Ведь, справедливости ради, это Женевьев была лучшей ученицей курса, самой талантливой, естественной, одаренной, красивой, сильной. Это от нее в восторге учителя, господа и клиенты. Это она — лицо филиала. Это ей позволено носить самый дорогой капари, какой только есть во Флат-Плейсе, — нежно-голубой, великолепно оттеняющий белейшую, ухоженную кожу. Это ей прошедшие годы пошли только на пользу: сейчас Женевьев была даже ослепительнее, чем я ее помнила.

Только вот о-ками-сама тут — я. По-плебейски загоревшая, в старом наряде, в облаке дешевых благовоний...

И с весьма круглой суммой за пазухой.

Странная штука — жизнь... и в моих интересах взять себя в руки, прекратить пялиться на закрывшуюся за "дорогим гостем" дверь и идти к господам, пока Чирикло не осознал эту простую истину в полной мере и на собственной шкуре.

Из всех господ Восточного Самаджа во Флат-Плейсе оказался — по закону подлости, не иначе, — мой учитель. Сомневаться не приходилось: он мои прощальные выходки не забыл — и вряд ли забудет.

В темном кабинете Внутреннего Круга его одинокая фигура казалась невысокой, хрупкой и утонченной. Я, впрочем, не обманывалась: под темно-синим шелком капари скрывалось сухощавое тело прирожденного убийцы и танцора, а изящные пальцы мяли подковы, как глину.

Но три года назад лисицу не остановило ни его обаяние, ни великолепно поставленный голос, ни боевое искусство. О-ками-сама Кео не хотел меня отпускать — а с теми, кто стоял между одержимой и ее свободой, чучело решило не церемониться.

Рваные шрамы вгрызались в холеное лицо, взрезали шею и ныряли за ворот капари. Он так и не сумел их свести. Наверно, никто на Тейнаре не смог бы.

Я нервно сглотнула и отвела глаза, хотя учитель ни капли не стеснялся своего облика. В искусстве преподносить себя ему равных не было, и какие-то шрамы его, разумеется, ничуть не уродовали.

Но лисице тогда так понравилось...

— Хикари, — улыбался Кео теперь совсем по-другому: разорванные мимические мышцы так и не срослись как должно, и левый уголок губ задирался вверх, а правый оставался недвижим. — Я был уверен, что уж ты-то ни за что не вернешься после того, что устроила.

Глубоко вздохнув, я уселась в соседнее кресло и положила на стол расшитый кошель.

Тогда я была в своем праве. Никто из Самаджа — даже мой учитель, член Внутреннего Круга, — не смел препятствовать о-ками-сама, решившей удрать куда подальше. А глава Особого отдела только порадовался, когда узнал о моем решении, так что и правительство Тейнара не имело ничего против исчезновения строптивой девицы. Все равно с планеты я бы никуда не делась — а пока я здесь, меня в любой момент можно найти, если вдруг понадоблюсь.

Только вот из всех однокурсников, ками, о-ками-сама и особистов один мой учитель переживал, что чучело способно навредить мне самой. Все остальные просто радовались, что я со своим потусторонним покровителем убралась с глаз долой.

Это было еще одной отличной причиной никогда не возвращаться. Но пропажа Чирикло послала все мои планы в бездну.

— Я тоже была уверена, — чистосердечно призналась я. — Но, кажется, ками и впрямь не бывают бывшими.

"Тебя вот даже шрамы на полфизиономии не отправили в отставку", — едва не ляпнула я, но вовремя сдержалась. Воображаемый прыжок в ледяную воду затянулся, и все те привычки, которые я заработала у ваандараров, теперь только тянули меня на дно.

— Здесь проценты за три года, — сообщила я и замялась.

Кео откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Ворот темно-синего капари, как зачарованный, пополз вверх, скрывая шею почти до подбородка.

— Итак, произошло что-то такое, что помощь Самаджа ты готова оценить в свой заработок за три года, — констатировал он, хищно щурясь. — Но рассказывать не хочешь.

