Книга 1: Пробуждение

Я хотела написать "умру".

Решение пришло к Елене легко и неожиданно.

Ей было очень совестно перед Мэттом: она понимала, что слух про Жан-Клода заставляет его страдать. Мэтт почти не разговаривал с Еленой со дня разглашения этой "тайны", обычно приветствуя ее быстрым кивком. А когда она однажды наткнулась на него в пустом коридоре у входа в кабинет литературы, он так и не поднял глаз.

— Мэтт... — начала Елена.

Она хотела сказать ему, что все это неправда, что она никогда бы не стала встречаться с другим парнем без предварительного разговора с ним. Еще Елена хотела сказать, что она вовсе не собиралась причинять ему боль, что она теперь ужасно себя чувствует. Но не знала с чего начать.

— Извини! — наконец выпалила Елена и повернулась, чтобы войти в класс.

— Елена, — произнес Мэтт, и она опять повернулась к нему.

Теперь он, по крайней мере, на нее смотрел. Взгляд парня медленно скользил по ее прекрасным волосам. Он покачал головой, словно в недоумении, и, наконец, поинтересовался:

— У тебя с тем французским парнем все серьезно?

— Нет, — немедленно и без колебаний ответила Елена, — Я его придумала, — призналась она. — Просто чтобы показать всем, что мне нет никакого дела до... — Тут она осеклась.

— До Стефана. Я понял. — Мэтт кивнул. Елене показалось, что взгляд его стал жестче, но в голосе прозвучало сочувствие. — Послушай, Елена, это было чертовски скверно с его стороны. Но я не думаю, что там присутствовало что-то личное. Он так со всеми...

— Кроме тебя.

— Нет. Порой Стефан со мной разговаривает, но никогда о личном. Он никогда не упоминает о своей семье или о каких-то внешкольных занятиях. Такое ощущение, будто... будто вокруг него есть стена, сквозь которую мне не пробиться. Не думаю, что он вообще кого-то за эту стену пропустит. И это очень плохо, потому что, как мне кажется, за этой стеной он очень несчастен.

Такое суждение о Стефане было совершенно неожиданным, ничего подобного ей даже в голову не приходило. Стефан всегда казался таким выдержанным, таким строгим и невозмутимым. С другой стороны, сама Елена тоже порой казалась окружающим именно такой. Возможно ли, что под этой оболочкой Стефан так же потерян и несчастен, как она?

И в этот момент к ней пришла идея, и идея эта оказалась смехотворно простой. Никаких запутанных схем, никаких жутких гроз или неисправных машин.

— Мэтт, — медленно произнесла Елена, — а тебе не кажется, что кому-то было бы очень неплохо пробиться сквозь эту стену? Очень неплохо для Стефана, я имею в виду. Тебе не кажется, что ничего лучшего для него даже и придумать нельзя? — Она напряженно смотрела на парня, отчаянно желая, чтобы он правильно ее понял.

Мэтт какое-то время просто на нее смотрел, затем ненадолго закрыл глаза и недоверчиво покачал головой.

— Знаешь, Елена, — наконец сказал он, — ты просто невозможна. Ты вертишь людьми как марионетками, и самое скверное, что ты, по-моему, сама этого не осознаешь. Вот теперь ты просишь меня помочь тебе загнать Стефана в засаду, а я такой тупой сопляк, что даже могу на это согласиться.

— Ты не тупой сопляк, ты джентльмен. И я хочу попросить тебя оказать мне услугу. Причем только в том случае, если ты думаешь, что так будет правильно. Я не хочу причинять боль ни Стефану, ни тебе.

— Правда?

— Правда. Я понимаю, как это может выглядеть... но все равно. Я просто хочу... — Елена опять осеклась.

Как ей объяснить, чего она хочет, если она сама этого толком не понимает?

— Ты просто хочешь, чтобы весь мир вращался вокруг Елены Гилберт, — горько произнес Мэтт. — Ты просто хочешь того, чего не имеешь.

В шоке Елена отступила на шаг и внимательно посмотрела на старого друга. В горле у нее сжался комок.

