Защита крепости(рабочее название)

Что он хотел сказать, ни Ландо, ни Кассиус не узнали. Потому что дверь в кабинет коменданта с грохотом врезалась в стену, слишком быстро открывшись нараспашку. А в проеме, задыхаясь, появился Олюс Брандт.

— Бе-е-да, гос... господин коме-е-ендант — сумел выдавить из себя адъютант, и зашелся кашлем.

Кассиус ощутил, как внутри него злоба на предателя тает, сменяясь опасливым холодком. Интуиция буквально взвыла, предупреждая о плохой, очень плохой новости.

Тем временем Олюс откашлялся. И тяжело, с хрипами дыша, как загнанная лошадь, выдавил из себя:

— В первой башне разрушили кристалл. От него остались только некрупные осколки. Еще убили охранника. Кто это сделал — неизвестно.

В этот момент Кассиус, Игнаций и Ландо, не сговариваясь, перевели взгляд на связанного.

— Я догадываюсь, кто это сделал — процедил комендант. Глаза его сощурились, глядя на лысого, губы сжались в тонкую линию и побелели. Щека несколько раз дернулась, а рука нащупала кулон на груди.

— Вы еще здесь? Вон из моего кабинета! Я сам разберусь. И, Олюс, усилить охрану башен. Где еще остались артефакты. Пошли по пять, нет, по десять гребаных охранников! — рявкнул комендант.

Тихо скрипнула дверь. Оставляя разъяренного коменданта и неизвестного солдата наедине. Но не успел Кассиус сделать и пары шагов, как из закрытого кабинета прорвался вопль. Таких криков юноша не слышал никогда в жизни. Казалось, из человека за дверью живьем вырывают сердце и душу. Похоже, Игнаций решил не церемонится с предателем, задействовав артефакт управления по максимуму.

— Говори тварь! Говори урод, зачем ты разрушал артефакты?! — крики коменданта, и вопли истязаемого разносились далеко за пределами закрытого кабинета. Не смотря на внешний лоск, и умение себя держать, нервы у коменданта явно не выдержали испытаний. Обитатели крепости, невольно ускоряли шаг, проходя мимо. Как можно дальше мимо — даже если изначально собирались зайти к Игнацию. Их дело может подождать, да и вообще, не стоит беспокоить коменданта по пустякам. Особенно сейчас...

Остаток дня прошел даром, попусту — так решил для себя Кассиус. Попытка отвлечься, заняв себя тренировками, провалилась. Мысли все время возвращались к утреннему происшествию. Ни исправить содеянное, ни выяснить что-нибудь новое он не мог. И потому обрести спокойствие было не суждено. Все, чем юноша пытался себя занять, казалось пресным и скучным. Поэтому самый молодой чародей бесцельно бродил по всей крепости. Благо, мест, куда бы его не пустили, тут не было. Впрочем, ничего любопытного — тоже.

— Вот ты где! — обрадовался Ландо, обнаружив Кассиуса на крепостной стене, возле разрушенной башни — а я тебя повсюду ищу.

— Есть новости? — оживился юноша

— Хватает. Я тебе их сейчас расскажу, но учти — простым воинам — ни слова. Ты-то все равно бы узнал раньше или позже...

— Ладно, обещаю.

— Так вот — потер руки десятник — новость номер один — этот лысый оказался сумасшедшим. Да-да, именно сумасшедшим. В его тупую голову стукнуло, что артефакты башен привлекают тварей, и он решил их разрушить. Тогда, мол, все будет хорошо, и нападения прекратятся. Оказалось, что когда-то так пошутил один из солдат. А этот придурок услышал и принял за чистую монету. Но вел себя тихо. Никто ничего не заподозрил. Во время последнего нападения все были немного не в себе — ну, ты и сам знаешь. Из-за постоянного переутомления и тревоги. И тут его, видно, переклинило. Сослуживцы говорят, что несколько дней был сам не свой — все свободное время сидел в углу, бормотал что-то под нос, и точил меч. Думали, отдохнет — придет в себя. А этот... выкидыш крысы дождался, пока все лягут спать и пошел по-тихому резать охранников. Нападал со спины, уничтожал башенные артефакты. Если бы ты его не остановил, может и вовсе, оставил бы всю крепость только с мечами да со стрелами против орд тварей... После допроса комендант приказал повесить его. И скинуть тело со стены, как дохлое животное, без почести и памяти.

