Белая волчица. Легенда.

— Ри, ты хоть на минутку представь меня в этом костюме ведьмы и скажи на кого я буду похожа больше: на ведьму или на клоуна? — спросила я.

— Дай-ка подумаю,— сказала Ри, и сделала задумчивое лицо, а потом посмотрела на моё страдальческое лицо и засмеялась. — Конечно на ведьму.

— Ага, спасибо,— ответила я, подходя к своему подъезду. — Так, я пошла, украшать ёлку. Ещё созвонимся.

— Ужас. Завтра Новый год она ещё елку не нарядила. Я просто тобой Ева, поражаюсь временами, ну да ладно. Обязательно созвонимся,— ответила Рина, и пошла в сторону своего подъезда.

Мы с ней жили в одном доме, но в разных подъездах и разных этажах, я — во втором подъезде на пятом этаже, она — в третьем подъезде, на четвёртом этаже.

Зайдя к себе в подъезд, сразу нажала на кнопку вызова лифта, и как обычно он оказался в не рабочем состоянии. Плюнув, мысленно, на этот лифт, и начала не спеша подниматься на пятый этаж.

Когда я зашла в квартиру, то поняла, что мамы дома нет. Она очень много работает в этой большой компании, и домой приходит поздно. Я начала раздеваться в прихожей: сняла рюкзак, куртку и сапоги. В прихожей, прислонившись к шкафу, в который я должна была повесить куртку, стояла маленькая ёлка, которую мне предстоит наряжать. Недолго думая, пошла к себе в комнату, положила куртку и рюкзак на диван, включила компьютер, открыла Плейлист включила музыку, и вернулась опять в прихожую.

— Ну-с, и куда мне тебя поставить, чудо зелёное, — вслух проговорила я, таща маленькую елочку в гостиную.

Мы с мамой жили в двухкомнатной квартире. Одна комната была полностью в моём распоряжении, и там царил полнейший Хаос, а другая комната, вечно чистая, была мамина, и именно мамину комнату мы считали гостиной. Оглядев комнату, решила поставить елку рядом с телевизором. Ведь там есть розетка, и я смогу с лёгкостью подключить цветные лампочки, которыми собираюсь украшать ёлку.

Целый час, подпевая и танцуя под музыку, украшала елку. Теперь, сидя на диване, любовалась делами своих рук. Ёлка была наряжена до неузнаваемости. Она была в яркой мишуре и вате, на её вершине светилась красная звезда, на веточках висели яркие шарики и леденцы, мигали лампочки, подключенные в розетку. Чудо, как ёлка хороша!

С чувством выполненного долга, пошла к себе в комнату. Теперь надо найти в своей 'берлоге', то есть в почти чисто прибранной комнате, платье. Открыв шкаф, невольно ужаснулась. У вас тоже, наверное, такое бывает, когда прибираешься в комнате, прячешь всё по разным углам, а одежду просто комкаешь и кидаешь неопредёлённой массой в шкаф, ведь там не видно? Ну а у кого не так происходит уборка комнаты — тому повезло.

Вот и теперь, после генеральной уборки, которую недавно делала в своей комнате, я стою и смотрю в шкаф, в котором не понять, как лежит одежда.

— И где же та платье моё? — размышляю вслух, как будто платье сейчас, после моих слов, само выберется из этой горы шмотья и покажется мне.

Вздохнув, начала копаться в своём шкафу. Не прошло и полгода, когда я обнаружила в этом бардаке чёрное платье. Его мы с мамой покупали вместе, ведь я в платьях вообще не разбираюсь, и не смогу сказать какое мне идёт, а какое нет. Это платье было в полнее обычным: на тонких бретельках, чёрного цвета, блинной мне по колено, на талии крепился большой чёрный бант. И вот сейчас если его чуточку погладить, то смело можно идти в нём в клуб на Новогоднее шоу.

Вечером пришла мама. К её приходу я уже успела приготовить омлет из яиц с колбасой (готовка — это не моё), погладить платье (его чудом не спалила), протереть пол на кухне (пришлось его мыть, так как масло растительное разлила), короче говоря, много всего успела. И теперь переделав все дела, сидела, смотрела фильм на компьютере в своей комнате.

