Музыка тишины

Я чувствовала своего преследователя за спиной. Я по-прежнему не вижу его, но всё отчётливее ощущаю его постоянное присутствие. Он торжествовал, а мне хотелось только одного — прыгнуть вслед за этим несчастным парнем и разделить с ним его смерть, но холод не дремал, и моя копия послушно отправилась домой. У меня больше не дрожат руки... и слёзы замерзают на щеках, падая на странички маленькими льдинками... ещё немного и от меня совсем ничего не останется, даже слёз...

13.

Я поняла всё. Теперь я знаю правду. Сегодня я очнулась от долгого ледяного сна, и моё пробуждение было чудовищным, ужасным...

Теперь я знаю, почему родители так не любят Беттани — они продали её ещё до рождения. Это не я, а она принесла богатство нашей семье. Наша милая бездетная тётушка, как оказалось, возглавляла какой-то там древний клан и ей нужна была наследница, которая стала бы главой клана после её смерти. Я ходила на смотрины вместо Бет. Тётушка приехала внезапно, не сочтя нужным кого бы то ни было предупредить заранее, Бет родители не нашли, поэтому решились привезти к ней меня. Мама по дороге всё время повторяла, что меня они никому никогда не отдадут, что в результате с этой самой тётушкой поедет сестра, а у меня всё крутилось и переворачивалось внутри. Я знала только одно — не позволю, не отдам, никогда! Мама строго-настрого приказала не расстраивать тётушку, потому что у той больное сердце. Я лишь послушно кивала.

Меня рассматривали, как лошадь перед покупкой. Мне никогда в жизни не было так стыдно и горько — никогда в жизни не испытывала такого унижения. Я вернулась домой, изнывая от бессильной злобы, холод скручивал и сжимал до непереносимой боли, но Я не могла больше убивать. Я просто хотела поговорить с тётушкой... попробовать переубедить её, и с этим пошла к ней. Я не знаю, что на меня нашло... нет, неправда, знаю — холод снова взял надо мной верх. Я разговаривала с ней грубо, жёстко, она кричала, а потом, будто захлёбываясь, задвигала губами, сжалась и упала на пол. Я стояла над ней в каком-то странном оцепенении, смотрела, как она умирает и чувствовала, что холод отступает... совсем... шок от мощной сокрушающей боли... потом больше ничего не помню.

Проснулась уже дома, видимо, я достаточно долго была без сознания. Родители громко ругались в своей комнате. Никогда мне не забыть этого их разговора. Мама была в ярости и кричала, что Беттани теперь не станет наследницей и преемницей тётушки, а значит, у нашей семьи отнимут все деньги... и ещё, что "этот уродливый монстр", так она назвала Бет, останется с нами. Она говорила, что у неё есть только одна дочь — я. Папа тоже кричал, оказывается, он всегда был против этого чудовищного обмена, потому что понял, что нас нельзя разделять... и любил нас обеих...

Как выяснилось, родители уже однажды пытались разлучить меня с сестрой — когда мы были маленькими, они хотели отвезти Бет к тётушке, в результате мы обе чуть не умерли, и им пришлось отказаться от этой идеи. Когда-то они, наверно, любили друг друга, но теперь от этой любви ничего не осталось... совсем ничего.

Мама всегда так кичилась своим благородством, а на самом деле была всего лишь официанткой из придорожной забегаловки, где её и нашёл наш отец. Как же всё-таки деньги меняют людей... или она всегда была такой... мне не хочется в это верить... Теперь, когда мы остались без денег, мама заявила, что уходит к другому мужчине, она хотела взять меня с собой, но папа не позволил. Можно подумать, что я когда-нибудь согласилась бы на это.

Выплеснув друг на друга всё, что накипело за годы "счастливой" семейной жизни, они успокоились и попрощались как чужие люди.

— Спокойной ночи.

— Прощай.

"Спокойной ночи", "Прощай"... и это всё? Всё, что они смогли сказать друг другу? Так просто?.. Зато со мной останется моя Бет... а больше мне никого не надо... я всё-таки смогла защитить её... смогла...

...мне снова холодно... я больше не могу... мне больше не выдержать этого... Бет!..

Дочитав до конца, Беттани закрыла дневник и ещё несколько минут приходила в себя, осмысливая прочитанное. Чтобы переварить столько "позитивной" информации требовалось время. Ей и в страшном сне не могло присниться, что с её Эмили произойдёт что-то подобное. Почему с Эми, почему не с ней?! И что это такое было? И ещё — кто и за что попросил у Эмили прощения?

========== Глава 11. Пока горит свеча. ==========

— Эмили! — прошелестел в темноте смутно знакомый голос. — Эмили! Эмили! Эмили!

Что-то с ним было не то, с этим голосом, кажется, он так и звенел отчаянием. Почему? Странно холодно здесь, в этой темноте. Знакомый голос всё отдалялся, пока не утонул в гудящей тишине. Что-то случилось. Что?

