Безграничье. Тайна пророчества

Тихо скрипнула дверь библиотеки и Фэналин невольно оторвалась от непонятных строк "Истории Эйвелиса". Послышались тихие, легкие шаги и звук закрывшейся двери. В библиотеке находился кто-то еще, но девушка не видела кто именно, так как широкая спинка кресла полностью ее закрывала.

Фэналин хотела было встать, чтобы увидеть, кто пришел, но что-то внутри воспротивилось, приказав сидеть смирно и не выдавать своего присутствия.

— Здесь кто-то есть? — спросил ласковый мягкий голос, который так ненавидела Фэналин и именно потому не ответила на вопрос мачехи, ожидая, что же будет дальше.

Зотна что-то шепнула, но ее падчерица, как ни старалась, не смогла услышать, что именно.

— Приветствую, мой властелин, — теперь уже более громко раздался голос мачехи, в нем появилось какое-то новое, чужое звучание, что девушка едва различила знакомые нотки Зотны.

Кого она называла властелином? И почему? Да и к тому же с таким страхом в голосе, будто перед ней сам дьявол. Странно...

— Надеюсь, на этот раз ты меня не разочаруешь? — спросил, наверное, тот самый властелин и Фэналин теперь поняла, чего боялась Зотна, ведь и сама ощутила, как кожа покрылась колючими мурашками страха.

— Нет...

— Ты же понимаешь, что время, отведенное мной, уже почти истекло? — голос был удивительно спокойным, но, почему-то, это пугало еще больше.

— Властелин, я умоляю вас о прощении. Пожалуйста! Вы ведь знаете, я очень стараюсь, — прогнусавила женщина. Похоже она дрожала. — Он уже в моих руках и делает все, что я только пожелаю...

"Кто? — промелькнула в мыслях Фэналин страшная догадка. — Неужели они говорят о моем отце?"

— Так почему же он еще не сделал то, что мне нужно?! — голос резко изменился, в нем зазвучали раскаты грома, что Фэналин даже показалось будто задрожали стены библиотеки. Затем девушка услышала женский надрывной всхлип. — Что ты молчишь? Живо отвечай!

— Я...

— Не заставишь ли ты меня пожалеть о своем выборе? Не зря ли я доверил тебе это дело?

— Нет! Нет! Вы не пожалеете! Я все сделаю! Не сомневайтесь, властелин, я все сделаю как нужно. У меня обязательно получится.

— Развеять мои сомнения можешь только ты сама. Если не хочешь, чтобы я думал, что совершил ошибку, ты должна очень постараться. Или мне напомнить тебе каким бываю жестоким, если что-то идет вразрез с моими планами? На что способен, если мои слуги посмеют ослушаться?

— Н...нет...

— Не следует ли мне применить темную магию, дабы вернуть тебе память?

— Нет! — ужаснулась женщина, и послышался приглушенный звук, видимо она упала на колени. — Пожалуйста, не делайте этого, мой властелин.

— Не слышу...

— Пожалуйста, простите меня. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать свою преданность и отплатить за вашу благосклонность. Иревд почти согласен, — пересиливая слезы, проговорила Зотна.

"Иревд! Что же они хотят от моего отца? И что мне теперь делать? Он в еще большей опасности, чем я думала!"

— Мои верные дорки постоянно следят за каждым твоим шагом и, если что-то пойдет не так, сразу приведут тебя ко мне...

— Я справлюсь. Верьте мне...

— Довольно! Еще один арк, Зотна. Ты должна заставить его сделать это.

— Я выполню вашу волю.

— Мне пора. Дорки нашли тайного слугу, которому известно что-то о пирамиде... впрочем, что это я делюсь этим с тобой. Ты не заслужила.

Фэналин не могла больше терпеть неведения и потому пошла на риск, осторожно выглянув из-за спинки кресла. Сердце стучало так, что почти выпрыгивало из груди.

