Книга Чужаков

— Твои шутки, как всегда высокоинтеллектуальны и многогранно содержимы, — прыснул Оз.

— Кто сказал что я шучу?

— Убью...

Когда Оз наконец перестал метать предметы обихода в так и не просыпавшего ни грамма еды Асперо, я нахмуренно спросил:

— Что еще за адепторум?!

К сожалению, даже прочитанных мною книг хватало на крайне малую толику знаний о здешнем обывательстве.

— Вон пусть самый меткий стрелок всия крионщины тебе обьясняет, — хихикнул Асперо, облизывая с пальца какой-то соус. — Может заодно напомнит себе на кой ляд мы сюда прибыли.

— Я помню, Асперо! — буркнул блондин, наконец присаживаясь. — Но сначала, думаю, стоит посвятить Влада в наш план.

Асперо откликнулся лишь безразличным чавканьем.

— Так вот, Влад! Как ты знаешь, у меня "слегка", — это слово выделили ироничной интонацией, — проблематичные отношения с сородичами по Высоким Домам, поэтому, пока не избран следующий Регент, у меня есть несколько вариантов поведения. Точнее два. Первый, которым воспользуюсь лишь в случае полной потери достоинства, — залечь на дно и, не дыша, ждать церемонии инаугурации. Второй же, который я, собственно, и планирую реализовать, — стать студиозусом Астария Кноли. Это одна из четырех главных в КРИО организаций, которые официально и дипломированно, обучают владению астарией. Так называемая, — Колонна Ученых. Если у меня получится поступить туда, я смогу стать Ученым, а, следовательно, перестану быть претендентом на политическую жизнь.

Хм. Интригующе звучит. Не то что вступления в Колонну спасет Оза, а система регулировки. Если человек умеет пользоваться астарией, значит, он уже не может быть политиком. Вроде и логично, с точки зрения права, но вот с точки зрения прогресса, — не очень.

— Так. Стоп! — Я поднял руки в знак протеста. — С этого момента попрошу поподробней! Если ты вступишь в Астария Кноли, то ты останешься без политического будущего, а, значит, и без угрозы для жизни от своих "любящих" родственничков?

— Тю, какой молодчинка, — восхищенно похлопал Асперо, всем видом показывая, что не ожидал от меня таких умственных способностей.

Я лишь зло зыркнул в его сторону, вновь пожалев, что взгляд не воспламеняет.

— Ты сказал о четырех организациях. Я об этом не читал. Только в исторических трактатах упоминалось о "адептах астарии", а до образовательных не дошел. Что это за организации?

Оз хитро прищурился, явно уловив во мне некую суть наркомана, с отличием в том, что я отчаянно жаждал дозы информации.

— Как только открыли тайну Астрала, Бездны, или же, как говорят тимеоты, — Торакиши, что значит "внутренности вселенной", буквально за несколько десятков лет, люди сообразили, что нечто изменилось не только в восприятии вселенной, как таковой, но и в них самих. Все чаще начали рождаться дети с не просто сверхъестественными способностями, но и вовсе с удивительными потенциариями, то бишь — новообретенными свойствами. Первыми официальными адептами стали организованные на государственном уровне Колонны Альтуима.

Неофициальными или скорее официально отвергнутым, но одним из самых известных в последствии, стал Айял, — основатель рода валакасов. Одного из самых многочисленных кланов неофициальной астаромантии.

— Интересный, полагаю, персонаж, раз был отвергнут на таком официозе, — полюбопытствовал я.

— Даже не представляешь, — хохотнул до хрюканьям Асперо.

— Ну... — задумался Оз. — Он родился, как посчитали, с некоторыми отклонениями, ибо был бледен как снег, а его глаза были красными. Сначала на это не обращали существенного внимания, всяко не реагируя на необычного ребенка и видя в нем лишь оправдание пословице "всяко случается, всяко бывает". Хотя тогда в его общине альбиносы были величайшей редкостью. Само собой, особенной популярностью среди жителей селения близ столицы, он не пользовался, поскольку с самого детства утверждал, что якобы слышит голоса деревьев, земли, металла. От него старались держаться подальше.

В общем, история древнее некуда. В селении его считали если не порождением тьмы, — демоном проще говоря, — то уж блаженным точно. И именно его озлобленность на своих ненавистников прорвала в нем ту преграду, что дала повод для дальнейшего развития целой отросли. Айял строил козни соседям и насмехающимся над ним детям, сам не подозревая, что именно он стал первым полноценным адептом астарии в тогдашнем Альтуиме.

В общем так. Айял заделался отшельником. Стал мстительным и озлобленным. А мстить было кому и за что, в полном объеме, если верить летописям. В результате на него объявили охоту, а он, благодаря этому, лишь совершенствовал свои способности. В конце концов он реализовался, как первый известный истории астрант, чей род в последствии назвали "валакасами". Поскольку на то время еще не было никаких представлений об Астрале, как о чем-то большем, нежели предположительное задверье Лимба, — мира духов. Не было так же тогда и технологий работы с ним, кроме сиреневых облак, что появлялись в пространстве, при включении первого механизма, ставшего прародителем астрального двигателя, но вначале лишь пропускавшего неведомых тварей в реальность. Методов работы с Астралом не было, поскольку о нем еще тогда не было ни сведений, ни каких бы то ни было оформленных знаний.

