— Так бы и сказал, что не знаешь! — фыркнул Роман.
— В этом тексте говориться о том, что это не просто гробница, точнее, это место не является последним пристанищем фараона или вельможи. Но это некий портал, место, откуда мы можем попасть куда угодно в пределах временного промежутка, однако место это изменяется по изгибам пространства. В общем, это Дверь...
— Что?! Дверь?! Но наши боги отказались от неё! Мне же самой пришлось пользоваться помощью славянской богини, чтобы уйти отсюда! — Сфинкс только старательно пожал плечами, одновременно не в силах заставить свои уши не прижиматься трусливо к голове, что его выдало с потрохами. — Ты знал, да? Ты знал и ничего мне не сказал, я ведь хорошо вижу?
— О да, моя госпожа, — еле-еле прошептал полулев, видимо, впечатлившись моими засверкавшими глазами. — Я ведь не слепец, я и вправду величайший щелкунчик загадок...
— Посмотрим, на кого ты будешь похож, когда я выцарапаю тебе глаза и оторву уши! Какой ты будешь тогда, величайшим или как?!
— Извини, что перебиваю, — вмешался Роман, крайне рискуя самим собой,— но мне здесь не нравится, тут пахнет воском и смолой, и наша с Марселлой голова уже кружится! Правда, Марселла?— кошка недоумевающее на него посмотрела, однако уже через секунду округлила глаза по двум монетам и зашаталась, прислоняясь к стене, подумала и даже мяукнула жалобно. Я тут же "оттаяла" (знал ведь, чем меня остановить! Видела, что Марселла притворяется, но эта извечная любовь к детям моим!) и согласно кивнула; Сфинкс постарался удалиться незаметно, по стеночке и превратиться в тень на полу.
— Если всё так, как сказал Сфинкс, то мы вполне можем попасть совсем не в тот Египет, к которому я привыкла, нам может быть трудно. Но я не собираюсь сидеть здесь и чего-то ждать. Идёмте, только держитесь меня.
Роман подхватил ещё один факел, тоже запалил его и последовал за мной, мне же оставалось взять на руки Марселлу и направиться к следующей двери. С трудом отыскав оную, я нашла скрытый механизм и нажала на него, лёгкое беспокойство ощутив только после этого. Письмена на двери вспыхнули ярким светом, едва не ослепив нас, я схватила за руку Романа и отвернулась, отгородившись от подувшего ниоткуда ветра полупрозрачной стеной. "Держись!"— выдохнула я ему в лицо, и в этот момент всё стихло. Пламя в треножнике перестало колыхаться с столь же отчаянно, освещение снова стало неровным, но неизменным, нас вновь окутала полутьма, вот только дверь не открылась, что мне очень не понравилось. Я обернулась к ней и хотела снова попробовать нажать на рычаг, чего мне не удалось: с поверхности двери словно отслоилась тоненькая плёнка и полетела на нас. Произошло это в считанные доли секунды, у нас даже не было возможности что-либо сделать. Плёнка окутала каждого, и всё тело пронзило такой болью, что почти не было сил стиснуть зубы, чтобы легче было терпеть!
И вдруг всё кончилось.
Не было больше боли, зато невероятный свет стал слепить глаза, заставив их слезиться от рези. Так плохо я себя не чувствовала даже тогда, когда ко мне впервые пришёл гонец от Ра и сказал, что я больше не имею отношения к богам... Роман зашевелился, проталкивая меня вперёд, и глухо застонал, ему, видимо, тоже было не сладко... Вот бы сейчас узнать, куда мы попали и во что нам это выльется!
— О, боги! — хрипло выдохнул грубый мужской голос, заставляя меня вздрогнуть и, несмотря на резь и слёзы, открыть глаза; к реальности мы возвращались медленно и с трудом.
— Что вы здесь делаете?! Как посмели войти в шатёр к величайшему торговцу Верхнего и Нижнего Египта?! Кто вы?!
— А кого вам надо?— устало поинтересовался Роман, выступая вперёд и щурясь, чтобы было лучше видно; Сфинкс нервно хихикнул и, споткнувшись, налетел на меня.