Не будь он ками, я бы рассмеялась. Но в его присутствии волей-неволей приходилось держать себя в руках.

— Мне нечем особенно гордиться, о-ками-сама, — призналась я. — Господин Констант Эмбер, с которым сейчас проводит время Женевьев, — мой первый дорогой гость за последние четыре месяца, но, признаться, меня это более чем устраивает. Не могу похвалиться, что зарабатываю достаточно, чтобы поддерживать полагающийся ками флер, но... я путешествую, как и мечтала. Знакомлюсь с новыми людьми, изучаю обычаи и языки. Думаю, часть моих новых навыков была бы полезна Самаджу. Я хотела бы взять ученика и передать их ему.

Могла и не распинаться. У Кео и Чирикло была одна общая черта: оба видели меня насквозь.

— Надо полагать, ученика ты уже выбрала?

Я покаянно кивнула.

— Отлично, — его пальцы слегка сжали левый рукав. Ворот капари перекосило, и шрамы на шее полностью скрылись за темно-синим шелком, а взамен выглянула четко прорисованная ключица. Я спохватилась и снова отвела глаза. — В таком случае, твои услуги требуются Самаджу. Погоди радоваться, — не дал мне рта раскрыть учитель. — Ты можешь взять ученика — с позволения господ, разумеется. Но сначала тебе придется его найти.

— То есть? — не поняла я.

— Я тебе этого не говорил, — серьезно провозгласил Кео и раздраженно взмахнул холеной рукой, — но у нас сперли весь новый набор, и эти твои усатые штучки могут быть крайне полезны. Найдешь учеников — выбирай любого, с Советом я переговорю.

— Сперли, — автоматически повторила я, будучи в шоке даже не столько из-за такого идиотского инцидента, сколько из-за слова, которым учитель его описал.

— Не похоже, что они сбежали сами, — сказал о-ками-сама. — В ученической спальне были следы борьбы и чья-то кровь.

Я укусила себя за губу.

— Мне нужно взглянуть на спальню, — решительно объявила я. — Заодно расскажу по дороге про одно происшествие на ферме под Оффспринг-Хиллом, думаю, господам будет небезынтересно...

Спальню, разумеется, успели прибрать, и никакого беспорядка там не было и в помине. Четыре массивные кровати за воздушными занавесями, вычищенный камин, густой ковер — но больше ничего.

— Мне нужно будет вернуться сюда, — неуверенно сказала я. — Лисица, должно быть, увидит больше.

Кео чуть напряженно кивнул.

— Хикари, она...

— Она не причинит никому вреда, — твердо пообещала я. — Но будет лучше, если где-нибудь на заднем дворе зарежут... — я бросила взгляд за его спину, в окно, выходящее на этот самый задний двор, и осеклась.

Между двух старых тропинок торчал здоровенный замшелый менгир. Собственно, он торчал там и раньше — до еще того, как выросло здание Самаджа, до того, как несколько веков назад заблудившиеся пастухи остановились на Меловых Холмах и решили, что неплохо бы сделать привал...

Но только теперь кто-то стесал мох с округлого каменного бока и нарисовал на нем арку тории.

Глава 11. Просто чокнутая

Выходя из внутренних помещений, я едва не зашибла дверью Женевьев. Ками нервно металась по холлу, звонко цокая каблучками, и успела так распереживаться, что безо всяких сомнений и задних мыслей вцепилась в мой рукав, стоило мне выглянуть из коридора.

Испугалась она уже потом, но отступать было поздно.

— Боюсь, господин Эмбер мной недоволен, о-ками-сама Хикари, — поспешно выпустив мой капари, созналась Женевьев и сделала маленький шажок назад, потупив глаза. — Он отослал меня из гостиной.

Ну да, разумеется. Недовольный гость — это пострашнее какого-то там одержимого чучела и четырех пропавших учеников, вместе взятых. Только такой террор и ужас, как Констант и его незабвенные манеры, мог заставить ее забыть, как сильно она боится меня.

