Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

А Альфонс, шагая в направлении вокзала, раздумывал о данном им подполковнику Хоукай обещании. Он не собирался нарушать его. Действительно, в одиночку Альфонс действовать не будет. Он разыщет Роя Мустанга и попросит помощи. Вероятно, вдвоем им будет легче проникнуть в истинную природу Врат. Правда... что, если Мустанг откажется помогать?..

Ну что ж, тогда Альфонсу придется придумать что-нибудь еще. Отступать он не собирается. Война там, не война.

Глава 10. Не впускай его!

Мюнхен встретил Хайдериха и Эдварда ясной сентябрьской погодой: синим небом, солнечным светом, слегка прихваченной золотом зеленью на деревьях.

— Вот мне только интересно, — сказал Хайдерих, когда они сошли с поезда и направились туда, где когда-то жил Эдвард и где, судя по письму хозяйки дома, его все еще ждала комната, — почему мы вдруг оказались здесь, когда ты сказал, что мы едем в Берлин?..

— Когда я такое говорил? — удивился Эдвард.

— В Бухаресте, когда ты меня встретил вечером на улице и отправил вещи собирать. А потом как-то сразу выяснилось, что мы едем в Мюнхен.

— Ну, во-первых, в Мюнхене — университет...

— В Берлине — тоже. И в любом случае, это не повод так резко менять решение. Может, скажешь, наконец, что у тебя на уме?

Эдвард несколько замялся, потом ответил сухо:

— Когда я тебе так говорил, я, во-первых, не знал, что ты собираешься со мной, во-вторых, тебя могли поймать агенты этих непонятно кого. И ты бы тогда им сказал, куда я еду.

Хайдерих смерил спутника странным взором.

— Ну, Эдвард... ты даешь. Ты вообще когда-нибудь расслабляешься?

— Только не тогда, когда меня преследуют люди в фальшивой военной форме.

— И все равно, я не пойму, кем ты меня считаешь?.. — вздохнул Хайдерих, возведя глаза к небу. — Ну ладно, это вопрос сторонний. Ты мне лучше скажи: у тебя есть деньги на трамвай?..

Денег, разумеется, у Эдварда не оказалось: последнее, что было, они потратили, когда пришлось второй раз покупать билет на безвестной станции в Италошвейцарии. Пришлось идти пешком. Хайдерих поймал себя на том, что даже радуется этому обстоятельству: он, оказывается, скучал по Мюнхену эти почти два года, что жил в Румынии.

Вот странно!.. Что такого особенного в этом городе со старинными мощеными мостовыми, чего нет в других городах Европы?.. И даже не до конца еще сглаженные приметы войны, которые проявлялись то в незастроенных еще пустотах, когда в ряду домов зияли бреши, словно выбитые зубы, то в заколоченных окнах пустых квартир, постояльцы которых сбежали или были убиты... все равно город был прекрасен. Прекрасен, как и вся Германия, измученная, страдающая, но не покоренная.

Хайдерих с улыбкой всеми легкими впитывал немецкий воздух, глядел на небо — немецкое небо! — и чувствовал, как его переполняет счастье. Он даже шагать стал особенно широко.

Эдвард безучастно наблюдал за его энтузиазмом Хайдерих поймал его взгляд и смутился.

— Здорово вернуться домой, правда? — спросил Эдвард с грустноватой улыбкой.

— Очень! — Хайдерих улыбнулся в ответ. — Слушай, Эд... Я сделаю все, чтобы помочь тебе вернуться. Все, что от меня зависит.

— Спасибо, — Эдвард хлопнул его по плечу. — Ты мне и так уже здорово помогаешь.

Хайдерих пожал плечами.

— Да ладно, подумаешь! Кстати... может быть, пойдем быстрее?.. — он заметил, что на Эдварда оглядываются. Рукав его плаща, чуть ниже локтя, болтался по ветру, и заметить, что у парня не было руки, не требовало особой наблюдательности. Хайдерих даже уловил краем уха обрывок фразы, которой перебросились проходящие мимо них две типичнейшие хаусфрау: "Надо же, такой молоденький, такой хорошенький, а уже..."

