Путешествия Нильса продолжаются

От нахлынувших с новой силой тяжких воспоминаний Нильс сразу почувствовал себя неважно и решил прилечь на старую кушетку, стоящую в тени черемухи, увешенной черными ягодами.

Он лег на бок, и ему на глаза снова попалась улитка, уже ползущая по стеблю. Движения ее были так неторопливы, что навевали сон, и вскоре мальчик уснул.

Вдруг радостный трепет возник в его груди — прямо перед ним появился Наставник. Взаимные улыбки осветили округу, казалось, каждый цветок, каждый листик и каждая травинка встрепенулись от их оживляющих лучей.

— Нильс!— сказал Наставник.— Ты радуешь меня своими мыслями о жизни. В самом деле, даже улитки имеют души, и есть в пространстве сферы, где после смерти тел души живых существ отдыхают, а спустя срок возвращаются на землю, чтобы получить тела новые и странствовать в них по неизведанным еще местам, познавая неусвоенное раньше.

Если хочешь, Нильс, я покажу тебе области, где после смерти тел души людей отдыхают, прежде чем снова спустятся в утробы матерей.

Что мог ответить на это Нильс? Он с радостью согласился и уже через секунду вместе с Наставником оказался в странном, как будто нереальном, мире. Нереальном потому, что все его обитатели — души умерших людей, были здесь настолько счастливы и удовлетворены, что при существующем на земле положении вещей это казалось невозможным.

Розовые замки и голубеющие небеса предстали взору Нильса.

Вот на скамейке в цветущем парке сидит пара влюбленных: лица их так беззаботны и свежи. Кажется, что им не нужно ничего, кроме того, чтобы сидеть на этой скамейке вечно, слушать друг друга, видеть друг друга и чувствовать друг друга...

— При жизни на Земле,— сказал Наставник,— они были разлучены, и здесь их мечта быть вместе осуществилась.

Тут пара влюбленных исчезла, и Нильс увидел теперь садовника, сидящего среди своих увешанных плодами деревьев. Садовник с большим удовольствием смотрел на них, на их тоненькие ветки и урожай, их утяжеляющий.

-Там, в земной жизни, сад этого несчастного был сожжен и он не смог насладиться плодами своих деревьев и пением птиц в их шумящей листве. Теперь же он получил то, чего так желал,— объяснил Наставник.

Картина поменялась, и Нильс увидел женщину с ребенком на руках. Она улыбалась своему чаду и целовала его. Казалось, ничто не может их разъединить. Глаза женщины излучали тепло и бесконечную любовь.

— На земле она потеряла своего ребенка и теперь получила возможность быть с ним вместе,— пояснил Наставник.

А перед глазами Нильса уже возникали все новые и новые картины.

Вот неудачник поэт (в прошлом не осуществивший своего замысла) читает оконченную свою поэму. Вот архитектор (планы которого не воплотились на земле) созерцает город, отстроенный по его проекту. Вот композитор (симфонии которого пылились в архиве и никогда не исполнялись) находится в концертном зале среди многочисленных людей, слушающих его музыку, которая воспроизводится лучшими мастерами. А вот в прошлом неизвестный писатель сидит в кругу своих многочисленных и верных поклонников.

— Это мир иллюзий, исполняющий самые сокровенные мечты,— слышался голос Наставника.— Каждый получает здесь все, о чем только мечтал при жизни на земле. Именно здесь отдыхает душа и запасается силами для будущих своих рождений. Когда же попавший сюда, насытившись всем желанным сполна, начинает чувствовать неудовлетворение, он снова возвращается на землю и, получив новое тело, бредет по ее лицу.

К сожалению, не все из людей оказываются в этих благословенных местах, ибо не все из них добры и чисты помыслами. Те же, кто во время своего земного существования творили зло и наслаждались беззаконием, попадут в место, противоположное этому, и будут страдать и находится среди порождений, созданных своими же недостойными желаниями и мыслями, до тех пор, пока не просветлеют и не искупят своей вины...

