Ведьма в законе

Она смущенно отвела взгляд.

— Ладно, садись, давай, одна я это все равно не съем.

Я потянула руку к рульке, с удовольствием отрывая сочный кусок мяса и посылая его в рот.

Наконец, спустя полчаса сытая и еле живая я ухватила последнее, что оставалось на блюде — большую кружку с чем-то непонятным, и сделала несколько жадных глотков. Горло обожгло ощущением подогретого сладкого вина с привкусом корицы, трав и еще леший знает чего. Едва сдержавшись чтобы не выплюнуть все назад, я глухо закашлялась, согнувшись пополам.

— Это еще что!? — прохрипела я.

— А это от головы! — радостно заявила Яра, — Мой батюшка всегда говорил, что это лучшее в мире средство.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони, пытаясь хоть как-то унять жар, разливающийся от горла по всему телу.

— Я повторюсь, но ты определенно перестаралась, — прохрипела я, немного отдышалась и, решив, что хуже от этого пойла мне не станет, все же стала допивать его, делая маленькие глоточки с большими перерывами. Когда приятное тепло распространилось по всему телу, а мышцы потребовали немедленно принять горизонтальное положение, я не стала сопротивляться. Переползла в сторону кровати, уселась, стянула с себя одежду, приняла от Яры услужливо поданную легкую шелковую ночную сорочку и завалилась спать, не удосужившись даже накрыться одеялом.

Глава 3

Княжны участь нелегкая

"Как много история знает высокородных ведьм?" — эта мысль не давала мне покоя уже добрый час, пока я с упоением копалась в отцовской библиотеке, перерывая тома исторической литературы.

Первые недели пребывания в Дэлентоне давались мне с переменным успехом, то неожиданно принося кучу удовольствия, то заставляя выть, от желания вернуться в мой тихий и спокойный болотистый край на окраинах Империи. Нет, я не страдала очень сильно, борясь с редкими приступами депрессии весьма радикально. Стоило мне заскучать и подумать о возвращении, как я тут же подскакивала и бежала куда-то, делать что-то. Старшие сестры с откровенным непониманием и легким презрением наблюдали за своей непомерно суетливой, неразумной младшенькой, которая вместо того, чтобы уделять время званым вечерам и заигрываниям с молодыми лордами, которые посещали поместье с завидной регулярностью, носилась по всей округе, засовывая свой нос во все дела, что только попадались ей на пути.

Что ж, стоит отдать им должное, они были правы дважды. Меня совершенно не интересовали лорды и герцоги, с их изысканными манерами, милыми улыбками и невинными беседами о погоде, природе и подобной ерунде, которая ни в коем случае не должна была напрячь ум милых дам. Посетив пару таких вечеров и окончательно убедившись, что ничего интересного на них не происходит, я разрешила себе отказаться от этого развлечения. Что до моей вездесущести — от нечего делать я и впрямь занималась всем, чем угодно, благо отец смотрел на это сквозь пальцы, спуская дочурке все ее выкрутасы. Ничего откровенно криминального я не делала, но и благородным происхождением от моих занятий тоже не пахло. Я ремонтировала прохудившиеся крыши амбаров вместе с мельником, зачаровывала подковы у кузнеца, чтобы те не отваливались, лечила ерундовые болезни вроде чирья на понятном месте, и бородавки на носу, гоняла в хвост и в гриву вконец разленившегося лешего, изгоняла мелких духов с кладбища и приструняла расшалившихся домовых. В общем, заняться мне на самом деле было чем. Кроме того, почти каждый день я ходила гулять в парк, а потом шла купаться в озеро за переделами поместья. Один раз мне даже удалось выбраться с отцом на охоту, правда, обнаружив, что вместо арбалета его дочь предпочитает пользоваться шаровой молнией, он тактично посоветовал мне отказаться от этой пагубной привычки.

