Всадники черных лун

— Так что?

— А, еще не знаю. Тебе же сейчас не до меня? — воинственно сказала Ло. Эн Ди усмехнулся:

— До завтра, — и со вздохом потянул к себе голову слоняющейся над ним женщины. Перед Риком снова была прежняя стена. Дэвид исчез, оставя только тарелку с отпечатком лица в гарнире.

— Заодно ты убедился, что ты — нормальный, — сказала Ло, обходя длинный стол:

— Всем нам нужно очень много. Однажды Эн Ди и Дэвидом переспали с женщинами целого мира вроде этого. Кстати, давай-ка поглядим, что это у тебя за любовь такая?

— Это как? — спросил Рик, чувствуя, как по бедру прокралась внутрь его халата рука Ди.

— Мы так и будем тут торчать, — сказала девочка, — И болтать. До самого утра. Я сейчас сдохну!

Рик поднял ее, усадил на сгиб руки. Ло запрыгнула сзади:

— Поехали, поехали!

Уложив юношу, они переглянулись и хихикнули:

— Прошу вас, сударыня!

— Как можно, сударыня! Только после вас!

— Ну хорошо, — сказала Ди, — По праву хозяйки я... А, чего болтать!

Она скинула платье и заняла свое любимое место. Ло усмехнулась, снимая комбинезон:

— Ну просто пара голубков!

Рик рассматривал ее тело. Если бы не непривычный бронзовый оттенок кожи и огненно-красные волосы, Ло-рарараа ничем бы внешне не отличалась от девушек его мира. Она подошла и присела в изголовье, притрагиваясь кончиками пальцев к волосам, лбу, носу Рик Хаша. Он уловил чуть металлический запах выделяемой жидкости, показавшийся ему приятным. Ло подняла одну ногу, просунула ее под затылок юноше, так что ее естество слегка приоткрылось и оказалось совсем рядом, перед глазами. Рик потерся щекой о ее упругий живот с еле заметными нитями шрамов:

— От чего это?

Ди тоже подняла голову, отбросив волосы на спину. Ло поморщилась:

— Такая гадкая вещь, которой у вас еще нет. Бластер. Ты не отвлекайся. Мальчик нравится девочкам, — прошептала Ло, — А девочки нравятся мальчику?

— Еще как, — сказал Рик, одной рукой поглаживая ритмично движущееся бедро Ди, а пальцами другой дотрагиваясь до алой влажной изнанки естества демонессы, отчего нога у него под головой стала подрагивать. Поглаживая лицо Рика и незаметно придвигая к своему естеству Ло воскликнула:

— Ах, как приятно быть ТАКОЙ игрушкой!

— Обними ее, поцелуй. Ей уже хорошо. Сейчас я займусь тобой. Или вот что. Ты хотел бы обладать Этли? Смотри — раз, два, три...

Свет погас, стена напротив них растворилась — и Ло прокомментировала:

— Девочки любят девочек. Что же, бывает и так... Посмотрим? Они нас не видят и не слышат.

В гораздо более скромных, чем у Эн Ди, покоях, на кровати, сбросив одеяло на пол, сплелись две девушки. Рик Хаш не мог видеть спрятанных лиц, но у той, что была сверху, волосы блестели, как золото, а у нижней... У Рика внезапно пересохло во рту, а внутренности напряглись до тошноты.

У нижней волосы были как ночь, лишь немного отливали зеленым.

Рик застонал, Ло-рарараа пожала плечами:

— Теперь ее странное поведение, думаю, понятно?

Рик глухо сказал:

— Прекрати это. Я не хочу их видеть. Обоих. Никогда.

Изображение померкло, загорелось освещение. Рик повернулся на живот и уткнулся в подушку.

— Ты не произнес исторических слов: "какое скотство", — заметила Ло, спокойно садясь рядом с приходящей в себя Ди, — Судя по твоим словам, ты знал и вторую девочку?

Рик молчал.

— Я не понимаю твою бурную реакцию. Тебе было бы легче увидеть в ее постели мужчину? Но она совершенно ими не интересуется.

— Блин, ты мне весь вечер испортила, — сказал Рик Хаш. Ло пожала плечами:

— Не думаю. Прекрати дуться, я надеялась, это тебя слегка развеселит, подогреет. И потом, у меня просто не было другого времени показать тебе это. Ну-ка, переворачивайся.