Таков круговорот наших БЕССМЕРТНЫХ душ, о котором я уже говорил тебе на одной из наших встреч!

Нильс, конечно, сочувствовал людям, попавшим в сплетенные ими же самими сети, но ему все же больше хотелось думать о местах светлых, наполненных высокими мыслями и чувствами, и тут, под влиянием этого желания, он увидел еще одну картину.

На небольшом, живописном пруду, залитом весенним солнцем, у самого краешка воды, плещутся семь маленьких желтых комочков, покрытых мягким пушком. Это — беззаботные гусята, крылышки которых неуклюжи и малы, а перепончатые лапки так нежны, что, кажется, даже травинка может нанести им вред. Рядом заботливая мама — взрослая гусыня с красивой маленькой головкой следит за ними, не спуская глаз. А там, на берегу, под зеленым пучком осоки, лежит на песке на своих перепончатых лапах папа-гусь и не может наглядеться на свою прелестную жену и своих очаровательных гусят.

— Мортен!— восклицает Нильс. Но тут картина исчезает, глаза Нильса открываются и вместо друга он видит над собой черемуху и ее черные маслянистые грозди...

Глава-13

ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ ЗЕМЛИ

ПРОШЛОЕ

После школы Нильс стал учиться дальше. Жажда знаний не давала ему покоя и всегда заставляла достигать все новых и новых, не завоеванных вершин. Но несмотря на трудности любого серьезного пути, предметы давались ему довольно легко и гранит науки был не так крепок для его зубов.

На родине Нильсу побывать так и не довелось, но связь с родителями он не прерывал. Письма, хоть и с трудом, но доходили и являлись между Нильсом и его родителями маленькими оконцами, через которые они общались и узнавали друг о друге подробности. Родители были уже достаточно стары, но к счастью живы и здоровы. Знал ли Нильс, что ему так и не посчастливится их увидеть?

Да, Нильс был теперь уже почти мужчиной! Но он не утратил юношеского задора и горения, и жажда приключений частенько его мучила. Да и как она могла исчезнуть, когда возможность оказаться в любом желанном месте всегда находилась рядом и в любую секунду готова была прийти на помощь.

И вот однажды, сидя в своей комнате, Нильс захотел попробовать совершить с помощью своих очков не совсем обычное путешествие, а именно путешествие в прошлое Земли. Он довольно хорошо знал историю, ибо интересовался ею, но ее далекое прошлое освещалось в книгах туманно и, как показалось Нильсу, искаженно. Он сел поудобнее на стул и, опершись о его спинку, одел очки.

Всякий раз, когда Нильс это делал, его сердце начинало сильно биться и готово было выпрыгнуть наружу. Вот и сейчас оно заколотилось так, что он едва справлялся с его ритмичными гулкими толчками.

Во время своей учебы Нильс часто касался книг, гласящих о разных доисторических животных, и ему всегда была интересна всякая о них новая подробность, ведь их жизнь была окутана легендами и тайной. И вот именно в то время, в тот доледниковый период, когда эти огромные малоизученные существа топтали землю, Нильс и направил свое чуткое воображение, готовое вести его везде — в неведомую даль, за далекий горизонт, за непроницаемую завесу...

Миг, и... вы, конечно, проходили в обыкновенную дверь в вашем доме, вот так и Нильс, точнее его ум-сознание, скользнуло в волшебные очки, толстая оправа которых осталась позади, а вместе с нею и тот Нильс, точнее его тело. Еще секунда — и все это растаяло за спиной у Нильса, исчезло, подобно тому, как растворяется в теплой воде лед. А Нильс настоящий, неуничтожимый и БЕССМЕРТНЫЙ, бесплотный Нильс стоял теперь здесь, по эту сторону очков, среди огромных качающихся на ветру папоротников. Пучки их длинных, острых, торчащих в стороны листьев были необычны и напоминали собою кисти рук.

