— Без проблем, — я кивнул и потянулся за очередным фруктом.
* * *
После ухода Асоки праздник ещё больше разгорелся. По местному времени наступил полный вечер — оба солнца Татуина ушли за горизонт, и наступало время оживления всего.
Алкоголь лился рекой, танцы рабынь становились всё более откровенными. Я же... несколько расслабился.
Глянув на улыбающуюся твиʼлечку, которая медленно и грациозно двигалась в такт музыке, я мысленно сплюнул. "А собственно, какого?.." И правда — стоило мне только поманить её пальцем, как она в мгновение ока оказалась у меня на коленях.
— Господину понравился мой танец? — она прошептала эти слова, наклонившись к моему уху.
— Несомненно, — я осторожно взял её за подбородок и поцеловал. Она охотно откликнулась, и через минуту я понял, что надо что-то решать. И... начал искать застёжки на её довольно скромном одеянии, заодно оценивая её габариты. Твиʼлечка лишь хихикала в ответ на мои действия. Оценка — как тактильная, так и последовавшая за ней визуальная — показала высший уровень качества...
* * *
Вернувшись на корабль, Асока смогла быстро успокоится. Однако, некоторая тревога так и не покинула девочку. Пройдя в свою каюту, она было начала готовиться к вечерней медитации, но как только она погрузилась в неё, девочку постигло озарение. Тогрута наконец нашла причину беспокойства — она не чувствовала учителя. Тот, вероятно, закрылся от неё.
"А меня ещё ругал за это! Так нечестно!"
Потянувшись к учителю — и используя связь между ними — она смогла ощутить его эмоции. Довольно... странные. Асока напряглась — и смогла увидеть учителя. В прямом смысле слова увидеть: картинка, пусть и нечёткая, сформировалась у неё прямо в голове. И не успела она порадоваться новой способности, как ощутила, что кровь прихлынула к её лицу. Учитель и та твиʼлечка-танцовщица... Они... Они...
Лишь запредельным усилием она смогла разорвать связь, однако навязчивая картинка так и стояла перед глазами. Впрочем, Асока хоть и "отключила" картинку, но от долетавших до неё ощущений и эмоций отделаться не смогла.
Асока вскочила с места и заходила по комнате. "Он... Он... Он мой учитель!". И тут же смутилась. "Ну да, он учитель. Но не больше. Он хорошо относится ко мне, и говорил, что я ему как дочь... Но, но всё равно мой! Нечестно!"
Тут в голове девочки возникли слова учителя, сказанные им когда-то. "Решать тебе. Я не могу навязывать тебе свою волю".
Асока села на койку и обхватила колени руками.
"Ну... да. Я не могу заставить его... Это было бы... Глупо. Да и всё равно, завтра он о ней и не вспомнит, а я всё равно останусь его ученицей. Если ему нужно, то... Я не буду мешать".
Тогрута поразилась своим мыслям — и тут же гневно тряхнула головой.
"Ему можно, а мне нет?! Вот уж... Враки!"
Асока решительно сняла с пояса мечи и положила их на свою кровать. А затем покинула каюту. Ей не было нужды искать дорогу — её вела Сила. Сила же помогла ей, когда нужная дверь оказалась закрыта.
Застыв в проёме, Асока огляделась. Прямо напротив неё на кровати лежала Грэйс ОʼКоннор. Падающий из коридора свет осветил её, и она приподнялась на одной руке, кулаком второй протирая глаза. Покрывало соскользнуло с её плеча, обнажая белоснежное бельё, надетое на девушке, выделяющееся на фоне её розовой кожи.
— Ф-ф-ф... Асока? — Грйэс ещё толком не проснулась, а потому говорила довольно забавно, — Что случилось?..
Асока молча закрыла дверь, а затем ускорилась, оказавшись рядом с койкой. Зелтронка от неожиданности попыталась отстранится, однако тогрута не дала ей этого сделать, придержав её голову за подбородок, а затем — впившись своими губами в губы Грэйс. Та машинально отвечала, слишком шокированная, чтобы что-то возразить. Асока, подталкиваемая как своими смутными желаниями, теми эмоциями, что долетали до неё от учителя, и ободрённая бездействием второго лейтенанта, усилила напор, одновременно начав совершать руками манипуляции над телом зелтронки.
