— Я даже поделиться, кроме тебя, ни с кем не могу. Потому что только ты из всех моих родных и друзей спокойно к такой связи относишься. Вот как я его маме покажу? Она меня от родного водоема отлучит.

— Не отлучит, — Руся приобняла Горицу. — Он хороший. Ты хоть раз видела, чтоб Иму человека ел?

Русалка шмыгнула.

— Не-ет.

— В Интерпол просто так сотрудников принимают?

— Не-ет.

— Значит, у мамы не будет никаких аргументов.

Руся присела рядом с лестницей в подвал, закрыла глаза, сосредоточилась и запела. Петь пришлось громче обычного. Когда последняя крупинка скрылась в мешке, ведьма кряхтя поднялась.

— Он меня все время дразнит. Нарочно.

— Бабуля говорит, если мужик дразнит, значит мужик страстный. Так что расслабься и получай удовольствие. Вы же с ним еще не того этого?

Горица возмущенно засопела.

— Конечно, нет!

— Ну вот. Сама довела. Не может получить обычный секс, получает какой попало. И как попало.

Берегиня озадаченно уставилась на Русю, а Руся в свою очередь на берегиню. Так с полминуты они в переглядки играли, пока обе одновременно к окну не повернулись. Там, в глубине зеленой аллеи, мелькнула тень, затем еще одна и еще. Вскоре напротив окна выстроилась вереница дымчатых образов. Нерассеянное маниту сразу шести созданий и все оборотни. Во главе группы встала знакомая маленькая волчица. Она жестом попросила берегиню и ведьму выйти к ним.

— Это шелки? — прошептала Горица.

— Справа от волчицы? Да.

Маруся внимательно оглядела окно на предмет возможности его открыть.

— Никогда их раньше не видела.

Растерянный шепот Гор ведьма проигнорировала, ей удалось найти запоры на фрамуге. Чуть надавив, Руся распахнула створки.

— Парить умеешь? — спросила она у спутницы.

— Предлагаешь к ним идти вдвоем?

— Берегиня и сильнейшая из Козловых. Серьезно считаешь за угрозу шестерых мертвых детей?

— Да при чем тут дети? — прошипела русалка. — У нас начальство есть. А у некоторых еще и проблемный леопард.

— С начальством я договорюсь, а леопарда ты поцелуешь. Если не прокатит, грудь покажешь — он залипнет. Пошли, — Руся ухватила Горицу за запястье и потянула за собой. Сначала они взлетели над полом, затем переплыли через подоконник и плавно спустились на землю под окном.

Волчица приблизилась.

— Вы узнали?

Руся кивнула.

— Весь свет знает Арно, как сумасшедшего мага, едва ли не олицетворение сущего зла. Но для нас он был спасителем, учителем, философом, художником. Он не учил нас жестокости, он учил нас свободе, гармонии и миру. Отыщите каждую могилу, загляните в нашу память. Пусть правда станет известна, — волчица сделала еще шаг навстречу и заглянула в глаза Марусе. — Ты понимаешь.

— Ты здесь, под ногами. Они там, за аллеей и забором. Верно? — тихо спросила Руся.

Девушка кивнула.

— А сосуды?

— Они в нас всех, даровали нам возможность существовать в ожидании мести лжецам.

— Ну? У кого какие мысли? — Лик плечом опирался на силовой барьер на веранде главного корпуса МУП и задумчиво созерцал вид города, освещенного последними алыми лучами уплывающего за горизонт желтого карлика.

— Ярослав темнит. Мне не понравились его пространные замечания по поводу будущего группы. Что за "переквалификация"? Что это вообще может значить? — мгновенно отреагировал Зверобой. — И почему не отправить эту горючую девчонку в один из охраняемых объектов Интерпола? Почему ее обязательно у меня селить?

— Она у меня отказалась

— У меня тоже.

Мосвен и Горица вступили в диалог одновременно.

— Потому что по заключению Харикон — не свидетель, нуждающийся в защите, но по делу проходит в качестве источника энергии, а значит, отпустить ее на все четыре стороны мы пока не можем, — Лик устало помассировал переносицу. — Она сама тебя выбрала.