Эдварду, наверное, не очень приятно было это слышать — а он слышал наверняка, — но Хайдерих не заметил даже, чтобы его спутник изменился в лице. Шел себе и шел, поддерживая непринужденную беседу.

Эдвард, как выяснилось, снимал раньше комнату в небольшом домике в старой части Мюнхена, на шумной центральной улице — посему и цена была не такой запредельной, как в иных, более престижных местах. Нижний этаж дома занимал цветочный магазин, где работала хозяйка дома, фройляйн Герхард. Это была молодая еще женщина — наверное, ей не было и тридцати — которая очень радушно встретила юношей. Разумеется, сразу поцокала языком насчет руки Эдварда — "Ах, да что случилось, да как же это ты так!" — но особого ужаса на ее лице заметно не было, и Хайдерих решил, что она раньше знала о протезах. Поскольку магазин она еще не открывала — было только часов девять утра — она сразу повела их в гостиную своей квартиры пить чай с пирогом: совершенно не лишнее дело, потому что оба уже больше суток нормально не ели.

Эдвард, однако, как отметил Хайдерих, держался с ней несколько сковано, что было совсем на него не похоже. И отвечал односложно. Фройляйн Герхард же постоянно расспрашивала его: как идет его работа, чего он добился, чем собирается заниматься в Мюнхене, и все такое прочее. У Хайдериха спросила, как они познакомились. В общем, вела себя как добрая тетушка. Хайдериху она очень понравилась. Вероятно, тем, что забота ее была ненаигранной — она действительно была заинтересована в судьбе Эдварда. Как понял Хайдерих, она откуда-то знала, что он пытается вернуться домой, и жалела его... но жалость эта была не обидной, а сочувствующей.

Когда чаепитие уже подходило к концу, в дверь внезапно позвонили. Фройляйн Герхард слегка покраснела.

— А! — сказала она. — Это, наверное, герр Хьюз.

— Хьюз?.. — Эдвард вздрогнул, и Хайдериху показалось, что он чуть чашку не выронил, и вовсе не потому, что держал ее левой рукой.

— Да, это мой... друг, — фройляйн Герхард так тепло улыбнулась, что сразу стало ясно: этот самый Хьюз — весьма особенный друг. — Он англичанин, выходит, твой земляк, Эдвард?.. Да сейчас я вас познакомлю.

Она вышла открывать дверь, а Хайдерих толкнул Эдварда локтем.

— Ты что, знаешь этого парня?

— Нет, откуда? — Эдвард попытался прибегнуть к чашке чая как к спасительному средству. Тон у него был очень натуральный, но все-таки Хайдерих неплохо уже успел изучить своего компаньона.

— Нет, ты его не просто не знаешь, — сказал он раздумчиво. — Тут что-то еще...

И в этот момент в дверь вошел Хьюз. Это был высокий, молодой довольно-таки мужчина, примерно ровесник фройляйн Герхард, может быть, чуть постарше. Веселые карие глаза лукаво щурились из-за стеклышек квадратных очков (выглядели эти очки так, как будто совершенно не нужны их обладателю, а надеты для пущей безобидности). Черные волосы гладко зачесаны назад, несколько прядей выбились. Одет он был в обычный неброский серый костюм, в руках — мягкая шляпа. В целом, мужчина производил довольно-таки приятное впечатление, и было непонятно, отчего Эдвард как-то сразу нахмурился и избегал с ним разговаривать. Герр Хьюз, кажется, списал его мрачность на инвалидность — Хайдерих заметил, как он скользнул взглядом по пустому рукаву — и из вежливости тоже бросил попытки его разговорить.

Пока фройляйн Герхард суетилась на кухне, делая чай новому гостю, Хайдериху пришлось поддерживать разговор самому. Это оказалось не так уж трудно: как выяснилось, герр Хьюз работал на одном из Мюнхенских заводов в качестве приглашенного специалиста. Впрочем, уже минут через пять беседы по характерным словечкам (Хьюз разговаривал по-немецки бегло, но с довольно сильным акцентом, и периодически начинал подыскивать слова, отчаянно жестикулируя и тут же заразительно хохоча над собой), а также по манере Хьюза сидеть, прямо держа спину, Хайдерих заключил, что он, вероятно, военный. И если специалист, то тоже военный. Это Хайдериха не очень удивило: он знал, что, несмотря на запреты, строятся военные заводы и что та же Англия тайком это финансирует и присылает материалы и людей... просто несколько странно оказалось встретиться с иностранцем сразу же по приезде домой. А еще он вспомнил свое детское удивление мистером Мэтьюзом. Уж поистине, все течет, но ничто не меняется.