Если кого-то торговец и рассчитывал увидеть, то уж точно не нас. Это стало понятно в тот момент, когда его можно было более-менее сносно разглядеть сквозь слёзы из-за выжигающего солнца. Смуглый толстый египтянин с подведёнными глазами напомнил мне о старых временах, хотя всё же было что-то странное во всей его фигуре: словно бы я видела всю жизнь египтян, а подобного типа встречала впервые в жизни. Уже одно это позволило судить о том, что забросило нас через Дверь не в мой родной мир, а лишь в его отражение. Это несколько успокоило, однако и заставило задуматься, а что же нам здесь делать! На лице Романа то же выражение было запечатлено вперемешку с интересом при разглядывании настоящего египтянина из Древнего мира, я понимала его любопытство, но у нас не было времени на экскурсии, надо было срочно действовать!
— Объяви меня,— шепнула я таксисту, пихнув его локтем в бок. Роман недоумевающе уставился на меня.— Объяви меня, глупец — жить будешь! — он только пожал плечами, всё ещё не понимая меня, и... мне пришлось впервые в жизни поклониться, впрочем, так уж по этому поводу переживать не стоит — я всегда хотела быть актрисой, а кошке присуще приспосабливаться...
— О, господин, прости, что нарушила твой покой непокорная, но не для себя стараюсь, а для господина моего и повелителя, великого воина римского Романа, — я ещё раз склонилась (уже с большим энтузиазмом!) и указала вежливо на слегка опешившего таксиста.
— Что же тогда твой хозяин нарушил мой покой?! — уже более уверенно прорычал торговец, тоже входя в свою привычную роль. — Неужто не мог предупредить меня, величайшего?! — пришлось мне ещё ниже поклониться и, подойдя ближе к нему, опуститься коленями на подушки и прижать скрещённые руки к груди. Спиной я почувствовала на себе негодующий взгляд Романа и злорадно про себя усмехнулась. — Хорошо, я прощу ему эту оплошность, — с лёгкой самодовольной хрипотцой произнёс торговец, но прикасаться ко мне он пока не посмел, не узнав больше о посетителе. — Я дозволяю ему пройти ко мне и поведать о себе. Почему сей воин путешествует один, без отряда? — торговец откинулся на подушках и хлопнул в ладоши, вызывая слуг. Я выпрямилась, разогнув колени, всё ещё не поднимая на торговца глаза, и подтолкнула к торговцу не понимающего до конца Романа. Ему пришлось пройти неуверенной походкой к подушкам, но постепенно и он смог войти в роль и выпрямился, не пожелав вести себя скромно, как полагалось гостю египтянина. Развалился на подушках, спокойно выдерживая взгляд чёрных, слегка прищуренных глаз торговца.
— Прошу меня простить, что без гонцов и объявлений, но так уж получилось, — пожал плечами Роман, чувствуя себя спокойно и, кажется, даже уверенно. Чтобы подтвердить его авторитет, я попросила мысленно Марселлу, чтобы она помогла хозяину. Кошка прошла к нему вальяжной походкой и свернулась калачиком у него на коленях. В этот момент наконец-то вошли двое слуг, поклонились господину и, привычно посмотрев на господина, воззрились на нас четверых с удивлением. Торговец поднял на них глаза и лениво произнёс:
— Угощения моему гостю! — слуги, по-прежнему недоумевая, всё же не решились перечить воле хозяина и с некоторой поспешностью удалились. Торговец же подвинул к себе тарелочку с финиками и, взяв один толстыми пальцами, поднёс к губам, продолжая испытующе смотреть на Романа.
— Позволь мне спросить, доблестный воин, что заставило тебя прийти ко мне?
— Жара и пустыня, купец. Но не только! Удовольствие видеть хозяина пустыни не могло не заставить меня выбрать именно твой караван. Я странствую в поисках работы, обременяя себя лишь рабыней и любимыми животными, коим благословение дала сама египетская Бастет. Реши сам, что мне делать, я могу уйти... а могу и остаться...