— Как работа мама? — спросила я, заходя на кухню и садясь на диван.

Мама сидела в домашнем красном халате за кухонном столом, и пила зелёный чай. Она вообще из чаев пьёт только зелёный, и желает на эту гадость посадить меня, но пока существует чёрный чай и кофе я к этому 'чаю' даже не притронусь.

— Да вроде всё нормально,— ответила она, отпивая чай. — Завтра я целый день дома. Ведь надо кому-то на стол накрывать?

— То есть у тебя выходной, и ты в свой выходной будешь стоять у плиты?— вздёрнув бровь, спросила я.

В части готовки мы с мамой схожи. Она тоже не очень любит готовить и не очень умеет это делать, но разница у нас с ней в том, что её приготовленной едой не боишься отравиться. Так что когда какие-то праздники мы с ней готовим всё строго по рецептам и самые лёгкие блюда.

— Ева, у тебя есть другие предложения? — спросила она у меня.— Хотя думаю, у меня есть. Мне звонил Семён и предлагал нам праздновать Новый год вместе с его семьёй. Как ты на это смотришь?

— Это чудесно, — воскликнула я. — Ведь я собираюсь в клуб идти сразу же после боя курантов, и там с подружками будем отмечать мой день рождения.

— Боже, Ева, тебе всего пятнадцать, а ты уже по клубам бегаешь, как не знаю кто,— укоризненно сказала мама.

Не спорю, клубная жизнь до добра не доведёт, но это весело. Тем более я не пью всякие коктейли, не курю, а хожу просто танцевать и встречаться с подругами. И каждый раз, когда я собираюсь идти в клуб выслушиваю от мамы аннотации по поводу 'что делать хорошо, а что плохо'.

— Мама, я бегаю туда только танцевать.

— А дома потанцевать нельзя под музыку? — спросила она, смотря на меня.

— Нельзя. Ты сравниваешь Божий дар с яичницей, мама. Я могу потанцевать дома, но не получу такого кайфа, как в клубе. Тут в комнате тем более место мало и, в конце концов, пожалей соседей, они же с ума сойдут, если включу музыку на всю катушка, ведь я привыкла именно громкую музыку слушать.

— Ладно. Иди в свой клуб, только аккуратно там. Хорошо? — пошла на мировую мама. — И так что на счёт приглашения Семёна?

Дядя Семён — это лучший друг моей мамы. Они вместе учились в школе, и теперь вместе работают, только он как бы мамин начальник.

— Буду аккуратна. А по поводу приглашения я только 'за'. Хоть нам готовить не надо будет.

Мы переглянулись и рассмеялись. Я и мама понимаем друг друга с полуслова, с полужеста. Ведь она старше меня всего на девятнадцать лет, как и мой папа.

— Я же забыла тебя похвалить Ева, ты очень хорошо украсила елку,— отсмеявшись, сказала она.

— Поверь, было весело украшать елку, пританцовывая под музыку. Мне самой нравится, как я её украсила, но за добрые слова все равно спасибо большое, — ответила.

Мы ещё немного поговорили о всяких разных пустяках. Я ей рассказала, в чём пойду на Новый год и что прикупила в торговом центре Рина, какие планы у меня на завтра. Когда всё что можно мы обсудили, решили идти по своим комнатам укладываться спать.

Зайдя к себе в комнату и скинув халат, приготовила диван ко сну, и улеглась под одеяла. Как только моя голова коснулась подушки, я сразу же уснула, даже толком не успела подумать и помечтать. Последняя мыслью была: 'Надо не забыть, завтра позвонить папе', а дальше последовали цветные сны.

— Вставай соня,— донёсся до меня чей-то голос. Почувствовала, что моё одеяло внаглую кто-то хочет стащить с меня. — Ева вставай, на дворе уже двенадцать часов дня.

Я потянула на себя одеяло и хотела накрыться с головой, но, увы, мама всё-таки стащила его с меня. Открыла один глаз и посмотрела на то, как моё тёпленькое одеяло она складывает и кладёт в шкаф.

— Мама я спать хочу,— буркнула я, ложась на живот и закрывая голову руками.

— Такими темпами ты и Новый год проспишь, — сказала она, садясь ко мне на кровать.

