Потусторонний батальон (Гл.01 - 06)

На пороге стоял Мягкая Тьма — тощий ребёнок-неандерталец на вид детсадовского возраста, одетый в набедренную повязку и жилетку из сшитых шкурок грызунов, казавшихся неким меховым паззлом с абстрактной картиной. Серые домовые мыши соседствовали с бурыми полёвками, чёрными крысами и ярко-рыжей белкой. Тут же где-то затерялся и соседский хомячок. Сам ребёнок был вымороженной в вечной мерзлоте мумией с пергаментом жёлтой кожи, обтягивающим хрупкие косточки. Тонкие сухие губы плотно сжаты, а пустые провалы глаз жутко смотрелись на этом лице, не растерявшем на удивление некую детскую миловидность. Чёрные густые волосы растрёпанными прядями торчали в разные стороны. Даже дурак не ошибётся в его сверхъестественном происхождении. Марионетка Мягкой Тьмы держала обычную трёхлитровую банку, но из той на меня смотрело месиво из множества разномастных глаз, утопающих в чём-то, похожем на чёрную поблескивающую нефть. Глаза тоже были позаимствованы у незадачливых жертв этого выходца из глубин палеолита.

— Чем тебя обидели? Чем тебя вообще можно обидеть? Тебя даже ядерный взрыв не пронял, хотя ты был в трёх километрах от эпицентра.

— Она дразнится.

— Кто?

— Оксана, — тихо произнёс бог древней пещеры и показал на ванную.

— Хорошо. Я поговорю с ней, — кивнул я и проводил взглядом унылое создание, пошедшее в коридор, где оно спрячется в нише шкафа за верхней одеждой, обнимая банку с тёмной субстанцией.

Впрочем, субстанция и была демоном, а мальчик лишь его марионеткой.

Я сложил ладони коробочкой и создал внутри колдовскую пчелу. Слегка светящееся насекомое размером со спичечный коробок, мохнатое, как упомянутый хомячок, и забавно жужжащее жёсткими слюдяными крылышками, цеплялось колючими лапками за кожу рук. Оно успокаивало. Это была моя защита и моё оружие. Моё средство самовыражения, дающее хоть немного покоя. Я мог сотворить сотни таких, способных служить датчиками движения, поисковыми дронами, яркими светлячками или гранатами. Но сейчас оно помогало сосредоточиться.

Я раскрыл ладони, выпуская на волю пчелу. Та тяжело загудела и поднялась в воздух. Насекомое сделало круг, а я устало закрыл глаза. Мерное 'ж-ж-ж' успокаивало и нагоняло сон, охота была опустить голову на руки, сложенные на столешнице, и просто сидеть так в объятиях Морфея.

— Егор!

Я со вздохом открыл глаза и наткнулся взглядом на деда Семёна. Совершенно дикое выражение на его лице заставило похолодеть всё внутри.

— Шурочка, — выдавил домовой.

Мои пальцы вцепились в кожу кухонного уголка, а обеденный столик от телекинетического импульса отлетел к плите, со звоном уронив посуду на пол и разбив стекло на духовке. Я рванул в спальню, где отдыхала Александра. Прихожая, двери в ванную и санузел размазались в один штрих, как на экшн-камере. Дверь открылась раньше, чем я к ней подбежал.

Александра лежала на кровати лицом вниз, а над ней склонилась массивная фигура, одетая в охотничий камуфляж. Глубокий капюшон с москитной сеткой мешал разглядеть лицо. Под сеткой едва различимо виднелись горнолыжные тёмные очки и шарф, намотанный на рот и нос. Фигура упёрлась коленом в спину Шурочке и держала бледную от страха девушку одетой в перчатку рукой за волосы. В правой руке у незнакомца тускло блестел лезвием охотничий нож.

Я ударил фокусным импульсом. Энергии было достаточно, чтоб разорвать человека пополам, но незнакомец лишь поднял скрытое под капюшоном лицо, а по воздуху разлилось призрачное свечение. Оно языками холодного пурпурного пламени поднялось к потолку и растаяло. Импульс был попросту поглощён.

Я даже не заметил, как Игла скользнула мне в ладонь, загоревшись янтарным угольком на навершии.

— Ур-род! — закричал я и бросился вперёд.

Незнакомец отпустил Шурочку и выставил вперёд левую руку. Чёрный клинок вошёл в запястье чужака, не встретив сопротивления. Рана засияла белым, словно там зажглась ксеноновая лампа. Демон молча дёрнулся и захотел всадить свой нож мне в плечо ударом сверху, но кто-то дёрнул меня за шкирку, и тяжёлая рука вогнала лезвие в матрас. Я ударился спиной о стенку, уронив при этом на пол телевизор, задев его локтем.

Мелькнула Ангелина. Это она отдёрнула меня. Хранительница, одетая в белые шорты и спортивный топ, держала в руке пистолет-пулемёт. Вот только целилась она не в чужака, а в сторону окна. Я только сейчас заметил небольшую фигуру в тёмно-синем спортивном костюме, сидящую на подоконнике. И тот же глубокий капюшон, и те же чёрные очки. Показалось, что подбородок, губы и нос тоже были чёрными, как уголь.

Ангелина нажала на спусковой крючок, и тесную комнату заполнил грохот долгой очереди. Тот, кто сидел на подоконнике, успел вскинуть руку, и пули стали вязнуть в силовом щите.

