— Амакава-сама...
— М-ма-а, обойдемся без смертоубийства, лады? Сидзука, что за ночную поливку ты мне тут устроила? А если бы я не дотерпел до утра?
— Тогда тебе пришлось бы взять ответственность на себя за то, что описал маленькую девочку. Нано.
— Что тут за шум с утра пораньше?
В комнату зашла Кузаки в школьной форме. Да тут проходной двор или как?!
— Простите, госпожа, — поклонилась Айя. — Я дежурила всю ночь под дверью, но они все равно как-то просочились.
— Ю-юто-о, не хочешь мне все объяснить? Что три девушки делают в твоей комнате? И почему постель и штаны в таком состоянии?!
— Решил душ с утра принять. Не зря ведь мизучи в клан взяли. Вот и отрабатывает. А насчет девушек... Думаешь, я с тремя сразу мог? Ринко, я однолюб, уверяю тебя. Да и где ты троих усмотрела? Айя только зашла на шум, а Сидзука вообще не девушка, а так, недоразумение мелкое.
— Недоразумение, значит?!
Дух воды приподнялась и запрыгнула на меня, повалив обратно на мокрую кровать. Матрас хлюпнул.
— Ай, Сидзука-тян, не сжимай так. Этот орган очень важен для дяди Юто, и маленьким девочкам не стоит играть им.
— Дядя, нано.
Красные глаза с вертикальным зрачком приблизились ко мне, и тут изо рта лоли выпрыгнул длинный раздвоенный язык. Прошелся по моему лицу, оставляя капли влаги. Холодный.
— Мизучи!
— Юто!
Химари прыгнула, но Сидзука ловко перетекла чуть в сторону.
— Это что за ерунда? — потер я щеку.
— Говорила я вам милорд, надо держаться подальше от нее!
— Я про язык! Он... как у змеи или ящерицы...
— То и есть змея водяная. Тварь пресмыкающаяся.
— Котяра вшивая, нано.
— Постойте, но разве Сидзука не водный дух?
— Так! Выметайтесь все из комнаты Юто! Живо!
Придавая весомости своим словам толканием в спину, Ринко удалось выпроводить гостей. Мизучи перед выходом проделала пару движений и убрала воду с постели и моей пижамы. О-о, вместо фена теперь будет, лоли-пакостница.
Глава 7
— Смотри, только руки потянут, сразу в глаз бей!
— Поняла, госпожа!
— Ну я пошла. Пока, Юто!
— Пока, Ринко!
Переодевшись в домашнее, я спустился вниз и был чуть не сметен серым вихрем.
— Юто-сама!!
Высокая крепкая девушка лет двадцати на вид с серыми волосами и такого же цвета животными ушами на макушке сдавила меня в стальных объятиях. А поскольку рост ее превышал мой на полголовы минимум, то ей не составило труда утопить мое лицо в своих упругих холмах. Не меньше, чем у Химари. Сзади девушки из стороны в сторону вилял большой и пушистый волчий хвост. Оками, дух волка. Одета в простые футболку и джинсы, только ошейник на шее выделяется.
— Псина! А ну отцепись от милорда!
— Химари, не злись. Не съем я господина, — оками облизнулась. — Может быть.
— Гинко, полагаю, — высвободился я из цепкой волчьей хватки.
— Да, Юто-сама!
— Завтракала? Тогда пойдем с нами. Я потом расскажу про твое задание.
Я сидел в гостиной, попивая чаек после легкого перекуса. Зеленый — тоже неплохой, надо только привыкнуть. Влияние Юто? Так я теперь не Юто и не Виталий, а... Вито! Корлеоне, хехе. А вокруг сидят мои преданные мафиози, что могут прирезать, не моргнув и глазом...
— У деда Генноске был ритуал приветствия с аякаси, вроде как руку целовать?
— Нет, Амакава-сама, — безо всяких эмоций ответила дух конверта.
— Вы не говорили, что могут быть одновременно духи стихии и животных? Два в одном флаконе.
