— Адепт, вы в Академии магии учитесь? На законника больно похожи, — растянув рот в улыбке, архивариус продемонстрировал два ряда мелких, ярко-белых, заостренных зубов, — в Лит-Ку-Адене главный храм города относился к "Фамилисту". Теперь же братство утратило свои позиции и довольствуется маленьким Храмом.

А верховодит религиозными настроениями среди большей части населения Епископат Светлого Лейнуса. Интересно, а какого Бога восхваляет братство?

Не успел я озвучить возникший вопрос, как Хранитель довольно осклабился:

— В задачи Библиотеки не входит религиозное образование адептов.

Я молча вытащил из-за пазухи бляху и ткнул в нос архивариусу.

— "Фамилист" признает существование всех известных Богов и призывает относиться с уважением к брату своему ближнему и его вере, — улыбка Хранителя стала еще шире.

Я удивился. Всяко бывает, но в Руане, где столько различных рас, непонятным образом умудряющимся кое-как уживаться друг с дружкой, подобные взгляды не очень распространены. Не зря, например, в Сантее большая часть населения поклоняется Светлому Лейнусу, в Турионе приветствуют Справедливого Тури, а Свободный, на то и свободный, что каждый верит в свое и во всем городе множество храмов, ограниченных по размеру и высоте главного шпиля. Чтобы никому не было завидно...

Я вздохнул:

— Спасибо, Хранитель.

— Рад помочь, страж Кирилл.

И откуда он узнал мое имя?

* * *

Топая по усыпанной песком дорожке, я пришел к выводу, что нужно посетить Смотрителя и задать ему парочку интересных вопросов. Прихватить только оплату за книгу и вперед.

Робкое солнце осветило хмурый Сантей и улицы высокого потихоньку стали наполнятся людом. Я решил не брать экипаж, по такой погоде грех не прогуляться. Но чем дальше отходил от Академии, тем меньше попадалось прохожих, пока не добрался до узкой улочки с единственной открытой лавкой. Точнее, распахнуты только ставни да приоткрыто большое окно, за которым хмурый хозяин, подслеповато щурясь на пустынную улицу, недовольно протирает белой тряпицей большую пивную кружку.

— Чего тебе, парень? — поинтересовался немолодой заросший мужик. С такой-то рожей в лавке торговать? Похоже, осень уже пробралась за толстые стены каменных домов...

— Чаю горячего и перекусить чего.

Мужик недоверчиво на меня зыркнул, всем видом намекая на выбор более достойного напитка, и показывая кружку в лапищах во всех выгодных ракурсах. Не заметив интереса к демонстрации, печально вздохнул и выудил из недр лавки пиалку, плеснув в нее из огромного фыркающего заварника.

— Держи, — поставив на подоконник, как на стойку, пиалу с горячим чаем, бухнул рядом тарелку с печеньем.

Подхватив пиалу, я повернулся к лавке спиной и облокотился на стенку. Да, интригующее зрелище. Судя по всему, в доме напротив давно не стирали занавески, такие они пыльные, а в соседнем так вообще ставни лет десять не открываются, больно петли ржавые...

Справа донесся неясный шум, который стал нарастать. Прислушавшись, я различил стук копыт нескольких лошадей, мягкое повизгивание популярной в этом сезоне гиранской резины, какие-то азартные выкрики. Шум стал шириться, расти, и вскоре долетели обрывки отборной ругани и неясное шипения. Что там за тролинные танцы?

Неожиданно из-за плавного поворота улицы вылетела двойка лошадей, несущихся во всю прыть, тянущих за собой карету, подпрыгивающую на ухабах мостовой. Пара молодых парней, надежно устроившихся на крыше, азартно пульнула из пистолей и с руганьем бросила разряженное оружие видимо в люк кареты, а высунувшийся с моей стороны из окна орк запустил небольшой огненный шар назад. Пролетев мимо меня с шумом и гамом, скрылась за поворотом ниже по улице. Сверху вылетела еще одна карета, с восседающими на ней парнями с арбалетами, и, со свистом и улюлюканьем, скрылась за поворотом. Я обалдело уставился вслед пронесшимся экипажам.

