Кровь с молоком

— Так поздно уже, — чуть не разрыдалась в голос Милка.

— Ничего не поздно! Они же круглосуточно работают!

Как и предсказал Бакли, в полутемном подвальном пошивном цеху ее приняли как родную, поставили на ящик из-под рома, и в десять рук за час сшили платье. Выкройка была самая простая, зато оно выглядело намного краше, чем ее повседневные наряды. Даже лучше, чем тот праздничный наряд первой красавицы Боржичей. Только вот цвет рисунка в темноте не разглядеть... зато У НЕЕ ТЕПЕРЬ ЕСТЬ ПЛАТЬЕ!

В знак благодарности на прощание девушка расцеловала Манли, его бородатую жену, и троих детей, что могли поспорить в мастерстве пошива с родителями. Как и обещал гном, взяли совсем недорого.

Все субботнее утро Милка наводила марафет. Косметики она вчера так и не купила, поэтому пришлось использовать подручные средства — подкрасила соком бурака губы, навела угольком глаза и брови... Вместо зеркала она использовала начищенный зеркальный бок чайника, а духи тайком взяла в комнате Зорны... Обув лодочки, что взяла на сдачу в мастерской, стала ждать, пока за ней придет глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар.

Где же он?

Час.

Два.

Три...

Вот уже и время обеда...

Может он ее там ждет?

Нет, он должен был ее отвезти... или нет?

Может ей самой нужно ехать?

Ой! А что будет, если он ее там ждет, а она не приедет?!?

Мамочки!!!

Милка стрелой вылетела из комнаты и понеслась к выходу. Так и быть, возьмет извозчика и приедет! А там будь что будет! И пусть кричит, она не виновата!

Солдаты провожали ее бег наперегонки со временем с улыбками, а извозчик смерил странным взглядом, а когда отвернулся, покачал головой. Что в цеху Манли, что в Холодном колодце расцветку платья из-за плохого освещения рассмотреть не удалось, но теперь она, наконец, заметила, что оно не просто зеленое, а какого-то ядовитого цвета... "Зато не скоро выцветет", — появилась в голове странная мысль.

Для удобства все свадьбы справляли в храме, а праздновали в банкетном зале, что находился по соседству. А в центре города, по слухам, зал был шикарен. Еще бы! Все знатные господа города отмечали там заключения союзов, и красавица Сонара не была исключением.

Когда Милка подъехала к храму, на ступеньках никого не было... Что же делать? Идти внутрь или ждать? Если честно, ей совсем не нравилось участвовать в этой затее, но почему-то очень хотелось увидеть Сэтвока... то есть главу службы безопасности Его Величества Сэтвока Шанара!

Тут двери банкетного зала распахнулись, и вместе с градом белых лепестков на улицу выбежала Сонара в божественном белом платье, держа за руку... Бирта! Ее Бирта! Милка почувствовала боль, прямо как тогда в клетке с рабами... словно предсмертный крик еще не родившегося существа. Она зажала живот руками и согнулась. Как же так! Этого не может быть... он... Из глаз брызнули слезы. А за молодыми выходили и выходили люди. Вот уже все пространство между храмом и дорогой заполнено веселящимися гостями... а Милке хотелось исчезнуть... или умереть... и не важно в каком порядке. Тут ее сильно толкнули и она подняла голову. На нее смотрели знакомые суровые глаза и тут они на мгновение расширились, словно сильно удивились:

— Поварешка? Тебя... не узнать. Если бы не работа, точно бы мимо прошел... Что ты здесь делаешь?

У Милки не было сил ответить, она просто уставилась на него, цепляясь за единственный образ, который мог бы вывести ее из пучины горя и отчаянья.

— Впрочем, неважно, — сказал он. — Подвезти до Колодца?

Сил на кивок хватило.

Ее тут же, как нашкодившего щенка, отвели к шикарному экипажу и усалили на мягкие подушки. Сэтвок Шанар устроился напротив, придирчиво ее рассматривая, затем изрек:

— И что это было? Спор или злая шутка?

