Во имя...

В кабинете наставника не оказалось. Видимо, день был тяжелым не только у меня. Николай Иванович и так с трудом переносил покушения на его одиночество, а тут в таком объеме наплыв гостей.

Включив свет, я прошла к его столу, на котором в беспорядке лежали толстенные древние книги, папки с документами, кипы бумаг. В центре стола лежала аккуратная стопка пергаментных листов, исписанных ровным каллиграфическим почерком учителя. Удобно устроившись в кресле и сделав добрый глоток крепкого кофе, я взяла верхний лист, ничуть не боясь того, что делаю нечто противозаконное. Наставник часто повторял, когда я спрашивала разрешения порыться в его библиотеке, что того, чего мне знать не надо, в этом доме все-равно нет.

Поэтому я со спокойной совестью принялась читать.

"Тысяча лет на бумаге...".

Дыхание перехватило, на глазах тут же выступили слезы. Это был мой родной язык, язык моего мира, моей страны, язык, на котором звучало мое настоящее имя. Его я не слышала так невыносимо давно.

Перед глазами вставали картинки воспоминаний. Мой папа, моя младшая сестренка, которой едва исполнилось 7 лет. Вот мы вдвоем ведем ее в первый класс. Вот она возвращается домой с первой пятеркой. И наши с отцом вопли радости, какая она у нас умничка.

Вот мы с моей лучшей подругой идем на первое занятие в университете, обе в самых лучших своих нарядах. Мы с ней мечтали, что станем самыми успешными адвокатами. Что ж, теперь ты уж без меня, Настя, без меня.

Вот папа, объясняя мне уголовный кодекс, хватается за голову и попирает себя за то, что передал дочери так мало мозгов.

Вот снова мой папа хватается за голову, сопровождая это все той же фразой, только на этот раз потому, что я в 10 вечера пригласила домой всю нашу группу. Ну не виновата же я была в том, что из кафе нас выгнали.

А вот уже и Дэн, такой чертовски красивый и сильный, случайно задевает меня тележкой в супермаркете. А так ли уж случайно?

Вот наша с ним прогулка по Измайловскому парку. А потом отель и объятия его сильных рук и прикосновения чувственных губ, дарящих неизмеримое наслаждение.

Тихий нежный шепот всяких приятных мне глупостей. А дальше его самое ужасное:

"Прости, малыш", то самое, что каждый раз настигает меня в моей пустоте. То самое, за которое я его никогда не прощу.

Когда я поняла, что водопадом своих слез испортила рукопись наставника, было уже поздно. На титульном листе красовались мокрые пятна — предатели. Николай Иванович сотрет в порошок меня вместо, как планировалось, Раи, которая должна была пострадать за немытую посуду.

— Эл, что ты делаешь? — грозный оклик учителя застал меня за размахиванием мокрого листа — я пыталась его высушить. Процессом увлеклась, приближение обладателя не почувствовала. Ой, зря. Николай Иванович, гневно взирая на меня, стоял, уперев руки в бока, и вид его мне ничего хорошего не сулил.

— Листик сушила — промямлив, я аккуратненько положила этот самый злополучный лист на стол и также аккуратненько попыталась ретироваться .... Куда-нибудь подальше. Мне сегодня явно не везет в попытках вовремя убраться.

— Сядь — грубо приказал учитель. Такого тона от него я еще не слышала. Глазки, которыми я сегодня так впечатлялась, теперь метали молнии. Я села, правда, уже по другую сторону стола и поспешила потупить взор в столешницу.

— Что ты читала? И смотри на меня, я не с твоей макушкой разговариваю!

— Р-ру-копись — заикаясь, прошептала я. А в гневе учитель ой как страшен.

— И как? Интересно? — Наставник взял в руки бумагу, над которой я лила слезы и, пустив сквозь нее энергию, вернул листу сухой вид. Вот, тьма мне в голову, а я и не догадалась.

— Я прочитала только название. — Учитель изменился в ту же секунду. В смысле, вернулся Николай Иванович, белый и пушистый, точнее ворчливый и добродушный.