Рик с тяжким вздохом подчинился. Ло присела у него в коленях, — Ну, рассказывай.

— То, что мы видели... Это сейчас?

— Нет. Два дня назад.

— И... Одни женщины?

— Одна, если так угодно. Ты хочешь увидеть ее лицо? — спросила Мартышка. Рик долго угрюмо молчал, поглаживая молча слушающую Ди. Потом резко кивнул:

— Только... Ну, без этого.

Ло-рарараа улыбнулась и шутливо поклонилась:

— Слушаю и повинуюсь, о повелитель!

Свет померк, стена снова исчезла, показав ту же комнату. Одеяло так и валялось на полу, девушки спали, поровну деля подушку. Подушка с лицами приблизилась, заняв почти всю стену. Рику показалось, что он подошел и склонился над их постелью.

— Вовсе и не красивая эта Этли, — ревниво пробормотала Ди, — Просто симпатичная. Видать, жарко натоплено у них, раз так спят. И задница у нее не очень.

— Помолчи, — буркнул Рик. Ло пробормотала:

— Похожи, как сестры, только цвет волос разный.

— Угу, — промычала Ди, поглаживая живот юноши.

— Черноволосая у меня была. Одну ночь, — наконец, сказал Рик Хаш, — Ее зовут Рисси, по прозвищу Уголек. Она сказала, что она дочь аптекаря, живущего вот в этом доме. Соврала.

Рука Ди замерла. Она приподняла голову, встретила взгляд юноши. Рик кивнул:

— Та самая, которую я и звал по ночам. Из-за нее я и дом этот купил, и Шима нанимал.

— Она тебя чем-то обидела? — спросила девочка. Рик сделал кислое лицо:

— Да как сказать. Скорей я ее.

— Понятно. Ты ее тоже хочешь? Только честно? Ну, отвечай, кролик затраханный?

— Да хочет, хочет, — рассмеялась Ло, — Он бы всем юбки подвернул, если бы времени хватило.

Ди тяжело вздохнула:

— Делись им со всякими... Им и так неплохо. Сестрички, да не в масть.

— Есть такая штука, любовь называется. Придется заказывать кровать пошире, — сказала Ло.

— Ди, не страдай. С его аппетитами они парочкой через неделю начнут прятаться от одного звука шагов! Это если ты возьмешь на себя основной удар.

— Пока еще меня здесь не били, — обиделась Ди, — Пока что мной все были довольны.

— Я не в том смысле.

Ди ничего не ответила. Ее волосы защекотали низ живота юноши, и Рик почувствовал, прикосновения губ к столь ревниво охраняемой от чужих посягательств части тела...

13. Адмиральша.

Утром им с Ди впервые за все эти дни не захотелось. То есть Ди привычно начала было утренние ласки, но когда юноша обнял ее и положил рядом с собой, шепнув "Сейчас не надо", то девочка явно обрадовалась:

— Да и я бы передохнула. Только ты не думай, что я устала от тебя. Просто все стало какое-то другое. Не умею сказать.

— А и не нужно, — сказала, возникая на пороге их спальни, Адмиральша Юри. Она светилась теплыми золотыми оттенками:

— Вы сейчас чувствуете одно и то же. Это называется гармония. Я рада за вас.

Ди счастливо улыбнулась:

— Словно часть меня в нем, а часть мастера во мне. Словно мы одно целое.

— Так и есть, и пока вы чувствуете это — никакие, даже самые долгие разлуки для вас не существуют.

Адмиральша спрятала улыбку и притворно строго посмотрела на них:

— А скажи мне сейчас, девочка — если мастер Рик Хаш пожелает войти к другим женщинам, и быть с ними, что ты скажешь ему?

Ди вздохнула и поцеловала плечо юноши:

— Тогда я благословлю его, и буду служить им, и радоваться вместе с ними. Если кто-то захочет доставить ему удовольствие, я буду благодарна за это, и счастлива за него.

— Ты говоришь правду, — довольно кивнула Адмиральша. Повернула взгляд своих кошачьих глаз на юношу:

— Теперь скажи мне ты, называемый ею мастером. Если твоя девочка пожелает другого мужчину, что ты почувствуешь, и что скажешь ей? Представь себе, что следующую ночь из любопытства она решила принять Дэвида, или Эн Ди, или кого-то еще.

