Спустя некоторое время мой конь замедлился и перешел на шаг. Да и я после быстрой скачки вспомнила о том, что жокеем мне не быть, ибо конь не мотоцикл, и седло у него не такое удобное, в следствии чего, судя по всему, сидеть буду с трудом, не говоря уже о раненной спине.
Меня догнал Доминик и его кобылка потрусила рядом, благо ширина дороги позволяла. Глянув на него, я снова начала закипать. Потом плюнула, мысленно, и, тяжко вздохнув, смирилась с судьбой. Мерное покачивание убаюкивало, и я стала клевать носом. Лошадка Ника всхрапнула, и он чуть посторонился, пропуская едущую навстречу телегу. Возница глянул на змееглазого, отвел взгляд и пришпорил лошадку. Да что же такое? За что этих кериазов (кажется так лекарь назвал Ника) так не любят? И спросить не у кого! Я зло глянула на моего спутника. И сказать, что бесполезен нельзя, если бы не он, я бы уже покинула мой бред, без права возвращения. Или еще чего похуже. Ладно, за спасение драгоценной меня постараюсь полегче относиться к его выходкам, мало ли, вдруг он обет безбрачия, тьфу, безмолвия дал.
Попавшуюся на пути деревеньку я рассчитывала миновать без приключений. Ага, размечталась...
Население, представленное в основном женщинами и детьми, отреагировало на нас, мягко говоря, неадекватно. Сначала детишки кинулись ко мне с воплями:
— Тетя наемница, а покажите меч! — я даже испугалась, что они попадут под копыта, но видимо сноровка в этом деле была у них немалая, поэтому малыши сноровисто проскакивали в опасной близости от лошадиных ног без особого ущерба. И вроде даже не обращали внимания на Доминика, но только до тех пор, пока он не поднял взгляд. Мама дорогая! Что тут началось! Вся стайка порскнула в стороны с криками:
— Кериаз! — матери срочно загнали детей по домам, и даже позахлопывали окошки. Деревня вымерла, как перед объявленным торнадо, даже собак со дворов позабирали. Я глянула на Ника, он ехал с абсолютно невозмутимым видом, как-будто так и надо. Да-а... Если здесь есть библиотека, то следующей же книгой после географии и политического устройства будет та, что сможет мне объяснить, в чем дело!
Я пришпорила коня, стремясь поскорее миновать селение. А то, не ровен час, и отцы семейств нагрянут... Проводить нас в последний путь. Но почти перед самым выездом под ноги моего коня бросилась женщина.
— Госпожа наемница, госпожа наемница, подождите! — Пегас резко встал на дыбы, и я чудом удержалась на нем.
— Что надо? — рявкнула разозленная я. После такого отношения к моему спутнику заводить разговор не хотелось.
— Помогите, умоляю! — женщина бухнулась на колени перед копытами моего коня, и он нервно затанцевал на месте. Вот те раз...
— Извините, я спешу! — вмешиваться в местные проблемы мне не хотелось. Вон пожалела уже одного, и огребла проблему. Все, хватит, теперь буду руководствоваться принципом Шапокляк — кто людям помогает, тот тратит время зря!
Женщина уже подскочила ко мне и принялась обнимать мою правую ногу. Я поморщилась. Лучше выслушать, а то сапога лишусь.
— Ну что еще?
— Госпожа, правда ли, что ваш спутник кериаз? — глянув на змееглазого, она поперхнулась словами.
— И что с того?
— Помогите! — снова заголосила она. Мда... Без потерь уйти не удастся, плюс мне стало интересно, а почему это она не боится Ника? Я, кряхтя, свалилась с коня. То, что не рухнула носом в пыль, явилось заслугой змееглазого, который уже успел и сам спешиться и меня подхватить.
— Ладно, давай по порядку и членораздельно! — селянка тут же прекратила стенания, и потащила меня за рукав.