Массивный чужак в охотничьем костюме быстрым движением ухватил кровать за край и опрокинул её вместе с Шурочкой, поставив сначала на торец. Александра, коротко охнув, упала на пол рядом со мной, зацепив при этом Ангелину и заставив её прекратить стрельбу. Кровать не рухнула до конца, упершись в стену подголовником, но при этом она совершенно загородила того колдуна, что виднелся в окне.

В комнате потемнело, и через дверь по потолку быстро протиснулся огромный чёрный паук. Двухметровые мохнатые лапы цеплялись за косяк, шкаф и люстру. Восемь глаз блестели, а жвала шевелились.

Луника в истинном обличие.

Демон ночи индейцев майя замер на долю секунды, а потом бросился вперёд. Перед ней тёк защитный барьер, сдвигая и роняя всё со шкафа, сминая висюльки на плафоне. Огромная туша размером с холодильник дёрнула лапами, зацепив чужака. Капюшон слетел с его головы. Упали на коврик очки.

Сползший шарф явил безликую, чёрную, слегка поблескивающую, как пластиковый манекен, гладь, там, где полагается быть глазам, носу и рту. Мясник, а это был он, взмахнул рукой, и охотничий нож перерубил лапу Луники прямо на сгибе сустава. Брызнула белесая жижа.

Паук отпрянул назад, а убийца из орды выхватил из-за спины обрез какого-то ружья. Я только увидел непривычный револьверный барабан, отчего оружие походило на причудливый старинный пистолет двенадцатого калибра.

Я, задыхаясь отбитой об стену спиной, вскинул руку, и кровать отлетела обратно. Но я не успел. Пять выстрелов прозвучали один за другим. Пули по идее должны были завязнуть в щите Луники, но они вспыхнули синими трассерами и прошли барьер, как того и не бывало.

Паук заверещал со звуком пенопласта, потёртого о стекло, дёрнулся и рухнул на пол, затрясшись в мелкой судороге. Из полыхающих фиолетовым огнём ран потекла толчками прозрачная, зеленоватая жижа. Дёргающиеся в агонии лапы несколько раз больно ударили меня по ноге и расцарапали до крови лицо.

Ангелина быстро сменила магазин в пистолете-пулемёте и дёрнув затвором, снова начала стрельбу. Гильзы посыпались на прикроватный коврик, сброшенные на пол подушки и одеяло, звонко отскакивали от полированной дверцы шкафа, оставляя на ней отметины. Но мясник уже стоял рядом с колдуном, и пули опять не достигли цели.

Спальню заполнил громкий скрипящий, полный ярости шёпот, в котором не угадывалось ни слова. Смешанный с металлическим звоном в ушах после замолчавшего оружия Ангелины, он давил на рассудок.

Чужаки спрыгнули вниз со второго этажа. Я ударил клинком по воздуху, и все окно взорвалось мелкими-мелкими стеклянными брызгами, перемешанными с обломками пластиковых рам, рухнувшими на газон. С улицы донеслись крики и визги. А когда я, держась за живот, подошёл к подоконнику, то твари орды уже исчезли из виду.

Рядом, зло шевеля челюстью, встала Ангелина. Я глянул на неё, а потом проковылял к Александре.

— Ты как?

Она не ответила, вздрагивая от тихого плача.

Я, задержав дыхание и сморщившись от боли, сел рядом с девушкой и опустил голову. Луника уже перестала двигаться. Аура её угасла. Она умерла.

Эти твари достали нас даже в городе. Ещё одно такое нападение, и я не смогу гарантировать, что сумею защитить Александру. Я потерял одну свою женщину и не хочу, чтобы абсолютно та же участь постигла вторую.

Наших сил оказалось недостаточно. Нужно больше. Нужен целый гарнизон. Даже если он за барьером богов. Нужно срочно заняться этой долбанной ротой.

Рука сама собой нырнула в карман. На свет показался артефакт-склянка, вручённая мне полковником Белкиным. Я поглядел на этот пробник непонятно чего, качающийся на чёрном силиконовом шнуре, а потом осторожно надел его на шею Александре.

— Что это? — севшим голосом спросила она.

— В акции поучаствовал, — постаравшись придать своим словам максимум правды, ответил я.

Она чует ложь, и потому обманывать бесполезно. Но вот на такие уклончивые отговорки специально не реагирует. Она боится, что если начнёт допытываться до каждой мелочи, испугает меня.

Внутри крохотного сосуда стала заметна тонкая белесая жилка, похожая на рыболовную леску, натянутую от донышка к пробке. Жилка начала легонько подрагивать, как гитарная струна, и биться в ритм сердца Шурочки. Тинь-тинь, тинь-тинь, тинь-тинь. Энергии в артефакте было больше, чем требовалось для такого простенького эффекта, и её, скорее всего, придётся маскировать, чтоб враг не учуял. О том, что Шурочка снимет подарок, не было и речи, она даже проклятую метку Дубомира, хозяина северных лесов и по совместительству владельца заповедника, не снимает, а эту стекляшку и подавно.

Не знаю, что это, но лучше пусть висит на ней. Тем более, что предстоит нам быть далеко от города, да ещё и по соседству с диким богом.

Если хотите прочесть полную книгу, пройдите по ссылке:

https://author.today/work/17284