Безумная Ватага.

— Му, ты только не подумай чего, тут такое дело, у меня кончик хвоста стынет. — Я непонимающе посмотрел на спутника. — Ты оружие держи наготове, хвостик меня ещё ни разу не подводил, нас ждут проблемы. Большие. Хвостик, это весьма плохой знак.

Перехватив своё оружие в обе руки, я стал прислушиваться к округе, если кроме моих предчувствий о предстоящих проблемах заговорила даже пятая точка Тилля, значит нам действительно предстоит вляпаться во что-то весьма неприятное, а из контракторов у меня остался один дом духа мишки, и талисман необученного духа ветра. Без поддержки, чувствую себя буквально голым, ладно есть ещё инструмент последнего шанса — призыв предков, ждать правда отката придётся месяц, но что поделать, если понадобится — призову.

Мыш сместился чуть мне за спину и подготовил свой аргумент — небольшой двойной арбалет, снарядив его явно не простыми стрелами. Так мы и двигались вперёд ступая по тропе как по минному полю. Шаг за шагом мы приблизились к повороту, который должен открыть нам вид на ферму. Заглянувший за поворот Тилль, сообщил неприятную новость: судя по всему ферму осаждает какая-то нежить. По словам разведчика выходило, что отряд не очень велик, пара костяных гончих, пяток зомби не первой свежести, и некоторое количество неупокоенных духов. Точное количество последних, друг сообщить не смог просто потому, что те находились в нематериальной форме, всего один дух парил над осаждаемым строением своими стонами давя на нервы сопротивляющимся.

Перед нами стоял вопрос, как поступить, силы противника хоть и превосходили нас численно, но вполне упокаивались при нашей грамотной атаке. Спора как такового у нас не получилась, потому что нам в любом случае нужно сало, а других мест для его добычи не предвиделось, да и потенциальная награда от освобождённых селян была весьма интересна.

Выступать решили следующим образом. Первым на позицию незаметно выдвинится Тилль со своим арбалетом, затем высовываюсь я. На меня безусловно бросится вся нежить, целью мыша будут гончие, мне же предстояло разобраться с духами. Затем уже мы совместными усилиями должны управиться с зомби.

План прошёл почти по плану: Тилль прошмыгнул и выбрал себе наиболее удачную позицию, я выступил, как и полагается минотавру во всей красе, грозно цокая подковами и старательно мыча и фыркая. Такого замечательного меня, нежит не заметить просто не могла и тут же устремилась ко мне, видимо с целью удовлетворить своё любопытство по поводу нежданного гостя и немного голода. Так вот, несётся вся эта компания в мою сторону и тут головы, вырвавшихся вперёд гончих, взрываются приветственным салютом от разрывных снарядов арбалета.

— Минус три серебрушки. — доносится до меня из кустов, откуда не спешит выглядывать мой попутчик.

Отставать от друга мне никак нельзя. Возможность развеять духа, шаманам преподают раньше собственно методик его призыва, и без досконального, почти рефлекторного умения его применять, никто обучать-то новичка не станет. Жаль конечно, что большая часть способов развеивания завязана на камлания и бубен, но даже в такой ситуации, в которой оказался я, при старании одного орка-придурка и шутника-мыша, есть парочка способов.

Разошедшаяся от моей руки волна съела порядочный запас моей не до конца восстановившейся маны и пятую часть здоровья, отдавшись глухой ноющей болью в затылке. Только вой развоплощаемой нежити, мог послужить мне наградой за такое самоистязание.

— Три два, веду-у я. — Сообщаю я кустам. На что оттуда раздалось очередное "бздыньк" и вылетел ещё один магический "привет", взрывая грудную клетку зомбака.Вынужден признать: — Поровну-у.

Дурачиться дальше уже не получается, потому что оставшаяся четвёрка подошла слишком близко. Трое направились ко мне, один утопал к кустам — дурак, я же просто зарублю, а Тилль, отнюдь не такой гуманный.