— Пойдемте, там... мой ребенок... Тут не далеко... Только вы можете помочь! — Слова "ребенок" оказалось достаточным, чтобы я пошла за женщиной. Ник шел сзади, ведя в поводу обоих лошадей. Как ни удивительно, но мы направились обратно к центру села. Дом, к которому мы подошли, был, на мой взгляд, самым презентабельным. Зайдя внутрь, я быстро пробила обстановочку. После давешних событий излишней расслабленностью и доверчивостью я не страдала. Но пока ничего не вызвало опасений. Ник остановился около дверей. Где-то неподалеку слышалось мяуканье, и я удивленно оглянулась в поисках котенка. Селянка кинулась куда-то вглубь, и вышла со свертком, который собственно и издавал искомые звуки. Та-ак... Срочно перекрашиваться... Плач ребенка не узнала...
— Госпожа наемница, я вам заплачу, все, что есть, отдам, только помогите! — завела очередные причитания женщина. Но я пресекла ее начинания на корню.
— Так, присядьте! — я силком усадила ее на скамейку, оглянулась, нашла кружку, набрала воды из бадьи и протянула ей. — А теперь рассказывайте. — Сразу соглашаться на помощь, я не спешила.
Выпив воды, укачав малыша, и отнеся его обратно в комнату, женщина начала рассказ, занявшись хлопотами по хозяйству. Я не стала ее останавливать, если ей так проще будет излагать — пусть.
— Я дочь старосты, и недавно моя сестра умерла родами, оставив маленького сынишку. Но его отец не мог простить смерть любимой, и, в сердцах, проклял сына, а потом, когда осознал, что натворил, было поздно... Отцовское проклятие конечно слабее материнского, но не менее действенно. И теперь мой племянник умирает. Наша знахарка сказала, что снять, да и то не полностью, проклятие могут только маги в столице, причем только после искреннего раскаяния отца. Мы насобирали денег, и на днях собирались отправиться в Кахарон, там до столицы караваны идут... А тут вы, и с вами кериаз. Говорят, они могут перевести проклятие полностью с одного человека на другого, или на себя забрать и развеять... Вот я и подумала, может вы прикажете своему рабу...
— Он мне не раб!
— Но как же так? Вы же с ним путешествуете! А кериазы никогда не пойдут с людьми по доброй воле! — сказать, что я удивилась такому заявлению — не сказать ничего. Особенно после выходки Ника. Но разжиться информацией не помешает.
— С чего это вы взяли? — мягко поинтересовалась я.
— Ну... как же... Все же это знают...
— А я вот из дальних краев, не могли бы вы мне поподробнее объяснить? — по ходу разговора женщина сноровисто накрывала стол, и я вспомнила, что когда-то и сама была радушной хозяйкой.
— Так это... Не любят они людей, презирают. И даже Последняя Битва ничего не изменила, хотя мы и заключили мирный договор. Поэтому если кериаз едет с человеком — то он точно его раб! — женщина проговорила все это, как будто объясняя прописные истины. Хорошенький договор, если из противников рабов делают!
— И что никогда-никогда не было исключений?
Селянка задумалась.
— Ну, наверное, есть... Но не у нас, а может быть в больших городах... Так что, вы хотите сказать, что не сможете мне помочь?!
— А попросить вы ни пробовали?!
— Дык разве ж кериаз согласиться, если просить...
— А в чем проблема?! Ник, не поможешь ли ты этой доброй женщине? — змееглазый, до этого изображающий из себя статую, внимательно глянул на меня, быстро прикрыл глаза, я даже не успела разобраться в смысле его взгляда, и кивнул. — Вот видите! Вежливость творит чудеса! — Я гордо приосанилась. Женщина кинула на меня странный взгляд, но промолчала. Ник направился в комнату к младенцу. Селянка дернулась за ним, со словами:
— Я готова принять на себя! — но я ее перебила.
— Зачем? Пусть просто развеет и все, да Ник? — ой! Что-то явно не так. На меня даже не посмотрели, лишь еще раз покорно кивнули головой, и скрылись в комнате.
Я недоуменно посмотрела на женщину.
— Давайте уже что ли познакомимся, я Диана.