Кассиус молча покачал головой. Хотя с действиями Игнация мысленно согласился — собаке — собачья смерть.

— Еще одна новость — хорошая. Мамерк, по просьбе коменданта осмотрел артефакт в нашей башне. И ручается, что он будет работать почти как и прежде. Только сил на это уйдет немного больше. И слава всем богам — иначе крепость была бы обречена. А так еще поживем.

— Я тоже на это рассчитываю — поддержал его Кассиус — мне еще много нужно успеть в этой жизни.

— Твои бы слова — да в Книгу Судеб. Хотя я вовсе не против. Если ты продержишься тут десять лет, может, и я смогу пережить службу. В конце-концов, судя по слухам, сюда попадают обычно очень слабые чародеи. А что ты, что Мамерк, маги хоть куда. Орлы! Та что, глядишь, может и доживем, чтобы уйти из этой крепости своими ногами... Да! Вот еще что — Влавву ссылают к камнеметателям. Башни теперь у него нет. Ни мечом, ни копьем владеть не обучен. Лук боевой не растянет. Толку с него тоже нет. Будет теперь булыжники ронять на головы тварям — хоть какая-то польза.

Юноша сообщение об изменении в жизни третьего "чародея" благополучно выслушал, и забыл спустя всего пару минут. Неинтересно.

Следующий день комендант объявил днем отдыха для всех в крепости. Разумеется, это не касалось дежурных. Точно так же, как и везде в империи. Ведь сегодня — День Пламени. Служители светлых и темных богов дружно сходятся в одном — именно сегодня грань между миром живых и миром мертвых тоньше, чем всегда. И можно послать весточку ушедшим. Скромный огонек свечи, лампадки, или жаркое пламя огромного костра — это проводник туда, в загробный мир. Окно.

С утра пораньше Кассиус первым делом отправился к кладовщику за парой свеч. Несколько десятков простых воинов расступились, пропуская мага. Чародеев в крепости боялись и уважали. А кладовщик, несмотря на устойчивую славу о жадных до имущества служащих, молча выдал требуемое. Впрочем, неудивительно — здесь роль кладовщика выполнял такой же ссыльный смертник, как и окружающие. Всего одна рабочая рука намекала на то, что воина из него уже не получится — как бы он не старался. "Зажимать" или прятать вверенное имущество тоже никакого смысла не было — продать его некуда.

Затем юноша вернулся в свою комнату. Усилив магией слух, проверил окружающее пространство. Никого рядом не слышно. Вот и хорошо. Общение с предками — это дело личное.

Одна свеча горит. Пламя танцует на кончике фитиля. Оно живет своей непостижимой жизнью, то увеличиваясь, то чуть спадая. Малейшего движения воздуха, легчайшего вздоха достаточно, чтобы пламя отреагировало. Если в этот день очень долго всматриваться в огонь, то некоторым везет увидеть очертания умершего дорогого человека. Поговаривают, что кое-кто даже умудрялся по губам прочитать несколько слов. Послание с того света...

Более простой и общедоступный обычай — просто рассказывать погибшим, глядя на пламя. Мертвые больше видят и слышат, чем живые. Но для этого им нужен огонь. Посредник, проводник между двумя мирами.

— ... мне тебя очень не хватает, отец. Твоей поддержки, твоего присутствия — тихо шепчет Кассиус, глядя на пламя — при жизни я не успел тебе сказать, как я люблю тебя... Наверное, не хватало духу. Знаешь, я всегда, с самых малых лет хотел быть похожим на тебя. Мечтал, чтобы ты мною гордился и радовался успехам. Чтобы в кругу аристократов мог услышать: "это Алессандро из рода Корто. Кстати, его старший сын — сильный чародей, так что нужно будет пригласить его к нам на следующий прием...".Чтобы мы вместе ездили на твою любимую охоту...И когда-нибудь, подержал на руках моих детей, твоих внуков.