Милка непонимающе заморгала.

— Этот шутовский вид, — скривился он. — У меня просто нет слов, чтобы его описать... Даже не знаю с чего начать?.. С жуткого платья.. это вообще платье? Или с грязи на лице...

Милка просто смотрела вперед, не совсем понимая, о чем он.

— Да еще чем это пахнет?.. Такой знакомый запах... По-моему, ароматизированная травилка для тараканов, у меня дома Туя такую использует, потому что без отдушки это вообще что-то невыносимое!

Его силуэт начал расплываться — глаза девушки тонули в слезах.

— Ей, — вдруг его лицо стало в три раза больше. Он наклонился к ней. — Ей! Чего плачешь? Тебя же почти никто не видел — мы вовремя уехали. Все смотрели на жениха и невесту!.. Прекрати реветь!

Он протянул ей платок. Она вытерла слезы, хотя успокоиться все равно не смогла, особенно когда заметила черные разводы на белоснежной ткани.

— Не плачь, Поварешка, — сказал он, пересев на ее сторону и обнял одной рукой. — Все будет хорошо, а того, кто над тобой так зло пошутил, мы накажем, я обещаю, — он наклонился к ее уху. — Ты же знаешь, я могу...

Милка кивнула.

— Не будешь больше плакать?

Она отрицательно покачала головой.

— Вот и хорошо, — сказал он и постарался улыбнуться. — Видишь ли... такая жизнь пошла, что нужно сильными быть. Неласковая она со слабыми... Да она вообще со всеми неласковая!

Вот здесь она была с ним абсолютно согласна.

— Ты прости, я пересяду обратно, а-то... хм... похоже, это от тебя травилкой пахнет.

Глава 10. Для многих женщин все мужчины — козлы, кроме любимых. Хотя, по большому, счёту, и они — такие же козлы, но только любимые.

Бессонная ночь не прошла даром ни для здоровья, ни для души. Страшно болела голова, которую к тому же одолевали тяжкие думы. Сначала Милка полночи жалела себя, потом завидовала Сонаре, а под утро нежданно не гадано решила, что Бирт... козел. Намазывая очередной бутерброд пахучим маслом, она вспоминала каждый миг, проведенный с ним, и пришла к неутешительному выводу... никакой особой любви с его стороны не было! Полгода в "поварешках" у целой банды отпетых преступников научили ее немного иначе смотреть на вещи. Она теперь знала, что для секса мужчине вовсе не обязательно любить партнершу, сильная половина человечества может быть лживой и очень изворотливой... а накладывая это знание на прошлое... она поняла, насколько была слепа! "Прокатили, как малолетку!" — сказал бы Хом из двадцать пятой.

— Милка, ты сейчас сломаешь ломтик, — как бы между прочим подала голос Зорна.

— Я бы не только тост сломала, — зло призналась Милка и потянулась за следующим куском хлеба.

— Все так плохо? — удивилась Зорна.

— Все мужики — козлы, — тихо прошипела девушка.

— Прям таки все? — сощурилась повариха.

— Может не все, но один — точно!

— А... — потянула женщина. — Есть такое дело.

"Но вообще-то, все" — добавила про себя девушка.

— Доброе утро! — поздоровался бодрый мужской голос. Обе работницы кухни недоуменно уставились на главу службы безопасности Его Величества Сэтвока Шанара.

— Доброе, — ответила Зорна с улыбкой — Давно не захаживал, начальничек...

Милка только кивнула и продолжила измываться над хлебом. Какое ей дело! Ее вообще боль всего интересовало, как бы отомстить Бирту. Да так, чтобы на всю жизнь запомнил!

— Что это с ней? — удивился Сэтвок Шанар и потянулся за одним из бутербродов.

— Не с той ноги встала, — буднично ответила повариха, стукнув главу службы безопасности Его Величества длинной ложкой по загребущей руке.

— Ей! Я голодный! — пожаловался он.

— Так это же не тебе, а заключенным! Что, дома покушать не мог?