Сжав её грудь, тогрута добилась от неё того самого "запаха". Сейчас-то она знала, что это особые феромоны, но... Для неё это был именно запах. Такой сладкий, такой манящий... Сместившись, девочка начала целовать шею Грэйс. Та запрокинула голову, тяжело дыша и едва слышно постанывая. А Асока, окончательно осмелев, начала опускать руку с груди зелтронки сначала на живот, а затем — ещё ниже... Девушка обхватила её голову своими руками, прижимая к себе...
Волна тепла и... удовольствия накрыла тогруту, и она с головой окунулась в неё.
* * *
Асока очнулась уже утром: на это указывало время на настенных часах. Они лежали на кровати, обхватив друг друга руками и ногами. Грэйс тихонько сопела ей в шею. Глянув на неё, Асока поймала себя на не совсем характерной для неё мысли.
"Моё. Не отдам".
Хотя девочка понимала, что вчера явно... переборщила со своей решимостью. И тут датапад, лежащий на тумбочке в изголовье кровати, мерзко пискнул, разбудив зелтронку. ОʼКоннор разлепила глаза, подняла рассеянный взгляд и... улыбнулась.
— Доброе утро.
— Доброе, — ответила Асока. — Будильник?
— Мне через три часа на вахту. Скучно торчать на корабле просто так, вот я и вызвалась подежурить, — пояснила зелтронка, потягиваясь. Затем она ладонью провела по щеке девочки.
— Ай-яй-я-ай, коммандер Тано... Что же скажет ваш учитель на ваше поведение? — Грэйс не смогла удержать серьёзный тон, и хихикнула.
Асока в тон ей ответила.
— Учитель ничего не скажет. Он и сам был занят... одной красивой танцовщицей-твиʼлечкой.
ОʼКоннор расхохоталась.
— Каков предатель, а? Бросил бедных девушек...
Выскользнув из кровати, она медленно направилась к небольшой двери, ведущей в душ. Асока лениво наблюдала за её походкой. Замерев на пороге, она обернулась.
— Ты идёшь? — зелтронка облизнулась.
Асока кивнула, поднимаясь с койки.
* * *
Проснувшись, я поморщился. Вернулся я глубоко заполночь, а сейчас было уже позднее утро. Голова всё ещё болела после вчерашнего праздника. Ну ещё бы, "оторвался" я вчера по полной. "Блин, после такого выходного отпуск нужен, а мне на переговоры идти. Хм... Интересно, а эту тви'лечку можно рассматривать как взятку?" Приняв обезболивающее из аптечки, и перекусив, я ещё раз пробежался по тем данным, что мне прислали джедаи. В принципе, там не было ничего такого, чего я уже не знал. А вот в документе, присланном из канцелярии Канцлера (хи-хи), был представлен черновой вариант договора с хаттами. Точнее, набор основных тезисов, на которых этот договор может основываться. Ну там, на что Республика может согласится, и на что категорически соглашаться нельзя.
А через несколько часов, когда наступило послеполуденное время, я уже был во дворце Джаббы. Меня провели в небольшое полутёмное помещение. Хатт указал мне на место напротив себя. Я устроился в кресле, подавив желание закинуть ноги на разделявший нас столик — уж больно он к этому располагал. Никаких кушаний и напитков не было, однако вместо них слуги внесли... кальян. Джабба принял мундштук и затянулся. Второй мундштук был презентован мне. "Индеец хренов". Пришлось раскурить "трубку мира". Надеюсь, тут хотя бы наркоты нет... да, точно нет. Я бы сразу почувствовал. Просто кальян".
После этого ритуального действа, мы начали переговоры. Переводчик нам не требовался, так что мы говорили на хаттском — языке несколько грубоватом, но достаточно ёмком, чтобы парой слов высказать целое предложение. Особенно приветствуют хаттский любители крепкого словца, ибо по моему мнению, он лишь немного уступает русскому в этом вопросе. В-общем, мы остались беседовать наедине. И беседа наша была очень... интересной и содержательной.