Зотна стояла на коленях, склонив голову перед туманным облаком в форме эллипса. Мужское лицо, отраженное в сквозном окне, было сложно разглядеть, ведь оно быстро таяло в магических глубинах, но девушка все же успела заметить ужасные желтые глаза властелина.

— Я докажу свою верность, и он признает меня как равную! Властелин поймет, насколько я преданна и как нужна ему, — сказала Зотна и, вытерев слезы, решительно поднялась на ноги.

Тихо бормоча что-то себе под нос, мачеха вышла из библиотеки, даже и не подозревая о том, что Фэналин подслушала ее тайный разговор.

— И что мне теперь делать? — спросила саму себя девушка, прижимаясь к мягкой спинке кресла, совершенно случайно ставшего ей помощником. Но, не просидев и гарта, резко вскочила, и книга все это время лежавшая на руках с громким стуком упала.

— Ты в своем уме? — закричал нерак, едва удержавшийся в выемке на переплете.

— Книга! Может между ними есть связь?!

Не обращая внимания на обвинительную речь старика-нерака, Фэналин отыскала ту страницу, которая совсем недавно описывала древнее пророчество. Но страница была чиста.

— Пусть она снова покажет то, что прежде, — попросила девушка у нерака, но он отрицательно покачал головой:

— Тайна! — загадочно протянул, помахивая пальцем, Фэналин в этот момент была готова разорвать его в клочья, а нерак все упрямо продолжал:

— Тайна!

Фэналин даже показалось, что он смеется над ней. Самодовольный старик!

— Совсем обезумел?

— Тайна! — рассердился он и, зло прищурив глаза, добавил: — Большего тебе знать не положено. Подумай сама. Иногда это помогает. Впрочем, сомневаюсь, что ты умеешь!

— Вредина! — вспыхнула она, но, все же пересилив обиду, хотела было спросить о том, часто ли Зотна встречается со своим властелином, как вспомнила, что нераки не запоминают того, что их не касается. Они живут в своем крохотном книжном мирке.

Тогда Фэналин нервно взмахнула рукой, и книга медленно поплыла на свое место. Старик-нерак тут же напомнил привидению о незаконченной игре и тот кивнул с таким видом, словно его ведут на плаху.

— Может рассказать отцу?.. Нет, глупость! Он не поверит и не поймет. Зотна правду говорила — он полностью в ее руках и делает все, что она пожелает. Нет смысла пытаться что-то доказать. Вчера я уже пыталась. Теперь отец думает, что я обманщица и пойду на все, только бы избавиться от его новой жены. Решено, нужно действовать самостоятельно и не ждать ни от кого помощи.

Фэналин сжала руки в кулаки, пытаясь сдержать отчаяние и страх.

— Был бы здесь Годар! Возможно, он помог бы. Но брат, как трусливый заяц убежал, представив все так, будто обижен и горд. А я должна сама теперь спасать отца! Большущее тебе спасибо, Годар. Ну и что мне теперь делать? Этот властелин или как там его, оставил Зотне один арк. Так мало времени. А я даже не знаю, что они хотят. Может попытаться просто задержать ее и властелин сам накажет мачеху, когда она не выполнит его задание?

— Да уж! Чудесный план, — присвистнул нерак "Истории Эйвелиса".

Фэналин в ответ прожгла его взглядом, но промолчала, напротив в следующих словах признав правоту старика-нерака:

— И как ты, глупая, собираешься помешать Зотне, если даже не знаешь, чего именно она хочет? — Фэналин раздраженно отмахнулась. — Ладно, потом подумаю... Подождите! — неожиданная мысль промелькнула в ее голове, и она приблизилась к стеллажу с "Историей Эйвелиса", на одной из полок которого во всю развернулась игра в коарст.

Нерак "Истории Эйвелиса" исподтишка поглядывал на нее, но продолжил перебирать свои карты, будто ничего и не произошло.

— Что это значит? Ты слышал то, что я говорила, значит это и тебя касается, ведь так?

