— Да вот, книжку его последователей, тех самых, не существующих, нашёл, — иронично сказал Горгенштейн.
— Да кому интересны эти сказки, когда тут такое, такое... И это мы ещё в сундуках не смотрели!
В сундуках, к счастью не запертых, были золотые монеты. Зачарованный блеском металла, Жерар протянул руки, намереваясь зачерпнуть горсть золота, Но Лука оттолкнул молодого мага.
— Не будь дураком! Мы в тайнике самого Гохра. Сокровища вполне могут быть зачарованны или прокляты.
Жадный блеск в глазах Лекоя угас, сменившись мрачной сосредоточенностью. Он провёл рукою над открытым сундуком, что-то шепнув себе под нос, и перед юными магами предстал истинный вид "сокровищ". Сундук был набит трухой и гнилушками.
— Ты был прав, — разочарованно сказал Лекой. — Это эльфийское золото.
— Я думал, что эльфов не существует.
— Эльфов может быть не существует, а эльфийское золото — вполне. Его иногда находят в глухих чащах и у подножий гор. Распознать легко, если знать нужное заклинание, но те, кто его находят, редко оказываются магами, как ты понимаешь. Да и не у каждого мага умишка хватит проверить найденные "сокровища". И ладно бы люди просто обманывались — так ещё и те, кто слишком долго держит у себя, начинает болеть, и вскоре умирает.
Лука опасливо отодвинулся.
— Не бзди, — снисходительно улыбнулся Лекой, захлопывая сундуки. — Пока ты не касаешься золотишка, ничего тебе не будет. Непонятно только, зачем сумасшедший колдун держал эльфийское золото при себе.
Горгенштейн пожал плечами, не обращая внимание на недовольное шевеление куклы за пазухой.
— Ну, ты же сам сказал сумасшедший. Значит, золото мы трогать не будем. И книги, чур, не выносить.
— А переписать часть заклинаний можно?
— Зубри наизусть, — отрезал Лука.
— Суров ты, Лукреций. Впрочем, чего ещё ожидать от тёмного мага, — насмешливо сказал Жерар.
— Не называй меня так!
— А как ещё тебя называть?
— Ты видел, чтобы я творил запретную волшбу? Видел, нет? Ну так и молчи, — огрызнулся Горгенштейн. — А если решишь проявить гражданскую сознательность, и сдать меня Коллегии, помни, что даже того, что ты увидел и в чём участвовал, хватит для того, чтобы на всю жизнь поставить на тебя клеймо отступника. Тебе едва ли даже дадут закончить Орхан, так что о лицензии мага можешь забыть.
Глаза Жерара сузились и недобро заблестели. Он навис над мальчиком, и Лука, обычно не боявшийся чужого физического превосходства, сжался. Лекой был гораздо сильнее его, а магией он его сейчас точно не одолеет. Тьма внутри него была почти полностью исчерпана, да и опыта у него было гораздо меньше, чем у Жерара. А ведь он думал, что загнал в ловушку Жерара, не оставив ему никакого выхода, но и сам оказался в ней.
— Ты не сможешь без меня выбраться! — отведя взгляд, сказал Горгенштейн.
— Мне хватит умения тебя заставить.
— Не советую тебе со мной ссориться, — вскинул подбородок Лука.
— Не советую тебе когда-нибудь мне больше угрожать, — зловеще сказал Жерар. — Я ведь уже говорил, что не собираюсь отдавать тебя Коллегии, но если ты, тёмный ты или белее снега, вздумаешь творить злодейства с помощью полученных тобой от Гохра знаний, я лично приду за тобой и сверну твою шею.
— Ну, смотря что ты понимаешь под злодействами, — пробормотал Лука, жалея сейчас, что решил сохранить жизнь Лекою несмотря на то, что магистр Гохр был против этого.
— Поднятия кладбищ, массовые убийства, жертвоприношения — вот что я понимаю под злодействами,— рука Жерара тяжело опустилась на плечо Луки и сжала его до боли. — Я буду следить за тобой, Горгенштейн, и если решу, что ты излишне зарвался, то уничтожу тебя не задумываясь.
