Попробуй поверить в мечту!

* * *

'Проснись, моя дорогая... Слишком долго ты находилась в неведенье... Лучше быть ослепленной светом, чем окруженной непроглядной, скрывающей истину тьмой... Проснись, моя дорогая, проснись...'

* * *

Я внезапно проснулась посреди ночи, тяжело дыша. Смутное чувство тревоги и неясное ощущение, будто я что-то упустила, причем очень важное, вьелось в сознание, не давая заслуженного покоя.

'Да, параноя и мнительность прогрессируют', — мимоходом подумала я, подходя к окну. Там, за окном, невзирая на определенные требования жанра, ни фига не было видно. Одна непроницаемая, почти ощущаемая тьма. Пословица 'хоть глаз выколи' приобрела для меня более ясные очертания. Я тихо застонала от неуместности ситуаций, в которой я нахожусь, и мыслей, которыми при этом забита моя голова.

'Да будет свет!' — сказал электрик, получая удар в десять тысяч вольт, — не к месту вспомнила я, истерично захихикав. Яду мне, яду, тьфу ты!.. свечку мне, свечку!..

О, вот и цель появилась, и вместе с ней жизнь приобрела новые краски и даже смысл. Я отошла от окна, задумчиво постояла у кровати, прикидывая в уме, у кого бы можно занять подобное добро, если оно вообще имеется в этом захолустье. Последнее можно с легкостью отнести как к трактиру, так и ко всему этому миру в целом...

Сна не наблюдалась ни в левом, ни в правом глазу. Вопрос дня: спят ли по ночам эльфы или мой личный длинноухий информатор по-наглому глючит, рассказывая сказки похуже тех, которых я уже сполна наслушалась и в моем мире: эльфы добрые, вежливые, суперски сильные, дьявольски красивые, пушистые и, не поверите, уравновешанные представители разумных рас?

Немного порассуждав на эту тему, но так и не придя к окончательному выводу, я, накинув пожалованный Тариком со своего ''плеча'' халат, на ощупь стала выбираться из коматы. И не важно, что я по пути поприветствовала лбом стенку, бедром тумбочку, а бедной коленкой шкаф.

Триумфальное чувство собственной непобедимости и значимости перед какой-то мелкой и никчемной темнотой затмило все мелкие неурядицы и будущие, стопроцентно обеспеченные мне синяки.

Стоп!.. Перемотка назад... А где, кстати, мой неугомонный эльфенций? И где он это шастает по ночам, а еще важнее, почему не позвал меня?! Может, испугался моих угроз жестокой расправы при случае внеплановой пробудки меня, любимой? Неважно, первым делом на повестке дня надо раздобыть какого-нибудь в меру вменяемого. Интересно, а трактирщик подходит под это описание?.. Неважно, ведь главное найти, а разберемся на месте. Факт того, что вышеупомянутый хозяин этого заведения в данный момент может видеть десятый сон, я как-то упустила из виду...

Я, идя по пустынному проходу, где каждый шаг и любое движение отдавалось эхом аж до конца коридора, чувствовала себя Робинзоном Крузо в юбке, где-то случайно посеявшим своего длинноухого и нервного Пятницу. Грустно и, что еще хуже, непривычно. Даже скупую слезу захотелось в один момент пустить, но передумала в силу того, что мой Пятница никуда не денется, сам прибежит как миленький. Хозяин, блин, недобитый! Видала я этаких хозяев кое-где и в кое-чем беленьком. Но не будем о грустном, а точнее о том, что не все заветные мечты сбываются...

Шаг... Еще один... Когда же будет поворот?! Я в уме изощренными колоритными выражениями вспоминали архитектора этого заведения, когда совсем неподалеку от меня услышала шорохи и чьи-то приглушенные голоса. О, спасение близко, держись, прям мчится на всех парах... с другого края города. Я на цыпочках (мало ли какие маньяки поджидают за углом?), смахивая на бледную тень призрака отца Гамлета, подошла к источнику шума и замерла, прислушиваясь.