— Нет, не надо, — тут же сдался Мэтт. — Брось, Елена, не надо так. Извини. — Он тяжко вздохнул. — Ладно, что я должен сделать? Связать его как кабана и принести к твоему порогу?

— Нет, — отозвалась Елена, все еще пытаясь справиться с навернувшимися слезами, — не надо. Просто сделай так, чтобы он пришел на вечер встречи выпускников на следующей неделе.

На лице у Мэтта застыло странное выражение.

— Ты просто хочешь, чтобы он пришел не танцы?

Елена кивнула.

— Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтобы он там оказался. И знаешь, Елена... на самом деле никого, кроме тебя, мне бы приглашать не хотелось.

— Хорошо, — после секундного колебания согласилась Елена. — Спасибо.

На лице у Мэтта по-прежнему оставалось какое-то особенное выражение.

— Не надо, Елена. Не благодари, — произнес он. — На самом деле... все это сущая ерунда.

Елена все еще раздумывала над этими словами, когда Мэтт повернулся и пошел дальше по коридору.

— Стой смирно, — приказала Мередит, укоризненно дергая Елену за волосы.

— А я все еще думаю, — подала голос Бонни со стула у окна, — что они оба были просто великолепны.

— Кто? — рассеянно поинтересовалась Елена.

— Как будто не знаешь, — укорила ее Бонни. — Два твоих парня, которые сотворили настоящее чудо на последней минуте вчерашнего матча. Когда Стефан поймал тот роскошный пас, я подумала, что вот-вот в обморок хлопнусь.

— Бонни, я тебя умоляю, — возмутилась Мередит.

— А Мэтт... этот парень — просто поэзия в движении...

— И вовсе ни один из них не мой парень, — ровным тоном заметила Елена.

Под ловкими пальцами Мередит ее волосы стали превращаться в настоящее произведение искусства, мягкую массу гнутого золота. И платье было под стать — его льдисто-фиолетовый цвет идеально гармонировал с ее фиалковыми глазами. Однако сама себе Елена казалась бледной и холодной, вовсе не исполненной нежного волнения, а жесткой и целеустремленной, подобно молодому солдату, которого отправили на передовую.

Стоя вчера на футбольном поле, пока ее официально провозглашали королевой вечера в честь встречи выпускников, Елена лелеяла только одну мысль. Теперь Стефан просто не сможет отказаться с ней танцевать. Если он вообще придет на танцы, он не сможет отказать королеве праздника. И теперь, разглядывая свое отражение в зеркале, она еще раз себе это повторила.

— Сегодня ты добьешься всего, что пожелаешь, — успокаивающе говорила Бонни. — И... послушай, Елена. Когда ты окончательно порвешь с Мэттом, могу я его утешить?

Мередит фыркнула:

— А что подумает Реймонд?

— Ну... его сможешь утешить ты, Мередит. Нет, правда, Елена, мне очень нравится Мэтт. И с тех пор, как ты взяла на прицел Стефана, вас троих становиться как-то много. Так давай я...

— Ах, делай что хочешь. Мэтт действительно заслуживает утешения.

"А от меня он определенно его не получит", — подумала Елена.

Она по-прежнему сама с трудом понимала, как она может так обращаться со старым другом. Но сейчас Елена просто не могла позволить себе оценивать собственные поступки; ей требовалась вся ее сила и сосредоточенность, до последней капли.

— Вот. — Мередит вколола в волосы Елены последнюю шпильку. — А теперь, королева вечера, оглянись и посмотри на свою свиту... ну, по крайней мере, на какую-то ее часть. Ах, как мы прекрасны!

— Как, я слышу царственное "мы"? — насмешлив о осведомилась Елена, однако по сути Мередит сказала чистую правду.

Три подруги действительно были прекрасны. Платье Мередит, чистое роскошество бордового атласа, плотно прилегало на талии и складками изливалось на бедра. Темные волосы свободно лежали у нее на спине. А Бонни, когда она встала и присоединилась к подругам перед зеркалом, походила на переливающуюся статуэтку в розовой тафте с черными блестками.