Перехватив свою железяку чуть к краю, увеличивая длину древка с одним из лезвий, я разогнался на встречу топающим немёртвым. Несущиеся триста-четыреста килограмм закованных в стальной доспех живой массы, это конечно не пикирующий дракон, но свою тройку я разметал кованным наплечником на ура. Особо удачно упавшему индивиду досталось копытом в череп, вот теперь оттирать от тухлых мозгов ноги, второго со всего маху приголубить топором, отделяя голову и левое плечо от остальной конструкции, теперь ещё и оружие чистить, ну а третьему просто и аккуратно снесём череп.

Последний зомби таки дошёл до кустиков и скрылся в них создавая возню борьбы. Шебуршание оттуда никак не прекращалась минут пять, я даже немного забеспокоился.

— Тиль ты там как? помощь ну-ужна?

— Нужна, мне тут черепную коробку надо аккуратно вскрыть и сцедить мозг, очень полезный в ядах ингредиент. На зомбачьем мозге получаются замечательные транквилизаторы и психостимуляторы. Ты там своим, мозги не сильно повредил?

— Эмм, а взбитые до состояния пенки, это попадает в категорию "не сильно" или не совсем? — Ответом мне донесся лишь печальный вздох, знаменующий, видимо, недополученную прибыль.

— Ура, спасибо небесам и скалам, за то что Высшие послали мне Вас!!! — из открывшейся двери осаждаемой фермы к нам бежал человеческий мужчина среднего возраста, в слегка неряшливой одежде обычного селянина. Он буйно размахивал руками, удерживая в правой какой-то жезл. На крик, оставив на время разделку туши выглянул Тилль. — Как же я рад вас видеть,

Вы попали под действия смертельного заклинания "Перст Смерти",

Спасбросок воли: Провал.

Щит Жизни: Смена эффекта "Смерть", на "Обморок + Паралич".

Эффект "Щит Жизни" развеян.

кАнЭц.

Глава номер "фиг его знает, сколько", Реми и Mercenary

День второй

Буг.

Просыпаюсь рано утром.

Возле ручейка, чуть выше того места, куда я вчера просто бухнулся и помылся, была сделана запруда, в которой за ночь набралось довольно много воды, которая уже успела начать прогреваться под утренними лучами солнца. Шикарно, теперь можно не частями мыться, а целиком.

Вода немногим отличалась по температуре от ключевой, но мы ведь толстокожие, правда? Убеждал себя я, чувствуя, что даже орочья, дубленная кожа, покрывается пупырышками.

Все, любая орчиха даже не посмотрела бы в мою сторону, но, надеюсь, эльфа сегодня меньше будет доставать подколками по поводу запаха.

Выйдя из импровизированного бассейна, я окидываю его состояние критическим взглядом. Ладно, авось до того момента, как эльфа проснется, он наполнится. А то, что не прогреется, ну ничего, холодненькая водичка, она с утра того, бодрит,

Вернувшись к костру, я первым делом проверил качество сбора сала эльфой с туши. Переворачивая ее, мне попалась на глаза выжженное клеймо на ляжке ророха. Плохо дело. За такое в армии казнили. Сейчас не война, и мы не на территории врага, значит воровать нельзя, была первая мысль, которая пришла мне в голову. Ее сменила следующая — я не в армии, значит, если не поймали, то и не я убил животинку, и не я виноват. И вообще, чем быстрее я срежу и уничтожу клеймо, тем будет лучше.

За этим занятием меня и застала эльфа.

— Что это ты делаешь, позволь тебя спросить, о, мой уважаемый соратник?

— Уничтожаю следы нашего с тобой преступления, уважаемая соратница.

Эльфа резким движением наклоняется надо мной и выхватывает у меня из рук кусок кожи с клеймом.

Меня обдает волной запаха свежескошенной травы... Фу, Грых тебя раздери... Как ваши мужики терпят эту гадость? Э, а куда ты кусок шкуры то поперла?

— Куда ты его понесла?