— А чего ж тогда так слезами купала мои записи? — в его голосе больше не было той пугающей властности, вернулась манера растягивать слова на старческий лад.

Кто б мне самой объяснил с чего я так, увидев буквы родного языка, ударилась в воспоминания. Я ведь всегда знала, что Николай Иванович мой соотечественник.

Вопрос в том, знал ли об этом он? Собственно, по моим умозаключениям, не мог!

И почему я на ходу стала придумывать подходящее объяснение, я тоже не смогла объяснить. Просто начала:

— Мне не спалось, сегодня столько всего случилось — так, в верном направлении двигаемся, учитель одарил меня жалостливым взглядом. — Я хотела поговорить с кем-то близким. — Тут я запнулась не нарочно, действительно хотелось. — Я хотела поделиться с вами. И я приготовила кофе, и пришла к вам. Я думала, вы как всегда работаете. А тут. Я все-равно ничего не разобрала, — усиленно стараясь, чтобы речь моя ручьем не лилась, я намеренно делала промежутки, вздыхала, комкала в руках край своих шортиков. Шортики! И тут я впала в ступор.

Сила меня раздери, я сижу перед наставником в пижаме!!!!! Видимо учитель заметил ужас в моих глазах, взгляд которых я переводила то на свою маленькую маечку и такие же маааленькие шортики, то на бедного наставника, который в свою очередь испуганно смотрел на меня.

— Эл, что случилось? — не выдержал учитель, подскакивая ко мне и хватая за руки.

Я понимая, что старика надо успокоить, выдавила из себя только:

— Я в пижаме перед вами.

Вышеупомянутый старик сначала непонимающе моргал, потом покраснел, потом медленно осел передо мной на свои колени, уткнулся головой уже в мои колени, ГОЛЫЕ причем, и начал ржать.

Я на это долго смотреть не смогла, проанализировав последний отрезок своего монолога, присоединилась к наставнику. Ржали оба долго.

Под конец нашей истерики на полу мы сидели уже вдвоем. Теперь только я утирала слезы от смеха и периодически всхлипывала. Николай Иванович, хватаясь за живот, охал.

— Довела старика — продолжая охать и кряхтеть, учитель поднялся и помог мне. — Давненько я так.

— Я тоже — отозвалась я, принимая сидячее положение уже в кресле. — А если быть точной, в этом мире впервые.

Наставник тут же стал серьезным:

— Эл, жизнь всегда возьмет свое, скольких бы друзей тебе ни пришлось оплакивать.

— Да, — согласилась я — только вот есть ли во мне эта жизнь?

— Элпис, — на миг мне показалось, будто Николай Иванович стал другим, тем самым незнакомым мне обладателем с целым миром в зеленых глазах, — береги огонь в своем сердце. Не важно, ради кого он горит, ради Дэна, или ради Дианы, или для кого будет гореть потом. Именно в нем твоя жизнь и твоя Сила.

Голос наставника проникал в мою душу, он отвечал на так и не заданные мной вопросы, словно зная, зачем я пришла к нему.

А я заворожено смотрела на него, такого родного и близкого, и почему-то видела совершенно другого человека. Высокого сильного мужчину с черными, как смоль волосами до плеч, с явно проступающим через протертую коричневую мантию рельефом мышц широких плеч, рук. Лицо с резкими четкими линиями, будто бы высеченными из камня, выступающие скулы и мужественный подбородок. А еще глаза, те самые яркие изумруды, в которых, жила Вселенная и что-то еще. Что-то так похожее на мою пустоту, только гораздо ужаснее и бесконечнее.

— Хватит — резко произнес наставник, заставляя меня вздрогнуть и вернуться в реальность. Передо мной сидел привычный учитель, пожилой, соответствующе седой, среднего роста и пухлого формата, устало, спрятав лицо в сморщенных ладонях.

Несколько секунд я внимательно смотрела на него, ожидая, что вот он сейчас взглянет на меня и все объяснит. Он молчал, а я, не понимая, что происходит, решила, что самым лучшим будет оставить его в покое.

Пробормотав извинения, я поднялась и вышла в коридор. Меня никто не остановил.