Здесь было темно и тихо. Эмили казалось, что она парит в воздухе, и вокруг неё совсем ничего нет. Ей стало страшно оттого, что она ничего не может вспомнить, кроме своего имени. Может, она и этого не вспомнила бы, если бы не голос. Кому принадлежал этот голос? Кто так отчаянно звал её в темноте? И почему теперь рядом с ней никого нет? Где она? Кто она?

Время исчезло. Нет, не замедлило свой бег и не замерло, как пишут в книгах, а именно исчезло... совсем. Это была пустота, абсолютная беспредельная пустота, вне пространства и времени. Как она попала сюда? Ведь когда-то был свет, такой тёплый, ослепляющий свет, но и его поглотила эта жуткая жадная пустота.

Тело немело и истончалось, чувства таяли. Ничего не осталось: ни боли, ни желаний, ни страха. Как странно. Кажется, исчезло всё, кроме голого чистого сознания. Теперь уже совершенно всё равно, что будет дальше. Будущего больше нет. Эмили уже не могла выдавить из себя ни капли сожаления. Так даже лучше — спокойнее.

Вдруг что-то оглушающе загрохотало со всех сторон, и Эмили полетела вниз. Воздух, разрываясь, свистел, пустота вокруг неё гудела и двигалась. Неужели опять всё сначала? Зачем? Она не хотела больше... ничего не хотела. В темноте скользнул обжигающий луч света, и пустота, расступившись, оставила её лежать на чём-то твёрдом и холодном.

Эмили открыла глаза, вокруг было темно, но это была уже совсем другая темнота — принадлежавшая миру, в котором существовало пространство и время. В голове пустота и в душе тоже, будто не было за плечами нескольких лет жизни — она только-только родилась, и в новом рождении от прежнего осталось только имя, которое прошептал родной голос.

Ничего не было видно, и Эмили стала ощупывать пространство вокруг себя, нащупала холодные гладкие камни и ещё что-то шуршащее, хрупкое на полу. Пахло плесенью. Эми с трудом поднялась и медленно побрела вперёд. За спиной что-то шевельнулось, раздался тихий шелестящий звук, будто кто-то прятался в темноте. Эмили насторожилась, кажется, к ней потихоньку возвращались естественные человеческие чувства, и первым из них было беспокойство, медленно перерастающее в страх.

Девушка нащупала стену и теперь шла, опираясь на неё. Дорога была непрямая — всё время приходилось куда-то сворачивать. Шум шагов эхом отдавался в ледяной тишине. Вдруг впереди появился тусклый свет, и Эми чуть не заплакала от облегчения, в этот момент ей было не важно даже, есть ли здесь ещё кто-нибудь кроме неё — главное, что появился свет. Она ускорила шаг, насколько это было возможно, и уже скоро добралась до цели.

Эмили вошла в круглую комнату, в центре которой прямо на полу стояла горящая свеча. Теперь уже можно было рассмотреть, что пол и стены действительно каменные, а под ногами валяются сухие листья. Непонятно только, откуда они здесь взялись. Эмили не сразу поняла, что в комнате ещё кто-то есть, сначала она просто заметила что-то тёмное у противоположной стены. Подошла ближе. Это явно был человек. Он сидел, обняв руками колени, низко опустив голову, и дрожал. В тусклом свете блестели длинные чёрные волосы. Эмили легонько тронула его за плечо, он вздрогнул и, подняв голову, испуганно посмотрел на неё. Всё-таки он или она? Лицо красивое, но очень бледное.

— Привет, — слабо улыбнувшись, произнесла Эмили.

— Привет, — недоверчиво откликнулся человек.

Голос был мужской, тут ошибиться было трудно. Он протянул к ней руку и осторожно прикоснулся, будто проверяя настоящая ли она. Эмили села рядом. Повисло молчание.

— Ты как сюда попал? — предприняла новую попытку Эмили.

— Не знаю... А ты? — тут же ответил её товарищ по несчастью.

— Тоже не знаю... Откуда ты?

— Не помню... я вообще ничего не помню... только имя — кажется, меня зовут Уил.

— Уил?

— Вообще-то это сокращение.

— А полностью?

— Вильгельм.

— Красиво... меня зовут Эмили... я тоже кроме имени ничего больше вспомнить не могу.

Не очень содержательный получался разговор, правда, учитывая обстоятельства, удивляться тут было нечему. "Потерпевшие крушение", пожалуй, было бы самым верным определением для данной ситуации.

— Нам надо идти, — после минутного молчания, наконец, заключила Эмили и решительно встала.

— Зачем? — боязливо спросил Уил.

— Чтобы не умереть здесь.

— Я боюсь...

— Я тоже, но ведь рано или поздно придётся, не сидеть же здесь.

— Но... мы ведь пойдём вместе, правда?

— Правда, — заверила его Эми.

Уил поднялся и оказался примерно на голову выше её. Красивый... только худенький очень...

Эмили взяла свечу и, прикрывая пламя ладонью, вышла из круглой комнаты, Уил послушно последовал за ней, стараясь ни на шаг от неё не отставать. Они долго блуждали вдоль нескончаемых каменных стен, то и дело забредая в тупики. Кажется, это был лабиринт, а круглая комната была его центром. Эмили чувствовала, что кто-то ищет их, и шанс выбраться отсюда есть только до тех пор, пока горит свеча.