— А кто будет следить за тобой? Я видел, какими глазами ты смотрел на ту книгу по магии стихий. Вдруг ты решишь наслать на наш город огненный дождь? — ладони Луки мягко легли на чужие запястья, заставляя Жерара разжать стальные тиски.
— Ну так я же не псих!
— Я тоже. Я хочу жить в этом городе, в этой стране, продолжать учиться, и мне не нужны толпы озверевших фанатиков, пришедших по мою душу. Я буду осторожен, и надеюсь, будешь осторожен и ты. Нам придётся научиться доверять друг другу.
— Поклянись мне, что не будешь заниматься тёмными искусствами, тогда я начну доверять тебе, — потребовал Лекой.
— Не могу. Ты не знаешь, о чём просишь.
Жерар смерил мальчишку взглядом. Тот стоял напротив него — хрупкий, уставший, совсем не похожий на злого чернокнижника. Но внешность обманчива, а из милых щенят иногда вырастают злобные псы. Сейчас он слаб и уязвим, но сможет ли он остановить его потом, когда он наберёт силы?
— Да, чёрт с тобой, — выругался Жерар. — По рукам. Я молчу об этом тайнике и о твоих тайнах, пока они не несут угрозы другим, ты же мне даёшь доступ к местной библиотеке и запасам золота.
— Ты не должен тратить...
— Да понял я! Не дурак. Пошли лучше, выход покажешь.
— Может здесь переночуем? Столько всего неизученного.
Уходить Горгенштейну не хотелось. Хранилище манило своими ещё не открытыми тайнами.
— Будет время, — твёрдо сказал Жерар, — а сейчас домой и отдыхать. Да и сестра будет волноваться, если я не появлюсь.
— А что, ты перед ней отчитываешься? — ехидно спросил Лука.
— Только когда отправляюсь на авантюры с подозрительными типами. А вдруг бы ты меня прикончил?
— С чего бы? — обиделся Лука, как будто не он совсем недавно думал о том, стоит ли избавляться от ненужного свидетеля.
— А чего ещё ожидать от храмового вора?
— Эй, ты был там со мной!
Больше не мешкая, они покинули тайник. Выход из него оказался гораздо более безопасен и удобен, чем вход. Единственная в комнате дверь вела в узкий коридор, который, петляя, вывел их к лестнице, выбитой в камне, а та, в свою очередь, в пещеру, скрытую от любопытных глаз густой растительностью. Как только они вышли, как вход в пещеру сомкнулся, как будто его никогда и не было.
— Круто! — восхитился Жерар, касаясь поверхности камня. — И ведь самое главное, никакой магии не чувствуется. Душу бы продал за такие умения.
— Ну, в тайнике была книга по демонологии, так что можешь попробовать, — пожал плечами Лука.
— Да иди ты!
Так, переругиваясь между собой, снимая напряжение прошедшего дня, они вышли на дорогу, ведущую в город. Часы давно уже перевалили за полночь, и обычно оживлённый тракт был пуст. Но стражники всё же бдели у ворот.
— Кто тут ещё? — недовольно произнёс часовой, наставив на них алебарду.
— Мы ученики Орхана. Возвращаемся домой, — вежливо ответил Жерар, так как Лука явно не собирался разговаривать со столь грубыми людишками.
— Чего так поздно? Заучились что ли? — снисходительно поскрёб пузо второй, кивком головы давая отбой своему излишне бдительному напарнику. Орханцев тут знали, как и то, что конфликтовать со школой не стоит. — Да вы, ребят, совсем молокососы. Вас кто-то встречает?
— Нет. Но нам тут недалеко. Мы дойдём.
— Ну смотрите у меня. Если что, кричите.
— А что, прибежите? — всё же не смог промолчать Горгенштейн.
— Неа, зато будем знать, куда соваться не стоит, — заржал шутник. — Проходите давайте, нечего тут торчать.
Жерар благодарно кивнул и торопливо зашёл внутрь, Лука поспешил за ним. Но не успел он сделать и пять шагов, как его вновь окликнули.
— Эй ты, малой! Я тут вспомнил. Ты же этот... Горуштай?
— Горгенштейн, — процедил Лука, ненавидевший, когда его фамилию коверкают.