— Амакава-сама, — взяла слово фугурумо. — Вы слишком много значения придаете своим записям. Видов аякаси неисчислимое множество. Никто не знает даже приблизительное число. Сколько не выдумывай классификаций, всегда найдется аякаси, что не впишется. Каждый день десятки видов вымирают, появляются десятки новых. Есть и старые, что живут и плодятся тысячи лет, есть и новые, молодые, о которых мало известно. Вот, например, слышали ли вы о таком людском изобретении под названием видеомагнитофон?
— Конечно.
— Что есть сие? — навострила человечьи уши Химари.
— Прибор, что позволяет записывать звук и картинку, а потом просматривать запись в любое время. Когда-то была я знакома с одним фукущу, духом видеокассеты, Амакава-сама. Очень недолго, поскольку живут они всего ничего. Однажды принес Генноске его к нам в особняк, что сильно удивило меня. Техники такой не было у нас в Ноихаре. Разговорилась я с Сузуку Митсубайши — так звали духа. Злым он был и мог впасть в ярость от малейшего повода, как и положено фукущу. Позже я узнала, что духи видеокассеты рождаются в момент, когда один человек убивает другого во время показа записи. Часть души убитого может стать духом мщения, фукущу, и найти себе пристанище в кассете. Таким образом, это одновременно призрак, ю-лэй, и отчасти дух предмета, цукумогами. Сейчас они практически вымерли, поскольку и магнитофонами никто не пользуется.
— Ясно... — я скрупулезно конспектировал основные моменты. Хех, нельзя классифицировать? Посмотрим, посмотрим. — Так зачем деду понадобилась эта кассета? Разве он не мог развеять дух?
— Конечно, мог, Амакава-сама. В то время Генноске-доно занимался расширением торговых дел. Хотел открыть несколько закусочных в соседнем городе. Деталей не знаю, но он поссорился с тамошним главой якудзы. Для этой кассеты Генноске-доно отправил меня в типографию, дабы сделать обложку по образу нового модного гайдзиновского фильма "Смертельное оружие", что еще не вышел в японский прокат. После чего я оставила посылку у дома якудзы якобы от лица местной точки видеопроката. Через неделю глава якудза умер от сердечного приступа согласно официальным данным. Тот, кто первым посмотрит запись с новорожденного фукущу, духа видеокассеты, попадает под проклятие, и ровно через семь дней погибает. Сам дух, растратив свою злобу, покидает предмет. Поэтому и улик никаких не остается. Хотя, охотники-детективы наверняка связали бы смерть со странной видеокассетой. По-моему, на ней на самом деле была запись чей-то свадьбы.
— Век живи, век учись! Хм-м, а как с другими носителями информации? Сиди, флешки, жесткие диски?
— О том мало я знаю, Амакава-сама. С современными духами почти не сталкивалась. Последние шесть лет после смерти Генноске я провела в шкафу.
— Бедняжка! Ладно, я тебе кое-что скачал... Но для начала пару опытов, если ты не против.
— Я готова, Амакава-сама.
Я на секунду отлучился, найдя и напялив чистые садовые рабочие перчатки. Лицо Айи ничего не выражало, но остальные аякаси напряглись.
— Му-ха-ха, похож я на злобного ученого?
— Скорее на чернорабочего, нано.
— Айя, ложись на столик в форме конверта.
— Слушаюсь... Фшу-ух!
Я сел в кресло и осторожно положил руки рядом с письмом. Бумага словно трепетала, хотя никакого ветра в доме не чувствовалось. Симуляция дыхания? Я аккуратно провел перчаткой по конверту.
— Ху... Щекотно...
Хм-м, понятно. Сделал пометку в дневнике. Дальше взял письмо в руки и бережно согнул.
— Не больно?
— Нет, Амакава-сама. Только платье помяли.
О! Запишем.
— Я вас вызову, когда понадобитесь, — обратился я к аякаси, сгрудившихся рядышком. Гинко облокотилась на кресло сзади, Химари и Сидзука восседали на подлокотниках с обеих сторон.
— Мы посмотрим.
— Как хотите.
Далее я отогнул язычок конверта вверх.
— Угх, Амакава-сама! — как-то глухо раздалось со стороны Айи.
— Что такое?!
— Ничего.
— Если что, сразу говори.