Почти сразу, как только, я закрыла дверь, в кабинете сконцентрировалась Сила.

Это возвращался Стефан. Они с Раей могли управлять пространством и перемещаться по Вечному почти без ограничений. Стефан, будучи Старейшиной, мог это делать и сквозь грани миров. Я не могла переместиться даже на метр, потому что для этого нужна только личная Сила, а таковой у меня имелось с гулькин нос.

Услышав за дверью тихое приветствие наставника, я было направилась к себе, но следующая фраза уже прибывшего Стефа, заставила меня замереть на месте в десяти метрах от кабинета.

— Приветствую вас, ваша Светлость! — Что, Сила Вечного, здесь происходит. Какая, в Тьму, Ваша светлость, когда так обращаются только к Верховным (и вот это уже догма без права на вольности). Память, в которую все тот же Стефан за последний месяц вложил невероятное количество информации, теперь услужливо выдавала имена глав всех шести Советов:

Александр и Михаэль, одновременно и враги, и Верховные двух самых мощных по концентрации Силы Советов (Серого и Красного). Натариус — Верховный Синего, самого слабого Совета — уже давно отдал право власти над своей Силой Александру. Эльдар — глава Зеленых, в подчинении Серого Совета около 50 лет.

Дангатар — предводитель "Закатных", невероятно сильных и умелых воинов — обладателей. Он единственный из Верховных, кому даровано звание Властителя, хотя отдал Силу Оранжевого Совета под контроль Михаэля.

И, наконец, Камал — Верховный Белого Совета, остающийся пока в нейтралитете.

Все, Ваша Светлость применимо только к этим обладателям, потому что им дано право брать личную Силу каждого обладателя в своем Совете.

— Не паясничай, Стеф. Не до этого — услышала я ответ учителя.

— Ладно-ладно, ты не в духе из-за того, что слишком много гостей в твоем доме? — иронично задал вопрос Старейшина.

Подслушивать дальше уже было опасно, и я медленно побрела к себе.

И тут меня переклинило.

Стефан никогда не упоминал, к какому Совету принадлежит, и никогда не появлялся в мантии, впрочем, как и Рая. Оба предпочитали обычную одежду. Какому же Совету принадлежит Стефан?

Я рванула в противоположную сторону от лестницы, туда, где располагались две гостевые комнаты, в одной из которой мирно почивал в сей уже предрассветный час мой супруг.

— Дэн! — запыхавшись, завопила я, вихрем врываясь в его спальню.

Супруг как спал, так и перестал. Подскочив на месте, словно ужаленный, ошалело уставился на меня.

— Дэн, какому Совету принадлежит Стефан? — выдала я, дав минуту прийти мужу в себя.

— Элли, ты за-а э-этот месяц тут со-овсем оша-алела? А-а? — прозевал мой благоверный.

— Какому, Дэн, какому!? — встав на колени перед изголовьем кровати, я сложила в молящей позе ладони и сделала самое просящее выражение лица, — Скажи!

Дэн одарил меня раздраженным взглядом, видимо я зря старалась. А потом, заползая обратно под одеяло и отворачиваясь, недовольно пробурчал:

— Какому, какому — Золотому! — и уснул.

Приплыли, приползли, прилетели, короче, приехали и конкретно так, надо сказать.

Глава 8.

Лечь спать мне сегодня так и удалось. Вернувшись от Дэна, я дотопала до своей комнаты, свалилась на кровать и ... мдаа, потолок у меня в комнате из светлого дерева. Весь рисунок на нем я изучила досконально, пока думала. А думать было много над чем.

Значит, Золотой Совет, говорите. О нем я практически ничего не знала, кроме скользких упоминаний в паре самых древних и затертых книг. Однажды спросив у Стефа про Седьмой Совет, получила лишь небрежную усмешку и лаконичный ответ: "Канул в века". В той паре упоминаний говорилось же лишь о том, что Сила всех Советов сосредотачивалась в руках Верховного Золотого Совета, обладающего неограниченной властью. Шесть его подчиненных обладали Силой, подобной его. Короче говоря, типичный Олимп с Зевсом во главе. Миф, легенда, возможно, когда-то и бывшая правдой, а, может быть, и остающаяся по сей день?

