Закон эволюции - роман завершен

— Этот человек действительно отнял у вас ключи?

— Да нет, я сам отдал. У меня нет к нему претензий. Мне кажется, этот, м-м-м, господин — приезжий. Он не наш.

Мысли Маркуса заметались в голове на третьей космической скорости. Он уже понял, что происходит что-то странное, не поддающееся его пониманию. Но полицейский не оставил ему времени на раздумья.

— Ваш ПЦП.

Астронавт вынул из кармана планшетник и протянул его копу глазком лазерного интерфейса вперед. Тот считал данные своим браслетом и обратился к напарнику:

— Пробей по базе.

Длинноволосый медленно поднялся с пола, опасливо косясь на своего обидчика и явно намереваясь, чуть что, юркнуть за спину полицейского.

— Ваше имя? — осведомился младший коп.

— Маркус Коптев.

— Все сходится, — сказал тот старшему, — ПЦП легален. Я был готов поклясться, кто он краденый и взломанный, но подозреваемый — действительно гражданин первой категории, полное совпадение сигнатуры и данных. Это же... невозможно. Господин Коптев, вы действительно не понимаете, что тут происходит, или мне так только кажется?

— Вы правы, я действительно не понимаю некоторых вещей, — сухо сказал Маркус, — например, почему вы до сих пор не спросили ни имени, ни ПЦП у этого типа, который отнял ключи у...

— Вы же слышали все. Ключи были ему отданы добровольно.

— Добровольно? Вымогательство с угрозой — это добровольно, по-вашему?!

— Как именно звучала угроза?

— Цитирую. Не тупи, давай сюда ключи. Прекрасно ведь понимаешь, что будет в ином случае. Конец цитаты.

— А в чем тут угроза? — недоуменно спросил младший.

Старший внимательно посмотрел на Маркуса.

— Кажется, я понял. Вы случайно не тот ли самый капитан Маркус Коптев, вернувшийся на днях на пропавшем четыреста лет тому назад космическом корабле?

По залу прокатился удивленный шепот.

— Тот самый.

— Вы не похожи сами на себя, каким я вас по ящику видел.

— По ящику показали актера.

Полицейский тяжело вздохнул.

— Тогда все понятно. В общем, господин Коптев, гражданство первой степени вам дали, а в курс дел ввести забыли.

— Так введите вы, офицер.

Тот покачал головой.

— Не моя специальность. Я вам настоятельно рекомендую обратиться к юристу, и сделать это безотлагательно, иначе вы рискуете нажить большие неприятности. Вы прямо сейчас их едва не нажили.

Тут вмешался длинноволосый.

— Едва?! Вы шутите? Он меня избил ни за что ни про что!

Младший полицейский его осадил:

— Дайте-ка ваше ПЦП... Готово. Разумеется, ваше право на ответный вызов запротоколировано, и вы можете воспользоваться им в трехдневный срок. Но, поскольку у вашего обидчика две зеленые восьмерки — я бы на вашем месте не рыпался. Себе дороже будет.

В этот момент Маркусу, совершенно ничего уже не понимающему, пришла подмога в лице вернувшегося Каспара.

— Что тут происходит?! — с ходу вклинился в разбирательство специальный агент, протягивая копу свой ПЦП.

Тот считал данные и взял под козырек фуражки:

— Я так понимаю, вы сопровождаете господина Коптева, или это совпадение?

— Верно понимаете, сержант.

— У господина Коптева сильный пробел в юридической грамотности. Я порекомендовал ему обратиться к юристу. Желаете получить протокол?

— Да.

— Передаю.

Тут снова не вытерпел длинноволосый:

— Да что это за галиматья такая? Восьмерки у него или нет — но это немотивированное насилие!! Почему вы не арестуете его?!

Полицейский посмотрел на Маркуса:

— Вы ударили пострадавшего, поскольку полагали, что он грабитель?

— Я и сейчас так полагаю, — ответил астронавт копу.

