— Счастливица. Арина Нарышкина.
— Нарышкина? — удивилась Вика. — Опять?
— Что значит — опять? — настороженно переспросила Лариса.
— Ну, не думаю, что в Москве живет пять Арин с фамилией Нарышкина, — усмехнулась Вика, стуча клавишами. — А ты — пятая, кому поручают на попечение эту прелестную особу за последние полгода. Так что, сама понимаешь, возникают сомнения, так ли уж она прелестна на самом деле.
— Да уж, — проворчала Лариса, вспомнив злорадную ухмылочку Маргариты и виноватый взгляд Грозина. — И что, предыдущие поручители не справились?
— Да откуда ж мне знать? Мне никто не докладывает, я только бумажки заверяю. Ты мне уж по старой дружбе потом расскажи, что это за феноменальная девушка такая, — подмигнула Вика, вынимая бумагу из принтера, вставая из-за стола и направляясь за шкаф. — Сейчас на подпись Галине Матвевне дам.
Галина Матвевна ради такого случая выбралась из-за баррикады, поставила размашистую закорючку на двух копиях соглашения и, растянув губы в улыбке, сказала:
— Вы, Ларисочка, заходите к нам, чайку попьем, поболтаем!
— Обязательно, — пообещала Лариса, решив про себя обходить отдел кадров за пушечный выстрел.
— Уж не забудьте, — довольно хихикнула дама, пока Вика ставила печати на копиях.
После чего один экземпляр соглашения и запрос в архив с просьбой разрешить Вольской Л. А. ознакомиться с досье на Арину Тимофеевну Нарышкину, 1980 года рождения, перешли в руки волшебницы. Та от души поблагодарила Вику, с облегчением распрощалась с ее начальницей и побежала в архив. Верная Нюська, деликатно ожидавшая ее в коридоре, поскакала следом.
В архиве ей повезло меньше. Сидящая за стойкой платиновая блондинка, активно злоупотребляющая солярием, Ларисе была незнакома, а потому равнодушно объявила, что прием заявок на выдачу документов сегодня уже завершен и она может принять заявку только на завтра.
— Но ведь до закрытия еще два часа! — мягко возразила Лариса, протягивая ей запрос.
Скучающая красавица, не глядя в бумагу, бросила ее на стол и заученно ответила:
— А прием заявок на сегодняшний день закончился в 12.30.
— Но мне очень надо сегодня! — умоляюще воскликнула Лара.
— Всем надо, — безразлично ответила блондинка, и на ее неестественно шоколадном личике не отразилось ни единой эмоции. — Приходите завтра.
— Всем? — разозлилась волшебница. — А если бы сейчас в двери вошел Энрике Иглесиас и попросил принести ему досье, вы и ему сказали бы то же самое?
В пустых глазах блондиночки мелькнул интерес, она живо представила себе эту картину, изящно облокотилась о стол, уронила голову на ладошку и мечтательно закатила глазки. "Кажется, программа зависла", — с мрачным видом констатировала Лариса, безуспешно пытаясь достучаться до блондинки и вернуть ее на землю.
— Ниночка, что тут у тебя? — дверь за спиной мечтательницы распахнулась, и оттуда выскочила моложавая женщина лет шестидесяти с прической под Мирей Матье и с пачкой папок в руках.
Лариса воззрилась на нее с надеждой и, не дожидаясь, пока блондинка придет в себя, изложила "Мирей" суть дела.
— Но сейчас мы принимаем заявки только на завтра. У нас и так очень много заказов, мы не успеваем справляться, — мягко возразила та, обрушив папки на стол и вернув Ниночку к реальности — та растерянно захлопала густо подведенными глазами и в удивлении уставилась сперва на Ларису, затем на свою старшую коллегу. — Оставьте заявку, и завтра с утра я разыщу ее первой.
— Понимаете, — осторожно подбирая слова, взмолилась девушка, — я здесь в командировке, у меня не так много времени и на счету каждая минута. Если я смогу получить досье сегодня, то у меня будет целый вечер, чтобы изучить его и продумать план действий, так что уже завтра с утра я смогу начать работу. А если я получу досье завтра, то потеряю половину дня!
