Очень простые мы - рабочая версия

Вхожу в чат, где надеюсь встретить свою старую знакомую. Лаки. Есть она тут сегодня? По экрану ползет отфильтрованный системой словесный поток. Мат запрещен и чаще в ругательствах мелькают слова типа «пошел ты» и так далее, (это я смягчил). Я сижу, растворяясь в ощущении сети и анонимного присутствия везде и нигде. Только здесь можно быть настоящим и не играть роль. Парадокс нашего мира. Только здесь без маски. Проходит полчаса созерцания.

Ощущение экстаза сейчас прошло. Нужна новая боль. Но потом, и вообще я отвлекся. Ищу Лаки. Пальцы стучат по клавиатуре слова приветствия, а ум растворяется, раскидываясь в домысленных воображением мирах.

«Ты сегодня тоже хочешь туда»? Мелькает фраза Лаки.

«Да, в тот мир, что мы создали. Где мы боги».

«Тогда выйди отсюда и зайди в другой чат, где нет никого, кто смог бы нам помешать творить вселенную».

//$#@ENTER.

Экран вспыхивает, внизу его ползет колонка загрузки страницы, а я начинаю искать в уме первые кирпичи-мысли, из которых мы создадим все. Что там будет сегодня? Дворец из волшебной сказки? Море и закат? Парусник из хрустального света на горизонте? Космос и звезды?

Чат прогрузился. Еле слышно играет фоновая заставка — лесной шум и отзвук океана. Гамма — флэш-чата — зеленовато-белая. Дебри джунглей. В нем никого нет, кроме роботов-программ. И Лаки.

«Они тут», набираю я на клавиатуре и посылаю ей сквозь искусственную вселенную сети во вселенную ее сердца. Может, мы сможем объединить наши вселенные? Я не так давно познакомился с Лаки, но она сразу привлекла мое внимание некоторой отличностью от остальных чатлан, каким-то особым слогом, или может, я чувствую это только в своем сердце. Ведь что слова? Это слова! Обещания Души важней! Ее я, конечно, не видел, есть ли она вообще, но почему так замирает мое сердце, когда я общаюсь с ней?

Наверное, это плохо, но с другой стороны — я не предаю АНГЕЛА. Ведь Лаки это абстрактный образ, незримый маг-волшебник, строящий вместе со мной космические миры с помощью воображения. Не разговариваю ли я сам с собой? Но я тут запутался, подумаю позже.

«Они молчат», долетает до меня ответ Лаки.

«А мы живые, мы живые».. Набрал Я и задумался, пытаясь понять, что хотел этим сказать.

«Ты обещал новый мир». Разрывает плотную паутину моих мыслей фраза Лаки.

«Да. Пустота. Забудь свое имя, сотри тело, сотри все. И посмотри на бескрайний вакуум вокруг. Почувствуй его».

«Я ничего не вижу...Темно».

Я улыбнулся, и шагнул к ней туда. В эту черноту, и невидимой рукой провел по космосу, создавая свет, звезды и все. И ее. Она тут же возникла рядом в виде собравшейся в комок мысли.

«Но у меня глаз нет... Я слепая». Коснулся моего сознания ее жалобный плач...

«Сейчас».

И я коснулся этой мысли, развернул ее и превратил в пылающий хрустальный цветок. Добавил ему глаза.

«О..Я такая необычная», воскликнул цветок. «И оригинальная. А где ты? И что это за тихая музыка играет на фоне космоса»?

«Сейчас. Сейчас. Сейчас. Раз-два-три».

Я материализовал свое сознание около компьютера. Посмотрел: застывшие на мониторе колонки наших фраз, отключил медиа-плеер и — @%$-Нырнул обратно. Втек во вселенную в виде bpevhelyjuj….шшшшшш…-изумрудного кленового листика, переливающегося всеми оттенками зеленого цвета.

«Ты красив», кокетливо заявил цветок.

«Ты тоже! Будешь строить вселенную? Или поменяешь форму»?

«Н-у-у…А можно я буду птицей»?

«Давай. Я, например, вижу тебя в образе райской птицы с перьями из драгоценных камней. Или? Хрустального огня? Или: Звезды»?