Что же касалось самой Елены, то... Опытным взглядом она изучила свое отражение и снова подумала: "Платье в полном порядке". Еще ей пришло на ум такое сравнение: "засахаренные фиалки". Бабушка Елены держала целую вазу таких цветов.

Три подруги вместе спустились вниз, как это бывало перед каждыми танцами еще с седьмого класса — если не считать того, что раньше с ними была Кэролайн. Елена вдруг с легким удивлением поняла, что она и понятия не имеет о том, с кем Кэролайн придет сегодня вечером.

Тетя Джудит и Роберт, — который должен был вскоре стать дядей Робертом — сидели с Маргарет в гостиной.

— Ах, девочки, как вы прелестны, — всплеснула руками тетя Джудит, раскрасневшаяся от волнения будто она сама шла на танцы.

Затем она поцеловала Елену, а уже облаченная в пижаму Маргарет протянула руки к старшей сестре.

— Ты красивая, — со всей простотой четырехлетки высказалась она.

Роберт тоже смотрел на Елену. Вот он вздрогнул, открыл рот и снова его закрыл.

— В чем дело, Боб?

— Ни в чем. — Со смущенным видом он посмотрел на тетю Джудит. — А вообще-то мне в голову пришла другая Елена. Я тут грешным делом о Елене Прекрасной подумал.

— Прекрасной и обреченной, — радостно уточнила Бонни.

— Пожалуй, — кивнул Роберт, но вид у него при этом стал вовсе не радостный.

Елена промолчала.

В это мгновение раздался звонок в дверь. На ступеньках стоял Мэтт, облаченный в свою привычную спортивную куртку. С ним были Эд Гофф, приятель Мередит, и Реймонд Эрнандес, приятель Бонни. Елена поискала взглядом Стефана.

— Наверно, он уже там, — ответил Мэтт на ее немой вопрос. — Послушай, Елена...

Однако все, что он собирался сказать, заглушила громкая болтовня двух других парочек. Бонни и Реймонд поехали вместе с ними в машине Мэтта. На всем пути к школе они постоянно продолжали сыпать остротами.

Из открытых дверей школы лилась музыка. Когда Елена вышла из машины, ее вдруг охватила странная уверенность.

"Что-то должно случиться", — подумала она, глядя на квадратную громаду здания.

Мирное басовое гудение нескольких последних недель должно было резко повыситься по тону.

"Что ж, я готова", — мысленно сказала себе Елена.

Она действительно так думала.

Внутри был настоящий кружащийся калейдоскоп красок. Их с Мэттом разговор оказался заглушен в тот самый миг, когда они вошли в зал. Комплименты обрушились водопадом. Платье Елены... ее прическа... сочетание цветов. Мэтт также представлял собой живое воплощение зарождающейся легенды: новый Джо Монтана, верная гарантия футбольного чемпионства.

В головокружительном вихре, который был для нее самой жизнью и дыханием, Елена продолжала искать невысокого брюнета.

Подошел Тайлер Смоллвуд. Он тяжело дышал на нее, от него пахло пуншем и жевательной резинкой "даблминт". Его подружка выглядела просто убийственно. Елена проигнорировала верзилу в надежде, что он уберется прочь.

Мистер Таннер прошел мимо с размокшим бумажным стаканчиком. Казалось, что учителя истории душит воротничок его рубашки. Сью Карсон, старшая принцесса вечера в честь встречи выпускников, при виде фиолетового платья восхищенно выдохнула и о чем-то заворковала. Бонни уже стояла на танцполе, мерцая розовым в свете софитов. А Стефана Елена нигде не видела.

Ощутив еще одно дуновение "даблминта", Елена подумала, что ее вот-вот стошнит. Она толкнула локтем Мэтта, и они вместе двинулись к столу с закуской, где тренер Лайман как раз восторженно рассказывал о последнем футбольном матче. Пары и группки учеников подходили к столу, чтобы провести несколько минут рядом с королевой, а затем удалялись, освобождая место следующим в очереди.

"Как будто мы и впрямь члены королевской семьи", — с удовлетворением подумала Елена.