Две слезы так и не смогли покинуть глаз юноши. Капельки влаги остались в уголках слегка покрасневших глаз.

— ...а еще, я хочу верить, что мать и сестренка еще не присоединились к тебе. Вы втроем — моя семья, и я никогда не забуду этого.

Больше Кассиус не проронил ни слова, лишь молча смотрел, как догорает тонкая поминальная свеча. Когда от свечи оставался крохотный огарок, лужица воска с коротенькой горящей нитью, чародей подпалил от догорающей новую свечу. И поставил на старую, туша ее и одновременно фиксируя остывающим воском.

Глубоко вздохнув, он помассировал уставшие глаза. И сосредоточился на разгорающемся пламени. Руки опустились на стол. На лице "проявилась" холодная, безжизненная маска потомственного аристократа.

— Мое почтение, славные предки. Я, Кассиус, сын Алессандро, внук Константина, правнук Иуста, прямой потомок Акутиона Всевидящего, основателя рода Корто. Пред вашим ликом, я даю клятву: найти и уничтожить врагов, очернивших, оклеветавших и осудивших род, не имея на то оснований.Я, глава рода Корто, объявляю кровную месть роду Деодоро, имперским судьям и императору АнитилуIII.

Кассиус порезал ладонь об один из мечей. Смочив большой и указательный палец правой руки в крови, потушил огонек влажными пальцами. Легкий дымок, поднявшийся от потухшей свечи, вместо белесого приобрел отчетливый красноватый оттенок. Юноша кивнул сам себе. Значит, клятва угодна и принята предками. Они тоже жаждут мести. Кровь убитого отца, Алессандро, по родовому кодексу и кодексу аристократов смывается только жизнями. Плевать, что для этого нужно убить всех императорских судей, уничтожить род Деодоро и самого императора. Такие обиды не прощаются. Враги думают, что они слишком могущественны, и решили покуражится, отправляя Кассиуса сюда. Что он погибнет здесь, как и все до него. Пускай. Посмотрим, кто первый увидит ухмылку Плутона в царстве мертвых.

Выбор виновных вовсе не случаен. Кассиус долго думал, кому он должен мстить. Во-первых, Гай Деодоро. Его род давно враждовал с Корто, более двух поколений. Но пока это оставалось в пределах чести, на это закрывали глаза. Последний конфликт был с Урваном, племянником Гая. Тогда член рода Деодоро вызвал на дуэль Татиона, старшего сына Алессандро, брата Кассиуса. Все честно — одинаковое холодное оружие, по двое секундантов с каждой стороны. Урван умер на месте. Однако старший сын Алессандро пережил его лишь на три дня — слишком серьезные ранения получил. После чего, видимо, Гай решился на низость — составил подложное обвинение. Так как он нанес вред всем ныне живущим Корто, Кассиус решил объявить кровную месть всему роду. Это снимало любые ограничения. Никаких правил для уничтожения врагов-кровников кодекс аристократов не предполагал. Можно нанять убийц. Подстроить несчастный случай. Оклеветать, чтобы его уничтожил закон Империи. Подсыпать яд в еду. Стравить с другим могущественным родом. Лично вырезать все живое в родовом замке. Сжечь, утопить, повесить...Все, на что хватит сил, знаний и средств. Единственное условие — до смерти первого врага нужно зайти в любой храм Плутона и написать своей кровью на стене свое имя, и под ним тех, кого собираешься убить.

Юноша решил, что остальные судьи также заслуживают смерти. Раз они поддержали обвинения Гая, не смотря на абсурдность и незаконность — значит, сами вынесли себе приговор. Точно так же обстоит дело с Императором, АнитиломIII. Он — глава Империи. При вступлении на престол клялся вершить дела законом, а не чувствами. А в зале Императорского Суда обещал ставить правду превыше выгоды. Да любому простолюдину, не то, что Анитилу было ясно — род Корто оклеветан. Однако Имератор был согласен с приговором. Значит, тоже умрет...