— Боюсь, господин Эмбер зажрался, ками Женевьев, — в тон ей, так же обеспокоенно и нервно, сообщила я. — Пошлем его из гостиной? — и сделала вид, что собираюсь открыть дверь к Константу.

— Ты что?! — мигом забыв про почтительность и боязнь, шикнула Женевьев и прижала рукой створку двери. — А если он услышал?!

Мне стало стыдно. Это мне не о чем переживать, а ей еще предстоит создать и поддерживать репутацию, чтобы выкупить себе свободу. Разве не естественно, что она так переживает за каждого клиента?

-Господин Эмбер не откажется от услуг Самаджа, — пообещала я ей. — А если и услышал что-то, то либо посмеется, либо сделает вид, что я молчала в тряпочку. На Ирейе так принято.

— Ну, ты и... — с облегчением вздохнула Женевьев. — Но все равно не заставляй его ждать!

Я покладисто кивнула. Все равно заставляла его не я, а лорд асессор.

Недовольный господин Эмбер, выставив ками, подтянул кофейный столик поближе к мягкому креслу с высокой спинкой и теперь развлекался тем, что, невероятно скрючившись, рисовал что-то в блокноте. Кажется, в ход пошел остывший травяной чай; загустевший, он неплохо заменял однотонную акварель.

— Признаться, я была уверена, что застану вас за совершенно другим занятием, — покаялась я, подходя ближе.

Констант напрягся и закрыл блокнот.

— Я помолвлен.

Я скептически заломила бровь. Что-то не слишком он заморачивался, когда отправился в бордель Де Валлен, провожал меня в ресторацию или дежурил с утра в гостинице, чтобы лично передать подарок от лорда асессора. А уж совместная ночевка в тесной кибитке и горячая ладонь на моей шее!..

Наверное, мне все же следовало взять себя в руки и промолчать, но последнее воспоминание сорвало все винтики.

— Как же своевременно вы об этом вспомнили! — не удержалась я. — Или ваша невеста, как и жена лорда асессора, знает, где вы и зачем, и потому ей резко должно стать легче? — тут я оторвала взгляд от его рук, прикрывающих блокнот, и заткнулась, как, наверное, и стоило с самого начала.

Господин Эмбер изображал типичного ирейца. То есть сидел с каменной физиономией и прямой спиной, выверенно держа голову, и абсолютно ничем не выдавал своего настроения.

Кажется, я тоже нашла его больное место — там, где совершенно не ожидала. Чтобы у вполне симпатичного молодого мужчины с роскошной государственной должностью, связями с королевской семьей Ирейи, да при наличии кое-каких мозгов (хоть и при отсутствии манер) — были проблемы с невестой?!

— С вашего позволения, леди Хикари, я оставлю этот вопрос без ответа, — ровным голосом сказал Констант. — У вас есть новости?

— Да, — со вздохом призналась я, присаживаясь в кресло рядом с ним и машинально расправляя капари. Ворот слегка раскрылся, будто бы сам по себе, и из-под бирюзового шелка выглянуло полупрозрачное нижнее платье. — Лорд асессор будет в восторге. Чирикло похитили, равно как и всех учеников, набранных в этом месяце. О-ками-сама Кео, мой господин, попросил меня задержаться и принять участие в поисках, поскольку их пропажа и похищение фермеров — серьезный удар по репутации Самаджа. Вы сможете связаться с лордом асессором? О-ками-сама Кео хотел бы лично переговорить с ним и пригласить на Совет Внутреннего Круга.

— Смогу, — кивнул Констант и как-то нехорошо прищурился. В тени ресниц его глаза казались почти черными. — Только почему о-ками-сама Кео решил, что именно вы должны принять участие в поисках?

— Я полагала, лорд асессор сообщил вам, что ками — не только компаньонки, — осторожно сказала я, не без труда удерживая на лице нейтрально-вежливую гримасу. — На самом деле Самадж состоит на службе государства, а наше общеизвестное занятие — наилучшее прикрытие для...

— Шпионажа, — мрачно кивнул секретарь. — Но не для следственной работы. О чем вы умалчиваете, леди Хикари? Лорд асессор все равно выяснит это на Совете.