Сегодня на улице бушевал летний ливень, и я сидела в библиотеке, забивая свою голову чем угодно, лишь бы не унылыми мыслями о доме. За это время с Марьяной я говорила лишь дважды. Наставница заверяла, что скоро все наладится и очень радовалась тому, что мои глаза почти пришли в норму, будучи цветом лишь немного ярче положенного. Много трещала об успехах Сергия, какой тот мастер на все руки и все в этом духе. Сетовала на козла-священника, который все же вернулся в человеческий (по словам наставницы, не истинный), облик. Эти разговоры поднимали мне настроение, и я уже не так тяготилась своим нахождением здесь. Стойкое ощущение того, что большинство обитателей поместья, если не любят меня, то, как минимум относятся довольно дружески, не покидало меня. К сегодняшнему дню, была уже середина третьей недели моего пребывания здесь и я, наконец, пришла к осознанию того, что мне нравится мой титул! Княжна Алисьен Совольская — звучит отнюдь не плохо. Особенно когда за этой парой слов стоит один из самых влиятельных родов Империи. Я улыбнулась своим мыслям и вернулась к книге, не заметив, как в библиотеку вошла Баронесса Лиеба, Амарелия. Женщина была всего на двенадцать лет старше меня. Ее прекрасные светлые волосы были аккуратно забраны в несложную прическу. В каждом ее движении читалась легкость, грация и какая-то непередаваемая благородность. Казалось, даже не зная ее титула, ошибиться было просто невозможно. Она прошла по комнате и уселась в соседнее кресло, с теплом глядя на меня. За недели, проведенные здесь, я неожиданно обнаружила для себя что "мачеха" питает ко мне куда более теплые чувства, чем к моим старшим сестрам. В ее лице я неожиданно нашла приятного, начитанного собеседника, интересного рассказчика и внимательного слушателя. Вот и сейчас она с почти родительским теплом смотрела, как я внимательно просматриваю страницы хроники.

— Знаешь, если за этим делом тебя застанет хоть один из тех симпатичных лордов, думаю, инфаркта нам не избежать, — тихо захихикала она.

Я отложила том, и весело пожала плечами, с наигранной грустью в голосе вздохнув: — Ну что поделать.

— И что же ты там так усердно пытаешься отыскать, если не секрет?

— Хочу найти упоминания о высокородных ведьмах, — поделилась я своим новым увлечением, — Пока что, правда, пусто. По большей части тут вообще ни слова про женщин нет. Сплошные мужики да их ратные подвиги. О женщинах упоминают, только когда дело доходит до описания подвигов постельных.

Баронесса тактично прикрыла рот, сдерживая смешок, — Ну а чего же ты хотела, девочка, кто по-твоему эти книги пишет? Все те же "мужики". Так что ты сильно не огорчайся. Вряд ли найдешь что ищешь.

Я улыбнулась. Всегда холодная и сдержанная Баронесса наедине со мной становилась открытой, не лишенной остроумия женщиной, которая с удовольствием высказывала свое, вполне обоснованное, мнение по любому поводу.

— Вот что я думаю, Лисана, — улыбнулась она, — позволь мне оторвать тебя от книг, и упросить составить мне компанию в зимнем саду. Эта погода навевает мне дурное настроение и, кажется, лишь ты одна можешь меня от него сегодня спасти.

Я улыбнулась. За все время это был первый случай, когда Амарелия просила меня о чем-то, так что отказать ей я была не в силах.

— Зимний сад, — улыбнулась я, — ну только если мы сможем попить чай и поболтать...

Мы покинули библиотеку, и направились в сторону крытой оранжереи. Общаясь с Амарелией, я научилась нескольким хитростям. Она никогда не говорила ничего стоящего в присутствии прислуги. Все, что она говорила, кому бы то ни было, будь она зла, расстроена, пыталась она убедить или отругать, было сказано лишь наедине. Она "не выносила сор из избы", от этого пошел слух о ее ангельском характере. На деле это было далеко не так. В ней было нечто стальное, несгибаемое, и в то же время удивительно мягкое. Я с удивлением отмечала, как князь, стоявший на своем, нерушимой крепостью, после общения с супругой неожиданно менял свое решение. Она руководила им мягко, с присущей ей грацией, никогда не позволяя себе выставить мужа в невыгодном свете слабохарактерного подкаблучника. За это, он любил ее особенно сильно. И если верить в то, что красивые дети получаются от большой любви, становилось понятно, откуда возникло столь прелестное создание как Афелия, девочка с нежнейшим характером и добрейшим сердцем. Для себя же я отмечала, что оказалась неожиданно рада этому союзу. И пусть я не сильно любила своего родителя, все же не могла не питать к нему уважения.