— Ты предлагаешь себя в качестве наёмника?
— Нет, я предлагаю свои услуги, великий купец, — вежливо ответил Роман и лучезарно улыбнулся. Откуда в простом таксисте такие способности, я понятия не имею, но даже Сфинкс, морда которого поначалу выражало полное недоумение, начал наслаждаться игрой "театра одного актёра". Марселла вовсе разомлела, решив про себя, что ей на коленях хозяина и самой нравится!
Внесли угощение, молча поставили перед торговцем и так же молча удалились. Египтянин задумчиво взял в руку кубок с вином и указал на поднос Роману. Тот посмотрел на меня, я едва заметно кивнула, и он потянулся за своим кубком и лепёшкой. Когда он наклонялся — о, ужас! — из-за его пояса показалась рукоять пистолета! В первый момент мне показалось, что нам конец, однако торговец равнодушно мазнул по пистолету глазами, глотнул из кубка и расплылся в улыбке:
— Договорились! Ты, воин, будешь оберегать меня до Фив, где мы с тобой расстанемся, и я очень надеюсь, что навсегда,— он расхохотался:— Ты очень дорожишь честью, это мне нравится.
— А мне это понравится только тогда, когда мы оговорим условия, — с деловой хваткой подошёл к делу Роман и улыбнулся:— Однако у меня уже сейчас уверенность, что мы договоримся, — они расхохотались и посмотрели друг на друга оценивающе. Я тоже посмотрела на Романа подобным образом: он меня удивляет! И не только меня: Сфинкс также восхищённо глядел на него, поводя усами от зависти.
Я пристроилась у входа и выглянула наружу. Первое, что я увидела, было солнце, жаркое, палящее солнце, белое и сияющее. Оно, казалось, закрывало всё небо, тоже блёклое и прозрачное. Куда там питерскому небу, меняющемуся каждые пять минут, хотя и оно никогда не было похоже на пустынное, моё родное, но такое далёкое!.. Караван торговца длился вереницей, растянувшись на несколько барханов, до самого горизонта. Вокруг важной походкой расхаживали воины с кривыми мечами в руках и плётками на поясах, они лениво покрикивали на рабов и солдат и ещё более лениво отвязывали от поясов плети и стегали ими провинившихся. Жара портит даже самых лучших воинов, однако и они знали своё дело, ибо были профессионалами. Неподалёку стоял ещё один шатёр, хорошо охраняемый смуглыми силачами, тоже вооружёнными плётками (при виде моего любимого кнута у меня даже зубы заныли, так хотелось ощутить в ладони тугую рукоять!), видимо, там поселили либо рабынь, либо наложниц торговца, есть ведь такие сумасшедшие, которые возят с собой свои любимые наслаждения. Хотя, вполне могло было быть, что эти особы выполняли две роли одновременно, есть и такие... В основном, караван был самым обыкновенным, только мне не совсем понятно было, почему торговец не нанял корабль, чтобы добраться до столицы по реке, а отправился пешком по барханам, хотя это было не так дёшево. Оставалось только удивляться...
Примерно через час Роман и его новый наниматель были на короткой ноге, как говорят в такой далёкой отсюда России. Я посчитала, что могу больше не мозолить глаза обоим, и незаметно выскользнула из шатра. Марселла осталась с Романом, а вот Сфинкс, всё ещё маскируясь под "любимого кота", увязался за мной.
— Что-то собираешься разведать, Плеть?
— Да, хочу узнать, в каком бархане не смогут отыскать закопанного реликтового мурзика с хвостом, — серьёзно ответила я, Сфинкс понятливо протянул "а-а-а" и, сообразив, о ком я говорила, надулся, и дальше мы шли молча. Каждому, что смотрел в мою сторону, я "отводила" глаза и шла дальше, не испытывая на себе излишнего внимания, хотя после одного подобного "отвода" я почувствовала, что мои усилия ушли в пустоту. Оглянувшись, я окинула взором окрестности и пригляделась к каждому лицу, вот только поняла одно: того, кто за мной наблюдает, либо здесь нет, либо он сам мне отводит глаза, а это может только близкий мне по крови.