— Кроме... нет, кстати!... Парни, вы намереваетесь тут работу искать?.. — спросил Хьюз.

— Я практически уже нашел, — буркнул Эдвард.

— А я, честно говоря, нет, — Хайдерих улыбнулся. — Но буду искать.

— Ты есть... эээ... башковитый парень, да?.. Как это?.. Интеллигентный! Печатать на машинке умеешь?

— Ну... да.

— Английский?

— Немного.

— Знаешь немецкий — хорошо. Я говорю по-немецки пока еще не очень хорошо... мне нужен секретарь. Секретарь-помощник. Мне дали девушку... ээ... она не смешная?.. Нет, несерьезная! Я ищу кого-то вместо. Половина рабочего дня, с девяти до двенадцати, зарплата... каждый день есть, как везде, — он усмехнулся. — Привязана к фунту, в отличие от. Инфляция не... эээ... не влияет.

— А... когда надо приступать?.. — осторожно осведомился Хайдерих.

— Сегодня есть идеально. Вот...

Появилась фройляйн Герхард, и разговор перешел в более формальное русло: говорили, в основном, о погоде. Впрочем, даже и так Хайдериху было заметно, какими взглядами обменивались этот герр Хьюз и фройляйн Герхард, и как они оба смущались, сталкиваясь нечаянно руками, — а вроде бы совсем уже взрослые люди! Становилось совершенно очевидно, что в ближайшем будущем на пальце у фройляйн Герхард появится кольцо, а еще через какое-то время она, вероятно, переселится в Англию.

Короче говоря, Хайдерих подумал, что этот Хьюз, скорее всего, хороший человек, хоть и военный — или бывший военный. И что если он ищет себе секретаря, то работа эта, скорее всего, никаких подвохов не заключает. А деньги действительно были нужны.

Правда, Хайдерих решил на всякий случай спросить Эдварда (подгадав тот момент, когда фройляйн и Хьюз были особенно увлечены разговором):

— Слушай... если я пойду сегодня с этим мужиком, ты как, справишься тут один?..

— А почему нет? — сухо спросил Эдвард.

— Ну... твоя рука... — Хайдерих хотел сказать, что лезвие вместо нормальной руки — это не очень удобно, а мало ли что может случиться, но Эдвард довольно резко его оборвал.

— Все со мной будет в порядке, я привык. Что касается руки — то ты мне ее все равно не починишь, тут отец нужен. Так что иди спокойно.

— Но... — однако говорить дальше стало неудобно, и Хайдериху пришлось обрезать фразу.

В общем, допив чай, Хайдерих уехал вместе с Хьюзом. А Эдвард отправился наверх, в комнату, забросить их вещмешки, а потом в Мюнхенский университет — искать старых знакомых и новые заказы. Кроме того, он рассчитывал посетить, — опять же по старой памяти, ибо студентом никогда не числился, — университетскую библиотеку, поискать там и по поводу Туле, что бы это такое ни было, и по поводу Шамбалы... кстати, по зрелому размышлению, Эдвард решил, что как-то натыкался на это слово в книгах по алхимии... вроде бы это тоже было связано с поисками философского камня, но шло в разделе "мифы и легенды", как город, провалившийся под землю за одну ночь. Однако, если вспомнить, город, провалившийся под землю, все же имел место... почему и не существовать этой таинственной Шамбале?. Он рассчитывал, что те, кто охотился за ним в Бухаресте, и те, кто организовали эту крайне широкомасштабную акцию по отлову поезда, теперь потеряли их с Хайдерихом: через границу они умудрились проскользнуть не зарегистрировавшись, что стоило изрядного хладнокровия и ловкости рук. Стало быть, по крайней мере, несколько дней у них есть, чтобы выяснить, что к чему. А потом надо будет действовать.