Цветок вспыхнул, раздумывая, и ответил: «Листочек, я не хочу быть каменной птицей, она тяжелая. Птица должна летать. А в своем драгоценном оперении я буду на земле».

«Хорошо. Тогда пусть в пустоте будут одни твои глаза, на весь космос. Пусть обнимут меня своим светом. А...Я..Я буду Нежным Ветром…Звездным..Моя сверкающая радуга пусть укроет тебя. Хочешь? Будешь»?

Цветок задрожал и ...Исчез в синей вспышке. Миг, и на меня из тьмы глянули огромные глаза, зеленые глаза, улыбающиеся мне.

«Тебе нравится», спросили они...

«Да. А вот мой ветер».

И……Я превратился в разноцветную кометную рассыпь, в вихрь поющих Ом-м-м ледяных кристаллов и обнял глаза...

«Ой..Мне холодно…Сделай потеплее»...

«Извини», смутился я и растаял, чтобы снова обнять ее теперь уже золотым космическим ветром, ветром солнца, потому что я стал звездой...

«Ты так красив. Я завидую». Засмеялись глаза.

«Твои протуберанцы, они не обожгут меня»?

«Нет, я буду теплым. Надо во всем и всегда быть теплым».

Сказал Я-Звезда, лаская бархатные реснички глаз рукой-протуберанцем.

«А давай я снова буду птицей. Только из света. А ты снова станешь ветром, теплым. И мы улетим в черную даль, творить миры»?

«Давай. Я ветер, розовый, золотой, лиловый, сиреневый, голубой и смеющийся. Я подхватываю тебя как птицу и, подхватываю тебя как глаза, и мы несемся куда-то, по пути творя МИР».

Чернота исчезает. Мы смеемся.

«Видишь? Вокруг тысяча солнц. Пока только солнц. Планет нет. Ты их хочешь? Мы же боги»!

Свет рядом шепчет:

«Да. Я хочу их. Самых разных. И прекрасных и безобразных. Чтоб прекрасные были еще прекраснее».

«Да-а-а. Смотри».

И вот мы раздвигаем солнца. Освобождаем место для планет. Чтобы их не спалило...

«Ты дышишь светом. Поток голубого пламени создает мыслеформы. Неясные. Молочного цвета. Из них появляются призрачные очертания первой планеты. Она пока не в материальности. А хочешь, будет в духовном измерении»?

Свет прошептал: $(*&ENTER+))

«А пусть их будет два. И материальное и духовное. Иначе, как тогда кто-то узнает о том, что кроме того, что есть, есть нечто иное?»))).

Я свернулся в точку, задумчиво пульсирующую точку...Развернулся и взорвал вселенную радостным фейерверком своего ответа:

«Да, давай ты будешь Матерь Мира. И..Ты создашь духовное измерение на этой планете, а я материальное. Что получится»?....Она за-молчала...

Меня выбросила из нашей вселенной, и я снова за монитором, жду ее ответа. За окном улыбается ночь — пряная и мокрая. Что-то, воображение сегодня плохо работает. Или я устал после работы? Наверно и то и другое. Слов нет секунду, две, три…И…

Я снова в нашей вселенной, рядом с ней, так рядом и далеко...За тысячи парсек..Кабелей и проводов...Сигналов... Слышу в тиши свое дыхание — ускоряющийся гипно-ритм.

Но тут я с ней! Старый Модем, создающий наш мир, барахлит, кашляет, наш космос трещит. И трясется…Она молчит..

«Я шепчу, я кричу, улететь я хочу. Давай сядем вместе на краю звезды. Станем точками пламени и заглянем вниз, в черную бездну».

(Connection)/ ////…Тук…Бип..Бип…Сигналы сердца соединяют нас..

И вот возникает ее ответ: «Давай». Космос стирается. Мы два блуждающих, грустных огонька, присевшие на жарком теле белого гиганта звезды. Мы часть его и мы отдельны от него. Трепещем на космическом ветру!

«Заглянем в бездну», шепчу я.

«Да».

