Лабиринт снов. Часть вторая..

Арагорн вежливо интересуется:

— Что же нам делать, Гендальф?

Маг протискивает сухую, тёплую кисть сквозь спины и выводит меня на свет Божий. Я обращаю на старика полный недоумения взгляд: что, я? Нет! Кто меня будет слушать?

— Вы наслышаны, и наверняка знаете кто перед вами. Дитя из грядущей эпохи. Ей известно как одержать победу. До сей поры я запрещал ей говорить.

— Но Гендальф, вы же сами можете сказать, — робко пробормотала я.

— Могу, да не всё. Но ты видела своими глазами.

Помочь тебе послать на смерть тысячи людей? Алая Книга просто сказка! Хотя, сказать сейчас такие слова — обречь нас всех на гибель в своих норках. Никто не высунется. Никто не поверит. Им нужно подтверждение, иначе они не решатся. Понятно, зачем меня притащили. Что вам, волшебника недостаточно? Обязательно, чтобы клоун тут сплясал ритуальный танец? Ага, сейчас возьму бубен и приступлю. От меня ждали речи. Ну, господа, сами напросились.

— Не победы над сауроновым войском мы должны искать, а победы над Темной силой. Кольцо и есть тьма. Кольцо не признает другого хозяина, кроме Темного Властелина. За тем оно и отослано к уничтожению в Ордоруин. Фродо добрался до Мордора. Мы поможем ему беспрепятственно проникнуть внутрь, если отвлечем на себя Саурона, — сказала я.

— Мы все послужим приманкой Саурону, без надежды на жизнь. Темный властелин должен утвердиться в том, что его кольцо у нас. У нас нет ничего окромя слепой веры в Хранителя, — молвил волшебник.

— Лучше погибнуть в бою, чем прислужником Саурона! — подтвердил Имраиль.

Идем на смерть, ради жизни?

Не ранее, как послезавтра решено было выступать. Арагорн вызвался собрать пару тысяч воинов. С юга также ждали подкрепления. Но и со всеми силами, мы ничто против армии Мордора. Что пчела против осиного улья.

Пользуясь случаем, я пристаю к магу:

— Гендальф, я слышала, Элронд знает, что мне незачем возвращаться. Скажи мне, прошу, — почему? Скажи, как я сюда попала?

Гендальф развёл рукавами:

— Я старый человек, дитя. Коли Владыка знает, его и спроси. Я подлинно ничего про твоё время не знаю. С Творцами я всего раз встречался. Мнится мне, Элронд разрешит твои думы.

— Кабы получилось с ним увидеться, — горько замечаю я.

— Истинно так, — согласно кивает Гендальф.

Шесть дней мы провели пути, отбиваясь от слабых атак орков по дороге. Врата Мордора вселяли ужас. Вот и главное сражение. Последнее. На зов Арагорна вышел глашатай Саурона, со своей свитой. Что собака на цепи лаял он на будущего государя, да кусить не мог. Кремнем стоял Арагорн против черной своры. Изыди, отродье тьмы, говорил его уверенный взор. Сгинь, отродье света, — говорил не менее уверенный взгляд посланца Саурона.

— Выполните условия Темного властелина, и может быть, он отменит вашу скорую смерть. Вы можете стать его слугами.

Но не так легко запугать тех, кто осознано пришёл в ловушку. Тогда парламентёр тёмного властелина прибег к особой хитрости. Он щёлкнул пальцами и стражник подал ему серый свёрток.

— Тебе эти вещи могут быть знакомы, колдун.

Ты кого колдуном назвал?

Он развернул и показал нашей венценосной процессии клинок Сэма, митриловую кольчугу и изодранную одежду Фродо. Лица правителей посерели от горя. Пин издал душераздирающий вопль.

— Спокойно! — предостерёг Гендальф.

— Это обман! — отчаянно пропищала я, удерживая за шкварник Пиппина, рыдающего в голос. — Они упустили хоббитов! Пусть покажут пленников, если они правы!

— Я того же мнения, — отозвался Гендальф и обратился к сауроновской собаке, — покажи пленников, и быть может мы поверим!

— Вы обрекаете на вечные пытки своих слуг, жестоко!