В соседней комнате проснулись. Значит, через 30 минут здесь будет Рая и с диким воплем: "Чего копаешься, соня!" потащит меня во двор на тренировку.

Понимая, что без пары чашек очень крепкого кофе, просто не выживу, я быстро переоделась в обтягивающие легенсы и топ, облачилась в свою теперь у же коричневую мантию, символ отречения от Совета, и бегом понеслась вниз.

На кухне уже отирались Дэн со Стефаном, один рыскал по шкафам в поисках кофе, другой жевал бутерброд, точнее черствый кусок хлеба с уже заплесневелым сыром — эстет, Сила его мне.

— Приветствую, Старейшины! Стеф, кофе на столе, опусти глаза вниз. — Мдаа, может он и старейшина Золотого Совета, но растяпой ему это быть не мешает.

Благодарный Стефан расцвел приветливой улыбкой.

— Как кошмарики? Все те же?

— Да нет, сегодня обошлось без них.

Дэн задумчиво уставился на меня:

— Тебя по-прежнему мучают кошмары? — Заботливый, какой муженек.

— Нет, Дэн, ты больше не в главной роли — съехидничала я, забирая у Стефа кофе и насыпая в три кружки сразу. Дэн лишь многозначительно хмыкнул.

— Элпис!!!! — крик с лестницы синеглазой обладательницы заставил поморщиться всех троих.

— Вот, Тьма всех миров! — выругалась я и, кинув прощальный жалостливый взгляд на свою чашку, потопала в холл.

— Сила с тобой, Рая!

Глядя на мой недовольный вид, Рая не сдержалась:

— Ты опять не успела позавтракать?

И вот чтобы с ней сделать? Ничего! Потому через пару минут начнет делать она. Из меня. Котлету!

— Пойдем уже — буркнула я и направилась к выходу.

На самом деле, тренировки с Раей я обожала. Настолько неординарно эта миниатюрная девушка вела каждый раз бой, что мне оставалось только восхищаться ее мастерством и, естественно, мечтать о наступлении того дня, когда же Рая окажется побежденной.

— Ха, ха и еще раз ха! — отвечал на мои планы Геркулеса наставник, чтоб его Силу Тьма забрала и мне отдала, и не то, чтобы он в меня не верил. По его словам, очень даже верил, но вот в Раю больше.

Захотелось выругаться вслух и покрепче — наставник, наставник, всюду он. Я все утро гнала прочь мысли о нем, я молила Силу Вечного, чтобы не столкнуться с ним на кухне, просто потому что мне было страшно. Страшно было смотреть ему в глаза, а вдруг вчерашнее видение повторится вновь. Оно словно переворачивало все во мне, вселяло ужас, но в то же время было таким притягательным. Вот как раз последнее и пугало больше всего. Где-то глубоко внутри я хотела вновь встретить того мужчину. Ну и что, что он всего лишь плод моего больного воображения.

Я увлеклась, непозволительно увлеклась. Мощный посыл энергии попал мне точно в грудь. Я отлетела метров на десять и приземлилась на спину.

— Не спи, Эл — где-то надо мной раздался довольный смех Раи.

— Что б тебя...— кряхтя, я поднялась и уже собранная, готовилась к следующему полету, он не заставил себя ждать. Поставив блок, мне удалось сдержать часть энергии, поэтому отшвырнуло меня на этот раз недалеко.

— Рай, ты меня в летчики готовишь?

— А, думаешь, стоит? — задумчиво потирала подбородок моя издевательница.

— Тогда научи сначала приземляться! — воспользовавшись ее заминкой, я ударила не собранной энергией, а двумя нитями своей чистой Силы. Ага, вот прямо сейчас эту черноволосую бестию я врасплох и застану. Потоки были в момент перехвачены и отравлены в меня — несчастную. Пока пыталась вернуть над ними контроль, ноги меня уже не держали, вместо них работала пятая точка.