— Что ты имел ввиду? — холодно, с нотками искреннего недоверия и неприятия, поинтересовался высокий женский (ЖЕНСКИЙ?) голос.

Ответа не последовало. Сценка из любовного романа, подумалось мне, и я хмыкнула в такт моим мыслям. Интересно только, кто именно тот незадачливый главный герой, который вякает, не думая о последствиях. А я и не знала, что в трактире, кроме меня и моего ушастого, кто-то еще проживает.

Я уже хотела было выйти из своего нелепого укрытия, когда меняя буквально пригвоздила к месту фраза, произнесенная уже до боли знакомым голосом, в котором сейчас плавали и сталкивались арктические льды:

— Она всего лишь человек.

— Не просто человек, — мгновенно возразил женский голос. — Иначе ты бы с ней так долго не возился.

— Не надо все преувеличивать. Ты же знаешь не хуже меня, что я печусь лишь о благе семьи, а не ищу развлечений на стороне.

Опять тишина. Я затаила дыхание, ставшее минутой назад прерывающимся и судорожным. Горло сдавил предательский комок. Я знала, что еще чуть-чуть, и я расплачусь. С одной стороны хотелось развернуться, убежать, спрятаться и всю ночь напролет обильно поливать подушку слезами, а с другой мучительно желалось ворваться в комнату разъяренной фурией и от всей широты простой русской души вмазать в это предательски смазливое лицо. Но я не сделала ни то, ни другое по той простой причине, что тело мое мне не повиновалось, и это была не пресловутая дрожь в коленках или слабость во всем теле, а именно подавляющее все импульсы сознания магия, которая, в чем я была почему-то полностью уверена, не даст мне сдвинуться с места, пока я не услышу и не узнаю все то, о чем раньше и не хотела догадываться...

— А как ты объяснишь узы хозяина в своей ауре? — насмешливым и одновременно обеспокоенным тоном спросила женщина, которая, скорее всего, была эльфийкой, ведь с ней он обращался не как с ''просто человеком'', — подметила я, от неконтролируемой ярости сузив глаза и пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок, — к тому же сам голос был очень чистый, звонкий и мелодичный.

— Так сложились обстоятельства, — весьма уклончиво ответил он.

— ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИ ЭТУ ФРАЗУ! — прошипел, казалось, женский голос. — Ты говорил ее, когда бросил свою первую невесту прямо перед обрядом венчания, когда отказался принять трон при всем высшем свете и Совете Illveyaris, когда подставил под удар все свое войско, поведя их на битву против врага, чьи силы превышали твои в два-три раза...

— Но я же победил тогда, — с досадой, словно такие мелочи не заслуживают его внимания, и одновременно с истинно эльфийской высокомерностью заявил он.

— Не перебивай старшую сестру! — буквально возопила эльфийка, а я была вынуждена опереться на стенку, благо и так стояла вплотную, чтобы не грохнуться на пол. Сестра?! Караул! Ах ты предатель-Пятница!!! Убьююю! Вот только дослушаю... и тебе не жить!

— Когда ты, наплевав на древнюю вражду, начал яшкаться с этим фривольным и наглым дроу, чье тлетворное влияние подстегнуло тебя сбежать с ним на Молиннийские острова! — как ни в чем не бывало продолжала перечислять эльфийка все его провинности.

— Лирениль! — не выдержав, резко оборвал длинноухий гад до того суровым, нетарионовским голосом, что даже меня проняло. — Не о том сейчас речь!

— Ладно, ладно, — миролюбиво согласилась названная Лирениль. (Ну и имечко! Такое слащаво-приторное, аж тошноту вызывает! А я еще над тарикиным издевалась!..) — Тогда вернемся к, как ты там назвал эту нахальную человечку?, Яне.

Каааак?! 'Нахальная человечка'?! Хм... правильно охарактеризовала... вот только бы добраться до волос этой блондинистой стервы...

— Что ты хочешь узнать? — усталым и раздраженным голосом спросил Эн' Тарион.