И мы наклоняемся и заглядываем в страшную бездонную черноту космического колодца под нами. Мы хотим осветить его до дна. Что-то найти там, в первобытной тьме. Но наш свет слаб и убог. Он не может...Долететь до туда с этого уютного местечка на теле звезды.

«Мы должны уйти отсюда. Мы не можем отсюда осветить эту тьму. Пойдем туда и создадим новый мир»? Прошелестел я, вздрогнув пламенем.

«Давай. Шагнем вместе. Возьми меня за руку. Мне страшно».

И мы несемся вниз, радостные боги, жертвующие покоем звезды ради создания мира. Летим вниз раскаленными кометами, и я кричу сквозь вихрь полета:

«Придумай ее. Эту духо-сферу...Для этой призрачной планеты, ждущей там внизу...А я..Я..Потом создам все»...

Мы спустились на самое дно. Оно, оказывается, было, это дно космоса. И зависли около нашей пока еще про-планеты. Планеты без Души.

«Ты видишь дно? Дно. Давай сначала прощупаем его. Оно какое на вкус»? Задумчиво прошелестел огонь рядом.

«Влажное. И напряженное». Сказал я через миг///Показавшийся вечностью.

«Давай оближем его, может за ним что есть»?

«Давай»?

Мы спустились туда, к этому дну, и принялись облизывать его, пытаясь своим огневым дыханием прожечь в нем крохотную дырочку, чтобы заглянуть на иной свет. Но — оно было слишком твердым и — не поддалось. Правда…

Чуть оплавилась его поверхность. Может если часто стараться, то мы сможем?

«Что там», шепнул огонь!

«Не знаю», ответил я.

«Полетим к планете. А потом обязательно сюда вернемся. Чтобы прожечь его до конца».

Мы зависли около планеты… и…

«Ты видишь ее? Я уже создала ее. Душу мира. И поместила в сердце планеты. Она молода, но так хочет чему-нибудь научиться».

«А ты дашь ей часть своей души»?

«Да? Она это я. Я это она. Она чиста и жаждет действия, но потом. И я нарекаю ей имя Ойкумена, и даю свою женственность».

Увы, я окружаю ее тесными рамками атмосферы, накладываю на прозрачную оболочку планеты километры песка и почвы. Но под километрами Земли бьется Душа.

«Но вот у нас есть душа и твердь. Не хватает чего-то».

«Действия. И форм».

«Да, добавим зеленое в крапинку небо. Пусть трава будет лилово-синей и пусть она тихо поет под нежной лаской меня — ветра».

«Да, ветер. Но все пока абстрактно и, А, душа. Она прорывается, ей тесно в твоей оболочке, но она не повредит твоей работы. Она вырывается на поверхность, а с ней приходит ожидание. Не надежда. Ожидание».

«Хорошо, Душа. И пусть будет белое солнце».

«Но жарко», заметила Душа. Спрятавшаяся в бесконечных равнинах, шевелящейся и сверкающей лиловой травы.

«Тогда — вот оранжевое море. Видишь, вьются и поют волны? Они радуются своему существованию».

«Я волна» — Сказала Душа, угадав мое желание.

«А я океан, ты во мне», улыбнулся я, радуя мир радугой брызг, светящихся красным или оранжевым в лучах белого солнца.

«А давай разорвем траву морем. Материализуемся на эту траву в тела-формы, а потом продолжим работу. Я тут лежу на траве и смотрю на белое солнце...».

«Да». Сказала Душа. Рядом.

«И ветер, которого нет, играет твоими волосами. Тихо как»!

Она стала обнаженной девушкой с кожей медного цвета. Власы ее золотым плащом укрывали тело. Светящиеся голубым пламенем глаза насмешливо смотрели на меня. Я стал смуглым юношей в тунике ослепительного, чистого белого цвета. Нагнулся над ней исполином-джином из тумана и поцеловал, с восхищением ощутив на губах вкус земляники.

«Ты где успела землянику съесть», обиженно протянул я. Слизывая капельки росы с ее блестящего как торт нежного тела.

«А так..Вот..Сотворила себе по пути сюда....Хочешь. Я дам тебе»?

«Хочу».

И она провела рукой по воздуху. Сотворив берестяное лукошко полное мокрой земляники.

