Двуликие. Книга первая. Клетка для наследника

Мне показалось, или это его немного развеселило?

— Можно и так сказать, — кивнул мужчина. — Я действительно знаю о библиотеке больше остальных. Но пойдёмте, я провожу вас обратно в академию. Ведь завтра первый день учёбы, верно? А вы не спите. Нехорошо.

Я не успела и слова сказать — Норд подхватил меня под локоть и вывел с балкончика. Несколько торопливых шагов вглубь библиотеки — я в это время с любопытством оглядывалась по сторонам, пытаясь рассмотреть хоть что-то, ведь когда мне в следующий раз придётся здесь побывать, неизвестно — а потом мужчина подвёл меня к портальному зеркалу и остановился рядом с ним.

Это зеркало было копией того, из зала Памяти. Большое, с мутным стеклом и серебряной рамой, изображающей переплетённые ветки и листья.

— Вы сможете уйти отсюда тем же путем, что и пришли, — сказал Норд, внимательно глядя на меня. — Если, конечно, я не ошибаюсь... А я редко ошибаюсь. Но прежде, чем вы уйдёте, я хочу задать вам один вопрос.

Я сразу напряглась. И ничуть не удивилась, ощутив, как заклинание абсолютной правды вновь схватывает моё горло невидимым обручем.

— Что вас связывает с Триш Лаирой?

Жаль, что солгать невозможно.

— Ничего... кроме снов.

— Снов? — он схватил меня за плечи и развернул лицом к себе. — Что это значит? Объяснитесь, Шайна!

Его руки на моих плечах казались раскалёнными углями. Что же он такой горячий? Я вот наоборот — холодная, как ледышка.

А выражение лица у Норда в этот момент было странное. Словно он что-то искал в моём лице — лихорадочно, зло, жадно...

Но я его почему-то не боялась.

— Она мне снится, — как только я это сказала, ощущение железного обруча на шее будто растворилось. — Снится уже десять лет. Иногда каждую неделю, иногда реже. Один и тот же сон... Только последние два сна были иными.

— Расскажите. — Не просьба — приказ.

Я рассказала. Вкратце, конечно. Обо всех трёх снах про Триш, умолчав лишь об одном — о своём желании узнать про неё правду.

Я понимала, что мужчина, скорее всего, знает о ней то, что необходимо знать мне, но спрашивать не хотела. Почему?

Когда я была маленькой, мама сказала мне, что у меня, кроме магии Крови, есть ещё один особый дар. Она называла меня интуитом. Вот и сейчас мой дар подсказывал — не надо ничего спрашивать у Норда.

Когда я замолчала, он на мгновение прикрыл глаза, словно пытаясь справиться со своими чувствами. А потом сказал:

— Теперь я всё понял. Спасибо, Шайна... идите к себе.

И отпустил мои плечи.

— Скажите, а... — я закусила губу, чувствуя некоторую неловкость, — если я ещё раз сюда приду... Попаду в тюрьму или...

— Или, — он улыбнулся. Только улыбка не была тёплой — скорее, грустной. — Приходите, Шайна. Только лучше всё же... не днём.

— Хорошо, — я кивнула и, поколебавшись, добавила: — До свидания.

А потом шагнула в зеркало.

* * *

Профессор Эмирин Аррано

Была уже поздняя ночь, когда в дверь вдруг постучали. Она сразу узнала этот стук — резкий, быстрый и громкий, последние десять лет Эмирин слышала его всё чаще. Иногда ей хотелось не открывать дверь, сделать вид, что не слышала, но она не могла.

Не смогла и в этот раз. Встала из-за стола, чуть не опрокинув чернильницу, подошла к двери и распахнула её, в последний момент успев поймать буквально свалившегося на неё эльфа.

— Прости, — шепнул он еле слышно, полузадушенно, втягивая носом воздух где-то возле её уха. — Перестарался.

— Я же говорила, — сказала Эмирин, втаскивая его в комнату. — Я ведь говорила, что не сработает, Дрейк.

— Я должен был попытаться... Должен...