— Сейчас я его отмою, потом мы покажем его в первом же встреченном трактире или селении, и, найдя владельца, компенсируем ему утрату.

— Ты что, совсем сдурела? Тебе С-свет совсем глаза с-светом залил? Сжечь и никто не узнает...

Впрочем, последнее я говорил уже покачивающимся кустам.

Мотнутся за ней, по подглядывать? Было бы за чем... Когда она тянула у меня шкуру с клеймом, у нее распахнулась пазуха, а там... ничего интересного. Все, что там у нее есть, легко спрячется у меня в одной ладони, еще и место для попки останется... ее же.

Наградой для моего тоскующего мужского естества оказался дикий, пронзительный визг, раздавшийся с той стороны, куда ушла эльфа.

К тому моменту, когда маленькая, взъерошенная, мокрая и дрожащая эльфа прибежала к костру, пламя, раздутое моим дыханием, уже способно было согреть не только эти немощи, но и вполне солидную, но слегка все же подмерзшую за время утренней бани, тушу орка.

Впрочем, шкурку она так и не выпустила из рук.

— Эта, как там... Елан... Нелан...

— Елануль!

— Во, точно. Короче, смотри, эльфа. Если мы ни кому не покажем эту шкуру, то никто и не узнает о том, что мы грохнули чью-то собственность. Если покажем, наш долг, и без того, весьма приличный, увеличится еще и на стоимость этого животного. Благо, что мы в приграничьи, где берут стоимость, а не в столице, где дерут три стоимости. Одну — в уплату судьям, вторую — в казну — налог, и третью — владельцу.

— Все равно, закон есть закон. Украденное надо или вернуть, или возместить его стоимость владельцу.

— О, мать моя Тьма! Какого Света я вообще сунулся в ту таверну вчера?

* * *

Елануль.

Как не было мне жаль теряемого времени, но закон должно соблюдать всегда и везде. Похоже, мне все же удалось вбить эту мысль в голову орку, потому что он, собрав наши вещи, и добровольно (абсолютно добровольно, честное слово, я всего навсего сделала вид, что не могу поднять котомку с салом и потащила ее волоком по земле, делая страдальческое лицо) навьючив на себя все наши пожитки и припасы, отправился вслед за мной. В сторону проходившего неподалеку имперского тракта. Я планировала идти вдоль него до тех пор, пока не встретим любое поселение, где можно будет узнать о владельце этого клейма.

По пути мы с Бугом затронули тему ророхов. Как выяснилось, орк абсолютно не знал о существовании разновидностей этого уникального одомашненного животного, хотя и был в курсе о применении в быту разных частей и продуктов, получаемых от этих парнокопытных.

— Видишь ли, соратник мой, зеленокожий, существует целых три разновидности данного семейства. Это собственно, сами ророхи, борохи и ровохи.

Первые, именуемые ророхами, представляют из себя крупное, ростом, как мы уже успели убедиться, с тебя, животное, покрытое густым длинным мехом. На его морде наличествует небольшой рог, который правильнее было бы именовать горбом, будь он размещен на спине, а так, это рог. Оно имеет низко посаженную голову, вытянутую морду и маленькие глаза. Особую ценность представляет его шкура, каковая, за счет длинного и теплого меха, особо ценится для изготовления верхних одежд и ковров. Мясо и сало находятся на втором месте, будучи вполне съедобными, но ничем не выделяясь. Если честно, я поражена тем, что караван вез такое количество сала этого животного в такую даль, но, как говорится, прихоти богатых нам не дано понять.

Вторые, именуемые борохами, представляют из себя точно таких же животных, как и их родственники ророхи. Высокие, крупные, обладающие широкой мордой с огромной пастью, в которой особо выделяются четыре жвачных зуба. Их грубая, толстая, абсолютно лысая шкура, является неплохим материалом для изготовления слаборазвитыми племенами низкоинтеллектуальных рас щитов и доспехов. Особую ценность у данной породы представляет мясо, которое, будучи мягким и нежным, обладает удивительной способностью не портится гораздо дольше, чем любое другое.

