Легенда о Вращающемся Замке

— Ваше величество, — сказал Гэрис и замолчал.

— Мое величество, — согласился Хендрик Эринландский. — Идите сюда и садитесь, Фостер. Хочу наконец увидеть вас вблизи.

Гэрис послушался приказа и сел. Ноги едва гнулись. Он опустился в кресло, стоявшее прямо напротив того, в котором расположился король. Хендрик выглядел слегка невыспавшимся, и еще от него немного разило спиртным, но взгляд владыки Эринланда оставался ясен и тверд.

— Вам чего налить? — спросил Хендрик. — Вина? Виски? У сэра Марика еще есть хороший бренди. Я думаю, он не станет возражать, если мы немного возьмем.

— Простите, ваше величество, я не привык, чтоб мне выпивку наливал король.

— Так ведь никто не привык, — ухмыльнулся Хендрик совсем по-мальчишески. — Так вы будете бренди, Фостер?

— Буду.

Хендрик Грейдан неторопливо поднялся, достал с верхней полки бутылку бренди и наполнил доверху два граненых стакана.

Пили какое-то время молча.

— Вы удивили меня, Гэрис, — признался король через несколько минут. — Явились из ниоткуда, разделались с моим великолепным кузеном. Я сам не понимаю, как согласился взять вас на службу. Будто в голове немного помутилось... От удивления, наверно. Но когда удивление прошло, я задумался — может, вы шпион Клиффа? Он крепко зол на меня за эту весну, и я его даже в чем-то понимаю на этот счет. Я приказал о вас расспросить. Оказалось, вас помнят. И в самом деле всю жизнь воевали на юге, а весной явились на мой призыв... но ваш отряд, вроде бы, весь погиб у Реки. В столице вас с тех пор не видели. Вы дезертировали? А может, вас взяли в плен и переманили?

— Ни одна гарландская тварь не брала меня в плен, — сказал Гэрис честно. — Я был серьезно ранен, могу показать под рубашкой шрамы, если не верите. Меня подобрала крестьянка. Ее звали Анна, и она живет на ферме недалеко от Стоунбриджа. Выхаживала все лето. Вы можете найти ее, но она подтвердит мои слова, — это тоже было правдой. Такая крестьянка в самом деле жила на ферме недалеко от деревни Стоунбридж, и, найди ее королевские прознатчики, она слово в слово подтвердила бы рассказанную им сейчас историю. Он никогда не видел эту крестьянку, но сила, пославшая его сюда, ясно дала понять, что позаботится об этом. — Когда я слегка оклемался, — продолжал Гэрис, — начал вновь тренироваться. Я воин, ничего другого больше не умею. Всю жизнь с кем-то дерусь. И пью, в промежутках, — он приложился к стакану. — Я решил явиться к вашему двору. Я знаю, это было дерзко, проситься в вашу гвардию. Но я хорошо дерусь. Я верю, что я этого заслуживаю.

— Я потерял на этой войне двоюродного брата, — сказал Хендрик. — Вы знаете, каково это, терять брата?

— Я был единственным ребенком в семье, сэр.

— Тогда лучше вам этого не знать. Гилмор всегда был странноват, конечно. Как и все в его роду странноваты. — Король залпом выпил стакан, потянулся к бутылке, налил себе еще. Гэрис молчал. — Они с Эдвардом, которого вы вчера поколотили, были не разлей вода. Оба головой в своих книгах, в песнях, в старых преданиях. Гилмор иногда бренчал на лютне. Но и с мечом тоже обращался хорошо. И он, и Эдвард — они часто ставили мне синяки. Вы знаете, что мы все трое происходим от сказочных эльфов?

Гэрис допил свой стакан.

— Я охотно про это послушаю. Но можете мне сперва обновить, ваше величество?

— А вы наглец, Фостер.

— Просто не хочу от вас отставать.