— Не просплю,— заупрямилась я.

— Проспишь,— вторила она мне.

— Не просплю,— свою точку зрения всегда умела отстаивать.

— Я к Семёну, — сменила она тему разговора.

— Зачем? — сказала я и повернулась, чтобы посмотреть на маму.

— Ведь мы идём сегодня вечером к нему домой, и будем у него дома праздновать Новый год? — спросила она меня.

— Да,— ответила я.

— Вот и надо ему помочь, точнее его жене. Ты сама подумай Ева, у него семья из четырёх человек плюс мы с тобой идём к нему — уже шесть. Надо им помочь, — сказала она и поднялась с кровати, направилась в сторону двери.

— И ты сейчас к ним домой, да? — вот всегда так бывает, что с утра я соображаю не очень хорошо.

— Да, Ева, я иду к ним домой помогать делать салаты. А ты в это время пока пропылесось в своей комнате и вещи со стула, убери: какие вещи чистые — в шкаф, какие грязные — в машинку стиральную, — дала она мне задание, и ушла.

— Но тут чисто, — встрепенулась я и оглядела свою комнату.

Нет, для меня эта свалка на стуле уже привычное дело. Я просто на неё даже внимания не обращаю. Ну, подумаешь, кружка стоит около компьютера на столе и парочка фантиков от моих любимых конфет валяются там же. Ведь это не смертельно. А глядя на свой ковёр, с уверенностью могу сказать, что он чистый, так как я его недавно пылесосила, где-то дня семь назад.

— Пропылесось, — донёсся до меня из-за двери голос мамы.

Вот такая жизнь: не успеваешь проснуться, как следует, а тебя уже как Золушку запрягают домашними делами, да ещё накануне Нового года. Но против мамы не пойдёшь. И теперь скрипя сердцем, поднимаюсь с кровати.

Приняв водные процедуры под музыку доносившеюся из динамиков мобильного телефона, и одевшись в обычные домашние шорты и футболку, завязав волосы в косу, решила всё-таки пропылесосить в своей комнате.

Без музыки пылесосить комнату, тем более мою, просто нереально скучно, и поэтому я включила телевизор на музыкальный канал МУЗ-ТВ, по которому крутили вполне приличную музыку, а под Новый год так вообще что не песня так моя любимая.

На радостях, что много хорошей музыки, я пропылесосила свою комнату и теперь принялась пылесосить гостиную, напевая себе под нос куплеты из песни Enrique Iglesiasa 'Ring my bell' и при этом энергично виляя бёдрами в такт музыки:

Coz the way that we love is something that we can't fight oh no

I just can't get enough oh you make me feel alive

So come on

Ring my bell, ring my bells

Ring my bell, ring my bells

Не успев допеть последнюю строчку из песни, как не заметила, что пританцовывая, запуталась в проводе от пылесоса и с визгом, которого по идее при напевании песни не должно было быть, полетела на наряженную мною же елку. Елка радостно приняла меня в распростёртые объятия с зелёными иголками. Упав на паркет, заметила, что ей не понравилось то, что как-то я быстро выскользнула из её объятий, и она решила навалиться на меня сверху. Но я успела подхватить её и поставить так, как она стояла до моего падения. С ёлки упало только медицинская вата и пара конфет, и......

-Чёрт,— в сердцах воскликнула я, глядя как один стеклянный, купленный мною вчера красный шарик падает на паркетный пол.

Всё происходила как в замедленной съемке: падение шарика, удар о паркет, разлетающиеся красные осколки стекла в разные стороны, и когда все осколки разлетелись по паркету, на месте падения крутилось кольцо. Я наблюдала за этим всем стоя около елки с большими от удивления глазами. Если сказать, что не была удивлена, то лучше вообще ничего не сказать. Сначала не сразу поняла, что в груде осколков в самом центе крутилось кольцо, только тогда, когда она соизволило упасть и замереть на паркете, поняла, что это не очередной осколков, который был внутри шара.