Она почти внесла эльфа в свою спальню, осторожно уложила на кровать и начала раздевать, краем глаза подмечая и бледность его кожи, и выступившую на лбу испарину, и лихорадочно блестящие глаза.

— Сейчас будет легче. Сейчас-сейчас...

Наконец последняя вещь была стянута. Эмирин отстранилась на секунду, глубоко вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, и сбросила на пол своё белое платье, оставшись обнажённой. А потом легла на Дрейка, даже не поморщившись, когда он изо всех сил сжал её талию и уткнулся носом в ложбинку между грудей.

— Прости, прости меня, — жаркий, больной шепот. Сколько раз она слышала его за эти десять лет? Наверное, больше тысячи... — Прости меня, Эмил...

— Ну что ты, Дар. Всё хорошо.

Дрейк знал, что она врёт. И Эмирин тоже догадывалась, что он об этом знает. Но в этой ситуации она не могла поступить иначе.

И она позволяла ему целовать свои губы, сжимать грудь, ласкать спину, живот и бёдра... Она позволяла ему всё. А он брал всё, что она ему позволяла, потому что тоже не мог иначе. Ведомый проклятьем, Дрейк знал — единственное, что он может сделать, чтобы облегчить боль Эмирин — это просить прощения.

И он просил. Целовал — и просил прощения, ласкал — и просил прощения. Двигался в ней — лихорадочно, резко, агрессивно — и просил прощения.

А потом приходило наслаждение. Наслаждение только для него одного. И Дрейк сжимал в объятиях женщину, которая спасала его от смерти уже целых десять лет, чувствуя себя самым большим мерзавцем на свете.

— Я каждый раз надеюсь, что до этого не дойдёт, — прошептал он, заглядывая в её глаза, когда пелена перед его собственными глазами спала. — Я клянусь тебе, что сопротивляюсь до последнего...

— Не нужно, Дар, — Эмирин улыбнулась. — Ты ведь знаешь, чем сильнее сопротивляешься, тем больше шансов у проклятья победить твой разум окончательно и бесповоротно.

— Тебе... не больно?

Она вздохнула. Каждый раз Дрейк задавал этот вопрос, и каждый раз она лгала.

— Нет, не больно.

Обычно после этого он молча ложился на постель, обнимал её и засыпал. Но почему-то не сегодня...

— Ты ведь врёшь, Эмил. Я же знаю.

— Мои чувства не имеют никакого значения. Ты должен понимать, это единственный шанс...

— Порой я думаю, что не нужно было использовать этот шанс. Лучше бы я умер.

— Не говори глупостей, — в голосе Эмирин послышалось раздражение. — Давай спать. Завтра рано вставать.

Несколько секунд он ещё вглядывался в её лицо, а потом лёг рядом, провёл кончиками пальцев по щеке женщины, и закрыл глаза.

И почти тут же уснул.

Эмирин тоже хотела бы уснуть, но не получалось. Каждый раз после близости с Дрейком она не могла спать. Уговаривала себя, что это как лечение, медицинская процедура, а она лекарь. Но не помогало.

Иногда она просто старалась не думать. Отключить голову — и спать. Она же маг Разума, кхаррт её разбери! Но и так не срабатывало.

Оставалось только лежать, думать и... вспоминать.

Вспоминать, как десять лет назад Дрейк ввалился в её дом в Арронтаре — дрожащий, с испариной на лбу, и легче ему становилось только в её присутствии. Тогда они ничего не поняли... Проверяли эльфа на самые разные болезни, пока не обнаружили на нём метку проклятья.

Проклятья смертельной одержимости.

Дрейку было суждено сходить с ума от желания обладать Эмирин. И в конечном счёте он должен был совсем потерять голову, свихнуться и умереть.

Они так и не узнали, кто именно наложил проклятье, хотя и пытались. Но оно оказалось очень сильным... и снять его никто так и не смог. Только замедлить действие. Но какой ценой...

Эмирин вздохнула и закрыла глаза. Так думать — эгоистично, ведь она спасает жизнь своему лучшему другу. Но при этом разрушает свою...