— Выглядываешь себе новую жертву? — ехидно донеслось снизу; я равнодушно посмотрела на полульва и мило ему улыбнулась, он тут же снова надулся, словно я его оскорбила. Вот неженка: госпоже улыбнуться нельзя, сразу за изверга принимают!
— А я уже выбрала, — ответила я, опустилась на корточки и погладила его по спине. Сфинкс громко сглотнул и прижал уши к голове:
— Я буду жаловаться в милицию, — прохрипел он, — это нападение на животного, занесённого в "Красную книгу"!
— А откуда же ты, только сегодня явившийся в этот мир, знаешь про милицию и "Красную книгу"?— ласково поинтересовалась я, снова его погладив, однако в этот раз выпустив когти.
— А-а-а... мне Марселла рассказала!
— Ну, конечно! А кто спорит?! Я просто хочу попросить тебя сделать одну маленькую вещь — сходить вон в тот шатёр и выяснить, кто там находится. Ты ведь не откажешь мне в такой мелочи?
— Что ты, моя госпожа, — окончательно потеряв голос, просипел Сфинкс и, осторожно выскользнув из-под моей руки, обратился тенью и скользнул к шатру. Вот за это его и люблю: с ним всегда можно договориться, причём совершенно бесплатно!
Вернувшись к шатру торговца, я поместилась при входе и немного расслабилась, откинув голову. По меркам Питера сейчас уже было два часа ночи, а я хоть и богиня, но не железная. Поспать мне так и не удалось, помешал тот же странный взор, словно приковавшийся ко мне с того момента, как я проходила мимо... мимо рабов! Не поднимаясь, я взглянула из-под ресниц и пробежалась взглядом по каравану; чуяло моё сердце, что этот "кто-то" на меня уже так когда-то смотрел. Вот только это самое "когда-то" было столь давно, что я успела обо всём позабыть. Словно это было в прошлой жизни!.. К сожалению, среди измотанных жарой, побоями и жаждой косматых рабов я не нашла настолько достойного, чтобы приписать ему этот взор. Что ж, я не люблю отступать! Явился Сфинкс, его слегка покачивало, лапы заплетались, а язык покачивался, свесившись из пасти. В общем, мне он не понравился, и я предпочла вопросительно выгнуть бровь и сурово на него посмотреть. Сфинкс завалился на мои колени, совершенно игнорируя мой взгляд, и протянул блаженным голосом:
— Как давно я не был в женском обществе! Какие у них ручки! А ножки! А глазки! А... не при детях...— он посмотрел на меня и вскочил на ноги, мгновенно опомнившись. — Докладываю! В сём шатре находятся наложницы торговца!
Я молча кивнула: прекрасно, значит, сегодня я пойду на аудиенцию к египтянину.
Роман из шатра явился на закате. Находился он в приподнятом настроении, видимо, головокружение от успехов всё-таки произошло, и это событие не прошло для него даром. Торговец, тоже чем-то довольный, вышел почти вслед за таксистом и громогласно объявил, что Роман отныне является его личным телохранителем, а посему, к нему должно проявлять необходимое уважение. После чего поинтересовался, есть ли недовольные и, получив отрицательный ответ, со спокойным и несколько умиротворённым видом вернулся обратно. Я схватила Романа за рукав и пристально посмотрела ему в глаза:
— Только не обольщайся. Чем скорее мы прибудем в Фивы, тем больше у тебя шансов не нажить врагов: здесь не любят наёмников, которые отнимают чужой хлеб.
— Да ладно тебе, Эстел, всё ведь хорошо, что ты переживаешь! Кстати, этот Джатис оказался нормальным мужиком! Я тут с ним так хорошо пообщался, и он мне подсказал даже, где я могу устроиться в столице! Говорит, сейчас там наёмникам раздолье, их фараон, И его фамилия, благосклонно к ним относится, там сейчас даже клуб наёмников образовали по его повелению!