— Джабба Десилиджик Тиуре. Для меня большая честь говорить с вами.
— Я давно не встречал джедаев, и не говорил с вами. Ты первый, кто посетил мой дворец официально. Впрочем, неофициально — тоже. Мы — Республика и Хатты — в прошлом имели множество разногласий, и говорили на языке неприязни. Но сейчас, надеюсь, мы переберемся с этого птичьего языка на язык нормальный. И будем говорить о реальном положении дел, джедай.
— Республика всегда отличалась двоякими взглядами, — я кивнул, — И дело тут не в личной неприязни или "ксенофобии".
Джабба глубоко затянулся.
— Ты прав. Вопрос не столько в ксенофобии, сколько в зонах влияния, — хатт мундштуком очертил в воздухе некую фигуру. — Именно из-за этого и начиналось большинство конфликтов, другие же причины были вторичны. Не считать же за причину религиозные предпочтения людей?
— Людей? — переспросил я. — Не Республики? Помнится, войну с вами начала как раз Республика. Или я ошибаюсь?
— Именно. Мы, хатты, живём достаточно долго для того, чтобы видеть. Я слишком молод, чтобы помнить то время, что вы зовёте "до Руусана" — но его помнила моя мать. И судя по её словам, ситуация с тех пор мало изменилась. Люди всегда выделялись из общей массы. Вас попросту больше, чем других. И поэтому-то вас никто не любит. Впрочем, для Республики это норма. Ботаны не любят твилекков, суллустиане — маластарцев, каамаси и мон каламари не любят никого кроме себя, дуросы — космические скитальцы — тихо и молчаливо презирают всех остальных, неймодианцы ненавидят весь отличный от них примитивный мир, а несчастных ущербных клонированных придурков с одной из высокотехнологичных планет не любит вообще никто.
— Ты имеешь в виду клонов? — я начал было закипать, однако хатт пояснил:
— Нет. Разве ты не знаешь, что большинство каминоанцев — потомки клонов? Или же клоны в первом поколении. Что они ведут тщательную селекцию своей расы, основываясь только лишь на цвете глаз? — вертикальные зрачки хатта внимательно смотрели на меня.
— Первый раз слышу, — честно признался я.
— Однако, это именно так. Их раса была на грани уничтожения: природные катаклизмы разорили их планету, и все материки Камино скрылись под многокилометровой толщей воды; население сократилось до нескольких сотен тысяч особей, и поэтому обратилась к клонированию. Они успешно развили эту технологию, что позволило им выжить, а впоследствии — начать зарабатывать на ней. Да...
Джабба ненадолго умолк, переводя дыхание.
— Вы, люди, довольно предприимчивая раса, и плодовитая. За десятки тысяч лет вы расселились на стольких мирах, что другим попросту не хватает места. Все важные участки гиперпространственных путей контролируют именно люди, большая часть производственных мощностей Галактики сосредоточена в руках людей: Куат, Кореллия, Ренделия... Список можно продолжать бесконечно.
— И все остальные расы молча смотрели на это? — я с интересом уставился на него. Джабба не говорил ничего такого, что бы я не знал... ну, почти ничего, но вот в таком контексте все эти факты я как-то не рассматривал.
— Это становится очевидно тем, кто смотрит, Викт. Анвис Эддикус, Сайнет Меззилин, Эйксес Валорум, Вайла Песивас, Торис Дарус, Фрикс Песивас, Калпана Эддикус, Финис Валорум, а теперь и Шив Палпатин. Это всё ваши Канцлеры, джедай, сменившиеся за то время, что я живу на этом свете. И это только те, что я помню. Вы уже не помните их, для вас они — история. Но главное то, что среди них нет ни одного не-человека. Был один родианец, лет пятьсот назад, но на этом — всё.
"Что-то многовато одинаковых фамилий. А ведь первым Канцлером после Руусана тоже был... Валорум! Не многовато ли совпадений?".