Два года назад она была вынуждена фактически уйти от своего мужа. Она сама приняла это решение, и Нарро поддержал её. Теперь они виделись редко... и каждая встреча была переполнена горечью. Нарро всё понимал и никого не упрекал — ни Эмирин, ни Дрейка — но смотрел на неё так, что сердце разрывалось. Она так хотела вернуться к нему... Но не желала мучить своего мужа, заставляя того терпеть присутствие другого мужчины рядом с ней. Она вернётся, как только они с Дрейком снимут проклятье... если Нарро примет её.

Нужна ли она ему теперь? О Дарида, иногда Эмирин чувствовала себя такой грязной...

... Тонкая ниточка серебряного браслета на её руке потеплела, а потом начала обжигать. Эмирин вскочила с кровати и принялась натягивать на себя платье.

— Что случилось? — пробормотал Дрейк сквозь сон.

— Император вызывает. Спи, я скоро.

— Капризный мальчишка, — буркнул эльф перед тем, как вновь провалиться в сон. Эмирин только улыбнулась и покачала головой.

Велдон... Он не был лишён недостатков, но капризным мальчишкой она бы его не назвала. Если понадобится, Велдон сможет спать на снегу, питаться одним хлебом и пить воду из лужи. Он был таким, как все Альтерры — крепким, как камень. Но и упрямым...

Эмирин очень любила Велдона. Несмотря на все его ошибки.

Одевшись, профессор Аррано прокрутила серебряный браслет вокруг своего запястья три раза и постучала по одному из звеньев. Почти тут же перед глазами поплыл туман, а пол на мгновение ушёл у неё из-под ног.

Комната, в которой оказалась Эмирин пару секунд спустя, была очень плохо освещена, но женщину это не смутило — она прекрасно видела в темноте. Увидела она и сидящего прямо перед ней в кресле Велдона, который задумчиво вертел в руке маленькую булавку из тёмного металла с небольшой жемчужиной на конце.

— Тебе не кажется это странным, Эм?

— Что именно? — она подошла ближе и села в соседнее кресло.

— Амулеты Триш до сих пор работают. Она сама давно умерла, а её амулеты...

— Артефакты, Вел, — поправила императора Эмирин. — Ты же знаешь, что она делала исключительно артефакты. И делала их так, чтобы они продолжали работать и после её смерти. Что это за булавка? Я никогда её не видела.

— Это не удивительно, — он поморщился. — Я и сам о ней забыл, вспомнил только сегодня. А она всё время была тут, среди книг. Триш тогда сказала, что если во дворец проникнет каким-либо путём некто без приглашения, я это почувствую. И я это почувствовал... сегодня ночью. Примерно час назад.

— И кто же это был?

Велдон усмехнулся.

— Тебя больше интересует — кто? Не как? Ведь это же гораздо интереснее, Эм.

— Меня всё интересует. Но ты вместо того, чтобы рассказать, разводишь тут какую-то таинственность.

— Не злись. Я просто немного в растерянности... Но начну я всё же не с того, кто, а с того, как. Через портальное зеркало.

— Что?! — Эмирин удивлённо распахнула глаза и вцепилась в ручки кресла выпущенными когтями. Такое с ней всегда случалось в минуты исключительного волнения.

— Не порть мебель, Эм... Да, через портальное зеркало. И меня очень интересует, как ей это удалось, ведь никто не мог им воспользоваться. Даже ты!

— Даже я... — профессор Аррано подняла руку и задумчиво потерла указательным пальцем кончик носа. — И всё же... Кто это был?

— Одна из твоих студенток. Первый курс. Шайна Тарс.

Эмирин на миг застыла, чуть приоткрыв рот, но при этом совсем не дыша. Велдон следил за ней, чуть прищурившись.

— Ты можешь мне это объяснить, Эм? Можешь?

Она молчала несколько секунд. А потом вздохнула и ответила:

— Я могу только предполагать, Вел. Ты ведь знаешь, Риш почти не делилась со мной подробностями своей дипломной работы. Она хотела сделать сюрприз...

— И сделала, — мужчина желчно усмехнулся, и Эмирин посмотрела на него с укоризной. — Прости. Продолжай.