— Ой! — селянка густо покраснела. — А меня зовут Иргина, простите, госпожа Диана, что сразу не представилась. — Я снисходительно (откуда что берется? никогда не практиковалась в аристократических жестах!) махнула рукой, и хозяйка, улыбнувшись, достала из печи пирожки, которые, судя по всему, предназначались явно не для неожиданных гостей. Налила в кружки горячего ароматного отвара. Я вцепилась зубами в первый пирожок. Уммм... Вкусненько... — И все-таки... — Я вопросительно взглянула на Иргину.
— Ммм?
— Вы же пошутили, что кериаз не ваш раб?
Дожевав пирожок я, обиженная недоверием, вопросила:
— Это еще почему?
— Ну... даже самый добрый человек не отдаст десять лет своей жизни, чтобы развеять проклятие, даже за деньги, а не просто по просьбе... — я поперхнулась отваром, и с ужасом уставилась на селянку.
— Что-о?!! — кинулась в комнату, опрокидывая табуретку, и замерла на пороге. Ребенка, лежащего на кровати, окутывало какое-то ядовито-зеленоватое свечение, до ужаса напоминающее имитацию радиации в фильмах. Стоящий перед кроватью Ник вдыхал это безобразие в себя, и по его телу пробегали легкие судороги. Лицо кривилось в болезненной гримасе. Я хотела было остановить его, но он вкинул руку в предупреждающем жесте, и я замерла. Кто его знает, может прерывание ритуала еще опаснее. Меня терзали муки совести. Вот так, мимоходом отобрать у человека десять лет жизни. Я стояла, ничего не предпринимая, и кляла себя на все лады. Но, как говориться: "Не можешь помочь, так не мешай." Спустя какое-то время зеленоватая дымка исчезла окончательно. Ребенок тут же зашелся требовательным криком, а Ник обессилено растянулся на полу. Я кинулась к змееглазому, а Иргина к малышу, подхватила его на руки и, абсолютно не обращая внимания на нас, утащила его на кухню кормить. Я сидела на полу, положив голову Ника себе на колени, не зная, что еще можно сделать. Вот его ресницы задрожали, и я встретила его взгляд, полный боли.
— Прости, я не знала, зачем ты согласился, почему не отказался?! — вывалила я на него раздирающие меня вопросы. Ник, ничего не ответил, странно, и почему я не удивляюсь? Лишь устало прикрыл глаза. Вот блин! Если бы в них мелькнула привычная ненависть мне, стало бы легче, а так кроме покорности — ничего. Захотелось выть. Но я, взяв себя в руки, приподняла его, черт с ней со спиной, и транспортировала змееглазого до кровати. Уложив на нее Ника, плевать чья она, за то что он сделал для этого дома, пусть только попробуют вякнуть мне поперек, я присела рядом. Неслышно появилась Иргина.
— Госпожа Диана, я вам так благодарна... Вот возьмите, — она мне протянула позвякивающий мешочек. Я без слов взяла его, даже не заглядывая внутрь, и прицепила к поясу. — Может вам еще что-то нужно? — Я отрицательно мотнула головой, мне-то ничего, а что надо Нику — не знала. Девушка вышла, тихонько прикрыв дверь. Та-ак... Надо заканчивать с добрыми делами... Ничего хорошего из этого не выходит. Около часа я просидела рядом со змееглазым, держа его руку, и даже успела слегка задремать. Когда он пошевелился, я вскинулась и внимательно на него посмотрела. Бледность, делавшая его похожим на труп, начала спадать. Взгляд стал более осмысленным, и я облегченно вздохнула.
— Прости меня... — повторила еще раз. Во взоре Ника появилось недоумение. Тьфу, как же тяжело общаться без слов! И к чему это было?
Ну раз уж он пришел в себя, значит это не последние десять лет его жизни. Хотя, кто знает сколько ему теперь осталось? Еще десять лет? День или час?
Ник снова пошевелился, и даже умудрился сесть, отказавшись от моей помощи. Да, я бы тоже от себя ее не захотела после такого. Хм... В голове мелькнула мысль.
— Давай будем считать, что этим своим поступком ты выплатил мне свой долг, и теперь никто никому ничего не должен?! — я с надеждой уставилась на змееглазого. Но все мои светлые мечты были разбиты на корню отрицательным покачиванием его головы. Ах, чтоб тебя! Не прокатило...