— Дома некогда, — пожал он плечами, а потом сощурился: — Ты, небось, и на моем смертном одре не дашь любимую печеньку с криком: "это гостям!"

— Что б ты не сомневался, — уперла руки в бока Зорна.

Вместо того, чтобы и дальше выслушивать весь этот балаган, Милка собрала несколько пузатых бутербродов, положила их на тарелку, которую неласково всунула в руки гостю.

— Вот как надо! — похвалил довольный Сэтвок. — Учись!

— Я вашу наглую породу знаю. Вас один раз угостишь, так вы еще и привыкнете!

Но мужчина ее не слушал, он все наблюдал, как Милка яростно намазывает следующий ломоть.

— Ей, Поварешка... А что случилось-то? Все вчерашний розыгрыш забыть не можешь?

— Какой розыгрыш? — оживилась Зорна, на что Сэтвок махнул рукой — все его внимание принадлежало маленькой помощнице. Но Милка даже не глянула в его сторону. Во-первых, ей просто не хотелось его видеть, после вчерашнего, а во-вторых, все они — КОЗЛЫ!

Но Сэтвок не собирался сдаваться, он подошел ближе и даже наклонился, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.

— Итак? — напомнил он.

Когда кто-то стоит над душой во время работы, это не может не выводить из себя. Девушка повернулась и уставилась в заинтересованное мужественное лицо. Она и раньше заметила, что его обычно холодные глаза могут быть очень живыми и выразительными. Только обычно в них отражается ярость, презрение, насмешка... но сейчас была какая-то заинтересованность, а еще складывалось впечатление, что он пришел с ней поговорить... только вот у нее не было настроения разводить болтовню на отвлеченные темы! Ей хотелось забыть прошлое, Бирта, и якобы "большую любовь". И его дурацкий праздный интерес... это оказалось выше ее сил:

— Я дала бутерброды... Чего вы еще хотите? — выдавила она почти грубо.

Участие и тепло тут же исчезли, вернув на место привычную скрытую ярость.

— И, правда, — буркул он, а через мгновение его уже и след простыл.

Зорна только покачала головой — мол, ой как не хорошо! А Милке было все равно! Ну, хоть раз она может позволить себе грубость?

Через несколько дней произошел глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар

снова попытался поговорить с Милой, остановив ее на выходе из Холодного Колодца:

— Мила, можно с тобой поговорить?

"Он знает, как меня зовут?" — некстати подумалось ей. — "Что-то не хочется мне с ним разговаривать...". Но что поделаешь — начальник! Милка вздохнула и подошла ближе.

— Да? — в голосе напрочь отсутствовал энтузиазм.

— Что с тобой такое? — спросил он, нахмурившись.

— Ничего, — отозвалась она и отвернулась, чтобы уходить.

— Ей! Нам нужно поговорить.

— Нет, — сказала она через плечо. — Это вам нужно, а мне нужно на рынок.

— Да что ж ты за вредина такая стала! — недовольно выпалил он.

— Простите, что не угодила, — отозвалась она. Как же ей надоело, что мужчины... Нет. Ей надоело им верить, надоело стелиться перед ними, когда они только врут и ругают и все! Если так, то пусть дадут сделать свою работу и... не подходят близко! Слишком уж болезненным оказался последний урок. Веришь-веришь, а потом тебя словно со скалы сбрасывают...

— Черт, я не про это хотел поговорить, — ответил но, зарывшись пятерней в короткие черные волосы.

— Я вся внимание, — спокойно ответила она, но в глазах застыл вызов. — "Опять у него какая-то ложь на языке..."

Сэтвок оглянулся на заинтересовавшихся их беседой солдат и шепнул:

— Не здесь.

— Простите, у меня времени нет. Мне еще на рынок, а потом весь день у плиты поэтому... — она недоговорила, а просто выскочила за калитку и убежала.

Девушка видела его еще несколько раз. Глава службы безопасности Его Величества, стоило ему ее заметить, сразу меня выражение лица с сурового, на... озадаченное. А Милке было плевать! Вот так.