Перехватив укоризненный взгляд "Мирей", она добавила:
— Я бы раньше пришла, но только час назад это задание получила. Понимаете, это для меня очень-очень важно!
"Мирей" нерешительно взяла запрос со стола, пробежала его глазами... и изменилась в лице. Она подняла на Ларису взгляд, в котором читались сочувствие и жалость, и тут же отвела глаза. Как будто это не запрос на досье, а назначение в чумное королевство, направление на интервью с самым кровожадным вампиром или предсказание о скорой смерти от авторитетного прорицателя. Ларисе стало не по себе.
— Сейчас принесу, подождите, — напряженно проговорила "Мирей" и исчезла за дверцей в стене.
Появилась она минуты через две, с тонкой пластиковой папкой в руках. Как будто досье на Нарышкину не пылилось в недрах огромного хранилища, а лежало у нее на столе, где она его читала на досуге. Хотя какое хранилище? На всех, кто моложе двадцати семи, данные хранятся в компьютерной базе, их следует только найти и распечатать. Но тогда все равно удивительно, что из миллионов досье это нашлось так быстро. А, ну да! Вика же сказала, что за последний год мадам Нарышкину брали под опеку уже четыре мага. Неудивительно, если при такой популярности, сотрудницы архива решили сделать запасную копию, а то и захотели сами изучить дело необыкновенной девицы.
— Вот! — по-прежнему отводя глаза, "Мирей" передала папку Ларисе и, заполнив бланк выдачи, протянула его на подпись.
— Скажите мне, — девушка скосила глаза на бейджик на кармане пиджака "Мирей", — Римма Львовна, что с ней не так?
— С кем? — нервно переспросила та. — А, с Ниночкой что ли?
Лариса и не заметила, что блондиночка снова впала в транс и нежно улыбалась, глядя бессмысленным взглядом прямо перед собой.
— Да у Ниночки каждый день свои причуды, — радуясь возможности сменить тему, охотно пояснила Римма Львовна. — Вчера ей кто-то принес любовное заклинание, так она его на всех мужчинах испытать пыталась. Поддался только старый профессор — ну это и неудивительно, он и так всякий раз, как Ниночку видит, твердит, что она похожа на его умершую жену в молодости, и все норовит ей предложение сделать, да еще иностранец-оборотень один.
— Оборотень — не самый худший вариант, — заметила Лариса, вспомнив самого красивого парня с их потока — Никиту, второй ипостасью которого была орлиная.
— Смотря какой оборотень, — согласно кивнула Римма Львовна. — У этого другая ипостась — скунс.
— Да вы что? — не удержавшись, прыснула волшебница.
— У меня на это нюх, — авторитетно заявила Римма.
Лариса с интересом глянула на сотрудницу — неужели, инспектор? Дар, позволяющий видеть истинное лицо в любом обличии, считался столь же редким, как Ларисин, и было сложно поверить, что сотрудница, обладающая таким полезным талантом, просиживает в архиве, а не колесит по всему городу в составе опергруппы. А может, Римма Львовна уже и отколесила свое — годы-то уже не те...
— А сегодня с ней что? — напомнила она, кивнув на витающую в облаках блондинку.
— А сегодня ей кто-то рассказал, что в высшей школе училась девушка, которая могла принимать облик любого человека, хоть Гитлера, хоть Алена Делона или Бритни Спирс...
А вот это неправда, про себя возмутилась Лариса. Гитлером она никогда не оборачивалась, надо же такую чушь придумать!
— ... и сперва Ниночка убивалась, что ей не повезло родиться с таким талантом, а потом приободрилась, вспомнив, что эта девушка сейчас в Москву вернулась после долгого отсутствия, и заявила мне, что непременно ее найдет...
"Этого мне только не хватало!" — мысленно простонала Лариса. Нетрудно предположить, что у этой субтильной красотки на уме.
— ...чтобы на один вечер та побыла для нее Рики Мартином. Или Брэдом Питтом. Ниночка еще не решила, — не скрывая улыбки, сообщила Римма. — Но она уже отложила первые сто рублей для гонорара волшебнице.