— Говорю же, наглец. — Хендрик наполнил бренди протянутый Гэрисом стакан. — Так вот, эльфы. В старину всем Севером правили сиды. Было это лет с тысячу назад, что ли. Они строили тут свои замки. Этот вот замок эльфийский. Был когда-то. Потом пришли люди, эльфам пришлось слегка потесниться. С ними было немало стычек. На западе, в Иберлене, так и вовсе настоящая война. Ну, а здесь все закончилось тихо. Кто-то из сидов ушел, кто-то остался и смешался с людьми. Вот Фэринтайны — из тех, кто остался. Эльфийского долголетия у них, конечно, уже давно нет, но люди все равно их побаиваются. Они хоть и живут, как всякий смертный, и умирают в положенный срок, но выглядят все равно странновато. Я и сам Фэринтайн, по матери. Но Эдвард с Гилмором — вот уж кто олицетворял свой род во всем. Гилмор поменьше, правда. Гилмор был младше меня на пару лет, и я взял его под опеку. Он всегда был в походах, сопровождал меня везде, куда бы не посылал нас отец. Там он немного обтесался, стал не таким заносчивым. Мы часто с ним горланили солдатские песни и ходили в бордели. Он говорил, я научил его быть мужчиной. Пить, как мужчина. Драться, как мужчина. — Хендрик разгорячился. — Вы меня в этом поймете, Гэрис. Мужчина должен быть настоящим бойцом. А не изнеженным аристократиком, пишущим стихи. Гилмор стал настоящим мужчиной. А Эдвард... Вы знаете, почему я взял вас к себе? Вы уделали его на глазах у всех. Я был рад, как ребенок. Согласитесь, он того заслуживает.

— Не мне об этом судить, ваше величество. Мой дед был простым лесником, а лорд Фэринтайн даже знатнее вас.

— Но вы судите. По глазам вижу. У вас злой взгляд, когда я его поминаю. Я и сам не знаю, как к нему относиться. Я доверял Гилмору, а Эдвард... Он как кусок льда. Мне холодно с ним разговаривать. У меня до сих пор нет ребенка, вы знаете? Это знает все королевство. За пять лет жена так и не родила мне ни сына, ни дочери. Советники говорят мне развестись с нею, но я люблю чертовку. Да и потом, вдруг дело не в ней, а во мне? В любом случае, мне было проще при мысли, что трон, если что, наследует Гилмор. А теперь его нет, все прибрал к рукам Эдвард. Даже хочет взять невесту Гилмора себе в жены. Не знаю, как бедняжка Гвенет на такое пойдет. Поймите, Фостер — мне не на кого опереться. Половина моих лордов кормят воронов у реки Твейн. Мой кузен, что был мне как брат, пал там же. Мой наследник — эльфийская тварь, и его глаза холодны как стекло. Я не знаю, можно ли вам верить, но мне вообще некому верить. А сейчас мне нужны верные люди. — Хендрик продолжал пить, его речь становилась все горячей, и было видно, что скоро бренди возьмет свое. — Я думаю, вам стоит это знать, Гэрис Фостер, раз уж вы будете носить мой герб на плаще. Вы очень вовремя сюда явились, мне как раз нужны хорошие воины. Я скоро пойду на Клиффа. Еще до Нового года. До первого снега. Я намотаю его кишки на свой топор.

Гэрису удалось сделать так, что и тени чувств не отразилось на его лице. "А Хендрик хорошо захмелел, и как быстро, — промелькнула мысль. — Если уже готов изливать душу наемнику, которого видит второй раз в жизни. Раньше он был сдержаннее, опасаясь шпионов — или поражение развязало ему язык?"

— Война только недавно закончилась, — сказал Гэрис спокойно. — Вы сами сказали, половины ваших лордов больше нет. Люди устали. И кто начинает войну осенью?

— Я начну, — сказал Хендрик с яростью. — Половина лордов мертвы, но живые — злей чертей. Я потерял на реке Твейн не только своего брата, но и свою честь. Клифф гнал меня, как охотник гонит оленя. Вы думаете, я забуду ему такой позор? Народ и без того болтает о слабом короле, что потерял свое войско. Нет, Фостер, так просто я этого не оставлю. Вы знаете, что было с моей королевой, когда я возвратился с войны? Она плакала, когда мы остались наедине. Она верила в меня, как в героя из сказки, а когда я вернулся домой, мой щит был помят, и левая нога едва волочилась. Я люблю Кэмерон больше жизни, и она вновь будет мной гордиться. Мы выступим очень скоро, недели через две или три. Не больше, чем через месяц. Теперь я буду гнать Клиффа. Я верну наши земли, а потом заберу себе весь Гарланд без остатка. Я купил наемников. Они скоро явятся в город. Я потратил на это всю казну, но оно того стоит. Клифф еще меньше вашего ждет войны, и его армия тоже устала.