Пин продолжал выть.

— Да уймись ты, глупый, они живы, и более того, у меня теперь полная уверенность в нашей победе. Мало что нам может помешать. Хватит ныть, ты воин!

Пин утих и отряхнулся. Гонец Саурона скрылся за створками врат. Мы наблюдали, как методично нашу немногочисленную армию берут в 'кольцо' лучники и конники Мордора. Наши выстраивали свой круг по принципу — офицеры снаружи, остальные внутрь. Я притёрлась к краю, там был Гимли. Завидев меня, гном не проявил радости, но недовольства не показа. И то дело. Знакомо зашевелились мурашки внутри. Так, и где же ты? Эльфийский царевич стоял на передовой, рядом с Гимли. Чёрт, забыла что они теперь друзья. Когда я увидела его спину с колчаном, он напрягся, медленно повернул голову. От его взгляда мне захотелось умереть на месте.

Надеюсь, убьют не раньше, чем Фродо совершит то, зачем шёл к одинокой горе.

Посыпалась первая туча стрел. Внешний ряд поднял щиты, звук получился словно нас камнями закидали. Тяжеленные же стрелы у Урук-кхай. Щиты затрещали. Леголас выпустил одновременно две стрелы в сторону противника. Я выхватила свой серебряный нож, но царевич как-то ловко и незаметно замял меня плечом за спины второго ряда. Предательское чувство страха, отмело на второй план возмущения по поводу того, что мне не дадут сражаться на передовой. Вторая гряда стрел доломала кованые щиты, немедля ратники подняли с земли боевые. Остатки первого ряда поднялись наизготовку с оружием, мечники второго ряда заполнили прорехи передовой. Раздались первые звуки боя. Звон клинков. Крики сражающихся. Стоны раненных. Падали люди. Их места занимали следующие. Новая порция вражеских стрел, на сей раз высоко, досталось всем, мы с гномом подняли щиты, прикрылись, и тут же поднялись обнажив оружие набрасываясь на врага. Вернее Гимли храбро набросился, а меня Леголас снова оттёр назад широким взмахом руки отрубая голову ближайшему орку.

Нечисть напирала.

— В центр! — приказал мне королевич.

Я почти готова подчиниться без споров. Почти. Но в памяти проскользнул образ родного лица: мальчишески — задорная улыбка, добрый взгляд ясных голубых глаз, и слова — 'Человек, которого ты видишь, подлец и предатель. Но я больше никого не предам потому, что я не вернусь'. Красивые слова, сказанные так естественно с тихим отчаяньем.

И я поняла, что не подчинюсь. Довольно прятаться за спинами других! Прошмыгнуть из-под руки королевича, врезаться в гущу схватки. Отсчитывать последние секунды. Удар. Другой. Третий успею?

Вдруг Гендальф воздел к небу руки и возвестил:

— Орлы! Орлы летят!

Внезапно потемнело, будто на небе наступило затмение. Нечисть отпрянула от нас, словно от прокаженных.

Орлы явились вестниками нашей полной победы. Фродо добрался-таки до Ордоруина! До сего момента, у меня были сомнения, что он дойдёт, книга книгой, но реальность порой сурова и далека от сказки.

Кольцо кануло в расщелине Роковой Горы. Волшебник развернулся к нашим войскам и повелел:

— Не двигайтесь! Обитель Саурона разрушена, слава Хранителю он исполнил задание!

Я ждала невероятных визуальных эффектов. И была слегка разочарована. В моих глазах падение темного царя показалось заурядным: его земли и воины обрушились в бездну.

Башня рушилась. Осыпи дошли до Горы и она накренилась. Цитадель зла повергнута в прах. Бывший Носитель Кольца спасён в последний момент орлами и Старым магом из горящей лавы.

Глава 9.

Если у вас растут рога — не спешите обвинять жену,

возможно, вы просто козёл.

Фоменко.

Бедный маленький Фродо, — думала я, укрывшись ото всех в беседке. Надо было идти с ними, а не играть роль паяца. Меня снедало чувство вины. Почему я не могу с радостью принять победу — всё же получилось! Как же мне плохо...

Горячая ладонь знакомо легла на моё плечо. Тело сделалось каменным. Я задержала дыхание.