Искоса взглянув на Мэтта, она попыталась понять, разделяет ли он ее удовольствие, и обнаружила, что он пристально смотрит куда-то влево.

Елена проследила за его взглядом. Даже в этом мутном свете она разглядела, скорее почувствовала, среди группы футболистов Стефана. В тот же миг ее охватил трепет восторга, напоминая скорее физическую боль, нежели что-то иное.

— Ну, что теперь? — сквозь зубы осведомился Мэтт. — Вязать его как кабана?

— Нет. Я намерена пригласить его на танец только и всего. Но, если желаешь, мы с тобой можем потанцевать первыми.

Мэтт покачал головой, и Елена стала пробираться сквозь толпу, направляясь к Стефану.

По мере приближения разум Елены регистрировал информацию, обрывок за обрывком. Черный, блейзер Стефана был несколько иного покроя, чем у остальных мальчиков, более элегантным, и из-под него выглядывал белый кашемировый свитерок. Юноша стоял совершенно неподвижно, даже не переступая с ноги на ногу, чуть отстранившись от компании футболистов. Хотя Елена видела его только в профиль, она смогла различить, что темные очки Стефан в этот вечер не надел.

Конечно, он снимал их, играя в футбол, но так близко Елена еще никогда его без очков не видела. Она тут же испытала головокружительное возбуждение, как будто здесь проходил маскарад, и пришло время снимать маски.

Елена сосредоточилась на его плечах, линии подбородка, а затем Стефан к ней повернулся.

В это самое мгновение Елена вдруг осознала, что она действительно прекрасна. Дело было вовсе не в платье и не в прическе. Она была прекрасна сама по себе: стройная, с царственной осанкой — небесное создание, созданное из шелка и внутреннего огня.

Она увидела, как Стефан машинально раскрыла рот, и заглянула в его глаза.

— Привет. — Неужели это и вправду был ее голос, такой спокойный и самоуверенный?

Глаза Стефана оказались зелеными. Зелеными, как листва дуба погожим весенним днем.

— Ну как, хорошо время проводишь? — спросила Елена.

— Теперь — "да". — Стефан этого не сказал, но Елена точно знала, что подумал он именно так; она поняла это по тому, как он на нее смотрел.

Никогда еще Елена не была так уверена в своем могуществе. Даже, несмотря на то, что Стефан не походил на человека, хорошо проводившего время; куда скорее он выглядел до глубины души пораженным, охваченным болью, как будто — даже одной минуты не мог всего этого выносить. Зазвучал медленный танец. Стефан все еще неотрывно смотрел на Елену, словно впитывая ее в себя. Зеленые глаза темнели, становясь черными от прилива желания. У девочки вдруг возникло ощущение, что он, не говоря ни единого слова, может внезапно прижать ее к себе и крепко поцеловать.

— Хочешь потанцевать? — негромко спросила Елена.

"Я играю с огнем, с чем-то, чего я не понимаю", — вдруг подумала Елена.

И в это самое мгновение она осознала, что напугана. Сердце бешено заколотилось. Ей показалось, что эти зеленые глаза проникли в самую глубь ее души, и этот взгляд пробудил в ней отчаянное ощущение опасности. Неведомый инстинкт, старше самой цивилизации, повелевал Елене спасаться бегством.

Однако она не двинулась с места. Та же сила, которая устрашала ее, одновременно удерживала на месте.

"Это просто не в моих силах", — внезапно поняла Елена.

Происходило нечто выходящее за пределы ее понимания, ненормальное и неразумное. Но это нельзя было остановить. Даже охваченная страхом, она наслаждалась происходящим. Ничего подобного Елена никогда не испытывала с мальчиками, хотя между ней и Стефаном ровным счетом ничего не происходило. Он просто смотрел на нее, словно загипнотизированный, а она смотрела на него в ответ, и энергия мерцала между ними подобно зарнице. Елена увидела, как глаза Стефана еще больше темнеют, констатируя его поражение, и ощутила дикие удары своего сердца, когда он протянул к ней руку.