Наконец, третьи, ровохи. Это гигантские жабоподобные существа, чья шкура постоянно покрыта тонким слоем, выступающего из раскиданных по всему телу пор, сала. Как ты, наверное, сам понимаешь, сало это, очень быстро прогоркает на воздухе, распространяя просто сшибающий с ног запах, который было бы правильнее назвать вонью. Тем не менее, эта смазка надежно защищает тело животного от горного холода.

Я невольно передернула плечами, вспомнив ту ледяную, полную ключевой, абсолютно не нагревшейся за утро воды, запруду, в которой я попыталась совершить утреннее омовение.

— Так вот. Все прочее, как-то, мясо, шкура, клыки, все это абсолютно не представляет никакой ценности для охотников, поэтому многие добытчики сала ровохов идут на хитрость. Они прикармливают дикого ровоха, приучая того приходит к определенному моменту к кормушке, где кормят его из рук, аккуратно сошкрябывая сало в его шкуры.

Хочу признать, что, пожалуй, это единственный вид добытчиков, для которого встреча с патрулем эльфов не закончится стрелой в глаз. Мы, эльфы, сами с уважением относимся к окружающей природе и требуем того же от прочих разумных рас.

Так вот, самым интересным будет для тебя то, как используют сало ровохов...

* * *

Буг.

За время пути, эльфа успела прожужжать мне все уши своим чириканьем и щебетанием. Единственное, что из всей ее речи было хоть чуть-чуть интересным, это рассказ о разновидностях ророхов.

Да, я знаю, что есть пахучая мазь, которой патрульные орки смазывают руки и лица, когда на улице снежная буря, но это всегда была задача шаманов, обеспечить нас ею.

Да, я знал, что есть вкусное, нежное мясо, которое необязательно вялить, а можно брать с собой в поход сырым и оно останется пригодным в пищу даже через ыгыгы раз по ыгугы дней. Специально для вас, уважаемые читатели, переведу... Итак, ыгы, ыгыгы — два, дальше, ыгу, ыгугы — четыре. Два раза по четыре дней, во!

А вот то, что это все дают разные ророхи, мне, воину, было как-то абсолютно все равно.

Правда, эльфа почему-то не упомянула про еще одну разновидность ророхов, ророзов, о которых у нас, орков, ходит множество легенд.

Вот если взять жабу, раздуть ее до размеров быка, вытянуть морду, чтобы как у быка, посадить рога на голову, да приделать крылья, длинные такие, тонкие да полупрозрачные, словно из воды сделанные. И чтобы там прожилки были.

А снизу торчит... ну, как вам объяснить... вы мужское достоинство у этой, ночной птицы, видели? Ну, той, которая с огромными глазами летает по лесу ночью и орет не своим голосом "угу, угу"? Никто не видел, но говорят, что ОН у этого птыца такой, как у орка. И что если ты днем услышишь в лесу "угу", это птыц птицу им "этосамит".

Мда, так вот, о чем это я, ага... у ророза вот такой и висит снизу. И чем сильнее он им мотыляет по кругу, тем быстрее он, ророз то есть, и летает.

Рассказов об этом животном я наслушался, еще будучи мальцом, засыпая у мамки на коленях, пока она с подругами сплетнями обменивалась. Там то, на бабьих посиделках и травятся байки про ророза. Про то, что если какая орчиха попробует такого, то уже никакой орк ее потом не удовлетворит. А вот ежели какой орк поймает ророза, да отрубит и употребит, то не будет у него по жизни неудачи ни с одной бабой, хоть орчихой, хоть кем угодно.

— Это какого же у вас размера ваше "достоинство", что вы его с птичьим сравниваете, а? — звонко, словно горсть серебряшек высыпали на наковальню, рассмеялась эльфа.

— Мне тебе прямо сейчас вытащить и показать? С наш локоть будет!