— Госпожа, вы к нему не пойдёте?

Это был Сэм. Чёрт! Светка, ты такая тупь! Как я могла допустить, что он жив? С того света не возвращаются и точка. Глаза защипало. Я скучаю по тебе, дружище.

Я повернула голову. На Сэма страшно было смотреть: руки черного цвета от пепла, вплавившегося в кожу. Лицо и шея покрыты красными рубцами, а волосы обгорели. Но одет он был в чистую одежду и раны щедро смазаны.

— Не могу, — с трудом вымолвила я. — Ему столько пришлось пережить. Это моя вина.

Сэм присел рядышком.

— Он только о вас и говорил: мол, свершу подвиг и вернусь к своей госпоже.

— Он просто не знает всего, — я покачала головой.

— Идите к нему, — Сэм заставил меня встать. — Идите, он в вас души не чает.

Собравшись с духом, я вошла в покои врачевальных палат. Больно видеть, как хоббит улыбается в кровати. Бедняга, краше в гроб кладут. Рядом кувыркается Пин, стоят Гимли, Арагорн и Леголас.

Завидев меня, Фродо сначала затих. Потом преодолевая сопротивление Пина, встал и пошел навстречу. На обуглившейся местами ладони он протянул цепочку от кольца. Правую кисть хоббит спрятал за спину, ибо на ней не было среднего пальца.

Не обращая внимания на цепочку, я подошла и мягко прижала к себе хоббита. Тот ответно обнял меня своими несчастными обожженными руками. Я не могла сдержать слезы.

— Прости меня. Это моя вина, я должна была помочь.

— Ты прости, что не верил тебе! Теперь я знаю почему ты молчала, всё знала и молчала. Одно твоё слово — я бы не пошёл. Бежал и спрятался.

И он плакал, я поспешила утереть слёзы с его щёк:

— Не бежал бы. Ты не трус.

Что за месяц, за такой! Столько слёз пролила, сколько за полжизни не проливала. Фродо обнял меня крепче.

— Человеческие глупости говоришь? — тихо прозвучал за спиной голос Арагорна.

Раздался громкий стук. Я обернулась, Леголаса в комнате не было.

Посмотрела на Арагорна — у него был хитрющий вид. Сводник, ты.

— Отдыхай, малыш, — посоветовала я Фродо, погладила по голове и под одобрительными взглядами вышла.

Снаружи, держась рукой за балку, дрожа от негодования, стоял Леголас. Я чувствовала его ярость. Прислонилась спиной к бревну в ярде от него.

— Зря ты, пустое это... — заметила я.

— Уходи, — гневно произнёс эльф.

Я не двинулась. Стояла и ждала.

— Любишь его?

У меня уши заложило или он про любовь спросил? А как же вселенская ненависть к человеческим чувствам?

— Не так, как ты думаешь.

Царевич посмотрел на меня непонимающе. Я рассмеялась, наблюдая забавно-глупое выражение царского лица.

— Мы прожили вместе семнадцать лет, — я разволновалась, фразы получались отрывчатыми. — Мы друзья. Я так рада, что он жив. Мне надо было помочь ему. Пойти с ним. Понимаешь? Если бы не Сэм, не знаю, как он вообще дошёл бы до горы...

Ответ удовлетворил его раньше, чем я успела закончить.

— Через неделю приедет владыка Трандуил, — прервал мою эмоциональную тираду эльф.

— Так рано? — обреченно спросила я. — За декаду до свадьбы Арвен и Арагорна?

— Для нас — чем раньше, тем лучше.

Мне оставалось надеяться, что я поговорю с Элрондом раньше, чем меня увезут.

Леголас ни словечка не солгал: Трандуил прибыл в срок совместно с посольством из Ривенделла и с дороги незамедлительно потребовал аудиенции. Я брела за Леголасом, вперившись взглядом в эльфийскую гибкую спину и испытывала ощущения, словно иду на приём к стоматологу. Арагорн выделил нам отдельные покои для переговоров. У окна, примостившись спиной к входу темнел стройный мужской силуэт. Под стук закрывающихся дверей я невольно дёрнулась.

— Ты предназначена в спутницы моему сыну, — король Лихолесья повернулся к нам.