— Да без разницы. Тебя тут одна мадам искала вроде. Спрашивала, не проходил ли тут мальчишка твоего роста, из Орхана. Мамка твоя, походу.
— И что?
— А ничё, — захохотал вновь весельчак. — Домой спеши, вот чё, пока твоя мамка тебя сама тебя не нашла и башку не свинтила. Злющая была баба, у-ух.
Лука ощутимо побледнел, это было заметно даже в свете фонарей.
— Всё-таки матушка решила проведать меня в Орхане. Мне не жить.
— А ты её сам первый убей и оживи снова, тогда она будет как шёлковая, — прошептал ему на ухо Жерар, гадко улыбаясь. — Ты же такое должен уметь, тёмный.
Лука вздрогнул и оглянулся, как будто опасаясь, что их могут подслушать.
— Ты бы это... завязывал бы со своими шуточками.
— Да не злись, — похлопал его по плечу Жерар. — Пойдём, до дома тебя провожу. А то мало ли что. Выглядишь прям беззащитной жертвой, вдруг кто клюнет, придётся потом мне от трупов несчастных грабителей избавляться. Всё-всё, уже заткнулся!
Дома Луку ждал не слишком ласковый приём, но мать, немного пошумев, достаточно быстро отпустила уставшее дитятко в постель. А вот на следующее утро его ждало выяснение с гораздо более проницательным собеседником. Лавель Горгенштейн, проспавший субботнюю утреннюю службу, и заснувший прямо посередине вечерней, вернувшись обратно к себе в спальню, заметил несколько посторонних следов рядом со своим домом, а затем и пропажу.
— Ты зачем взял эту кость? — шипел Лавель, тряся младшего брата за воротник. Тот стоически сохранял спокойствие, дожидаясь, пока его обычно спокойного брата отпустит.
— А чего ты её не выкинул?
— Освятить хотел, прежде чем уничтожить, а потом забыл про неё!
— А я ничего не забываю. Вот и забрал свою собственность.
— Маленький подо... а-а-а, хватит пинаться!
— А ты хватит меня душить!
Матушка, услышав шум, заглянула в комнату и поинтересовалась:
— Мальчики, у вас там всё хорошо?
— Я тут его учу правильно поклоны в храме бить, — прижимая к себе Луку в удущающих объятиях, и не давая ему вырваться, сказал Лавель. — Он ведь так интересуется служением Господу нашему Иерониму. Правда ведь?
Тот полузадушено кивнул, и мать, кинув на своих "маленьких ангелочков" любящий взгляд, покинула их.
Лука тут же вырвался, волком глядя на Лавеля.
— Ещё хоть пальцем тронешь, я на тебя сыпь наведу! Вот твои прихожане обрадуются священнику в праздничный красный горошек.
Лавель устало сел на кровать, и, не удержавшись, зевнул. Действие сонного порошка еще сказывалось.
— Нет в тебе, Лука, ничего святого. Ты мне скажи лучше, почему ты к епископу Бромелю не ходишь? Он ждал тебя ещё на той неделе.
— Я пуст. Исчерпал себя почти полностью. Кажется, во мне совсем не осталось Тьмы и я излечился.
— А если епископ проверит тебя с помощью того мага, Литрана?
— Пусть проверяет, он ничего не сможет обнаружить.
По крайней мере, Лукреций так надеялся. Надо бы Гохра спросить. Есть же способы укрыться от проверки?
— Я больше не собираюсь к нему ходить. Мне не нужны услуги епископа, — высокомерно сказал Лука.
Молодой священник лишь горько покачал головой, предчувствуя неприятности для своего младшего брата.
Следующая учебная неделя прошла спокойно. Уроков было не больше обычного, ученики не слишком старались, но всё же ходили на занятия, а учителя регулярно позволяли себе отвлекаться на посторонние темы. Учебный год только начинался, и до экзаменов было слишком далеко. Лука вёл себя как обычно, впрочем, как и Жерар. В школе они не перемолвились ни слова.