Тут из кухни раздались довольно резкие мужские голоса, которые неоднозначно предъявляли претензии по поводу нахождении в доме кериаза. Оправдания Иргины потонули в этом шуме. Ник, сделал попытку встать на ноги. Пошатнулся, но устоял. А я уже сняла с пояса кнут, мало ли что! Особо на людскую благодарность я не надеялась, но потребовать элементарного уважения вполне могу. Сомневаюсь, что тут все очень искусные воины, а в проем много народа сразу не ввалится.
— Если начнется потасовка — уходи в окно, и хватай наших лошадей. Я сразу следом за тобой. И не сверкай на меня глазами, ты, скорее помешаешь, у тебя даже оружия нет, кстати, мое упущение. Скорее всего, на шум драки сюда ломанутся все, стадное чувство еще никто не отменял, так что ты сможешь забрать нашу живность без особых проблем, — дверь с шумом распахнулась, я напряглась. В проеме стоял мужчина, довольно серьезных габаритов. Да-а... Кнутом такого остановить будет сложно, кровь проливать не хотелось, но звездочки я все-таки на поясе нащупала.
— Я, конечно, понимаю, что это ваш дом, но не помню, чтобы в законах гостеприимства говорилось что-то о том, что хозяин может нагло вваливаться в комнату к гостям. Вдруг мы тут занимались чем-то интересным? — и я многозначительно подмигнула, главное заболтать и провести рекогносцировку... Не знаю, что он собирался сказать сперва, но после моей фразы поперхнулся. На заднем плане маячила еще парочка индивидуумов недружелюбного вида, настроенных весьма воинственно. Ну-с, я готова к игре... А они?
— Э... М... Ну... — красноречием тип явно не страдал. Хотя он был более многословен, чем мой Ник.
— Да-да? — ободрила я. Змееглазый попытался вылезти передо мной, прикрывая, но был безжалостно отправлен на кровать. Силенок бороться со мной у него пока не достало. А так, хоть под ногами не будет путаться, если уж исполнять просьбу не собирается.
— Кхм... Мы тут это... — о, уже прогресс! — Я того... — Интересно кого? — Ну... Поблагодарить хочу... Вот! — Оба-на! Я одним рывком вернула кнут на пояс.
— А, ну так я принимаю вашу благодарность. Что-то еще? Простите, моему спутнику сейчас требуется покой, и была бы очень признательна, если бы ему принесли поесть.
— А... Дык... Мы сейчас... Ирги! — рявкнул мужик. — Пожрать сваргань госпоже и ее рабу! — Ой, бедные мои уши... С этими словами он закрыл дверь. А я облегченно вздохнула. Ник откинулся обратно на подушку, что меня порадовало.
— Ну, кажись, в этот раз обойдется без драки... — за дверью слышались недовольные голоса мужиков, но бас хозяина перекрыл их, и все затихло. Через некоторое время появилась Иргина с подносом.
— Вот, извольте откушать. Я так вам благодарна. И простите Рунига, он не знал, они прибежали просто потому, что наши женщины сообщили о кериазе в селении. Вот они и не разобрались что к чему...
— Ладно, проехали... — я забрала поднос и многозначительно взглянула на дверь. Девушка тут же исчезла. Я поставила поднос на колени Нику, предварительно усадив его повыше.
— Ешь, тебе, судя по всему, надо восстановить силы... — змееглазый без возражений приступил к трапезе. — И я думаю, не стоит злоупотреблять местным гостеприимством. Так что как только сможешь — дай знать, мы тут же продолжим путь. — Я сама чувствовала себя не ахти. Спина возмущалась бесцеремонным обращением, в плане, что до сих пор не получила раненная бедняжка отдыха. А впрочем, оценив размер кровати, перелезла через кериаза, и получив еще один о-о-очень удивленный взгляд, устроилась возле стенки.
— Будут проблемы — разбуди. — Всей моей вежливости к хозяевам хватило только на то, что бы сбросить сапоги. Мысль раздеться даже не посетила. Едва моя голова коснулась подушки — я отключилась.