— Как надоели эти благородные, — буркнул хозяин лавки за спиной и смачно выругался.

Мелькнула мысль: я страж или кто? Что это себе позволяют на улицах города буйные стрелки и маги? Вон угол дома опалили!

Голова от хлынувшего гнева прояснилась и я быстро прикинул план действий.

— Куда они едут?

— Туточки одна дорога. Слетит, небось, ось на выезде с площади Обрежной...

Развязав шнуровку на рубахе, вытащил свои цепочки. Одна, с небольшим медальоном, памятным подарком дяди, и вторая, с маленьким рубином связи.

— По Широкой, если бегом, как раз успеешь на Обрежную, — уловил я конец фразы пожилого лавочника.

Бросив серебрушку мужику, довольно кивнувшему, быстро уточнил:

— Куда?

— Вниз по улице, через пару домой налево. Там не ошибешься.

Я рванул в указанном направлении, на ходу, сжав рубин на цепочке, выкрикнул: "Беспорядки на Обрежной! Срочно дежурный десяток!".

Широкой оказалась узкая улочка, точнее даже, подворотенка, в которую в темное время суток лучше не забредать. Торчащие тут и там выломанные камни мостовой, пробившиеся сквозь прорехи покореженные кустики, какой-то мусор... Быстро переставляя ноги и внимательно изучая полосу препятствий впереди, я, стараясь не сбить дыхание, понесся по улочке...

Широкая оказалась длинной. Когда, по внутренним часам, пробило пять минут такого бега, и дыхание стало понемногу сбиваться, я, наконец, увидел свет в конце тоннеля — выход на Обрежную. И радостно прибавил ходу.

Вылетев на площадь, застал преинтереснейшую картину: первая карета, видимо, не выдержавшая безумной гонки и не вписавшаяся в поворот, оказалась прижата к крайнему дому, оставаясь при этом практический целой. Лошадей немыслимым образом успели отцепить и они, в сторонке, погрузили морды в канал протекающей через площадь речушки. Только их почему-то четыре... Повернув голову, обнаружил и вторую карету, застывшую на въезде. Внезапно над ней приподнялись пару голов и арбалетов, а я, сделав пару шагов, чтобы выступить с Широкой на площадь, поднял правую руку и громко выкрикнул:

— Именем города, стоять!

Стрелки раздосадовано повернулись в мою сторону. Внезапно я почувствовал себя под прицелом и понял, что стою на открытой мостовой, ближайшее укрытие в нескольких шагах сзади, а с двух сторон меня выцеливают разгоряченные погоней стрелки... Сглотнув, я понял, что запустить магией в две стороны не успею...

С шумом и лязгом, спугнув с водопоя лошадей, на площадь из неприметного проулка ворвался десяток гвардейцев в полном облачении и хватающий воздух ртом знакомый некромант.

— Замрите, сучьи дети! — громогласно заревел здоровенный гвардеец.

Я впервые порадовался такой спорой реакции этих отъевшихся горлопанов...

По какой-то счастливой случайности никто из девяти богато разодетых молодчиков не получил серьезных ранений. Гвардейцы обезоружили благородных и согнали в две небольшие кучки.

Отдышавшийся маг подошел ко мне и сипло выдавил:

— Вижу, вы любите влипать в неприятности, ученик.

— Работа такая, — улыбнулся я в ответ.

Десятник гвардейцев подвел парня с аристократической физиономией и ссадиной на лбу, отчего весь лоск отпрыска показался нелепым макияжем.

— Мастер Лангол, вот заводила всей шумихи.

Некромант хмуро изучил юношу:

— Спокойно не сидится, граф Биртоко?

Молодой аристократ не обратил внимания на мага, а грозно уставился на меня:

— Ты был у лавки! Выходит, ты вызвал гвардию... Простолюдин! — сплюнул напыщенный мальчишка.

— Щенок, — не остался я в долгу.

— Ах ты тварь! — заорал молодой граф, и, вывернувшись из рук гвардейца, попытался меня ударить.