— Как это получилось, что она стала твоей рабыней, ведь, насколько мне не изменяет память, ты был противником рабства во всех его проявлениях, и для какой цели тебе она понадобилась?

— Я же уже говорил тебе про яника...

— Кого-кого?! — тут же переспросила Лирениль, уверенная, что ослышалась.

— ... про яныстропа, — поспешил поправиться Тарик, наверное, в надежде, что его оговорку не заметили.

Ага, вот и сказывается мое влияние! — позлорадствовала я, так подло лишенная каких-либо других альтернатив жестокой расправы над кое-кем ушастым и двуличным.

— И? — тем временем поторопила его эльфийка.

— Она его убила! — сквозь зубы бросил Тарион, до этого неплохо державший себя в руках и весьма успешно напоминавший скульптурную ледяную композицию, выполненную в полный рост. — Или по крайней мере серьезно ранила его...

— Что??? — я буквально кожей ощущала, как раскосые глаза эльфийки округляются до идеального...хм... квадрата.

— Не удивляйся, — довольный ее реакцией, хмыкнул Тарион, — не ты одна в недоумении.

— Но как? — не понимала Лирениль. — Как человечке без рода и племени удалось справиться с тем, над чем безрезультатно бились лучшие умы Древнего рода?

— Понятия не имею, — раздался голос Тариона с крайне странными нотками. — Я спрашивал ее, но она то ли и вправду не знает, то ли так мастерски притворяется, что я не уловил ее лжи. Она сама очень полна противоречий... — Тарион замолк, задумавшись, а когда вновь заговорил, голос его звучал очень глухо, через силу. — Представь себе, что я для нее — первый эльф, которого она когда-либо видела, и самое отвратительное то, что я никак не могу объяснить происходящее, потому что она чересчур доверчивая и искренняя в своих эмоциях... Да и обряд...

— Обряд? — переспросила Лирениль, внимательно слушавшая его признания, потому что в комнате стояла очень звонкая тишина. Доверчивая?.. Искренняя?.. Что ж, эльф, твоя правда...

— Да, обряд, — подтвердил Эн' Тарион. — Я привел ей весьма убедительные, на мой, да и ее тоже, взгляд, причины того, почему ей и далее нельзя оставаться свободным человеком, и, поручившись ее вынужденным согласием, провел ритуал, который с самого начала прошел не так, как надо.

На этом месте его голос ожесточился, в него прокрались ледяные нотки.

— Вся та боль, которая приходит во время появления клейма и которую мы своей врожденной способностью смягчаем и делаем почти незаметной, в сотни крат усиленная, обрушилась на меня.

— Что?! — воскликнула изумленная эльфийка. — Ты думаешь, это сделала она? Как она посме...

— О нет, — перебил ее Тарион, невесело хмыкнув. — Уж поверь мне, она была ошарашена не меньше меня... Вроде с клеймом все в порядке и она моя рабыня по праву, но я чувствую, что тогда что-то пошло не так, как надо... Лирениль, знай, я не такой, каким был раньше, когда по глупости молодости так неосмотрительно отказался от трона. Ты знаешь, как я впоследствии раскаялся, — в его голосе слышалось столько горечи, что мне на один безумный миг невольно захотелось в знак одобрения погладить его по шелковой шевелюре и сказать, что все в порядке, но подобные мысли завяли на корню, едва я вспомнила его предательство, ложь, построенную на лжи, и слова: 'Всего лишь человек... Моя рабыня...'

— И к тому же, не проведи я ритуал, это сделал бы кто-нибудь другой, едва мы бы переступили границу в нашу столицу. Не надо быть семи прядей во лбу, чтобы после десяти минут общения с Яной не догадаться, что она разительно отличается ото всех, кого ты знал ранее.

— Но все дело в том, что ты ХОТЕЛ сделать ее своей рабыней, — довольно проницательно замела Лирениль. — Ты и вправду надеялся, что твоя единокровная сестра не заметит в твоей ауре эмоциональную привязанность к ней?