А на следующей неделе грянул гром — школу посетила высокая проверка из Коллегии. Высоким гостем, по странному совпадению, был магистр Ортега Литран, одетый в этот раз гораздо более сдержанно — лишь, пожалуй, красные сапоги, выглядывающие из под официальной мантии, выдавали его эксцентричный вкус. Алхимик, кажется, даже не заметил Лукреция Горшенштайна в толпе его однокурсников, лишь мимолётно мазнул взглядом, ничем не выделяя среди прочих А вот Луку прибытие друга епископа Бромеля насторожило. И как оказалось, не зря.
Начался урок по Руннологии, и Лука, скучая, выписывал в своей тетради аккуратные закорючки Вальдо. В дверь постучали, нарушив сонную атмосферу класса. Зашедший секретарь что-то зашептал учителю на ухо, тот кивнул, окинул взглядом класс, задержавшись на Луке и сидящем перед ним рыжеволосом юноше.
— Лукреций Горгенштейн, Бенедикт Кохир, следуйте за господином Ферго. Вас, как лучших учеников третьего года обучения направляют на беседу с официальным представителем Коллегии. Это большая честь и большие для вас возможности. Старайтесь не опростоволоситься.
Провожающие взгляды были скорее сочувствующими, чем завистливыми — от надутых господ из Коллегии никто ничего хорошего не ждал.
— Вот свезло так свезло, — кисло пробормотал Бен, неохотно волоча ноги за спешащим секретарём.
Сам он был вторым сыном пограничного барона, и больше мечтал о военной карьере, чем о магическом поприще. Но магический дар его был так силён, что даже не прилагая особого старания в учёбе, он с лёгкостью обходил большинство одноклассников и даже ребят старше курсом. Луку считали скорее старательным, чем на самом деле талантливым, и он не спешил развеивать это заблуждение. К первенству Горгенштейн не стремился, хотя свои умственные способности демонстрировал легко и непринуждённо, и Бену это отсутствие соревновательности весьма нравилось. Он даже бы подружился с Лукрецием, но тот на любые попытки с ним сблизиться или заговорить отвечал пустым равнодушным взглядом, от которого становилось не по себе. Вот и в этот раз он никак не отреагировал на попытку Кохира поддержать беседу.
У кабинета, который занял алхимик Литран, уже собралось несколько учеников. Помимо третьего курса тут был и четвёртый, а также уже лицензированные маги второй ступени обучения, учившиеся пятый и шестой год. Всего, вместе с Бенедиктом и Лукой, семь человек, среди которых был и Жерар. Единственно свободное место было рядом с ним, и Лука, чуть замешкавшись, всё же уселся рядом с Лекоем.
— Ну, что, приплыли, — мрачно шепнул Жерар ему на ухо. — Тут нам и хана. Жалко, с папаней и тёткой не успел попрощаться, и братьям прощальных пинком понаотвешивать.
— Это не по твою душу, а по мою, — не глядя на него, ответил Лука.
— От этого не легче. За собой же потянешь.
— Ничего они не сделают. Поверь мне, у этого магистра само рыльце в пушку.
Дверь зловеще (как показалось Луке и Жерару) заскрипела, и из кабинета вышел немного недоумевающий четверокурсник.
— Лекой, тебя.
Жерар мрачно посмотрел на Луку и зашёл в кабинет. Как только дверь за ним закрылась, одноклассника Лекоя тут же облепили оставшиеся.
— Ну что, о чём спрашивал? По школьной программе гонял?
— Успехи его интересовали, интересы. Чем хочу заниматься после Орхана. Тест дал порешать, потом что-то там проверял с помощью магии — уровень дара, что ли, — понизив голос, заговорил старшекурсник.
— Камень щупать не давал? — деловито поинтересовался Лука, и был вознаграждён насмешливыми и удивлёнными взглядами остальных.
— Ни камень, ни чего другого, — растерянно ответил парень.
Кто-то хохотнул:
— Это хорошо, а то с этими... магистрами никогда точно не скажешь, что они щупать там будут. Этот мужик похож на извра... ай-ай, уважаемый директор, это я не про вас! Не трогайте моё ухо!
По мнению большинства учеников, да впрочем и преподавателей Орхана, главным талантом директора Гальдера были вовсе не его магический дар и организаторские способности, а умение появляться вовремя именно тогда, когда это нужно.