— Нам не нравится один момент в истории пэри и тэнгу, — не дала Зверобою дальше возмущаться Мос. — Они утверждают, что в крыло их привело стремление отыскать нас. Но аргументы слабые. Плюс тэнгу не сразу к нам вышел. Что-то иное их влекло, причем это едва ли не очевидно.

— Интересно, — кивнул Ликург. — Что-нибудь еще?

— Дети не солгали, — голос Горицы звучал тихо и печально. — Двадцать три могилы физически и психически здоровых юных существ. Они жили счастливо и погибли, сражаясь в неравном бою.

— Поэтично убийство описала, — усмехнулся печально Зверобой.

— Где документацию искать будем? — Иму обнял расчувствовавшуюся Горицу и прижал к груди.

— Предоставим это Ярославу. Все?

После минутного молчания Лик кивнул и оторвался от барьера.

— Все молодцы. Все свободны. У вас пять нерабочих дней. Развлекайтесь.

С этими словами он развернулся и направился к выходу. На сегодня у него еще оставались планы. И планы к службе отношения не имели, они были связаны с одной рыжей ведьмой, которую он отправил отдыхать домой сразу по возвращении из поместья Гуфо.

Путь до машины, а потом до квартиры Козловой показался Лику бесконечно долгим. В спешке он позволил себе нарушить несколько правил дорожного движения. Последние сутки должностные обязанности вынудили его целиком погрузиться в работу. Времени хватало лишь на еду, на сон выделил себе пару часов в кабинете на диване, пока шло экстренное совещание руководства МУП. И все это время он скучал. Безумно скучал по ее глазам, улыбке, привычке морщить нос, по мимике, веснушкам и рыжей шевелюре. То и дело, общаясь с коллегами, Лик ловил себя на мысли "что сказала бы или сделала Маруся". Шут за спиной не дергался и не пытался скинуть оковы, он вообще больше не имел четкой оболочки, зато теперь Безумец давал возможность богу всегда чувствовать свою ведьму.

Лик припарковался, вышел из машины и запрокинул голову, глядя на единственное окно ее квартиры, выходящее на автомобильную стоянку. Балкон и остальные два окна смотрели в сторону исторического центра. Рыжик была совсем близко. От этой мысли Ликургу стало сложнее контролировать волнение, а ведь еще предстояло пообщаться с Береславой. Старая ведьма жила у внучки.

Глубоко вздохнув, Эйдолон решительно зашагал к дому. Когда на тихий стук никто не откликнулся, волнение вернулось с удвоенной силой. Шут уверял, что хозяйка спит, но Лику требовалось убедиться лично. Скинув опостылевшую маску, он прибегнул к старой божественной способности, к той же, что позволила Дингиру проникнуть на ее балкон.

Береславы дома не было, а Рыжик безмятежно спала. Одинокая фигурка, освещенная лунным светом, на большой двуспальной кровати. Лик улыбнулся, вспомнив, чего стоило эту кровать сюда поднять. Волнистые волосы темным нимбом окружали голову, изгибы тела легко угадывались под тонким покрывалом.

Стараясь ступать как можно тише, Лик приблизился, осторожно забрался на кровать рядом с ней и замер. Разум, изможденной усталостью и болезненной тоской по избранной, отказывался работать должным образом. Ей нужно было отдохнуть, набраться сил — Лик понимал это, но остановить себя не мог. Завораживающее, бесконечно соблазнительное, древнее полотно Асгарда, она манила и сводила с ума. Совсем одна и так близко. Оглядевшись, словно вор, Лик начал складывать простые и эффективные заговоры.

Для начала Рыжик лишилась своего детского ночного костюма. В его фантазиях она представала в чем угодно, но не в этом. Затем бог избавился от ее белья, лишь после сменил покрывало на легкое облегающее прозрачное платье. И сам же поразился той перемене, что произошла. Какими бы восхитительными не были образы в его мечтах, они уступали реальности.

Веснушчатый нос чуть сморщился, она вздохнула и потянулась во сне. Платье натянулось, еще больше обрисовав очертания груди и бедер. Лик вдруг до безумия возжелал навлечь на нее грезы, безнаказанно ласкать ее, сводя все в сновидение. Это было так свойственно мужчинам его рода и так претило ему самому, но с ней, с Марусей, он не задумываясь повел бы себя именно так, если бы магия аптекарей позволила.