"Чему их учат?" — подумал я, легко перехватив руку и автоматически припечатав парня. Тяжелым, крепким, верным ботинком...

* * *

Капитан изучал меня таким пристальным взглядом, будто я экспонат королевского музея. Вздохнув, и, для порядка, переложив пару папок с одного края стола на другой, мрачно поинтересовался:

— Откуда ты такой...

— Мамы с папой, — не покривил я душой.

— Ты понимаешь, что после дурацкой погони, перестрелки, применения боевой магии, эти олухи отделались ушибами и синяками. А от твоей выходки молодому графу понадобилась помощь целителя! Между прочим, лучший городской лекарь три сеанса назначил!

— Еще бы, — буркнул я, — этот пустомеля даже прыщ меньше чем за пару дней не вылечит. При такой стоимости одного сеанса...

— Разговорчики! — бухнул по столу пухлой рукой Капитан.

Я заткнулся. В самом-то деле — не портить же нервы старику? Чай не молодой.

— До тебя, похоже, не доходит, — грустно констатировал гном, — эти благородные... ничего и никогда не забывают!

— Пусть его, — отмахнулся я, — полезет — зубов не досчитается. Совсем уже эта молодежь оборзела. Устраивать погони и игры в войнушку на улицах города...

— Я тебя предупредил, — крякнул Капитан, — надеюсь, у тебя хватит благоразумия в дальнейшем... свободен!

Я не шелохнулся. Капитан, вытащив из завалов на столе бумажку, погрузился в чтение, старательно меня не замечая. Через пять минут, не выдержав, пробурчал:

— Чего?

— Премию бы...

— Какую, Крон тебя раздери, премию! — рявкнул гном, за секунду из спокойной глыбы превратившийся в красный, пышущий слюной и желчью, шар.

— Дык за задержание опасных преступников, сиречь разрушителей, изловленных в злодеяниях, могущих нанести непоправимый урон городскому недвижимому имуществу... — прикинулся простачком.

Физиономия начальства так побагровела, что мелькнула мысль: как бы удар не хватил. Но, выдохнув сквозь стиснутые зубы, Капитан утратил сходство с разъяренным быком, и я, дабы не упустить подходящее мгновенье, закончил:

— Кстати, смею вам напомнить, что, согласно статуту, в неурочное время выполнение прямых обязанностей премируется двойным тарифом...

Капитана перекосило, и, даже не будучи оракулом, дальнейшую реакцию взбешенного гнома легко предсказать. Так что, не став дожидаться бури, я рванул к двери, и уже закрывая ее за собой, уловил привычное:

— Во-о-о-Н!!

Да, нелегкое это дело — премию выбивать. Иногда бывает нарушителей проще найти и поймать...

* * *

Сгустившаяся над Сантеем ночь принесла прохладу и тишину. Легкий ветерок, нежно лаская кожу, неспешно бродит по замершим улочкам, заглядывая в окна и норовя зайти к неосторожным хозяевам в гости. И только звук шагов троицы, мерно топающей по лабиринту дорожек, пронизывающих спальный квартал, беспокоит сонное царство.

Привыкнуть можно ко всему, даже к постоянному зуду ушастого и на редкость языкатого создания.

— А это заведение почтеннейшего купца Локодимуса, славного великолепнейшим обслуживанием дорогих гостей...

Окинув взглядом ничем не примечательный домишко, оказавшийся еще одним злачным заведением, я несказанно удивился — сколько можно? Тихий спальный район, а на каждую сотню метров улицы то паб, то постоялый двор, то захудалая пивнушка.

Синий магический фонарь, притулившийся к стене заведения почтеннейшего купца, мигнул раз, другой, и потух. После чего стал потихоньку разгораться, заливая желтым светом вход и часть узкой улицы.

— Это как же, — ошеломленно пискнул гоблин, озвучив пришедший в голову вопрос. Действительно, что за превращение?

Мы озадаченно замерли прямо под фонарем.

— Магический свет исчез, разгорелся обычный масляный. Закончилась зарядка?