Рик прижал к своей груди голову подружки, спрятал лицо в зеленых волосах. Помолчал, подумал. Адмиральша ждала его ответ.

— Ну... Предполагается, что она сама захотела? Не знаю... То есть, я, конечно, не буду ее удерживать, только на душе от этого навряд ли станет легче. Простите, госпожа, но это моя правда.

— Что же, я тебя понимаю, мастер Рик Хаш, — задумчиво сказала Адмиральша, — И ценю твою честность.

Она медленно развеялась в воздухе. Ди грустно сказала:

— Ты расстроил ее. Она ждала от тебя совсем другого.

— Но ты нужна мне! Я... — Рик стиснул ее и нахмурился:

— Блин, ты же стала для меня чем-то таким, что и не скажешь. Я привык, что ты всегда возле меня, когда я просыпаюсь, что на плече лежат твои волосы, и пахнут тобой, к твоим рукам, лежащим на мне, к тому, как ты улыбаешься. И вдруг ты — обнимающая кого-то другого? Мне это не нравится, Ди!

— Вчера я обнимала Ло, и это тебе нравилось, — сказала девочка, — и если Ло захочет прийти и отдаваться мне, когда ты будешь учиться, то почему нет?

— Ну... Это же Ло! — фыркнул Рик Хаш, — Против Ло не возражаю.

— А против какой-то другой женщины? Допустим, я захочу отдаться Адмиральше Юри?

Рик улыбнулся, пожал плечами и пробормотал:

— Забавное, наверно, было бы зрелище.

Ди терпеливо вздохнула, погладила его по щеке:

— Вечно мужчины все усложняют. Ну а если тот же Эн Ди заглянет к нам, когда мы занимаемся любовью, и захочет составить нам компанию, и мне будет любопытно испытать — как это, с двумя демонами?

— Ох, не знаю, — пробормотал Рик. Ди рассмеялась, погладила его по голове:

— А теперь вставай, мойся и на завтрак. Сегодня тебе учиться, так что нечего прохлаждаться, мой мастер.

...Они сидели, свесив ноги с края крепостной стены. Дэвид куда-то исчез, уже третий день он был хмур, трезв и малообщителен. Эн Ди курил свою сигарету, периодически поплевывая вниз.

Раннее утро окрасило резкими тенями старинные строения крепости. Рик полюбил эти минуты расслабленного, бездумного покоя после еды, эти несколько десятков размеренных, медленных сокращений сердца, когда в легкие вливается сухой, прохладный, слегка пахнущий тленом воздух.

— Эн Ди, почему ты не обучаешь меня ничему практическому? Фехтование и философия, философия и снова фехтование! Когда же будет что-то еще?

Эн Ди хмыкнул. Рик уже знал, что такое хмыканье означает, что он задал не самый глупый вопрос.

Выпустив несколько дымных колец, демон благодушно поправил:

— По существу, это одно целое. Как ты знаешь, ты состоишь из трех типов ума. Перечисли-ка их.

— Ну, это просто. Во-первых, ум механический, во-вторых, ум животный или эмоциональный, и в-третьих, это ум рациональный.

— Верно. Фехтование ставит своей задачей развитие одного из них. Какого же?

— Конечно, механического, — довольно сказал Рик, — Я должен научиться убивать автоматически, как только это станет необходимо.

Демон прищурился:

— Ответ неполный, но раньше об этом я не говорил. Тебе нечасто придется пользоваться холодным оружием, так что твои занятия с мечами, саблями, ножами и всем прочим носят цель общего развития так называемой моторики. Если хочешь знать, того же результата можно было бы добиться, обучая тебя, скажем, танцам.

Вор расхохотался:

— Ну ты и сказанул! Танцам!!! Это что, к моему горлу приставят нож, а я: "труляля-вуаля" и в пляс пущусь?

Эн Ди улыбнулся:

— "Есть многое, на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим исчислителям..." Хочешь убедиться, что я не вру?

— Да ну, быть этого не может, — фыркнул вор, бросая камешек в крепостной двор. Демон хлопнул в ладоши. Поднялся на ноги, достал из ниоткуда боевой, отточенный и заправленный как положено легкий клинок.