Действовать! Наконец-то действовать! После двух лет бесплодных попыток... неужели Эдвард наткнулся на нечто стоящее?.. Он боялся поверить в свою удачу.

...Как выяснилось, у них оказалось не несколько дней, а всего три дня.

Три дня прошли вполне мирно. Хайдерих работал секретарем у Хьюза (зарплата все-таки была не очень высокой, но вполне приличной, а для половины рабочего дня — вообще шикарной, и выдавали ее, как было принято из-за инфляции, каждый день), Эдвард действительно довольно быстро отыскал заказы (не так много, как хотелось бы, ибо экзаменационный пик был впереди).

Хайдерих достал-таки Эдварда настойчивыми предложениями починить ему руку хоть в первом приближении, и, в конце концов, они придумали нечто, что могло хоть как-то послужить. В результате довольно непростых операций, сопровождаемыми многочисленными нецензурными выражениями, им удалось упрятать лезвие в своеобразный металлический чехол, чтобы оно, по крайней мере, не угрожало здоровью окружающих. После некоторых колебаний Эдвард в первый же день сходил на почту и дал телеграмму по адресу, по которому, как он надеялся, мог находиться его отец. В телеграмме он просил его приехать и излагал свое местопребывание. Однако ответа не получил.

Вечерами и ночами они дорабатывали двигатель, и на бумаге все выходило превосходно... в принципе, можно было уже приступать к испытаниям, осталось только найти спонсора. Хайдерих предлагал разыскать Гесса (он оставил свой телефон), Эдвард несколько колебался. У него были сомнения, не связан ли Гесс каким-то боком с теми, кто пытался их с Хайдерихом изловить... или, даже если и не связан, то, определенно, и тем и другим был нужен Хайдерих... что, если они из "конкурирующих фирм"?.. Тогда они наверняка знают друг о друге и следят друг за другом, и попытка выйти на контакт с одним может спровоцировать другого.

В тот вечер они закончили разработки. Было всего часов шесть-семь, но на улице уже стемнело и зажглись фонари.

— Ну вот... — Хайдерих озадаченно, не веря себе, посмотрел на ватманский лист. — Неужели мы это сделали?..

— Выходит, что так. — Эдвард поймал себя на том, что чувствует не меньшее потрясение. — Эта штука должна развить вторую космическую, или я не я!

— Да, в теории... только я боюсь, что нам никто не поверит, — грустно сказал Хайдерих. — Двое самоучек, в домашних условиях, разработали модель... м-да... Вот Гесс — тот готов был поверить, по-моему. Правда, он вообще на меня странное впечатление произвел...

— Ты опять об этом?.. — Эдвард искоса посмотрел на него. — Ну не хочу я с ними связываться, честное слово! Погоди, я тут маленькое расследование затеял, вот доберусь до конца... а спонсоров можно поискать и не только в Германии, вот, хоть в Англии, через твою мисс Честертон.

— Ты о чем? — Хайдерих возмущенно сверкнул на него глазами. — Чтобы Англия, этот монстр на пяти материках, уже окончательно обнаглела?! Ты представляешь, если они получат такое открытие?! В то время как Германия...

И вдруг Хайдерих застонал, схватился за голову и сполз со стула.

— Хайдерих! Хайдерих, что с тобой?!— закричал Эдвард, кидаясь к нему. — Эй, ты что, не принимай так близко к сердцу! Не хочешь искать спонсоров в Англии — не будем!

— Это... не то... — простонал Хайдерих. Он валялся теперь на полу, под столом, держась за лицо. — Оно... он... он лезет в меня!

— Что?! Кто он?! Куда лезет?! Хайдерих! — Эдвард схватил друга за плечо.

— Не прикасайся ко мне! — с неожиданным надрывом заорал Хайдерих, сбрасывая его руку. — Уходи из меня!

— Что... — Эдвард, преодолевая сопротивление, схватил Хайдериха за правую руку, отвел ее от лица — он испугался, как бы парень не выцарапал себе глаза — однако вторую руку все равно удержать не мог. — Хайдерих, успокойся! Хайдерих! Сосредоточься! Замкни свой разум, слышишь?! Не пускай никого! Думай! Сосредоточься на чем-то! На своей цели! На том, что тебе обязательно надо сделать! Хайдерих! Альфонс, ты меня слышишь?! Не впускай его! Тебе ни в коем случае нельзя пускать его!