— Лаконичней пожалуйста, ато мы до адепторума отсюда не сдвинемся, — зевнул Асперо, доедая последний пирожок.

Оз насупился и, видно было, что прилагаются героические усилия воли, дабы не послать телохранители к бениной матери, но все-таки сдержался.

— Это стало решающим фактором в будущем Айяла. Он заболел на недуг, известный ныне, как астроболия. Подобное возникает, когда у человека развивается слишком много активных астароцитов в организме, — клеток отвечающих за взаимодействие с астарией, — но их не направляют в нужное русло при помощи соответствующих ментальных техник, которых тогда еще попросту не существовало.

Астроболия превратила Айяла в существо, жаждущее мести всем своим естеством. И он, следует заметить, этому не слишком-то и противился. Первый астрант стал чудовищем, что дало начало принципиально новому виду в пищевой цепочке. Потомки Айяла питались чужими астароцитами. Сначала это была кровь, потом они адаптировались еще больше и уже с помощью астарии приступили к питью жизненных сил без, так сказать, лишней возни и пачканья.

Конечно же, подобное не прошло мимо глаз тогдашних ученых и они всерьёз занялись этим вопросом. И уже через несколько десятков лет появились первые методы работы с астарией без угрозы заболевания астроболией. Развитие шло полным ходом и астрантов становилось все больше и больше. Тогда и заметили что в зависимости от способа влияния на человека, расходятся и его приоритетные способности. До эталона довели лишь четыре основных ветки астаризации, которые и стали родоначальниками четырех официальных институций.

Неофициальных тоже, конечно, хватало. Но со временем они стали вне закона, хотя многие сохранились и до сих пор. Официальные стали Четырьмя Колоннами Альтуима, потом КРИО, а из неофициальных астрантов признали лишь несколько кланов и родов. Вот собственно все по истории возникновения. Вкратце, как мог!

Рассказ не мог не заинтересовать. Хотя в нем и было много неточностей с тем, что я почерпнул в библиотеке, но суть понятна.

— Что-что, простите? — Фыркнул вдруг Асперо. — Многие?! Да этих "отступников" по всему КРИО пруд пруди! И, между прочим, валакасы среди них чуть ли не самые обособленные. Наверно, древняя история сказывается. Скажу тебе, Влад, то, чего господин Озморн никогда даже не выговорит! Среди "отступников" лишь несколько нормально развитых кланов. Остальное — дичь, и от них стоит держаться подальше! Да-да, господин Озморн, именно так! Я правду говорю и вы это прекрасно знаете...

Я лишь покрутил головой, уже поняв, что сейчас возникнет очередная словесная перебранка. Занятно получается. Тут у них есть и своеобразный аналог фэнтезийных вампиров с Земли и еще куча всяких мутантов-самоучек. Хотелось бы поглазеть на их технологии и методы работы с пресловутой астарией, как говориться, в непосредственной близости к источникам.

— ...дискриминация!.. кьё'ссай!.. своими именами, филантроп несчастный... судить надо... клал я...

Споры этих двоих вызывали желание закрыть лицо ладонями и спрятаться куда подальше. Несмотря на всю глубину уважения в обращении со своим господином, Асперо терял это самое уважение в полном объеме, как только начинались подобные перебранки. Радикально противоположные взгляды... Как они только уживаются вместе?

Пока они воевали я осунувшимся взглядом бродил по давно лишившимся солнца, улицам города. Было над чем поразмыслить более внимательно. Совокупность новых знаний и эмоций, как-то жутко изматывала, порождая двоякое чувство переполненности и пустоты одновременно.

Спать я все еще не хотел, хотя физически ощущал себя, как раб после марш-броска через весь Египет с каменной плитой на шее. Пресловутое интуитивное чувство тревоги не покидало меня еще с момента первого пробуждения, когда я едва не отправил себя же к праотцам. Что-то среди этих отдающих аметистовым свечением небес, волновало меня. А когда взгляд опускался на гротескные очертания засыпающего города, — мне оставалось лишь диву даваться. Готов ли я был к чему либо подобному? Может ли вообще человек быть готовым к такому? И все эти разговоры на возвышенные темы с восхищенными интонациями в голосе... Действительно ли мы не пытались просто поубавить страх друг друга. объединяясь в некое подобие стаи? А даже если так, — то что с того?

В лучших традициях явления, я вырубился во время самых что ни на есть отстраненных размышлений. Как правило, я засыпал только так и никак иначе, ибо когда ложился с конкретной целью отоспаться, — получалось черти что. И на следующий день приходилось ненавидеть весь мир из-за того, что глаза выглядели как после встречи с ульем пчёл-убийц.

На сей я уснул спокойным, размеренным сном, почти что блаженным.