На глаза предстал высокий, статный эльф. Возраст в нём выдавали лишь редкие нити посеребренной седины, пронизывавшие прическу. Глаз острый, рука твердая. Тонкие, бесстрастные губы. Безупречная осанка, будто всю жизнь простоял у балетного станка. Или на передовой, коварно подсказала память. Понятно откуда у Леголаса эти бесподобные ярко-синие глаза. Хорош, слов нет, как хорош. Про таких мужчин говорят — гранд комильфо.

— Оставь нас, — приказал он сыну.

Промедление обличало внутреннюю борьбу в Леголасе, но отца ослушаться он не посмел.

— Догадываешься ты, какие обязанности возлагаешь на свои плечи? — спрашивает эльф, когда двери захлопнулись второй раз.

Странно, не слышу угрозы в голосе. Не выспался что ли?

— Ничего я не возлагаю, это вы навешиваете на меня чьи — либо обязанности.

— Нельзя недооценивать значение своего положения. Я разъясню. Ты должна стать опорой мужу в делах государственных и перед народом, подарить и воспитать ему наследника, быть мудрой женой и доброй матерью. Это великая честь и твоё священное право. То, что ты мнишь наказанием, благословение для вас обоих.

Я чего-то не понимаю, или он не зол? Царевич, ты у меня схлопочешь. Зачем доводить невесту до инфаркта, запугивая своим папашей?

— Моему сыну нет и трех тысяч зим. Он молод и горяч. Ты ещё юна, но время не стоит на месте, оно решило за вас. Прояви ум. Жена хитрей мужа, жена правителя — вдвое хитрей и втрое сильней. Тебя должно хватать на двоих.

— Почему я?

— Случайностей не бывает, — его голос по-прежнему спокоен.

— Гендальф то же говорил, — отвечаю я, начиная испытывать уважение к этому красавцу.

Я готовилась к бою без войны. Его 'буддистское' спокойствие погасило во мне все воинственные начинания. Но один провокационный вопрос я ему задала:

— Если я спрошу вас, кто меня сюда отправил, и как вернуться, вы мне не ответите?

— Не отвечу. За сим обратись к Владыке Элронду, — спокойно произнёс эльф. — И знал бы, не стал помогать тебе бежать.

Раньше мне не повезло пообщаться с настоящим правителем. Отличие Трандуила от других в том, что достоинство и величие для него не пустой звук. Арагорн — следопыт, с ним можно разговаривать, не ломаясь, как с 'почти другом'. Иначе говоря — вести себя как дома, но не забывать, что в гостях. Элронд в разговорах применял шоковую терапию. Трандуил поступал как отец, которому отпущено катастрофически мало времени: передавал престол нерадивому сыночку. Но он не человек, нельзя упускать такой факт.

— Ваше величество, я не бегу, я пытаюсь вернуться. Это разные вещи. Мне никто не объяснял суть моего происхождения здесь. Не исключено, что мне удастся уйти. Но это будет условием нашего договора. Я дала слово и сдержу его. Стоит ли нам дальше упражняться в острословии?

— Не стоит. Ты избыточно откровенна.

Размеренным шагом он прошествовал к двери, открыл её и позвал Леголаса.

Я промаялась несколько минут за дверью размышляя о том, ожидать ли так называемого 'жениха' или мне позволено уже удалиться, язык чесался задать все вопросы Элронду.

— Добро бы — красавица, а то ростом с ноготок, тельце щуплое. Домой она собралась! — Ярился обиженный кронпринц.

Сдается мне, он специально так горланит, чтоб я услышала. О, кому ведро валерьянки не помешает!

— Не больно ты тем щуплым тельцем брезговал, я заметил.

— Я был ранен и уязвим, она была слишком близко.

— Не скажи, сын, девушка не дурна и не глупа. Уделает она тебя на троне, помянешь потом моё слово.

Царевич презрительно фыркает:

— Когда духом вырастет, до того пройдёт добрых пару тысяч лет.

Нет, ну бывают же мужики... Я оставляю бессмысленную затею: подслушивать под дверью — себе во вред, (доказанная на опыте гипотеза) и покидаю царские апартаменты.