Да, это был иной мир, совсем не похожий на наш современный мир, в котором почти не осталось уголка, где не ступал бы человек. Краски и формы растений, скрипы деревьев и голоса невиданных существ, а также сами они, все было иным и пропитано каким-то доисторическим духом. Крупные насекомые и несколько угловатых животных, которых Нильс уже успел заметить и рассмотреть, были как-то странно примитивны и неуклюжи, по сравнению с более совершенными, которых Нильс встречал у себя в будущем.

Озираясь по сторонам, Нильс осторожно прошел по ковру опавших листьев вперед и за стволами гигантских деревьев увидел сверкающее озеро. Полюбовавшись им, Нильс стал спускаться к нему по отлогому откосу.

Мальчик, конечно, готовил себя к разного рода неожиданностям, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Над зеркальной поверхностью воды, ранее скрытой от взора Нильса высоким уступом берега, возвышался гигантский динозавр, с длинной шеей и головой, казалось, упирающейся в облака. Чуть ближе к берегу находились динозавры поменьше, а над ними кружили ящеры с зубастыми клювами и перепончатыми крыльями. Эти довольно мерзкие на вид птицы, то по одному, то группой, спускались вниз к воде, что-то хватали с ее поверхности и издавали пронзительные звуки. Они были резкими, леденящими, можно было подумать, что такие звуки не могут принадлежать живому существу.

Солнце садилось, и весь этот вид с золотистой дорожкой на воде и необычными, поражающими взор существами, был так великолепен, что Нильс, забыв обо всем на свете, подходил к ним все ближе и ближе, пока не достиг растущих на берегу кустов с толстыми стволами и торчащими в стороны пучками длинных, острых листьев.

Неожиданно ужасный металлический рев раздался у него над головой, и прежде, чем Нильс понял, что произошло, исполинская, трехпалая лапа двуногого гиганта нависла над ним, а затем грузно опустилась вниз.

Сжавшись в комок, Нильс приготовился к самому худшему. Но к его огромному удивлению он не почувствовал ничего, а оставался на месте цел и невредим даже после того, как эта жуткая лапа снова поднялась вверх, и вместе с другой такой же лапой — своей сестрой, понесла своего зубастого хозяина дальше, вдоль прибрежной полосы. И только гигантский след, образовавшийся под Нильсом, напоминал о только что случившемся.

Нильс даже растерялся... Такого поворота событий он никак не ожидал: приготовившись быть раздавленным — он не пострадал нисколько.

Ободренный этим, он даже зачем-то бросился вдогонку гигантскому, плотоядному чудовищу (может он хотел схватить его за хвост, раскачивающийся из стороны в сторону, а может быть еще за чем-то?) и скоро стоял уже рядом с ним. Но, похоже, гигант не замечал Нильса и занимался своим обычным делом — готовился напасть на жертву. Какие-то мелкие хвостатые твари, не представлявшие для него никакого интереса из-за своих небольших размеров, бегали вокруг, но и они не замечали Нильса. Он даже замахал руками и закричал, но и после этого он не обратил на себя никакого внимания ни одного из них. Это даже немножко разозлило Нильса. Он нагнулся к земле и попытался схватить валяющуюся палку, чтобы ударить одного из этих существ, стоящего недалеко, в нескольких шагах. Но рука Нильса только прошла сквозь палку (подобно воздуху, сквозящему меж ребрами забора), даже ее не шелохнув.

Теперь уже Нильса интересовали не динозавры, кишащие вокруг, а то, что окружающее вело себя необыкновенным образом, будто Нильса здесь не было совсем.

Он еще раз посмотрел на землю, и новое открытие потрясло его с еще большей силой. Ни на песке, ни на склоне берега, нигде не было следов от его ботинок... Да, Нильс не оставил после себя ни малейшего следа, хотя следами других существ песок был буквально испещрён...