— Я знаю только одно — пользоваться портальным зеркалом Риш помогал амулет, который она сделала для себя. Я не знаю, как это работало. Могу лишь предположить, что и на зеркале, и на амулете — связанные друг с другом две части формулы пространственного перемещения с заданными координатами. Координатами трёх видов — зала Памяти, императорской библиотеки и... — Она на миг запнулась. — И моего кабинета.

— Значит, есть ещё и третье зеркало, — задумчиво протянул Велдон. — У тебя в кабинете.

— Да. У меня в кабинете.

Усмехнувшись, он покачал головой.

— Вывод тут может быть только один, Эм. У этой Шайны Тарс есть амулет Триш. Как думаешь, для нас это хорошо или плохо?

Она вздохнула и закусила губу.

— Пока не знаю, Вел... Пока не знаю...

* * *

Наследный принц Дамир

Дамир проснулся от тихого, но настойчивого звона, пробирающегося к нему в голову. Звон шёл будто бы изнутри его собственного черепа, и наследник никак не мог понять, в чём дело, пока не вспомнил — он же в академии! И этот звонок означает только одно — пора вставать.

Он медленно открыл глаза. Настенные часы, висевшие напротив его кровати, рядом с гардеробом, показывали семь утра. Вот гадство! Все два месяца Дамир вставал не раньше девяти.

— Чур я первая в душ! — услышал он весёлый голос Рональдин. — Пять минут, и выйду!

Быстрые шаги, хлопок дверью — и Дамир сел на постели, зевая и потягиваясь.

Шайна тоже уже не спала. Сидела поверх одеяла, прижав ноги к груди, и выглядела она в такой позе ещё угрюмее, чем обычно.

— Доброе утро, — сказал Дамир, чуть заметно вздрогнув, услышав звук собственного голоса. Даже за два месяца не привык...

— Угу, — ответила Шайна, слегка поморщившись. — Как же спать хочется...

Наследник хмыкнул и потянулся за брошюрой с расписанием, лежащей на тумбочке возле его кровати.

— Так-так... Что у нас сегодня... — пробормотал он, краем глаза уловив, как Шайна вновь поморщилась, словно с похмелья. Или будто бы она слишком мало спала. — Сегодня у нас среда, да? Значит...

В его расписании первой парой стояла физподготовка — у боевиков она была усиленная, а затем так называемая стратегия и тактика. Эх, теории, теории... Зато третья пара общая у всего курса — боевая магия. Интересно, кто её ведёт...

Хлопнула дверь ванной, и оттуда выскользнула Дин в одной ночнушке, чуть прилипшей к влажному телу. Улыбнулась им обеим и тут же начала переодеваться, вновь совершенно не смущаясь ни собственной наготы, ни присутствия посторонних.

А Дамир просто прикипел взглядом к её спине. Сейчас Дин стояла, перекинув свои золотые волосы вперёд, и спину было видно очень хорошо... Нежная кожа, светло-кремовая, почти белая, две маленькие родинки на пояснице. Выемка позвоночника... А ниже пояса... Аппетитно, и так хочется прикоснуться...

Как и накануне, Дамир почувствовал жар, прошедший по всему телу, и изо всех сил отвёл глаза. Чтобы тут же встретиться взглядом с глазами Шайны. Она смотрела на наследника, чуть прищурившись. Неужели догадалась?

Но тут Шайна моргнула, и это ощущение исчезло.

— Пойду тоже умоюсь, — буркнула она, встала и скрылась за дверью ванной. Нет, всё-таки не догадалась...

Да и как тут можно догадаться? Если что, он ей скажет, будто любит не мальчиков, а девочек.

И это даже будет не враньё...

А за завтраком случилось то, чего Дамир подсознательно и ждал, и боялся — к ним подсела Данита.

Он сам в это время увлечённо поглощал кашу, а когда услышал голос сестры, с трудом удержался от того, чтобы не закашляться.

— Извините... я могу присесть?..

Дамир медленно поднял голову. Так и есть — возле стола с подносом, на котором находились тарелка с кашей и стакан с соком, стояла Данита. Человек, который знал его лучше всех остальных на свете — даже лучше дяди Велдона — и мог бы раскусить за милую душу.