Старик-нерак неопределенно пожал плечами:

— Даже если так, тебе я поведаю об этом в последнюю очередь.

— Ну знаешь! — вспылила девушка и вновь взмахнула рукой, от чего карты нерака опали к его ногам и призрак смог разглядеть их. Благодарно кивнув девушке, тот радостно потер призрачные ладони:

— Еще не все потеряно!

Нерак же "Истории Эйвелиса" не отводил испепеляющего взгляда от Фэналин, будто и вправду надеясь прожечь в ней дыру:

— Попроси еще меня о помощи, непослушная девчонка!

— И не подумаю!

— Это мы еще посмотрим!

Фэналин уже хотела демонстративно покинуть библиотеку, как вдруг откуда-то донеслось тихое мычание. Она обернулась на странный звук в ожидании чего-то страшного, но это оказались всего лишь нераки, на которых она прежде наложила заклятие.

— Ой, извините. Я о вас забыла. Неста лута!

Волшебные нити тут же исчезли, освободив губы словоохотливых нераков.

— Давно бы так! — закричал молодой нерак, в то время как его сосед что-то зло бормотал себе под нос.

— Мне нужно идти. Кстати, помолчать иногда — совсем не плохо, — и не дожидаясь ответа, девушка выбежала в коридор.

На полпути к своей комнате Фэналин остановила ее горничная — молодая гномиха Зирала:

— Госпожа, извините...

— Что ты хотела?

— Ваш отец просил найти вас и передать, чтобы вы тщательно подготовились к ужину, потому что...

— Что?

— ...сегодня нас посетит сама императрица Эйвелиса! Великая императрица Одана! — с придыханием ответила гномиха, взволнованная приемом такой важной особы.

— Это все?

— Да. Может мне нужно?..

— Не сейчас, Зирала, — остановила ее Фэналин, мечтая поскорее освободиться. — Мне нужно побыть одной. Я позову тебя, когда ты будешь мне нужна.

— Еще раз извините, что потревожила вас.

Не удостоив служанку даже легкой улыбкой, Фэналин поспешила в комнату. Ее не радовала предстоящая встреча с императрицей. Пусть и неосознанно, но все же девушка винила себя за то, что так мало общалась с подругой, а теперь, когда умер ее отец, даже не попыталась поддержать, как в свое время сделала Нуара.

Тогда Фэналин отвернулась от всего мира и даже от лучшей подруги. Почему-то в одиночестве ей было легче, будто жалость и поддержка других только множили боль волшебницы. Она до сих пор с горечью вспоминала, как Нуара пыталась пробиться к ее сердцу, но баронесса ничего не желала слушать. Фэналин только просила оставить ее одну, что Нуара впоследствии и сделала.

Теперь волшебница понимала, что все это время Нуара ждала, когда она вернется, но Фэналин не была к этому готова. А после смерти императора, подруга, наверное, надеялась, что Фэналин навестит ее. Но юная баронесса вновь поступила эгоистично, у нее просто не было сил на чужие страдания, с лихвой хватало своих.

Поэтому теперь Фэналин откровенно боялась встречи с нари Оданой, зная, что та осуждает ее, а возможно даже презирает.

Наверное, она навсегда потеряла Нуару. Хотя искренне сожалела об этом.

Глава 5

Воанса

18-й день арка Ликвара V.

Селение Доа, южное побережье Эйвелиса.

Селение Доа располагалось в самом центре Говорящего леса, раскинувшегося на пологом берегу Нирского залива. Свое название лес получил из-за частого морского ветра. Этот морской "волк" любил, словно ребенок, играть кронами деревьев, отчего у редкого путника, случайно оказавшегося в Говорящем лесу, создавалась впечатление, что деревья разговаривают между собой. Зачастую среди шума листьев, действительно, можно было различить отрывки речи деревьев, но только исключительный волшебник мог понять их ветрено-шелестящий язык.