«Только с поляны», рассмеялась моя богиня.

«Возьми». Я взял и надкусил, наслаждаясь вкусом и глупо улыбаясь от ощущения прохладного сладкого сока, потекшего по пищеводу вниз. В трепещущий в предвкушении радости желудок...

«Я..Тоже хочу отблагодарить тебя...Возьми...».

Я рассмеялся и поцеловал ее.

Тут же между нашими сладкими сросшимися губами вырос прекрасный цветок лотоса. Он мерцал и пел какую-то песню, о любви, наверное.

«Спасибо», вздрогнуло ее сердце.

«Ты так добр, мой небесный бог».

«Ты тоже, моя богиня».

Она заткнула цветок в свои волосы и обольстительно усмехнулась. Стыдливо запахнула на себе плащ волос, доходящий до босых ступней и —

«А ну догони». И она умчалась в трепещущую бесконечную даль травы.

«Догони, Догони, Я твоя. Я везде. Найди меня».

Она мчалась, сверкая в свете солнца и оборачиваясь в полете, изредка посылала мне воздушные поцелуи, тут же превращающиеся в розы. Я хохотал и отбивался от роз. Поймал ее и, положив на траву, заглянул в ее глаза. Такие глубокие и бездонные, что в них не отражалось небо. Там царила вечная ночь, не освещаемая даже светом звезд. Вздрогнул, распахнул на ней ее стыдливый покров.

«Интересно. Как это у богов»? Сказали мне ее глаза.

«Это не взорвет этот мир»?

«Нет. Это просто объединение. Созидание. Ради других».

И я приник к ее сердцу, готовясь пить его до дна, а трава сомкнулась над нами, и замерла в предчувствии вселенской бури. Мир вздрогнул и задрожал, фонтаны земли взлетели под небеса и……Мы тоже взлетели, крепко переплетенные друг с другом, с тел наших тек пот. Попадал на землю. Она тут же покрывалась материками и морями.

Материками от моего — морями от ее. Мы кричали так свободно и радостно, и воздух наполнялся шумными стаями птиц всевозможных расцветок. Стонали. Открыто выражая себя. И на поверхности вод скакали разные виды обитателей морского дна. Мы создавали мир. Нас уже не было. Мы превратились в сверкающий круг света. Мы поднимались все выше и выше. Крутились все быстрей, а по планете разлетались наши творения — тут же поющие нам славу, гимн благодарности за создание. Но мы устали, Вращение кончилось. И нас раскидало по миру, и мы очутились в одиночестве по разные стороны планеты.

«Где ты»? «Где ты»? Нет ответа. Нет сигнала. Резкий удар по расширившемуся сознанию и мир — звезды жалобно рассыпаются на какие-то квадратики, черточки и точки, пиксели? Меня выбрасывает куда-то, в черный тоннель без конца и я кричу, падая в его дышащие недра: «Приди ко мне. Приди...». Но ответа нет. Удар. Опять удар. Влетаю в реальность, и глаза упираются в мигающую надпись: «Соединение разорвано». Нет, Нет! Но что делать? Наверно какой-нибудь телефонист, скажем, пусть его зовут Иван Незагадка, напился вдрызг, и звонит своей Люсе с телефонного распределителя, по иронии судьбы выбрав для соединения именно мою линию.

Вот он стоит, привалившись к стене, и дышит в почерневшую от времени трубку. Что-то говорит в решетку микрофона: «Люсь, а-а-а, Люсь. Я тут на работе типа. Буду поздно», заплетающимся языком говорит он. «Да! Ну, вот ты как всегда, наебашился вдрызг, погань. И что мне с таким тобой делать? И, небось, всю зарплату уже пропил. Паршивец этакий». Орет Люська. «А ну живо домой! А не то на порог не пущу». «ЭЭЭ. Потише, женщина». Ржет Иван, Поправляя съехавшие на нос большие сварочные очки. Вот он расстегивает ширинку, (кульминационный момент зарисовки). И мутная желтая струя бежит вниз, попадает в телефонный распределитель. Течет по клеммам сотен телефонных линий, Иван удовлетворенно урчит и застегивает ширинку.