Нильс ошеломленно сел и только сейчас понял, что все окружающее существовало само по себе и было как бы записано на пленку, изменить в которой хоть что-нибудь Нильс не мог.

Да, это была хроника отшумевших давным-давно событий, записанная где-то в неизведанном пространстве и представшая ныне Нильсу во всех своих подробностях и красках.

Мальчик был погружен в нее как зритель в искусный трехмерный фильм, созданный разумом, превышающим человеческий и позволяющий находиться внутри себя, поражая своей реальностью.

Нильс сидел и думал. Он понял: человек никак не может повлиять на прошлое, но оно способно изменить его, ибо Нильс окунулся в это прошлое и был изменен им, как меняется человек после просмотра какого-нибудь впечатляющего фильма. Так и бриллиант, подвергаясь еще одной шлифовке, получает еще одну дополнительную грань.

Теперь уже совершенно спокойно наблюдал Нильс за происходящим, подобно звездочету, созерцающему звезды. И ему очень захотелось заглянуть в еще более отдаленное прошлое Земли и не только Земли, но и Солнца, и даже всей Вселенной, в то время, когда еще не было ничего, и бесчисленные звезды только зарождались, чтобы раскинуться спиралями галактик и засветиться в необозримом пространстве космоса, сущем вечно...

И только Нильс пожелал этого, как огромный, невыразимых размеров огненный вихрь предстал его глазам, затем распался на бесчисленное множество частей, которые крутились и крутились, превращаясь в звезды и планеты, спутники и хвостатые кометы.

Малые тела захватывались большими и поглощались, в то время как другие малые тела, движущиеся чуть быстрее, начинали вращаться вокруг более больших, становясь их неизменными спутниками.

Наблюдая за всей этой грандиозной картиной, Нильс обратил внимание на одну из галактик и звезду в одном из ее гигантских рукавов. Вокруг звезды вращались планеты, показавшиеся ему чем-то знакомыми... К третьей планете, плывущей вокруг звезды, приблизилась комета, вовлеклась в ее орбиту и стала ее спутником. Комета вращалась теперь вокруг планеты-хозяйки, а также вокруг себя. С каждым новым витком пришелица становилась все больше и больше, ведь звездное вещество, разлитое повсюду, притягивалось к ней, пока наконец она не превысила размеры планеты-хозяйки и не замедлила свой ход. Ее масса увеличилась настолько, что теперь уже она своей магнитной силой заставила бывшую свою хозяйку двигаться вокруг себя. И стала пришелица планетой, а ее бывшая хозяйка спутником, который таял, терял атмосферу, и вскоре прекратил вращение вокруг своей оси. Спутник все уменьшался, бледнел, в то время как новая планета свежела и увеличивалась, пока не превысила свой спутник втрое. На ее поверхности появились моря и океаны, леса и реки, поля и горы...

"Земля!"— озарило Нильса, когда он четко различил знакомые очертания континентов, местами подернутые облаками.

Да, это была Земля, со своим неизменным спутником — Луной, покрытой многочисленными кратерами и серыми, безжизненными камнями.

"Но как так,— смутился Нильс,— ведь Луна является порождением Земли!? Именно это утверждают ученые! Я же увидел совсем иное!?

Нильс засомневался: верить ли в только что увиденное? Но он уже привык доверять очкам, поэтому ободрился и больше не терзал себя сомнением: откуда же появилась Луна?

БУДУЩЕЕ

Сегодня Нильс был особенно любознателен. Путешествие во времени нисколько его не утомило и ему хотелось еще больших откровений, которые пространство могло бы ему поведать. Будущее — вот, что теперь его влекло.

Раньше Нильс часто уносился в мыслях далеко вперед: "Что там, за поворотом? Что там, за завесой тумана? Что там, за манящим горизонтом?.."