Спустя минуту ступора, я соизволила подойти к нему и взять его в руки. Это кольцо не было как все кольца — холодным, оно было на удивление тёплым. На первый взгляд кольцо похоже на золотое, но как золотое кольцо могло попасть в красный шарик? На ободке его было что-то нарисовано, приглядевшись, поняла, что это волки. Само кольцо было на удивление красивым, и мне как любой другой девушки захотелось его примерить, и я примерила. Оно сидело на моём указательном пальце правой руки как влитое. От него шло приятное покалывание и тепло, что очень странно. Вдоволь налюбовавшись этим чудом на пальце, решила его снять, но не тут — то было. Оно как будто приросло к моему пальцу, и я, как бы ни пыталась, не смогла его снять. Не на шутку испугавшись, побежала в ванную комнату.

'Если кольцо само не хочет слезть с пальца, то ему надо помочь это сделать', — подумала я, намыливая мылом правую руку.

Но и тут меня ждала неудача, даже с помощью мыла кольцо не поддалось мне. Больше у меня не было идей, как снять его, ну за исключением как отрубить себе палец, но это уже на крайний случай.

Плюнув на это дело, и решив, что кольцо более или менее красивое, и в ближайшее время его сниму, никуда оно не денется, вымыла руки и пошла, убирать осколки, которыми был усеян паркет в гостиной.

Убрав осколки, пропылесосив пол в гостиной, я уставшая и очень голодная пошла на кухню, проверять состояние холодильника. По дороге на кухню сделала музыку, которая играла в телевизоре, потише, захватила мобильный телефон, так как решила позвонить Рине.

Держа одной рукой мобильный у уха, а второй дверцу холодильника, слушала гудки, а глазами в это время искала, что бы такого съесть.

— Да, — сказала Рина мне в трубку.

— Привет Рин, ты уже проснулась? — спросила я, взяв банку с питьевым йогуртом и открывая крышку.

— Привет. Конечно уже проснулась, я же не ты, чтобы до обеда спать. Мой день начинается в девять утра, всё и всегда по расписанию, — смеясь, ответила она.

— Что верно, то верно,— подтвердила я. — Во сколько и где мы встречаемся? Просто мы с мамой праздновать Новый год будем у дяди Семёна, и как бы будет не красиво, если я уйду с праздника сразу после боя курантов.

— Меня и саму предки не отпустят после боя курантов,— глубоко вздохнула Рина.— Так что я предлагаю в два ночи встретиться уже в нарядах около клуба.

— Я не против,— подтвердила я, садясь на стул в кухне и заливая кукурузные хлопья йогуртом.

— Ладно, Ева, мне тут волосы красят, неудобно разговаривать,— пробубнила она.

— Опять ты над своими волосами издеваешься? — воскликнула я, и чуть не уронила ложку с хлопьями.

— Да что с ними будет? Они у меня не одно боевое крещение прошли, и ещё одна покраска им не помешает,— заверила она меня. — Всё я отключаюсь, а то на меня уже всех собак спускать начинают.

— Пока,— попрощалась я, и услышала гудки в трубке.

Отложив телефон в сторону, начала есть то, что успела приготовить, разговаривая с Риной: кукурузные хлопья с йогуртом. Вдоволь наевшись этой вкуснятиной, взглянула на часы и решила, что уже можно начинать накладывать боевую раскраску, то есть макияж для Нового года.

Делая макияж в своей комнате, смотря моментами Новогодний фильм, бегая по всему дому в поисках своих лакированных сапог без каблуков, не заметила, как быстро пролетело время. И вот когда уже собиралась надеть чёрное платье, и протянула руки за ним, голова резко закружилось, в глазах потемнело, и запрыгали чёрно-красные точки. Я схватилась руками за свою голову, потому что было такое чувство, что она сейчас взорвётся. В висках пульсировала кровь. Стало тяжело дышать, и приходилось хватать ртом воздух. По телу пробежала сначала маленькая судорога, но затем меня затрясло так, что зубы начали клацать. Было жарко, тело горело как в аду. От кольца на моём пальце исходили какие-то серебряные лучики, а само оно было как будто из раскалённой печки. Я улеглась на своём чёрном ковре, держась руками за голову, и когда уже боль стала не выносимой, из закрытых глаз брызнули горькие слёзы. Даже плакать было очень больно, но остановить поток слёз мне было уже не под силу. Было такое чувство, что не было на моём теле не одной клеточки, не одной молекулы, которая бы не болела.