Мы вошли в зимний сад, где к нашему приходу слуги уже приготовили столик с чаем и десертами. Медленно обойдя его по кругу, любуясь экзотическими растениями, мы, наконец, нагулявшись, и поняв, что больше просто не можем и дальше обмениваться не имеющими никакого смысла фразами, уселись в резные креслица, и позволили слугам разлить чай по чешкам. После чего Амарелия, попросила прислугу покинуть нас.

Мы остались одни, с удовольствием потягивая приятный жасминовый чай, и наслаждаясь размеренным спокойствием. Когда первая кружка подходила к концу, баронесса наконец заговорила:

— Знаешь, Лисана, иногда мне кажется, что я поступаю не честно по отношению к другим девочкам.

Я посмотрела на нее с интересом. Что же она хотела сказать этим?

— То, что я отдала предпочтение именно тебе, хотя все вы — мои падчерицы, очевидно. И это можно объяснить как угодно, ведь ты на самом деле умная, целеустремленная и крайне милая девушка. Но все это не совсем то, чем руководствовалась я.

Я изумленно изогнула брови и отставила чашку в сторону. Даже самая отвратительная погода на улице вряд ли могла послужить поводом для такого откровения.

— Мне кажется, тебе я могу рассказать мой маленький секрет. Все дело в том, что в тебе я вижу себя. А еще я вижу то, чего у меня никогда не было.

Я все так же недоумевающее смотрела на нее, не понимая, к чему же она клонит.

— Сегодня утром ты пыталась узнать, сколько высокородных дам были ведьмами. Кажется, я могу ответить на твой вопрос. Нет, точную цифру я тебе не назову, скажу лишь то, что их было много, возможно даже очень много. Магический дар не знает предпочтений в поле, не важно, обладает им отец или мать, он может передаться ребенку любого пола. Хотя, ты и сама прекрасно знаешь, что женская магия отличается от той, которой владеют мужчины.

Я кивнула, удивляясь ее познаниями.

— Поэтому я с уверенностью могу сказать, таких как мы, много. Нет, ты не ослышалась. Я говорю мы, потому что я тоже ведьма. В какой-то мере. Я, конечно, далеко не так сильна как ты. У меня не было учителей, я не развивала своей естественной силы, наоборот, с детства мне втолковали, что ее я не должна показывать ни одной живой душе. Смешно подумать, но ни мой отец, ни мой супруг до сих пор не знают об этом! Я преуспела в этом деле, я очень хорошо скрывала свой дар.

Она грустно улыбнулась, и развела руками. По комнате прошлась легкая волна магии, пахнувшая весенней свежестью. Зелень с благодарностью отозвалась на этот щедрый жест, цветы в ближайших кадках неожиданно оживились, потянулись вверх, стремительно выпуская и раскрывая новые бутоны, те что стояли чуть подальше тоже оценили, подернувшись ярко-зеленой свежей листвой.

— У вас потрясающий дар! — вскрикнула я, восторженно осматриваясь по сторонам.

— Это, к сожалению, все, что я умею. Заставить цветы цвести. Милый фокус, — она улыбалась, но в глазах было столько грусти, что мне самой невольно стало горько.

— Но это же... если ты на самом деле не развивало его, то так проявляется сильнейший целительский дар! Это невероятная сила! Это способность подарить мертвому жизнь, — затараторила я, сама не заметив, как стала обращаться к мачехе на "ты", — Некоторые выдающиеся целители, в начале обучения, скрипя зубами один несчастный бутончик вызывали а тут...