— Разумеется, выяснит, — охотно согласилась я. — Свяжитесь с ним, господин Эмбер, и предоставьте все ему.

Констант возмущенно фыркнул, но спорить не стал: что такое внутренние тайны, он знал не понаслышке и на самом деле не слишком-то рассчитывал меня разговорить.

Чтобы связаться с лордом асессором при помощи вживленных сенсоров, секретарю пришлось откинуться на спинку кресла и на время отключиться от происходящего. Взгляд Константа остановился и невидяще вперился в мое лицо, и я еще целых две секунды раздумывала и сомневалась, прежде чем сцапать со стола его блокнот, открыть на последней странице — и беззвучно охнуть.

Нет, я уже видела, что он неплохо рисует. Изображение ратуши уже произвело на меня впечатление. Но это...

Из беспорядочных чайных пятен на листе проступали очертания крупной мужской ладони, ласково касающейся женской шеи. Рука была едва намечена. Зато все остальное — изображено во всех подробностях: голова женщины доверчиво запрокинута, ворот одеяния ослаблен, и видна крошечная родинка пониже ключиц; искусанные губы чуть приоткрыты.

Похоже, воспоминания о том случайном прикосновении терзали отнюдь не одну меня. И когда, ради всего святого, он успел разглядеть эту треклятую родинку?!

Я неуверенно покосилась на художника. Констант по-прежнему сидел с отсутствующим видом, опустив расслабленные руки на подлокотники. На белоснежной манжете дорогой рубашки, выглядывающей из-под сюртука, расплывалось крохотное пятнышко от остывшего чая, дивно подошедшего для рисунка.

Ну, раз он так занят... я пролистнула назад.

Карандашный набросок. Женщина на козлах изображена со спины — и спина эта неестественно прямая для ее занятия, но сидеть по-другому натурщица явно не могла: детские привычки наложились на уроки Самаджа, и сутулиться было почти физически невозможно. Из-за позы талия казалась очень тонкой; растрепанная коса лишний раз подчеркивала легкий прогиб в пояснице.

Рисунок акварелью. Явно по памяти: у меня никогда не было таких кандзаси, и я никогда не танцевала с веером при Константе. Но, тем не менее, женщина на рисунке вполне узнаваема...

Снова карандаш. Всего лишь линия ключиц, интригующе выглядывающая из-за ворота капари, и едва намеченная шея. Никаких, хвала всем богам, родинок. Похоже, это было нарисовано в нашу первую встречу, когда я пришла в ратушу. Дальше шли пейзажи Оффспринг-Хилла, написанные, абсолютно всем, что только могло попасться под руку: от чернил до ярко-алой губной помады. Еще раньше — звездолет: серебристая грифельная "капелька".

Иногда попадались заметки — сделанные, разумеется, на ирейском, но разве такая досадная мелочь могла остановить любимую дочь посла?

Впрочем, конкретно эта заметка была всего лишь напоминанием передать квартальный отчет лорду асессору. А следом за ней и вовсе шло расписание тренировок. Только в самом начале обнаружилась короткая запись другой рукой: список замечаний по какому-то заклинанию, которое у секретаря не получилось. Причем понять, что это было за заклинание и что же с ним не так, мне не светило бы, даже будь я носителем языка: автор заметки сыпал специфическими терминами, как подсолнечной лузгой, щедро усеяв ими всю страницу.

Похоже, блокнот использовался строго как личный, и никаких сведений о расследуемом деле не содержал. Мудро — хотя и совершенно не на руку.

Я закрыла блокнот и аккуратно положила его на место. Вовремя: Констант как раз сморгнул и сфокусировал, наконец, взгляд.

— Лорд асессор прибудет телепортом, — сходу огорошил секретарь и, спохватившись, спрятал блокнот за пазуху. — В полицейском участке ни до чего не додумались, и смысла дожидаться внезапного озарения он не видит. Кроме того, Сестра очень хотела взглянуть на филиал знаменитого Самаджа.