пользуясь передышкой, и внимательно рассматриваю его. Бледно-голубая рубашка с оксфордским воротником, тёмно-синий кардиган, тёмно-синие слаксы. Чёрные замшевые мокасины 'Canali', часы на чёрном браслете, ненавязчивый запах 'Lacoste'. По моей шкале, восемь из десяти ('Canali' надо носить дома). Вообще, Фадеев насчёт шмоток особо не заморачивается, но всегда ухитряется выглядеть как-то правильно, и это мне нравится. Дядьсаша сидит за столом, полностью уйдя в кресло и в свои мысли. Локти на столе, сухие ладони сжаты в замок, в который он упёрся острым, гладко выбритым подбородком. Изредка касается кончика носа большими пальцами. Умные, острые светло-зелёные глаза прикрыты синеватыми веками. Между бровей залегла знакомая мне вертикальная морщина. Она -как трещина на его моложавом лице. 'Что-то гложет Дядьсашу. А что -это мы сейчас выясним.'

-Тук-тук. Доброе утро. Дома есть кто? -говорю я. Дядьсаша выходит из ступора и моментально вскидывает на меня лучистые глаза. Мускулы его лица расслабляются. Ещё бы: перед ним -его лучший ученик, доверенное лицо, заместитель и крестник. Его мальчик. Впрочем, для Дядьсаши я вполне сошёл бы и за небесного ангела, если б не одно 'но': мои глаза. В них год назад поселилась лютая ненависть зверя. Я не смог пережить эту ненависть, и она убила меня. А потом в пепел сожгла мою душу...

-Хорошо, что приехал, Андрей. Хвалю за оперативность. А теперь перестань резвиться и иди сюда, -Фадеев указывает глазами на стул напротив своего стола. Киваю и иду к стулу: 'Господи, прошу тебя, дай мне сил не сорваться...'. В итоге, плюхнулся на стул и приготовился внимать разумному, доброму, вечному.

-Заказчика уже видел? -В глазах у Фадеева вопрос и интерес.

-Видел, -киваю я, -но недолго. И только со спины.

-А -почему встретились? -У Фадеева нюх, как у собаки. Невозмутимо пожимаю плечами:

-А я не рассчитал времени и приехал чуть раньше. Приношу свои извинения.

Да, я не хочу сливать Колобка. А чего его подставлять, если я с ним уже разобрался? Фадеев с усмешкой смотрит на меня.

-Колобок... фу ты, вот привязалось-то, -Дядьсаша кривится и бросает на меня едкий взгляд, -то есть Коле Лобову там не сильно досталось? Жить будет?

Вот такой у нас шеф: сэнсэй, интеллектуал и постоянно настороже. На мой взгляд, Фадеев вообще очень похож на хищника, что всегда с добычей в зубах. Но хищник, что живет в нём, ничто по сравнению с зверем, который год назад поселился во мне.

В воздухе повисает едва ощутимое напряжение...

-Что? -вскидывает светлые брови Дядьсаша.

-Да ничего, так. Плечо немного ноет. Наверное, перед дождём.

-Ладно, не напрягайся, -вздыхает Фадеев. -Заменю я Колоб... фу, да что ж такое-то? -Фадеев снова досадливо морщится. -В общем, заменю я Колю, заменю... Просто сейчас в стране кризис и мне жаль выкидывать парня на улицу. А ты расскажи-ка мне лучше, что ты сумел выяснить про Маркетолога. -Сейчас Александр Иванович смотрит на меня, но не в глаза, а в линию моей переносицы. Я знаю, как этот приём называется и как именно он работает. Но я знаю и противоядие. Перевожу взгляд влево. Глядя то в окно, то на Фадеева, рассказываю ему всю правду о том, как нашёл Маркетолога в социальных сетях -и утаиваю всё о Красной Шапочке. Это -только моё, и в душу я к себе никого не пущу. Мне и Симбада хватает. Чтобы отвлечься, углубляюсь в подробности слежки за Ирой:

-Значит так: 'объект' хорошо водит машину. Не знаю, кто её этому обучал, но классическая подстава на дороге полностью исключена. Кстати, ваш Маркетолог живёт недалеко от моего дома. И я уверен, у неё постоянный сожитель есть.

-Да? Ну и кто это? -В голосе Фадеева обывательское любопытство старика, но... почему я ему не верю?

-Маркетолог тесно общается с Зайк... в смысле, с вице-президентом 'НОРДСТРЭМ'. Его зовут Дмитрий Кузнецов. Это... -и тут я вываливаю подробнейшее досье на Кузнецова, причем упоминаю даже про его поход в Краснопресненский суд вместе с адвокатессой. У Фадеева леденеет взгляд.

-Ну, теперь всё понятно, -тянет он. -Что ж, это многое объясняет...

Я тут же делаю стойку:

-Что именно объясняет?

-Многое... Да не важно, забудь... а кстати, с чего ты решил, что они до сих пор вместе?

-А 'объект' зовёт Кузнецова 'Митей'. Этот самый Митя к Маркетологу утром приезжал. Она его ещё на порог не пустила. А теперь -мой сюрприз!

-Что, уже? -пугается Дядьсаша.