— Вы заключили с ним вечный мир, — напомнил Гэрис.

— Это просто дрянная бумажка. Я не первый король, который нарушит договор такого рода. Я не закончил эту войну, Фостер, но теперь уж я точно ее закончу. Вы поскачете в бой рядом со мной?

Гэрис подумал о двух битвах, что прошли у той проклятой реки, название которой они были вынуждены каждый раз вспоминать. Особенно о второй битве. О четырех днях безумия, и о земле, утонувшей в крови. Он видел много сражений, но это оказалось худшим из всех.

— Конечно, я буду с вами, государь, — сказал он. — Я приехал сюда не затем, чтоб просиживать штаны в казарме, и мне всегда нравилась добрая драка. Вдобавок, мне тоже есть за что поквитаться.

— Вот это добрые слова! — сказал Хендрик, опорожняя второй стакан. — Думаю, мы подружимся. Я сейчас позову за сэром Мариком, он покажет вам замок. Будете спать в казармах королевской гвардии, недалеко от моих покоев. Я слышал, при вас крутится какой-то оруженосец. Он вас устраивает? Если нет, могу подобрать другого. Есть на примете несколько крепких молодцов. Прикроют вас в бою.

— Спасибо, ваше величество. Не нужно. Дэрри — хороший парнишка. Он мне вполне подходит. Он сейчас ждет меня внизу, на дворе. Уже весь извелся, наверно.

— Ну, это вряд ли, — сказал Хендрик. — Я вот в его годы всегда находил, чем себя занять. Думаю, и вашему оруженосцу скучно не будет.

Скучно Дэрри и в самом деле не было. Вызов на бой трех знатных господ уж точно заставил его позабыть о всякой скуке. Тем не менее, когда вернулся Фостер, Дэрри ни единым словом не обмолвился ему о своих неприятностях. Сэр Гэрис казался мрачным и чем-то больше, чем обычно, озабоченным.

— Хорошо поговорили с этим вашим сэром Транном, милорд?

— Я говорил не только с ним. Но разговор и правда оказался хорош, — ответил Гэрис достаточно сухо. — Пошли, покажу тебе, где будешь спать.

Казармы королевской гвардии располагались в одном из пристроенных к донжону флигелей, на небольшом расстоянии от приемного зала. Сейчас здесь было не очень многолюдно — как объяснил Дэрри Гэрис, большая часть этой почетной гвардии, бывшей отрядом личных телохранителей государя, полегла на войне. В живых осталось едва ли пятнадцать рыцарей, из прежней полусотни. Гэрис указал Дэрри жесткое ложе в общем зале, на котором тому предстояло спать.

— Не герцогские перины, — сказал он, — но тебе пойдет.

— Я спал и в худших условиях частенько. Спал на соломе, и на траве тоже спал, и совсем на голой земле. Этим меня не напугать, сэр Гэрис. Разрешите быть свободным на этот вечер? Очень надо. Возникли срочные дела.

— У тебя могут быть какие-то дела, помимо моих дел? — Гэрис усмехнулся. — Ладно, иди, — он протянул оруженосцу золотой фунт. Удивительная щедрость — будто он и не давал денег еще вчера, на куртку. — Когда напьешься со своими друзьями, не забудь тост и в мою честь.

— Это уж непременно, милорд.

Жестяной квартал Дэрри нашел быстро. Населенный в основном ремесленниками, застроенный литейными и мастерскими, он раскинулся на берегах реки Веды, одного из притоков многоводной Тамры. Когда часы на Башне Ульрика пробили пятый час пополудни, юноша уже стоял посредине перекинутого над Ведой моста и смотрел вниз, глядя на то, как неспешно катятся темные воды. Он кутался в плащ. Ему было немного зябко и очень страшно.