Сосредотачиваясь на мечтах о мести, Кассиус таким образом гнал от себя совсем другие мысли. Белая крепость — последнее пристанище смертников. Здесь гибнут все. Но чувствовать себя живым мертвецом юноша не хотел. Нельзя такого делать — иначе и вправду им станешь... Поэтому он ставил недостижимую для себя Цель. Чтобы она, как путеводный луч, направляла. И, возможно, смогла вывести его из Белой крепости. Смерти чародей не боится — к мыслям о ней он привыкал с детства. Еще никто не смог ускользнуть от загробного царства Плутона. Все там будут. Раньше или позже — по сути, не так уж важно. Но! Пусть лучше его убьет охрана Императора, чем он сдохнет тут, как бродячая собака.

Глава 6

То, что должность крепостного чародея не только одна из самых ответственных, но еще и самая безответственная, Кассиус осознал только сейчас. Пока твари атаковали, он жил в башне. Спал, ел, и... в общем, делал все, что делают живые люди. Но — исключительно там, наверху, в небольшой круглой комнате с решеткой вместо окна. Если встать в центре, то до стены будет ровно три широких шага. В любую сторону. Кассиус сам себе напоминал диковинного зверька в клетке. Зато теперь юноша свободен в пределах крепости. Разумеется, до следующей атаки. Дежурства, отчеты, задания вышестоящих командиров, общие тренировки, хозяйственные повинности, помощь в заготовке метательных снарядов, ремонт повреждений кладки крепостных стен — все то, чем занимались остальные, его не касается. Чародей должен только одно — защищать крепость. И точка. Так что Кассиус гулял. Беседовал с некоторыми людьми. Рассматривал и выяснял то, что еще не успел узнать. И откровенно наслаждался этим. После жесточайшей недели непрерывных атак тварей, прогулка от одного края крепости до другого или встреча рассвета вызывали массу положительных эмоций.

Сейчас он сидел внутри крепостного кольца. Удобно привалившись к нагретому солнцем камню, Кассиус наблюдал за тренировкой трех десятков солдат. Впрочем, солдатами они лишь назывались, на деле сильно недотягивая до этого звания. Практически все толковые воины, попадая сюда, получали командные должности или шли в охранники чародеев. А остальных... называли гордым званием "солдат".

...Мокрые от пота лица, свистящее дыхание, бордовые лица — вот таким состоянием закончилась небольшая пробежка в пять кругов внутри пустого пространства крепости. Кем же они были раньше, до того, как попали сюда? Ну, кем бы ни были, к воинской стезе они не относились никаким боком.

— Как всегда отвратительно. Выносливости как не было, так и нет. Вы не воины — вы толпа крестьян! А ведь многие уже тут не первый месяц. Можно было заняться собой. Вы что, хотите сдохнуть в следующий штурм? — возмущался полный мужчина — командир, прохаживаясь перед небольшой группой солдат. Основания для возмущения у него действительно имелись -у него даже дыхание не участилось, хоть пробежал столько же.

— Ну ладно, хватайте учебное оружие и строится. Мечники слева, копейщики справа. Быстрей, быстрей!

Солдаты засуетились, выбирая деревянное оружие.

— Все с деревяшками в руках? Хорошо. Разойдитесь чуть пошире, чтобы не задеть соседей. Начинаем отрабатывать удары под мою команду. Не забываем, три уровня! Голова-шея, туловище, ноги. Начали! Хей! Хей! Хей!

Под бодрые вопли Валента солдаты машут муляжами оружия. Первые несколько минут — довольно сносно. Но потом хилое физическое состояние дает о себе знать. Движения становятся вялыми, разболтанными. Перестают попадать в счет. Строй окончательно превращается в толпу.

Толстый командир морщится и раздраженно махнув рукой командует:

— Стоп. Вольно. Отдыхаем.

Солдаты повалились на землю, переводя дыхание и вытирая пот.