Похвально, ничего не скажешь, хмыкнула Лариса. Интересно, кто рассказал глупышке-Ниночке о ее возвращении? Уж не Настя же! И не Маргарита! Наверняка, блондиночке и ее имя с фамилией известны. Так что это ей еще повезло, что Ниночка даже не глянула в запрос, а то от мечтательной архивщицы пришлось бы спасаться бегством.
— А эта девушка, Арина Нарышкина, — начала Лариса, и улыбка тут же померкла на устах Риммы Львовны.
— Трудная эта девочка, — покачала головой она. — Не один волшебник уже с ней намучился. Не девочка, а какое-то наказанье. Так что удачи тебе с ней.
— Спасибо, — понуро поблагодарила Лариса, сжимая в руке папку. Ей не терпелось скорей познакомиться с досье на ту, одно имя которой наводит ужас на окружающих.
* * *
Очутившись в библиотеке, Милана, Глаша и Оливье развили бурную поисковую деятельность. Глаша первые два часа с интересом перебирала тяжелые старинные книги и разглядывала картинки (особенно ей глянулся местный бестиарий, в котором даже крокодилы с бегемотами значились под видом чудовищ), а затем стала страдать из-за отсутствия электронной базы и находчивого "Яндекса", который бы разыскал нужную им информацию за полминуты, тогда как вручную этот процесс рискует затянуться на долгие дни, а то и месяцы. Пока Гликерия вздыхала в сторонке, Оливье и его тетушка с энтузиазмом перетряхивали полки и листали толстые талмуды. Час, два, три, четыре...
— Вот оно! — торжествующе вскрикнула Милана на исходе пятого, с силой ткнув пальцем в желтые страницы толстой старинной книги.
— Щекотно, — неожиданно прошелестела та, подпрыгнув в ее руках.
Впечатлительная тетушка вскрикнула еще громче и убрала руки. Чувствительная книга с размаху шлепнулась на пол и тоненько, по-бабьи заголосила:
— Убили! Без ножа зарезали! Без огня сожгли! Без воды загубили! — и книга заметалась по полу, натыкаясь на ножки мебели.
Глаша с раскрытым ртом взирала на диковинные события, Милана, поджав ноги, застыла на стуле и повизгивала так, словно ее атаковал полк крыс, даже Оливье на мгновение онемел от удивления, а потом перевел на тетку округлившиеся глаза.
— Милана, у тебя есть жека? — строго спросил он.
— А что такое жека? — вклинилась любопытная Глаша, не сводя глаз с бешеной книги, наворачивающей круги и зигзаги по полу.
— Жека — это сокращенно "живая книга", — коротко ответил Оливье и сурово глянул на тетку.
— Я об этом ничего не знала, — замотала головой та. — Если бы знала, разве бы я ее у себя оставила? Сдала бы при первой возможности! Не понимаю, как такое возможно? — жалобно прошептала она. — Я же ее читала, и она была обычной книгой. Я на нее даже кубок вина тогда пролила, точно помню — и она даже не пискнула. Может, это от вина она взбесилась? Точно, в нее зеленый змий вселился, как пить дать вселился!
— Чепуха! Вздор! Поклеп! — возмутилась вздорная книжка, замерев на полу. — А еще образованная женщина! Слуг своих на смех подняла, когда они про привидение на чердаке доложили, а сама в зеленого змия верит, — укорила она.
— Ты мне нотации читаешь? — поразилась Милана, беря себя в руки.
— Это ты меня читаешь, — возразила жека, подпрыгнула на полу и встала вертикально, обложкой вперед. Теперь на темном кожаном переплете прорезались два желтых кошачьих глаза и розовые девичьи губы. — А я тебе рассказываю.
— Очуметь! — пораженно выдохнула Глаша.
— Сама зараза! — оскорбилась книженция. — Взрывнику тебе на язык, даром, что ко мне никакая хворь не пристает. Это ж надо такие гадости пожелать! И кому? Маленькой беззащитной книжке! — она закатила глаза и шмыгнула проступившими в обложке ноздрями. В отличие от вполне человечьих губ, ноздри, как и глаза, были звериные.