Конверт крупно дрожал словно лист на ветру. Наука требует жертв! Я медленно взял письмо и раскрыл. Интересно, там внутри будут видны миниатюрные макеты содержимого ее хранилища? Айя тяжело выдохнула. Пусто. Я уж собирался пошарить рукой внутри, как дух конверта пропищала будто не своим голосом:
— Амакава-сама! Не при всех! Прошу вас.
— Э-э-э...
— Милорд!
— Нано!
— Ау-у-у, ау-у! — услышал я какой-то задорный и подбадривающий волчий вой позади.
Лицо кошки выражало жгучее желание вцепиться мне в шею, мизучи лишь неодобрительно посматривала.
— Ладно-ладно! Айя, можешь перевоплощаться обратно.
Голубоволосая красавица материализовалась лежа на столе в крайне пикантной позе с раздвинутыми ногами. Ладно бы только это, но вот состояние ее одежды... Белоснежное платье с оборками задралось вверх до самой груди, оголяя полностью ноги и живот. Руки и голова конверта запутались в одежде, и сейчас она была полностью беззащитна. Плюс каким-то немыслимым образом белые трусики Айи оказались не на месте — безвольно висели на одной ноге в районе колена.
— Твое последнее словно, охотник?
Слева стояла мизучи, держа в руках громадную полутораметровую прозрачную водяную дубину.
— Милорд! С-срам один!
Справа шипела бакэнэко, наставив на меня Ясуцуну, испускающую фиолетовую дымку.
— Э-это все ради науки!
Бдышь! Удар дубины пришелся уже в пустое кресло, которое мгновенно промокло. Но через миг влага снова начала собираться, только на этот раз в виде огромной алебарды. Я же быстро делал ноги, повинуясь древнейшим инстинктам самосохранения.
Не успел я выбежать в коридор, как сзади меня настиг сильный толчок. Моя бедная тушка пропахала несколько метров по полированным доскам пола. Стойка для обуви остановила дальнейшее продвижение, соприкоснувшись с моей головой, ух-е. На спине кто-то удобно устроился. Хвост нервно метался из стороны в сторону и бил по ногам. В два счета меня перевернули на спину, но продолжили сидеть, теперь уже на животе. Глаза кошки пылали жаждой деструктивной деятельности.
— Не должны вы раздевать других аякаси, кроме вашей милу кошечки, милорд, — разум пришел на помощь эмоциям.
— Теперь я знаю, как раздевать дух предмета. В следующий раз конфуза не случится.
— То есть уже следующий раз планируете, милорд?!
— Нет же! Химари, успокойся и слезь с меня.
Надо срочно в аптеку за валерьянкой. И для себя, и для активну кошечки одной. Тьфу! Уже в ее манере начал мыслить. Чем-то немного приятно такое отношение — неприкрытое выражение своих чувств. Человеческая этика, запреты морали? Химари хочет быть единственной для меня и почти не отрицает этого.
— Айя, извини, что так вышло.
— Ничего, Амакава-сама. Коли так было нужно для ваших изысканий...
— Интересные изыскания, нано.
— Займемся тобой, — повернулся я к бакэнэко.
— Ня!
Мы переместились на диван. Химари попросила снять перчатки, и я повиновался.
— Давай в свой полукошачий облик.
Хоп. Не успел рассмотреть, хоть и следил внимательно. Интересно, если снять с помощью камеры с высокой частотой кадров, можно ли запечатлеть момент трансформации?
— Я потрогаю?
— Но как же аллергия ваша, милорд?
— Наука требует жертв, апчхи! Мягкие.
— Мурр-р.
— Какими ушами ты слышишь?
— Ня?
По-моему, я уже начал разбираться в оттенках мяуканья. Как бы скоро самому не начать с ней разговаривать на кошачьем языке.
— Кошачьими или человеческими? Так. Я прикрою твои кошачьи уши. Слышишь меня? Не больно?
— Слышу, не больно, милорд.
— А теперь закрою человеческие. Слышишь? Есть разница?
— Слышу также хорошо. Нема разницы.
— Ясно. Можно твой хвост потрогать?
— Нет нужды вам спрашивать, милорд. Трогайте, где хотите.
— Просто после Айи боюсь опять попасть впросак. М-м, гладкий и пушистый, — кошка довольно зажмурилась. — Гибкий. Можешь обхватить мою руку?