— Хм. Я не ошибусь, сказав, что они родственники? Ну, все эти Валорумы?
— Ты прав, джедай. Представители этой почтенной семьи занимают пост Канцлера на протяжении многих поколений, чередуясь с другими семьями. Вполне возможно, десять лет назад вашего Палпатина и избрали большинством голосов потому, что хотели избавиться от наследственных демократов.
— Но... если людей не любят, то почему выбирают их на пост Канцлера?
— Всё довольно просто. Людей не любят, но вас хотя бы изучили за эту бездну лет. К вам привыкли. Если на этом посту человек — то все условно равны.
Джабба расхохотался. Во всяком случае, этот звук должен изображать смех у хаттов. Я дипломатично улыбнулся в ответ, глубже затягиваясь. Клубы дыма, выдыхаемые нами, уже скопились под потолком. Вся эта атмосфера уединённости способствовала нашей беседе. И хотя мы далеко ушли от темы переговоров, прерывать Джаббу я не спешил. Во-первых, это невежливо; во-вторых, он рассказывает очень важные и интересные вещи, а мне спешить некуда. Довольно интересно посмотреть на всё со стороны.
— Но вот выбрать кого-то из другого вида? И в ущерб своему? Нет, Викт, никто на это не пойдёт. Тем более что люди навыдумывали себе "демократию", и теперь вынуждены ей следовать. А это означает, что пока люди у власти, остальные виды обладают относительной самостоятельностью и свободой. Как только один из видов усиливался экономически, людям его тут же помогали топить все прочие отстающие от него виды. Вспомни тот же Маластар — когда граны окончательно перешли все границы дозволенного, Сенат большинством голосов высказался против таких действий, и спустил вас, джедаев, с поводка. Так вы и живёте. Кто кого перехитрит. Кто кого опротестует.
"Ну да, прямо картинка сената из первого эпизода перед глазами стоит. Да и второй эпизод не лучше. А уж третий, с его "аплодисментами"... Прав Джабба, ой прав..."
— А сейчас? — я подался вперёд.
— Посмотри, что творится в Галактике, джедай. Что это, как не война на почве ксенофобии? Сепаратистов поддерживает в первую очередь окраинные миры — планеты Среднего и Внешнего Колец. Республику — миры Ядра и Колоний. Посмотри на ваших лидеров, тех, кто сейчас в зените: Палпатин, Органа, Амидала... И посмотри на руководство Конфедерации: неймодианец Нут Ганрей, скакоанин Ват Тамбор, джеонозийский эрцгерцог Поггль Меньший, госсамка Шу Май, муун Сэн Хилл, куривар Пассел Ардженте, куаррен Тиккес, аквалиш По Нудо... Мне продолжать, джедай? — Джабба покровительственно глянул на меня.
Я молча затянулся и, откинув голову назад, выпустил дым прямо в потолок. До меня, что называется, дошло. Как до жирафа. Тупого длинношеего жирафа-мутанта...
* * *
Галактика всё равно когда-нибудь полыхнула И так, что всем стало бы весело. Очень весело. И нынешняя Республика вряд-ли бы справилась с таким пожаром. Не с нынешним Сенатом, ни с нынешним Орденом. Про погрязший в своих дрязгах Сенат и говорить нечего, а джедаи... А что джедаи? Нас слишком мало для такой войны. Для большой войны. Нам попросту не удержать ситуацию под контролем: галактика развалилась бы на части.
И тут на горизонте появился Палпатин, который спускает пар через контролируемый им конфликт. Он вычислил, сгруппировал, организовал, расставил, как шахматные фигуры, подчинил найденному им же самим лидеру, позаботился о создании возможности противодействия со своей стороны — и разыграл войну, как шахматную партию.
Точнее, разыгрывает. Размышляя о действительности и моих воспоминаниях, очень легко потерять берега. Бесспорно, не всё пошло так, как было в каноне, частично благодаря мне — тот же Джабиим — но Палпатин умело сгладил все неровности. Почти все.