На лице Хайдериха мелькнуло что-то осмысленное, он и впрямь, кажется, сосредоточился, потом его тело скрутило спазмом, он выгнулся дугой... потом неожиданно обмяк. Полежал несколько секунд тяжело дыша, затем рывком сел, поморгал немного.

— Он... ушел... — сказал парень с удивлением. — Черт... что это было?.. Так голова болит... Нет, серьезно, как будто кто-то ломился мне в голову...

— Хайдерих! Элрик! Что происходит?! — раздался громовой голос Хьюза с лестницы (как быстро обнаружили друзья, он приходил не только по утрам, а также и после работы, и сидел у фройляйн Герхард иногда до десяти вечера). — Я вхожу!

Дверь — незапертая — распахнулась настежь. На пороге возвышался герр Хьюз, разом растерявший все свои манеры лукавого весельчака и выглядящий сейчас серьезно и решительно. Позади него, испуганная, стояла фройляйн Герхард.

— Что происходит тут есть? Вы убиваете друг друга?! — ахнул он, глядя на перевернутый стул, разбросанные бумаги, и сидящего на полу и держащегося за голову Хайдериха — у того еще и носом кровь пошла.

— Нет-нет, это со мной что-то... — слабо произнес Хайдерих. — Черт, как мне хреново...

Эдвард и Хьюз в три руки помогли ему подняться с пола, и, не слушая слабых протестов, уложили в кровать. Фройляйн Герхард тут же принялась хлопотать над ним.

— Что с ним есть происходить?.. — хмуро спросил Хьюз у Эдварда. — Это есть неудача в исследованиях и нервный срыв?.. — он бросил мимолетный взгляд на чертежи. — Элисия... то есть фройляйн Герхард... сказала меня... нет, мне! что вы тут какими-то ракетами занимаетесь.

— Да, ракетами, — хмуро кивнул Эдвард — Только наоборот, мы как раз сегодня закончили, все было хорошо... Я думаю, что с ним то же, что со мной было. В детстве, когда путешествовал на востоке, я подхватил одну очень странную болезнь. От нее периодически бывали головные боли, так, что криком кричать хотелось. Но потом все прошло... бесследно. Вероятно, Хайдерих заразился от меня. Если это так, то ничего серьезного. Больше ничего не будет.

— Болезнь... странно это... — Хьюз поскреб пальцами щетинистый подбородок. — А куда на востоке?.. То есть, где на востоке?

— Эдвард... — фройляйн Герхард отвлеклась от Хайдериха и обратилась к нему. — Ты не сходишь в аптеку, не купишь кое-что... я сейчас напишу. Я хочу настойку приготовить, очень помогает от головных болей... сделаешь?

— Что вы, фройляйн, зачем такое беспокойство... — запротестовал Хайдерих. — Обыкновенная головная боль...

— Ничего не хочу слышать! — строго ответила ему фройляйн. — Ты бы слышал себя со стороны! Я не удивлюсь, если соседи сбегутся, узнать, кого мы тут пытаем! От обыкновенной головной боли так не кричат. Даже если у тебя сейчас все прошло, я хочу гарантий, что это не повторится. Так сходишь, Эдвард?.. — она снова просительно обратилась к юноше.

— Конечно, схожу, о чем разговор.

Взяв предложенные Эдвардом карандаш и листочек, фройляйн летящим почерком набросала несколько названий и протянула их ему. Эдвард кивнул и очень быстро вышел из комнаты, сбежал вниз по лестнице. Хьюз тем временем подошел поближе к столу, повнимательнее посмотрел на чертеж.

— Ого! — ахнул он и даже снял очки от переизбытка чувств. И снова повторил: — Ого! Я, конечно, не как это?.. не разбираюсь?.. не понимаю в ракетах хорошо, но... Альфонс, это...

Однако Хайдерих уже заснул, и фройляйн Герхард приложила палец к губам, бросив на Хьюза суровый взгляд.

— Ладно, ладно! — шепотом ответил ей Хьюз. — Элисия... ты не есть понимаешь! Это же... это же гениально! Такая конструкция...