Троица, которую он ожидал, появилась не сразу — они опоздали, наверно, минут на двадцать. Молодые люди выглядели оживленными и беспечными, будто пришли на дружескую встречу, а не на бой. Томас что-то с широкой ухмылкой рассказывал Джеральду, активно жестикулируя, а тот в свою очередь рассеянно кивал. Дэрри сжал зубы и положил ладонь на рукоятку меча.

— Ты не сбежал? — спросил Джеральд, когда молодые дворяне подошли поближе. — Я сделал ставку, что ты сбежишь. Зачем ты остался, дубина? Мы же тебя убьем. — Он и впрямь казался удивленным.

— Я сюда не болтать с вами пришел, — ответил Дэрри на это как мог спокойно. — Доставайте мечи, и за дело.

Он был очень рад, что под плащом не заметно, как дрожат руки.

— Это крестьянское отродье, — задумчиво сказал Свон, — не вполне понимает, что сначала нам нужно будет выбрать подходящий тихий переулок. Ни один дурак не станет драться прямиком на мосту, привлекая внимание и зевак.

— Один дурак точно станет, — сказал Дэрри громко и отчетливо. Он встал прямо напротив своих противников, снял плащ и обмотал его вокруг левой руки. Вытащил из ножен меч. — Делать мне нечего, бродить с вами по окрестным трущобам. Мы сделаем все здесь. Все равно прохожих нету. Я убью вас быстро, это мне труда не составит. А потом пойду и напьюсь — мой господин дал мне целый золотой фунт.

— Я вижу, — протянул Свон, — вы не только безродны, но еще и душевно больны. Лишь безумец станет вести себя настолько нахально, находясь в меньшинстве.

— Скажете тоже, безумец. Просто я не трус, в отличие от вас.

На самом деле, несмотря на эти дерзкие слова, Дэрри было очень страшно. Он прекрасно понимал, что у него нет никаких шансов уйти отсюда живым. Именно поэтому он и старался говорить так самоуверенно, как только мог. Нечто подсказывало ему, что сегодня его бедовые приключения и закончатся — и тянуть с этим он совсем не хотел.

Собственные спесь и гонор представлялись теперь Гледерику ужасающе смешными. Но он действительно совершенно взбесился, когда молодой Свон обозвал его сучьим отродьем. Молодому Брейсверу показалось, этим аристократ как-то позорит честь его покойной матери. "А может, — сказал себе вдруг Дэрри, — я просто за слово уцепился. Может, я просто был зол. Эти выскочки посмели поносить меня так, будто я и вправду бездомный пес". Подобного Гледерик простить им не мог. Все-таки, у него тоже имелась гордость. Пусть даже неочевидная для окружающих.

— Ну что? — спросил Дэрри. — Будем драться или вы здесь ночевать собрались?

На лицах трех молодых дворян при его словах отразились смешанные чувства. Джеральда, похоже, подобная бравада забавляла и он с трудом сдерживал усмешку. Томас, напротив, испытывал возмущение. Ему не терпелось поскорее расправиться с дерзким простолюдином.

— Я дерусь с ним первый, — заявил он решительно. — Если убью, будем считать, расквитался и за вас тоже, — он двинулся к Дэрри, потянув из ножен клинок. Гледерик ожидал увидеть у противника шпагу, но это оказался тяжелый палаш односторонней заточки, с широким лезвием и рукоятью без драгоценных камней.

Неожиданно, решил молодой Брейсвер. Такой павлин скорее предпочел бы рапиру с позолоченным эфесом. Или нечто подобное, не менее вычурное.

Томас Свон сделал шаг вперед, слегка сгибая колени. Он казался на редкость злым, и смотрел на противника едва прищурясь. Дэрри попробовал зеркально отразить его стойку, насколько у него это могло получиться, и вскинул меч в защитной позиции. Словно увидев в этом приглашение к бою, юный аристократ метнулся к противнику и немедленно атаковал.

Томас ударил размахнувшись, с плеча, и вложил в сделанный им замах всю силу. Свистнула сталь, ударила закатным бликом в глаза. Свон легко сбил выставленный Гледериком меч — так резко, что заболела кисть, и молодой Брейсвер едва успел отступить.