Тот повернулся к длинноволосому:

— Как видите, причина была.

— Но я же не грабитель! Я ничего не сделал!!

— Верно. Но причина, основанная на ошибке — все равно причина. Немотивированного насилия нет. Дело закрыто. Всем хорошего дня и спасибо за сотрудничество с департаментом правопорядка.

Оба копа взяли под козырек и пошли прочь, длинноволосый, держась за окровавленное лицо, юркнул следом, явно опасаясь продолжения рукоприкладства. В помещении снова стало тихо и спокойно.

— Ну и где этот засранец с шарфом? — мрачно спросил Маркус.

Каспар нахмурился:

— Парень в рубашке и с шарфом? Я только что разминулся с ним, когда выходил из туалета. Он при чем?

Неблагодарный запуганный говнюк. Маркус вдохнул и сосчитал до десяти.

— Янек, тут коп сказал, что мне гражданство дали, а по части законов не просветили. Вы мне ничего не хотите объяснить? Что за хрень тут творится? И что это за гребаные две зеленые восьмерки?!

— Мда, — печально сказал Каспар, — а я так надеялся, что меня минует сия чаша... ладно, что делать-то. Сейчас расплачусь за ужин...

Они сели в машину, агент нервно забарабанил пальцами по рулю.

— Даже не знаю, с чего начать... В общем, каждый гражданин имеет право вызвать другого гражданина на спортивное состязание. Победитель может отнять у проигравшего что-нибудь. Машину, дом, работу, ну или... ну вы поняли, да?

— ...Или — что? Продолжайте.

— Или жену, к примеру.

— Чего-о-о?! Это что за дебилизм такой?!

Каспар шумно вобрал в себя воздух, словно набираясь силы воли, и выдал:

— Не дебилизм. Ряд взаимоотношений между гражданами регулируется не юридическими, а природными механизмами. Проще говоря, в законодательство Доминиона введены некоторые элементы естественного отбора. Выживает сильнейший, так сказать. В переносном смысле, конечно.

Маркус некоторое время смотрел на сопровождающего молча.

— Это шутка такая? — сказал он наконец. — Светлое будущее с первобытными порядками?

Каспар покачал головой.

— Нет, не шутка. И порядки не первобытные. Напротив, наш социальный строй — наиболее прогрессивный из всех, когда-либо существовавших. И я, и Первый, и все остальные понимали, что вам, человеку из демократического прошлого, — слово "демократического" прозвучало у него почти как "первобытного", — это будет трудно понять и принять, потому и решили вам сразу всего не говорить.

— Вот как? — недобро прищурился Маркус, — вы называете первобытные порядки наиболее передовыми?

— Ах, как я надеялся избежать этого разговора... Видите ли, капитан, я знаю, какие картины возникают в вашем воображении. Ничего подобного. Безусловно, первые лет пятьдесят-семьдесят с того момента, как Вацлав Основатель сформулировал доктрину нового общества, были свои трудности, но мы столетиями шлифовали нашу систему, и на данный момент имеем наиболее справедливую и совершенную социальную модель, лишенную множества пороков, с которыми демократическое общество справиться не смогло.

— Первое, что мне приходит в голову — это паразитирование сильных на слабых... Общество, где кулак правит интеллектом...

— ...И это неверно. Интеллект — всего лишь один аспект силы. Давайте я вам на примерах объясню, как все происходит, мне так проще будет, чем теорию рассусоливать.

— Ну давайте.

— Предположим, у кого-то машина лучше, чем у меня. Я вызываю его на состязание, у нас это называется — "бросить Вызов". Ставка — машина моего оппонента. Вначале я должен победить его на его поле. Если я проиграю состязание по его правилам — на этом все, мои притязания безосновательны. Если выиграю — я должен повторно победить его, но уже по моим правилам. Если, предположим, мой противник умнее меня — он выбирает соревнование в интеллекте, и у меня шансов нету. Таким образом, физически сильный человек не имеет шансов отобрать что-то у слабого, но умного. Верно и обратное. Если мистер Умник вызывает мистера Силача — Силач выбирает перетягивание каната, у Умника нет шансов. Таким образом, отобрать что-то у кого-то можно только при условии, что вы превосходите свою, э-м-м, жертву во всем. Да и то, это не так-то просто.