Женщина тяжело вздохнула: — Я знаю все это дорогая, и от того особенно горько. Нет, я не жалуюсь, я люблю ту жизнь, которой я живу, но иногда, кажется, что я могла сделать куда больше. Поверь, таких как я, тех, кого заставили скрывать свои способности, бояться их и шарахаться от слова "ведьма" — очень много. Я безумно счастлива, что ты миновала этой участи! У тебя ведь тоже потрясающий дар. Просто постарайся не упустить свой шанс. А если судьба задумала иначе: никогда не смей о нем горевать.

Я тепло улыбнулась. Возникло непреодолимое желание обнять собеседницу. Что я, немного помешкав, и сделала.

— Я всегда буду твоим верным другом и поддержкой во всем, — улыбнувшись, заверила меня женщина, приобняв меня за плечи — прошу, запомни это.

Я тяжело вздохнула. Тягучее чувство радости и печали засаднило где-то в груди, заставляя сожалеть об упущенных возможностях подруги и предвкушать то, что еще предстоит мне.

— Я обязательно стану очень хорошей ведьмой, — пообещала я ей.

— Ты уже ей стала, — усмехнулась она в ответ.

— Думаю, мне еще есть куда стремиться, — хихикнула я, — Такие фокусы с цветами мне пока что не доступны.

Женщина улыбнулась, прогоняя грусть.

— Через две недели в поместье будет праздник равноденствия и посвященный этому бал. Я надеюсь, ты согласишься принять в нем участие.

Я посмотрела на женщину и тяжело вздохнула, разочаровывать ее отказом совсем не хотелось.

— Я уверена, ты заслуживаешь хотя бы одного вечера настоящего роскошного веселья, — усмехнулась она, — Все лорды будут твои.

Я недовольно скривилась, излишнего внимания мне как раз таки и не хотелось.

— Ты получишь неописуемое удовольствие, отвергая их всех по очереди, — лукаво подмигнула мне она, ловко сменяя тактику — Знаешь, когда я была молода как ты, только так и поднимала себе настроение!

— Не думаю что это хорошая идея, в высшем обществе я не бывала, танцевать тоже не умею, сомневаюсь, что из этого что-то выйдет.

— Выйдет, конечно! Я научу тебя двум-трем танцам, будешь выходить только когда захочешь, а остальных шли под три черта! Поверь моему опыту, тебе понравится!

Я фыркнула, уже представляя выражение лиц этих напыщенных и разочарованных сыновей благородных родителей.

— К тому же... — она сделала крайне грустное лицо, — Афелия еще слишком мала для балов, а Князь Совольский не любит на них задерживаться, вечно ссылается на государственные дела и уходит к себе. Мне же на правах хозяйки приходится присутствовать до конца вечера, и я каждый раз умираю на них от скуки! Прошу, составь мне компанию!

— Ладно, мне кажется, ты меня уговорила, — улыбнулась я.

— Вот и чудесно! — хлопнула в ладоши она, невероятно обрадованная моим ответом, — Тогда с завтрашнего дня начнем приготовления. Нужно заказать тебе платье у столичного модельера, непременно самое лучшее, какое он сможет предоставить. А еще украшения, и вызвать парикмахера.

— А может не надо!? — тихонечко заскулила я, замечая, как загорелись глаза Амарелии.

— Конечно надо! Я еще про обувь чуть не забыла и про учителя танцев и про...

Я тихо прикрыла лицо рукой, понимая, что сама же вырыла себе яму, дав согласие на это сомнительное предприятие.

* * *

*

Кто бы мог подумать, что праздник летнего солнцестояния, так же в народе называемый "Любостав" заставит все поместье буйно помешаться в один не прекрасный день? С нашей с Амарелией беседы, в которой я имела неосторожность дать согласие на свое участие в нем, прошла всего неделя, а я уже чувствовала себя загнанной клячей! И главное, меня загнали вовсе не демоны, от которых я сейчас вполне привычно улепетывала по лесу, изредка перемежая судорожные вздохи с заклинаниями. Нет! Меня загнал учитель танцев и манер Рудольф! Ужасное имя! Ужасный тип!