— Она. Всего лишь. Человек, — произнес, нет, высокомерно процедил Эн' Тарион. — Всего лишь средство, оружие для меня, чтобы вернуть бездарно утерянное. Всего липь оружие, которое нужно сделать зависимой, привязать к себе любыми возможными и невозможными способами. Я наводил на нее чары подчинения и любви, но они не подействовали на нее. И все же, в конце концов, я добился своей цели и без этого...

Я чувствовала, что задыхаюсь. Я невольно подалась назад и, почувстовав спиной холодную поверхность безучастной ко всему происходящему стены, немного пришла в себя.

Что ж, теперь ко мне вернулась способность двигаться, но это уже ничего не меняет... Ложь, все ложь. Карточный домик был разрушен так подло и неожиданно наступившим штормом... Как я могла безоговорочно поверить, довериться? Ведь говорили мне, что доверять смазливым красавчикам — себе дороже! Только жаль, что при этом не упоминали ''расу'' этих возможных красавчиков... Но почему, почему я так слепо доверилась этому гаду?! Неужели я влюбилась? Нет, нет и нет! Не надо было даже думать о такой возможности! Он не стоит этого! И я для него ''всего лишь оружие'', а он...он...

Тут уже слезы полились ручьем, как бы очищая израненную душу и унося с собой разрушающее чувство предательства и своего полного бессилия в этом мире. Он не достоин этого! — внушала я себе, но отчего же лучше не становится?

Я стала неслышно удаляться от места случайного разоблачения. Я должна покинуть этот трактир, этого эльфа и этот мир, который оказался более недружелюбным, чем могло показаться на первый взгляд. С каждым шагом эта мысль все сильнее въедалось в мое сознание, тем самым прогоняя образ Тариона и всего, что связано с ним. И хотя я знала, что все это временно, главное на данный момент — уйти, убежать, не видеть..

Спустившись на первый этаж и бегом пройдя через всю прихожую, я наконец добралась до входной двери и отворила ее, только сейчас краешком разума осознав, что я в одних тапочках и нелепом халате.

Но и эта мысль потонула в водовороте более сильных и хаотичных образов и впечатлений. Я даже не почувствовала холодного ветра, который окутал меня, как только я выбралась из трактира. В воздухе веяло каким-то чуждым, странным запахом, а сам воздух был тяжел, но холоден и горяч одновременно. Что-то будет и очень скоро...

Такой знакомый и в то же время совершенно чуждый запах раздражал мои ноздри, воссоздавая неясные воспоминания и ассоциации. Чувствовалось что-то родное в нем, что-то привычное и страшное, успокаивающее... Все эти парадоксы хаотично, сумасшедшим образом перемешались во мне, лишая рассудка и возможности думать более или менее логично. Что ж, Тарион, прощай. Ты дал мне важный урок, хотя вряд ли я буду вспоминать тебя с любовью...

Ветер с силой ударил мне в лицо, и, оглянувшись, я больше не увидела даже смутного очертания трактира... А до Бури Века оставались считанные секунды, я знала это точно...

Глава 3. Спасенный аспирином.

Выбежать-то из таверны угорелой я выбежала, но что делать дальше осознавала в лучшем случае приблизительно и очень смутно. Адреналин, бурливший в крови, быстро рассеялся, чему еще изрядно поспособствовали завывания ветра в лучших (или худших?) традициях фильмов ужаса, неестественно тяжелые и крупные капли дождя, прицельно, не хуже профессионального снайпера на самом пике своей карьеры, обрушивавшиеся на меня. Добавьте к этому промозглый воздух вкупе с нещадным ветром, заставлявший танцевать орду мурашек канкан, да и я в банном халате, от которого скорее осталось горестное воспоминание, то бишь несколько лоскутов мокрого тряпья, прилипшие намертво к телу, отчего было еще холоднее, и смешных тапочках. М-м-м, просто картинка, причем картинка сумасшедшего художника-абстракциониста, обкуренного до состояния розовых чертей! Или это слоники были розовыми, а черти — зелеными? Короче, какая в моем бедственном положении существенная разница!..