— Тогда зачем работать, если можно просто отбирать все необходимое у слабых?!

— Говорю же, не все так просто. Поймите, система совершенствовалась сотни лет, а вы думаете, что с наскока найдете изъян? Паразиты никому не нужны, само собой. Граждане второй категории могут бросать вызов лишь три раза в год. Граждане первой — пять раз. Кроме того, бросающий вызов должен оплатить организацию и судейство состязания, это недешево. Так что пользоваться правом на Вызов может только активный, работающий, полезный обществу гражданин. Более того. Вы можете отобрать чужой дом при условии, что у вас самого есть дом, стоящий не менее половины стоимости того дома, который хотите отобрать. Если побеждаете — ваш дом отходит проигравшему, бездомным он не станет.

Маркус криво усмехнулся. У него уже давно было чувство, будто что-то тут неладно. Он опасался всего, даже такого ужасного поворота, как нацистское сообщество, но чтобы вот так...

— Так, говорите, можно и жену отобрать? Женщины что, бесправны?

— Ничуть. Полное равноправие. Женщина тоже вправе отобрать чужого мужа. Правда, для этого ей нужно быть сильнее мужчины.

— Охренеть. И как это происходит?

— Точно так же. Хотите чужую жену — бросаете вызов ей и мужу. Вы должны последовательно победить и мужа, и жену. Как правило, это нереально, потому что стандартная защита в таком случае следующая: они выбирают состязанием марафонский бег. Причем вправе выбрать датой один и тот же день, что и делают. На дистанцию отводится по часу на каждые восемь километров из сорока. Даже если муж не в состоянии пройти всю дистанцию и сойдет, скажем, на третьей восьмерке — через перерыв в один час вы должны состязаться с женой, перед этим пройдя минимум шестнадцать километров, а то и двадцать четыре. И если женщина окажется хорошим бегуном — а вы ведь заметили, что молодые женщины увлекаются бегом? — вы ничего не поделаете, даже если будете мировым чемпионом по марафонскому бегу, потому что дважды по сорок километров с минимальным перерывом вряд ли можно пробежать. Так что, несмотря на теоретическое право отнять чужую жену, разрушить нормальную семью у вас не получится. Исключения — если оба супруга физически ущербны или если женщина сама не против стать вашей женой, тогда вам надо победить только ее мужа. Опять же, если хотя бы один из супругов умнее вас — вам не победить. Если сильнее — снова вам не победить.

Кстати, именно поэтому у нас нет молодых женщин без пары. Одинокой девушке гораздо труднее отстоять свою независимость, она обречена быть партнершей кого-либо помимо своей воли, иногда на день, иногда на всю жизнь.

— И вы считаете это нормальным?

— Я считаю ненормальным одинокую женщину. Природой нам предусмотрено иметь партнера. Природой женщине предусмотрено иметь защитника-мужчину. И благодаря нашим законам, мы живем в соответствии с законами природы, то есть, наиболее правильным способом.

— И часто вы бросаете Вызов? — спросил Маркус.

— Никогда не бросал. Думаю, именно потому Первый и выбрал в сопровождающие для вас именно меня, понимая, что другие могут быть вам неприятны лично. И мне никогда не бросали, кстати. Статистически, семьдесят процентов граждан первой категории ни разу в жизни не бросают Вызов. Из второй категории, эти правом никогда не пользуется более половины. Тут очень тонкая грань. Сообщество не заинтересовано в том, чтобы люди постоянно бросали друг другу Вызовы. Главное как раз само существование такой возможности, а не ее постоянное использование.

— Хм... Не совсем понял, что вы имеете в виду.