Благодаря густой, непроходимой чаще, лес хорошо защищал поселенцев от разбойников и воров. Но жители селения и сами находились в страхе перед угрозами Говорящего леса. Защитой им была магия двух знаков — Земли и Воды. А также огонь постоянно горящих факелов, который день и ночь поддерживали жители Доа.

Тем не менее, спастись от лесных чудовищ гораздо проще, чем от разбойников, представлявших для селения значительно большую опасность. Магия не большая помощница в борьбе против тех, кто также использует ее. Поэтому единственной надеждой на спасение для воанс всегда оставался лес, укрывающий селение густой листвой.

Свое название селение позаимствовало у деревьев-великанов доа, растущих здесь повсеместно. Доа были не столь уж высокими, в Безграничье есть намного выше, но по толщине стволов и охвату ветвей раскидистых крон им не найти равных. Ярко зеленеющие ветви нижних ярусов так сильно изгибались под своей тяжестью, что стелились по земле. Грива яркой листвы скрывала ствол в своих объятьях и казалось, что перед вами не деревья, а зеленые горы. Доа служили для жителей селения жилищем. Толщина ствола каждого была такой, что внутри легко умещалась средняя по размеру комната, жизнь же деревьев хранилась в коре, потому это совершенно не вредило доа.

Бедные воансы-расты когда-то давно пришли на эту землю в поисках спокойной жизни, которую унесла с собой жестокая Всемирная война. Поселенцы удивительно быстро обжились в непривычных условиях и несказанно радовались спокойствию, которое дарила им жизнь на новой земле.

С тех пор прошло много времени, селение разрослось, но все так же берегло традиции предков и почитало своих спасителей — доа.

Посреди селения находилось озеро — основной источник воды для жителей Доа, образовавшееся от тонкого рукава Оган, реки протекавшей через Говорящей лес и бывшей одной из двух главных рек-близнецов Эйвелиса, чья сестра — Ога, славилась бешеным норовом, в противовес сильной, но ласковой Оган. Озеро окружали плакучие ивы, склонившиеся над прозрачной голубой гладью, словно любуясь своими прекрасными отражениями. На берегу вытянулся рогоз, пригнувший темные головки друг к другу, прячась от яркого солнца в тени ив. Пруд устилали округлые листья водяной лилии. Бледно-розовые цветы лилий очень ценны — из них изготовляются лечебные зелья и снадобья. Лилий собирают только один день весной, когда сердцевина дает самый ценный нектар. Так уж повелось, что этот день стал называться днем Лилии.

Южную сторону Доа огибал большой сад. Среди множества фруктовых деревьев встречались и настоящие старожилы, посаженные еще первыми поселенцами. Древние воансы пришли на эту землю и принесли с собой все необходимое, что могло помочь им выжить в трудных условиях. Семена трав, злаки — были неотъемлемой поклажей.

Так же их сопровождали лошади и скот, которых стали впоследствии разводить и продавать. Поэтому большой длинный загон, окруженный высокой изгородью, сооружали всем селением. Пастбища охраняли пастухи с собаками. Дети помогали собирать разнотравье, приручать птиц и ухаживать за скотом.

Среди ряда похожих домов-деревьев больше всего выделялся один. На первый взгляд в нем не было ничего особенного, такой же, как и остальные, но вместе с тем от дома будто исходила волна света, притягивающая взгляд. Быть может, это любовь и доброта, что связывали скромную семью, живущую в этом доме, придавали ему такую особенность. Ни разу соседям не приходилось слышать криков, ссор, часто случавшихся в других семьях. Муж и жена жили очень дружно, что нередко вызывало зависть у других женщин, которым не так повезло в судьбе. У супругов было две дочери, безразмерно обожавших родителей, что приносило грусть матерям, дети которых не столь нежно отзывались на родительскую любовь, как они того желали.

Именно в этой семье росла девушка — одна из тех, кому предстояло вскоре стать избранной, хотя сама она о чем-либо подобном даже и не подозревала.