— Не подумайте ничего плохого, — поспешно заметила Глаша, — это я от удивления.
— Что за новость — от удивления проклятья говорить? — поразилась книжка.
— Да это не проклятье, — смущенно пробормотала девушка и пояснила, — очуметь — это значит обалдеть.
— Обалдеть, — повторила жека, закатила глаза и провела откуда ни возьмись появившейся крошечной ручкой, похожей на беличью лапку, по краешку переплета. — Такого слова во мне нет, надо будет вписать, а то устарею и на свалку отправят. Хотя нет, свалка — это лучший вариант, теперь же нас в тайную библиотеку ссылают... — взгрустнула она.
— Куда ссылают? — удивилась Глаша.
— В королевский дворец, за семь замков, — поджала губки книжка. — Опасными нас объявили, мол, вредные мы и злой магией перенасыщены, а кто нас укрывает — того король под суд отдаст. Вон и хозяйка меня сдала бы, да глазом не моргнула. Правда, хозяйка? — обиженно прищурилась она, глядя на Милану. — А на самом-то деле, знаешь что? Тайные знания старый король ищет, которые ему помогут молодость вернуть, да только напрасно это все, — жека довольно захихикала. — Не нашел он в них ничего.
— А ты-то это откуда знаешь? — недоверчиво спросил Оливье.
— Уж мне-то ведомо, — загадочно ответила книженция и деловито поинтересовалась: — Так как — будете меня королю сдавать или договоримся?
— А вдруг ты нас зачаровать хочешь, чтобы навредить? — неуверенно спросила Милана.
— Кто вредитель — так это старый король! — убежденно ответила жека, прищурив глаза в узкие щелочки. — Уже два года наших истязает — и каленым железом, и пламенем, и сыростью, и крысами. Тех, кто помоложе, уже давно до смерти замучил, а стареньких до сих пор пытает — все надеется узнать, куда нужные ему сведения подевались.
— Ужас! Просто гестапо какое-то! — искренне посочувствовала Глаша.
— Так что пролитое вино да тесные полки по сравнению с королевскими приемами — просто любовные ласки, — печально вздохнула книга. — Как узнала, что король облаву на нас устроил, так пришлось затаиться пуще прежнего. До этого было несложно — стояла себе на полке сто лет, никто в меня ни разу не заглядывал, жила себе спокойно, никого не трогала, иногда погулять выходила, на звезды посмотреть...
— Так вот какое привидение служанки на чердаке видели! -догадалась Милана.
— А нечего меня пинать было, когда я на чердаке уснула, — смущенно пробурчала книженция. — Тут кто хочешь дурным голосом взвоет. Они-то, конечно, меня в темноте не разглядели, потому и наткнулись, но мне-то разве легче? Да и тебя тогда неладная принесла... И года не прошло после королевского приказа, как тебе меня почитать вздумалось. Уж как я терпела твои щекотки, а вино! Но нельзя мне было себя выдать — иначе еще хуже было бы. И перетерпела, и заработала год покоя, и дремала себе потихоньку, и дальше бы дремала — надо же тебе было меня сегодня так пальцем ткнуть да прямиком в сто тридцатую страницу! Это же мое самое чувствительное место. Да еще спросонья я не сдержалась, выдала себя... Вот беда-то! — книжка хлопнула себя лапой по верху обложки, где, должно быть, предполагался лоб, и шумно вздохнула.
— Вы думаете, ей можно верить? — спросил Оливье, переглянувшись с тетей и Глашей.
— А что вам остается? — лукаво ухмыльнулась жека. — Про перемещения в мирах вы больше ни в одной книге не прочтете. Вам еще повезло, что я так удачно сохранилась!
— Откуда ты знаешь, что нам нужны перемещения? — недоверчиво спросил маркиз.
— А то я не знаю, что у меня на сто тридцатой странице написано! — закатила глаза книга, подивившись человеческой глупости. — У меня на том самом месте специальная охранная метка стоит.