Гость

Утро десятого дня в КРИО выдалось на удивление спокойным. Из добровольно-принудительных компаньонов никого не было. Видимо, отправились по каким-то делам, оставив меня в собственном распоряжении.

Заспанно осмотрев гостинную, выполненную в смеси стилей хай-тэк и барокко, я потрусил головой, прогоняя последнюю сонливость.

Вещатель местного телевидения, — по сути являющийся проектором, что отправлял изображение на одну из стен, — решил не использовать, поскольку и дома считал подобное разновидностью зомбирования.

Маленький островок суши за окном, на котором расположился особняк в силовом куполе, напоминал радостную лужайку весенней порой. Цвели цветочки, порхали бабочки, волновалась листва дерева, — воистину прекрасного и напоминающего сакуру, но цветущего всегда. Даже прудик собственный имелся. И все это было посажено в защитную сферу энергии, чтобы держаться на тонкой балке, в доброй сотне метров, над городом.

Впрочем, вкусы у всех разные. Почему новые товарищи решили поселиться в таком месте и почему подобные дома вообще существуют, — мне не понять. Не беря ко вниманию околесицу насчет "видного местечка, где никто не будет искать".

Отправившись в столовую, я перекусил, несомненно деликатесными продуктами, тупо скомкав их в некое подобие бутерброда и даже не ощутив вкуса. Крионцы, чего греха таить, — любили вкусно пожрать. Тут тебе и всяческие азу, зразы, гуляши, бефстрогановы, разнообразные супы, каши. Десерты вообще поражали фантазию удивительными пирожными, запеканками и печеньями, преимущественно с кремовыми наполнителями.

Я никогда не был силен в кулинарии, откровенно зная лишь два блюда, — кофе и чай. Ну и яичницу по праздниками. Однако не маленькая столовая в доме, все больше и больше приучала фильтровать рацион самой разной кухней из всего КРИО, — ведь господин Озморн Солль у нас был тем еще гурманом. То он по полчаса разжевывал какие-то с виду ядовитые тефтели, то заправлял острыми соусами кашу, которую я до сих пор считаю манкой. Когда речь заходила о винах и дорогом алкоголе, правда, он пасовал. Зато просыпался Асперо, способный часами, как дипломированный сомелье, пересчитывать сорты коньяков, вин, виски, рома, джина и прочего горючего. Иногда даже высчитывая место изготовления до провинции, а возраст, — до месяца.

В общем, с блюдами здесь церемонились и еще как. Жаль, что я воспринимал еду как "вкусно" и "нафиг", чем в первое время вызывал у Озморна легкий нервный тик.

Ванная комната встретила меня вообще почти как родная, фактически ничем не отличаясь от привычных. Ну разве что богатством попахивало и местами даже чересчур. А так, — мрамор, керамика и куча мытье-полоскательных отрав для ухода и отпевки кожи, волос, труднодоступных мест.

Это был, пожалуй, самый весомый фактор аналогии с Землей, — санитария.

Один из сокурсников, всегда рассуждавший, что в вымышленных вселенных средневековья, наполненного магией, присутствует самый аутентичный романтизм, навсегда возненавидел меня. На все его доводы я задал один простой вопрос, — любит ли он гадить у себя в квартире. Не в смысле, — встречи с белым вождем всей сантехники, а в смысле, — по углам и закоулкам. Ведь средневековье именно это и подразумевает.

Все любили разглагольствовать о том, как чудесно было бы стать принцессой в высоком замке или принцем на белом коне, что непременно освободит мир от лап злодея-чародея или на худой конец — какого-нибудь дракона. Но как только речь заходила о самых банальных вещах, таких как отсутствие даже элементарной личной гигиены в тех реалиях, — романтики делали круглые глаза, словно я принес им на день рождения карманы полные фекалий. Еще и размазал их по праздничному торту.

Хвала всем сверхъестественным силам и явлениям природы — в КРИО проблем с элементарными вещами не было. Вообще уровень цивилизованности в некоторой мере был где-то на уровне развитых стран Земли. Если не брать во внимание межмировую конфедерацию на добрых две сотни планет. По-крайней в Хармине уровень цивилизованности был сравнимо похож. Может, а скорее всего именно так, в более обжитых и богатых мирах, — ситуация была куда лучше. Это ведь своего рода сравнение Европы и, к примеру, Африки. Одна цивилизации, но условия кардинально разные. Более чем уверен, что в КРИО имеют место быть такие же случаи, хоть и в меньших масштабах разброса. Наверное.

После принятия душа, я переоделся, облачившись в некое подобие спортивного костюма черного цвета и такой же легкой толстовки, с удовольствием отмечая, что такая одежда здесь существует. Правда почему-то считается "уделом бедных". Ну а поскольку я в данный момент самый настоящий бомж, — то "пфф".

Имей ситуация даже совсем иной расклад, я бы ни в коем случае не уступил личное удобство и комфорт мнению совершенно незнакомых людей, на чьи взгляды, мне откровенно плевать. Пусть хоть за розового пони меня принимают, — какое мне до этого дело?

По привычке хотел отправиться в библиотеку, но приблизившись к двери столкнулся нос к носу с Озом.