— Посмотри вниз. Видишь этого человека? Он совершенно безоружен. Он танцор. Иди и попробуй хотя бы поцарапать его. Убить-то ты точно его не убьешь.

Вор оказался внизу. Невысокий, тощий как циркуль человек изящно поклонился, и странно коверкая слова, представился:

— Абрам Шарон, ушитель танцеф, к фашим услукам.

— Рик Хаш, вор. Простите, но придется вас убить, — отсалютовал юноша. Человек с улыбкой поклонился, плавно отводя ногу чуть назад — в сторону:

— Желаю удаши, молодой шеловек.

Свистнула, рассекая воздух, сталь — ничего, кроме воздуха, не встретив. Шарон, любезно улыбаясь, стоял немного правее:

— Исяшнее, фы ше не трофа рупите! Фы ше упийца!

Меньше чем через четверть стражи вор с досадой отшвырнул от себя оружие и с размаху сел на песок:

— Эй а ты вообще-то не из воздуха, — спросил он, отдуваясь, мокрый как мышь. Учитель танцев сделал шаг к нему и положил сухенькую руку на плечо:

— Как фидите, нет. Если фы послушаете меня, то я скашу, што фам срошно, неметленно неопхотимы уроки. Простите мне, но фы твишитесь как чурпан. Фы скорее потохнете, шем отрешете хотя пы это крушефо с моефо рукафа.

К ним подошел Эн Ди. Как всегда, гигант-демон щеголял в просторных кожаных штанах, мягких невысоких сапожках и простой, без модных кружев, полотняной сорочке. Голову демон повязал красно-бело-синей тряпкой, став похожим на контрабандиста.

— Рат фитеть фас, торокой Энти, — поклонился Шарон, — Позфольте претлошить фам тапакерку.

— Премного обязан, не употребляю, — поклонился демон. Шарон достал маленькую коробочку, открыл. Внутри заиграла механическая музыка, и крохотные фигурки закружились в отделанном серебром и золотом пространстве. Шарон достал из коробочки щепотку чего-то, вдохнул через нос, поморщился и несколько раз громко чихнул.

— На здоровье. Как вы поживаете? — Эн Ди был сама любезность. Шарон молча поклонился.

— Вы понимаете, зачем я рискнул вас побеспокоить, Абрам Максович?

— Конешно, Энти. Молотой шелофек имеет ушасные твишения. Ошень досадны такие пропелы опразофания, просто нефыносимы! Но он уше терефянный, Энти, он ше софсем терефянный!

— Двойной гонорар, — улыбнулся Эн Ди, — и оплата по часам.

— Эн Ди, — поднялся на ноги вор, — он так плохо говорит, что я его еле понимаю.

— Исправим, — сказал демон и щелкнул пальцами. Между тем Абрам Маркович Шарон начал ощупывать плечи, колени, икры Рик Хаша железными прикосновениями тонких, холеных пальцев. При этом учитель танцев морщился, как от боли и досадливо цокал языком. Сказал он уже безо всякого акцента, хотя тем же голосом и с теми же приторными интонациями:

— Ах, даже не знаю, что и делать! Это будет для юноши ужасно больно. Посмотрите, дорогой Эн Ди, он весь деревянный, как лесоруб! Ему дрова рубить, а не убивать! И эти манеры. Нет, это разобьет мое старое больное сердце. И не просите меня, любезный. Я вас очень, очень уважаю, вы прекрасно, щедро платите, но учить этого юношу я отказываюсь даже за тройной гонорар. Ему это уже поздно. Дайте мне мальчика вполовину младше, и он станет двигаться как принц, и все будут думать, что он принц, даже если на нем будут грязные вонючие тряпки. А этот юноша, простите, опоздал, — Абрам Маркович Шарон печально посмотрел на вора и еще печальнее понюхал зеленый порошок из шкатулки.

— Хорошо. Я подумаю. Возьмите ваш гонорар, и большое вам спасибо, — сказал Эн Ди, доставая из кармана позвякивающий кошелек, — Возможно, у меня для вас скоро будет небольшая работа.

— Всегда к вашим услугам, — поклонился учитель танцев, пряча золото, табакерку и одновременно, отступая назад делая поклон достаточно низкий, чтобы лицо закрыли кудри старательно завитого парика, — Буду счастлив встретиться вновь, — и исчез, собираясь чихнуть.