— Я объясню. Главнейшее отличие нашего общества от вашего в том, что в вашем — все равны, все споры решаются через суд. Это неэффективно и несправедливо. У нас же вы можете решить свои проблемы своими силами, если они у вас есть. Когда я работал летчиком-испытателем, то часто переутомлялся, особенно когда испытывал системы ночной навигации. А жил я тогда в многоквартирном доме. Вдобавок, вторая жена только-только родила. И вот один сосед ремонт затеял. Что бы вы делали в своей стране? Ничего. Даже в суд подать не могли бы. А я пришел к соседу, говорю, приятель, так и так, я днем сплю, еще и ребенок малый дома, из-за твоего перфоратора спать невозможно. И он перестал. Приостановил ремонт на время. И все счастливы.

— А если бы он не прекратил?

— Есть много способов наказать того, кто мешает вам жить, при условии, разумеется, что у вас индексы выше. Но необходимость в этом возникает редко. Понимаете, сама возможность заставить своего обидчика отвечать перед вами лично накладывает очень сильный отпечаток на все общество. Допустим, босс на работе никогда не станет хамить подчиненному. Даже если сам босс имеет высокие индексы — ну, у него, к примеру, может быть дочь с низкими, а у обиженного подчиненного может найтись друг с высокими. Если вы осознаете, что за простую грубость вашу дочь может поиметь чужак в канун ее свадьбы — вы не позволите себе хамства. Принципы Вацлава Основателя — это то, что сделало нас культурными, высокоразвитыми во всех отношения, морально и физически здоровыми людьми.

— Вы считаете, что это справедливо по отношению к дочери, которая никому ничего плохого не сделала? Вы хоть понимаете, что на самом деле не изжили преступность, а узаконили ее? Вы и насилие узаконили!!

Каспар пожал плечами:

— Не надо давить на меня, я всего лишь ваш гид и сопровождающий. Я — продукт своего социума, вы — продукт своего. И мой социум, в отличие от вашего, не сгорел в ядерном пламени, потому, будьте любезны, воздержитесь от перехода на личности.

Маркус шумно перевел дыхание и ослабил воротник рубашки.

— Прошу меня простить, Янек... Сорвался. Но вы же понимаете, что меня шокирует рассказанное вами?

— Понимаю. И мне тоже неприятен этот разговор. Если бы не дурацкое стечение обстоятельств, его бы не было. Вы-то, конечно, от неприятной вам правды никуда не делись бы, но зато мне б не выпала такая обременительная обязанность. Впрочем, я знал, на что подписывался, становясь представителем Первого.

— А он тоже хорош... Заливал, как соловей, про светлое будущее, хотя знал, что на самом деле оно ни хрена не светлое!

— Это уже от точки зрения зависит, — тихо сказал Каспар, — я бы, к примеру, не хотел жить в вашей демократической стране. В любом случае, идеологию вы обсудите с ним, а я, несмотря на высокие индексы и полномочия, всего лишь безрукий летчик и обычный семейный человек, тихо-мирно растящий детей.

— Вы правы. Но все это... А у меня счет в банке тоже могут отобрать?

— Нет. Деньги — не собственность, это мерило заслуг перед обществом. Они не могут быть отобраны Вызовом.

— Ясно. Что такое индексы? О каких зеленых восьмерках говорил тот коп? И давайте, должно быть, поедем обратно. Смеркается.

Каспар завел машину, вырулил на проезжую часть и продолжил лекцию.

— Ваши восьмерки, индексы — это, проще говоря, показатели физических и умственных возможностей. Они носят исключительно информационный характер, но по ним вы можете определять свои шансы. Норма обычного человека в Доминионе — четверки и пятерки. Если показатель соперника выше на единицу — у вас есть шансы. Если два — шансы минимальны. Три и больше — ни малейшей надежды. Правда, максимально возможное число — десять, что соответствует максимально возможному уровню интеллекта и максимально разрешенному физическому развитию...