— Похоже на то, — недоуменно буркнул Галл, а я повернулся и пристально посмотрел в одну сторону улицы, потом в другую.

Интересная получается картина: совершенно бессистемно горит то желтый, то синий огонек. Хотя, обычно вся улица освещена всегда одним и тем же способом. Магические фонари дороже, но их не нужно очень долго обслуживать, тогда как масло следует восполнять практически каждую седмицу. А тут какие запасливые жители — потратились со страховкой.

— Вот оно! — радостно взвизгнул гоблин. — Когда тухнет несколько магических, начинают разгораться фитили и доносится тот звук, который так пугает госпожу Крон!

— Заткнись, — мрачно посоветовал я Турни. Всплывшая перед глазами картина, как трое городских стражей объясняют вспыльчивой истеричке, что во всех ее бедах и страхах виноваты разрядившиеся магические фонари, вызвала только уныние.

Орк не стал ничего говорить гоблину, просто ограничился легким подзатыльником. Маленький Турни обиженно протянул:

— Так бы и сказали: глупая идея...

Впрочем, через десять минут жизнерадостный гоблин забыл об обиде, и принялся выдвигать различные теория родства фонарей и странных ночных звуков. Естественно, внимательно следя за безопасной дистанцией, дабы не заработать еще парочку подзатыльников, и делая паузу на рекламу очередного встреченного на пути заведения.

— А вот самое приличное в этих краях заведение "У Винса". Чистейшие белоснежные скатерти, деревянная мебель, хрустальная посуда и великолепный выбор вин, привезенных из солнечной империи!

Гидом тебе работать надо было, а не стражником, такой талантище прозябает...

А маленький гоблин все продолжает вещать:

— И даже такие редкие сорта, как "Солнечное имперское", можно испить по всем правилам: кусочек прохладной свежести кислицы, припудренной щепоткой соли, парит как оазис в чистейшем песке благородного напитка...

Массивный широкий дом, с четырьмя огромными окнами, выходящими на мостовую, да крепкой дверью, поражающей богатством отделки и десятком магических фонарей позволяет не усомниться в словах маленького следопыта. Неожиданно резко распахнулась мощная деревянная дверь, из заведения стрелой вылетел мужик в добротной одежде, и, пробежав по улице буквально пять метров, упал на колени и принялся взахлеб опорожнять желудок.

— Кислица не пошла, — сделал я очевидный вывод, удивившись повисшей тишине, прерываемой только бульканьем несчастного.

Распахнувшаяся снова дверь выпустила из недр дома еще одного посетителя, который, сделав буквально пару шагов, присоединился к мужику.

— Что за... — удивленно ухнул Галл, когда, разбив окно, на улицу вылетел добротный деревянный стул, а в проеме показалась еще пара голов, принявших участие в веселье.

Я быстро подошел к ближайшему окну и заглянул в большой зал. Множество светильников прекрасно показали презабавную картину: все посетители заведения старательно поддерживают первых двух несчастных, кто на столе, кто под, а кто прямо через стол на соседа... Окончательно меня добила взлохмаченная и очень грустная кошка, которая сидя на подоконнике, осторожненько так, пристроилась к горшку с колючим стрегоном.

Сжав кулон, быстро доложил:

— Корчма "У Винса", все посетители дружно заблевывают мостовую и заведение. Срочно целителей!

Повернувшись к замершим напарникам, потревожил:

— Вино есть?

Галл кивнул и потянулся к большой двухлитровой фляге на поясе, а я, вытащив из кармана платок, попросил:

— Капни немного...

Приложив мокрую тряпицу к лицу, вдохнул винных паров. Не знаю, поможет ли, но попробовать стоит, дабы проверить мелькнувшую идею. Оставив напарников на улице, быстро ворвался в зал, и, осторожно обминая ползающих в дурно пахнущих лужицах любителей дорогих вин, подбежал к столу, на котором каким-то чудом сохранился графин с водой. Вылив ненужную жидкость, подождал пару секунд, захватил маленькую прозрачную пробочку и рванул на выход.