Хотя со временем, она вновь вернулась в состояние любви к окружающему миру. Помогли, конечно же, заключенные. Если от Сэтвока Шанара можно было откреститься и сбежать, то от них — нет. Да и не оставят он в покое, пока "все не будет как раньше". Время лечит, а человеческое участие, хоть и хорошо приправленное пахабными шуточками, помогает заживать душевным ранам намного быстрее.

Зато глава службы безопасности Его Величества куда-то пропал. Милка старалась об этом не думать, но оно само собой получалось, совершенно игнорируя волю обладательницы. Девушка знала, что даже думать о нем бесполезно, но... ничего не могла с собой поделать. Иногда она ловила себя на мысли: "И чего ж я, дура, от него бегала, может..." — но затем она тут же себя обрывала, вспоминая горький опыт: — "Не может!"

Вот так и шли дни за днями, мешаясь с друг другом пока... Его Величество Король не умер. Об этом она узнала, конечно же, от заключенных.

— Но как? — ужаснулась она, слушая Тодеуса. — Почему никто не знает?

— Поварешка, да кто же об этом народу скажет? Паника начнется, а пока приемника не объявят...

— А вы откуда знаете, что король мертв? — нахмурилась она.

— Так ты что, забыла, кто здесь сидит. Сегодня уже половину допросили!

— Не может быть! — новость не укладывалась в голове. — А зачем? Вы же в тюрьме...

Тодеус только рассмеялся:

— Нас всегда допрашивают — на всякий случай.

Пока Милка спускалась со своей тележкой все ниже и ниже, история обрастала все новыми подробностями. Оказывается, король умер не просто так, а от нападения. Потом выяснилось, что это не орки и не заговор приближенных. Откуда все это знали заключенные? Тодеус объяснил, что никто не знает, кто точно убил, но они могут сказать, кто это мог быть, но что белее важно — кто не мог. Бандитский мир — та же система королевской власти — с разными уровнями и сферами влияния. Новость так поразила воображение девушки, что закончив с раздачей, она достала блокнот и записала ее.

— Что записываешь? — ехидно спросил Бахмат. — Показания допрошенных? Хочешь убийцу найти?

— Я? — засмеялась Милка.

— А было бы неплохо... Я бы ему руку пожал! Сама знаешь, что у нас в государстве при нем творилось.

Милка вздохнула, вспомнив клетку, а потом грозно глянула на мужчину:

— Вот Сэтвок Шанар его поймает и в соседнюю камеру...

— А ты разве не знаешь? — удивился заключенный.

— Не знаю чего?

— Так меня же не он допрашивал. Я даже обиделся, что прислали этого.. придворного мага. Гадкий тип. С Шанаром хоть важным человеком себя чувствуешь, а этот... В общем, спрашиваю, чего нашего есбеушника нет, а мне — ранен он.

Милка потеряла связь с реальностью. В голове билась только одна мысль: "Сэтвок ранен" и вот она уже оказалась напротив его дома. Дверь открыла Туя:

— Ой, Мила! Здравствуй!

— Как он?!?

— Все с хозяином что-то случается, — закачала она головой.

У девушки не было ни времени, ни выдержки, чтобы выслушивать все ее сетования. Она взлетела на второй этаж, но замерла на пороге спальни. Кровать пуста.

— А где?.. — спросила она подоспевшую экономку.

— Так в кабинете! Ты же знаешь, как он болеть любит!

"Если он еще живой, то я его сама убью!"

Но когда она спустилась к двери кабинета, то услышала до боли знакомый громовой голос:

— Я и без вас прекрасно знаю свои обязанности! Ладно, мне повязку нужно менять, — у нее сжалось сердце, ведь она по своему опыту знала: крикливый еще не значит здоровый.

— Но вы все же подумайте, а о решении нам сообщите, — послышался другой, заискивающий.

Милка успела отпрыгнуть, как тут дверь открылась и вышли три представительных мужчины. Девушка сделала неловкий реверанс, поняв, что перед ней королевские приближенные, но никто из троицы ее не заметил.