И тут они услышали, как заскрипела входная дверь.

— Эдвард?... — удивилась фройляйн Герхард. — Так быстро?..

Но теперь уже Хьюз приложил палец к губам. Прислушался несколько секунд, после чего шагнул к фройляйн Герхард, зажал ей рот, шепнул на ухо: "Спокойно, Элисия, не шевелись!" и вместе с ней шагнул в стенной шкаф, захлопнув дверцы.

В следующую секунду в комнату ворвалось человек десять в немецких армейских мундирах.

Вечерний Мюнхен встретил меня желтым светом фонарей и прохладой. В воздухе сентября уже чувствовалось дыхание зимы. Это было как раз то, что надо, чтобы охладить мою горячую голову. Черт... черт... черт.... Черт.... У меня даже слов адекватных нет, чтобы выразить всю пакостность ситуации. Неужели это то, о чем я подумал?... Так вот, как это выглядело по стороны! Только, думаю, в тот раз все произошло быстрее. И без свидетелей.

Семь лет назад по времени этого мира я попал сюда в первый раз. Тогда мое тело — живое тело, извольте видеть, — осталось во Вратах, а душа попала сюда. И душа эта не нашла ничего лучшего, как занять тело мальчика, похожего на меня... ибо у каждого, по всей видимости, есть в этом мире свой двойник. Или — как в моем случае — был. Он сопротивлялся, сопротивлялся отчаянно, не хотел пускать меня в свое тело, но я был напуган, не понимал, что происходит, и дрался так, как только умел драться... лучше, чем он, конечно. Мне ведь было тогда не двенадцать, а шестнадцать, и за плечами — пять лет борьбы, пота и крови.

Отец, которого я встретил, и который оказался здесь на пару месяцев раньше меня, — хотя пропал всего на неделю раньше, — сказал мне искать путь назад, но я просто не успел ничего найти. На меня упали обломки дирижабля, и, видно, погребли под собой тело мальчика. Я даже не знаю его фамилии... знаю только, что звали его Эдвард, как и меня.

Но я снова попал домой. Теперь я думаю, что смерть и была в том случае единственным выходом, ибо она разделяет душу с телом и позволяет душе искать свой собственный путь. Возможно, отец даже знал об этом, но не решился сказать мне тогда... впоследствии мы не поднимали эту тему.

А теперь, очевидно, кто-то из нашего мира попытался захватить тело Хайдериха...

Тут я замер, как громом пораженный. Кто-то! Как же, кто-то! Разумеется, мой брат Альфонс, кому же это еще быть! Потому что мне ли не знать, как Хайдерих похож на него... явно Хайдерих — его двойник. Но Ал всегда был мягче меня... да и Хайдерих уже не ребенок... вероятно, он не смог сразу занять его тело, борьба продлилась лишние секунды, тут подключился я... О черт! Если бы я не вмешался... если бы не стал ничего делать... я уже сейчас мог бы говорить с Альфонсом... мог бы обнять его.

Я даже остановился, свернул в какой-то проулок, под арку, прислонился спиной к каменной стене. Ноги не держали. Что же я наделал... а с другой стороны, не сделай я ничего, это убило бы Хайдериха. Потому что Альфонс смог бы вернуться только после смерти этого тела... если бы вообще смог. Поэтому Хайдериху в любом случае ничего не светило бы. О-ох... хорошо я не догадался об этом тогда, когда орал на Хайдериха, пытаясь докричаться до него, пытаясь удержать в этом мире... потому что если бы догадался... я не знаю, как бы я поступил. Я ведь не святой. Я так скучаю по Альфонсу! А с другой стороны, Альфонс бы возненавидел и себя, и меня, попади он сюда ценой чужой жизни...

Но, по крайней мере, теперь я знаю, что он жив. Или... или нет?! Черт, я ведь не имею ни малейшего понятия, почему душа Ала стала искать приют в этом мире! Что если он остался без тела там?!

...Я стоял, прислонившись к стене, и в отчаянии смотрел в темноту передо мной.

Бог точно ненавидит тех, кто преступает его законы. Что если, спасая друга, я убил брата?!

Глава 11. Только начало