Разочарованный в себе и неудовлетворенный Ликург подвинулся еще ближе, склонился над Русей и беззвучно прошептал новое желание. Лямки платья сползли с плеч, обнажив грудь, а подол начал медленно подниматься, открывая бедра и низ живота. Рыжик что-то невнятно пробормотала сквозь сон. Застигнутый врасплох, Лик замер, но быстро пришел в себя. Она не пробудилась.

Медленно, едва не касаясь теплой кожи, он провел ладонью над изгибами ее тела. Пальцы чуть подрагивали от волнения и едва сдерживаемого желания. Он прекрасно осознавал, что ведет себя недостойно, но остановиться не мог, не хотел. Руся хрипло выдохнула и выгнулась, заставив бога на мгновение потерять ориентацию в пространстве. Рыжик не нуждалась в грезах, она сама почувствовала сквозь сон то, чего он так жаждал.

Осмелев окончательно, Ликург вытянулся рядом, приподнялся на локте и коснулся кончиками пальцев приоткрытых губ. Она вздохнула и случайно, едва ощутимо прикусила зубами указательный палец. Теперь Лик потерял всякую связь с реальностью. Как в бреду, дрожащей рукой он накрыл обнаженную грудь и замер, когда Рыжик подалась навстречу. Чуть надавил и повел ладонь вниз, к животу, проник пальцами между ног. Тихий прерывистый стон отрезвил бога.

Сердитый, он вернул на место белье, покрывало и пижаму Маруси, откинулся рядом на подушку и уставился в темный потолок. Да, он мечтал о ней, любил, сходил с ума. А она? Кого она сейчас во сне представляла? Того же, кого видела в грезах тогда ночью в кабинете?

От расстройства Руся едва не выдала себя. Как можно было зайти так далеко и остановиться тогда, когда она уже не хотела, чтобы он останавливался? Тело ломило и горело. Казалось, кровь вот-вот закипит. Она все еще чувствовала его прикосновения. Или он думает, она всем позволяет себя вот так раздевать и ласкать?

Недолго думая, Руся вытянулась, ощущая желание каждой клеточкой своего тела, и простонала:

— Ли-ик.

Яростное сопение рядом прекратилось. Он, кажется, вообще дышать перестал, но только на секунду. Руся ощутила, как прогнулся матрас, и он вновь оказался совсем близко. Она чуть запрокинула голову, приподняв грудь и издав долгий хриплый выдох.

Лик смотрел на нее, и пытался одновременно справиться с маниту, стремящимся слиться с силой Рыжика, и со страстью, сжигающей тело изнутри. То, что для него было реальностью, для нее было сном. Он мог лишь дарить ей ласку и играть с собственной фантазией, а фантазия рисовала ему немало вариантов, далеко не невинных вариантов.

Несколько наговоров — и Руся оказалась в облегающем купальнике из грубой крупной льняной сети. Она почувствовала, как нити сдавили грудь, как врезались между ног. Ощущения получились приятными и невероятно острыми. Она поерзала и выгнулась, заставив новый предмет одежды двигаться. Дыхание сбилось, разум отключился. Сквозь дымку наслаждения она различила тихий болезненный стон Ликурга. Он не касался, только наблюдал, и от этой мысли Руся задохнулась.

С трудом сдерживая эмоции, Лик сделал купальник еще немного уже, а затем, когда Рыжик начала плавно, размеренно двигаться, доводя себя до оргазма, он навис над ней и осторожно заставил раздвинуть ноги. Он не мог участвовать, но мог наблюдать. Никогда еще женщина не вынуждала его вести себя так, никогда он, бог, еще не довольствовался малым. Лик получал безграничное наслаждение, всего лишь наблюдая, как лен соприкасается с влажной нежной кожей. Разве не безумие?

— Ведьма, — тихо простонал он, когда Маруся успокоилась. "Ведьма" удовлетворенно улыбнулась во сне. Лик беззвучно рассмеялся, вернул ее одежду на место и устроился рядом. Теперь она превратилась в теплый, нежный, мягкий комочек. Повернулась к нему лицом, свернулась в клубок под боком и затихла.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги тут https://prodaman.ru/Evgeniya-Chepenko/books

123 ... 789

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