— Няэ! (так точно!) — почудилось мне. Я даже в ухе поковырялся от неожиданности.
Длинный хвост в несколько раз обмотался вокруг моей конечности в виде спирали. Химари использовала всю доступную длину, поэтому моя рука оказалась в опасной близости от места, где хвост переходил в тело. Сегодня на кошке красовались розовые трусики.
— Скоро нам ждать от тебя трактат "Как залезть в трусы к аякаси", Юто-кун? — желчно поинтересовалась водный дух.
— О, ты мне о кое-чем важном напомнила, — произнес я.
— Трусы настолько тебе важны? Нано.
— Нет же, лоли-извращенка. Я понял, что Айя, цукумогами, со своей одеждой составляет как бы единое целое, а когда Химари перевоплощается в кошку и обратно, то появляется без одежды.
— Значит, ты уже кошку и голой видел, охотник-с-с?
— Было дело. Гинко, ты ведь в волчицу можешь превращаться? Что с твоей одеждой?
— Истинно так, Юто-сама. Химари повезло — мелкая она. Я же много одежды попортила. Сейчас ношу что не жалко.
— Громадная псина!
— Ладно. Айя, мы через часок поедем в Ноихару. Присмотришь за домом?
— Как пожелаете, Амакава-сама.
— Превосходно. Смотри, я тебе тут игрушку скачал. Вот здесь запускается, вот тут на сайте можно почитать учебные гайды разные. Разберешься?
— Раз таково ваше желание, Амакава-сама...
Айя отошла в сторону, с опаской держа недешевый компьютер в вытянутых руках.
— Гинко!
— Да, Юто-сама!
— Возраст.
— У волчицы о тако...
— Возраст! — перебил я, устроившись с дневником на диване.
— Тридцать пять примерно.
— Старуха!
— Химари, цыц! Родители?
— Вожак волчьей стаи, Седой Клок, и альфа-самка Мягкий Нос.
— Э-э, аякаси?
— Нет, волки то лесные, малоразумные, но посильнее тех обычных, что обитают в Японии.
— А как ты стала человеко-волчицей?
— То неприятная для меня история. Прошу не спрашивать меня, Юто-сама.
— Пусть так. Тут донесли, что при луне ты становишься сильнее. А если ты человека укусишь, он станет оками?
— Нет, Юто-сама. Глупости это все. Вервольфов не было никогда в Японии.
— Хм-м, а вампиры существуют?
— Остались в восточной Европе, в западной их всех перебили, — ответила мизучи. — Еще в Калифорнии, в Штатах обосновались.
— Так вот почему в голливуде популярны фильмы про вампиров? А эльфы?
— Тех, что Питер Джексон изобразил — не слышала. Больше на обычных людей похожи с ушами длинными. Но дриады и духи лесные повсюду встречаются.
— Сидзука-сан, в фильмах разбираетесь?
— Проникнуть в кинотеатр для меня не составляет проблем, нано.
— Ня-я тоже разбираюсь! "Семь самураев" с Генноске-доно смотрели однажды!
— Кошка, ты умница, никто не спорит.
— Ня! (а то!)
— Мы отвлеклись! Гинко, вес.
— ...Пятьдесят... два.
— Серьезно? Раз не хотите по-хорошему...
Спустя полминуты я прибежал, таща обычные весы.
— Химари!
— Но ведь уже отвечала я, милорд...
— Становись. Двадцать два?! Химари, прекрати опираться Ясуцуной о пол!! Как будто от сведений о вашем весе я буду относится к вам как-то иначе. Пятьдесят один...
Ясуцуна отлетела в сторону, чуть не пробив дыру в полу.
— Сорок девять. Почти правильно определил.
— Ня-я... (не может быть...)
— Гинко. Шестьдесят два. Ишь, на десяток кило приврала.
— А вы, милорд?
— Хм-м, полтинник ровно. Дохляк, как есть, — вздохнул я. — В Ноихаре есть тренажеры?
— Да! Дед Ген рассказывал, как тренировался в молодости — камней набирал большой рюкзак и в горы уходил на неделю. Рюкзак тот еще цел, милорд!