========== Глава 12. На ощупь. ==========

Тихо и незаметно в город прокрались ранние, осенние сумерки. Дождь тихо барабанил за окном, будто просил, чтобы его впустили в небольшую, уютную комнату, наполненную тёплым приглушённым светом настольной лампы.

Беттани, по-прежнему, сидела в комнате Эмили, на её кровати, пристроив на коленях её ноутбук, и сосредоточенно изучала очередную порцию информации. К сбору сведений она приступила, как только немного оправилась от первоначального шока, и провела за этим занятием целых три дня, практически не прерываясь. Она прекрасно понимала, что взять себя в руки и отодвинуть эмоции на задний план, было сейчас просто необходимо, но попытки взглянуть на всё произошедшее со стороны давались ей нелегко.

Начала Бет с проверки всех более или менее логичных объяснений исчезновения своей близняшки. К сожалению, из этой затеи ничего не вышло, потому что Эмили будто испарилась из этого мира — Беттани теперь ясно ощущала, что сестра жива, что она где-то совсем рядом, только увидеть её почему-то нельзя. Дело явно не обошлось без какой-нибудь сверхъестественной силы. Не то чтобы Бет в это верила, но другого объяснения пока не нашлось, поэтому, после некоторых размышлений она пришла к достаточно простому выводу — раз уж сама она об этих самых силах ничего не знает, значит, надо найти того, кто знает.

Беттани вдоль и поперёк изучила дневник Эмми и выделила несколько ключевых моментов.

1.Человек в красном плаще с капюшоном, скрывающим лицо;

2.Холод;

3.Парень, который просил прощения (девушка долго сомневалась, стоит ли заострять на этом внимание, но в результате в список всё-таки внесла).

А дальше начались долгие и упорные поиски хоть чего-нибудь похожего на соответствующих сайтах. За три дня ей довелось просмотреть огромное количество научных исследований, каких-то полунаучных статей, абсолютно не научного бреда и просто страшилок, но пока дело продвигалось туго — половина информации, что называется, не в масть, а другая половина — бред сумасшедших и озабоченных. Её внимание привлёк только один персонаж, выделяющийся из всей разношёрстной компании. Он называл себя Фантом Том и, кажется, был параноиком, но в целом то, о чём он писал, ей показалось достаточно любопытным. Создавалось такое впечатление, что о сверхъестественных силах и паранормальных явлениях этот парень знал не понаслышке, и его опыт не ограничивался созерцанием передвигающегося стула. Разумеется, о себе Фантом особо не распространялся, следовательно, задача ещё немного усложнялась — прежде чем о чём-то спросить, надо было сначала его найти.

Вечер незаметно перетёк в ночь, ночь в утро. Когда в комнату проскользнули первые солнечные лучи, Бет, наконец, закрыла ноутбук и встала, расправляя затёкшие мышцы. Есть совсем не хотелось, но организм настойчиво требовал пищи, решив, что почти недельное голодание — это уже перебор. Беттани спустилась в кухню, заглянула в холодильник, однако ничего подходящего там не нашлось. Переодевшись, она отправилась в магазин и вот только тогда обнаружила слежку. Видимо, следовавший за ней мужчина был абсолютно уверен, что шестнадцатилетняя пигалица никогда в жизни не догадается о том, что за ней следят, и не особенно старался скрыть своё присутствие. Вероятно, он был не в курсе её буйного прошлого. Позже, вернувшись домой, она наблюдала из окна, как её "провожатый" садится в припаркованную у дома напротив машину. Бет прокрутила в голове весь последний месяц, но не заметила там ничего такого, из-за чего её персона могла бы привлечь внимание властей, да и вообще на работу полицейских это было не похоже — вести слежку на таком танкообразном средстве передвижения, да ещё с тонированными стёклами. Могли бы просто помахать рукой и закричать на всю улицу — "Эй, я за тобой слежу!".

Беттани вымылась, неторопливо собрала в рюкзак самые необходимые вещи и вытащила из своего тайника накопленные деньги. Она откладывала всё, что зарабатывала в магазине пластинок, и набралась уже достаточно приличная сумма. Когда стемнело, девушка включила в гостиной свет, потом телевизор, поднялась в свою комнату и через окно выбралась на улицу.

Бет так и не поняла, как они узнали о том, что в доме больше никого нет, но буквально через несколько минут боковым зрением уловила, что машина медленно движется за ней. Всё-таки никогда нельзя недооценивать противника. Какое-то время она шла, не прибавляя шаг, но, выбравшись на улицу, где поток машин был достаточно бурным и плотным, резко сорвалась и помчалась на противоположную сторону. Раздался визг тормозов, страшный грохот, противный гудящий звук, нецензурная брань, но всё это её нисколько не смутило. Она не останавливалась и не оборачивалась до тех пор, пока не нырнула в тёмный проём между домами. В своё время Беттани изучила каждый закоулок в этом районе, поэтому без труда могла превращаться здесь в невидимку. Скоро в тишине переулка раздались шаги, Бет затаилась.

— Кажется, она свернула сюда, — раздался хрипловатый мужской голос.