Институт экстремальных проблем. Часть 3. Катастрофа

— Иришенька? — Сергей поднял голову и заглянул ей в лицо.

Нижняя губа была прикушена, а в глазах появилось испуганно-напряженное выражение, как у ребенка на приеме у зубного врача: "Я потерплю. Только побыстрей, пожалуйста!"

Сергей в ужасе отпрянул.

— Я найду того урода и убью его! Голыми руками! Я хорошо умею это делать. Ты сегодня поняла, наверное, — добавил он горько. — Твое отношение ко мне от этого, конечно, лучше не стало.

— Наоборот. По-моему, ты с этими подонками очень мягко обошелся; один на тебя с ножом бросился, другой бабульке голову разбил, а ты переживаешь, что помял их, что они морды об асфальт ободрали, — Ирина печально посмотрела на него. — Сколько человек это видели, и никто не вмешался. Нет, ты только не говори мне, что у тебя реакция лучше, чем у других, и все такое! — Ира схватила Сергея за руку, увидев, что он собирается перебить ее, и сильно сжала. — Никто даже свидетелем быть не захотел — свое спокойствие дороже. Охранники из банка не в счет, им в послужной список это зачтется.

— Из тебя, Ира, свидетель получился, каких мало. Я тебе с профессиональной точки зрения говорю. Настолько все четко описать, все детали вспомнить — это нужно суметь. Ты рассказывала, как будто перед тобой видеозапись прокручивали. Ты знаешь, что тебя теперь и к следователю не один раз вызвать могут, и в суд? — В голосе Сергея проявилось беспокойство. — Я втравил тебя в историю, гадкую и долгую. Мне надо было сказать, что ты вообще ничего видеть не могла. Извини, я только сейчас подумал, что и к этой женщине, и к тебе могут начать приставать дружки или родственники этих парней, просить или даже угрожать, чтобы ты отказалась от своих показаний.

— Ты считаешь, что я могу так сделать?! — Ирина вскочила с дивана. — Какого же ты обо мне мнения?!

До чего же красивой показалась она в этот момент Сергею: глаза гневно сверкали, от недавнего испуга в них не осталось и следа, на обычно бледных щеках вспыхнул румянец, голос зазвенел натянутой тетивой.

— Иришенька, нет! — Сергей опустился перед ней на пол и обнял ее ноги. — Милая, ты не так меня поняла! Я боюсь за тебя! Если с тобой что случится, я никогда себе этого не прощу. — Он уткнулся лбом в ее колени.

Ирина потеряла равновесие и почти упала на диван.

— Ну что со мной может случиться? Не морочь мне голову и сам не заморачивайся, — проворчала она, слегка оттолкнув его.

Сергей долго молча сидел на полу, потом поднялся и отошел к окну. Какое-то время он смотрел в темноту двора, опершись на подоконник.

— Я лучше уйду. Извини меня за испорченный день. Началось с дурацкого предложения руки и сердца, а закончилось дежурной частью и выпивкой в опорнике. Я, наверное, совсем не тот человек, который тебе нужен, который может тебя заинтересовать. Я способен только причинить неприятности, а я не хочу этого, потому что люблю тебя. Боюсь только, что тебе уже надоело это слышать и, кроме раздражения, мои слова не вызывают никаких эмоций.

— Кончай заниматься самобичеванием. Тебя послушать — ты как пятнадцатилетний мальчишка ввязался в драку, а мне пришлось потом отмазывать тебя в милиции, — сарказма в голосе Ирины было, хоть отбавляй. — Позволь мне самой решить, тот ты человек или не тот, — она встала с дивана и подошла к Сергею, прикоснулась к его руке. — Я сейчас подумала, что ты единственный человек, который ни разу не вызвал у меня чувства раздражения, это ты... и еще твой Алешка, — вдруг добавила она. — Это что-то да значит! — Иринин голос стал совсем другим.

Сергей резко повернулся к ней.

— Правда? Ты меня не обманываешь?

— Зачем мне тебя обманывать? Объясни, пожалуйста, я в такое время суток плохо соображаю.

— Не знаю...

— Не знаешь, так и не придумывай ничего. И я не отпущу тебя по ночному городу шататься, транспорт уже не ходит, зато шпаны всякой полно.

— Я от любой шпаны отобьюсь, ты же видела, — Сергей невесело усмехнулся, — так что за меня не волнуйся.

— Буду! — Ирина нахмурилась. — Если к тебе десять отморозков пристанут, да обрезком трубы по затылку дадут, ничего тебе не поможет. Если ты за себя не боишься, то я за тебя боюсь. Понял? Дурачок ты мой...

— Ира! — Сергей задохнулся от радости и схватил ее за руку. — Назови меня еще раз так, прошу тебя!

— Сережка! Ты, действительно, дурачок! — Ирина рассмеялась. — Ну что ты так шумишь? Мы сейчас всех соседей перебудим, ночь на дворе. Все, я решила, ты переночуешь у меня, я тебя здесь на диване устрою, сейчас белье достану и плед. И не спорь со мной, а то я опять озверею, как в милиции.

— Ира, не нужно ничего, я так обойдусь, — Томский сделал слабую попытку возразить ей.

— Я сейчас озверею, — преувеличенно грозно пообещала Ирина, и Сергей молча поднял руки: "Сдаюсь!"

— Сразу бы так. "Обойдусь", — ты на вокзале, что ли? — Ира вздохнула. — Тебя дома не потеряют? Позвони маме или Алешке, если они еще не спят. Я пойду чайник поставлю и пиццу разогрею, перекусим. — Она ушла на кухню.

Валентина Михайловна — мама Сергея — не спала, ждала сына. Когда он почти в полночь позвонил ей и сказал, что переночует у Ирины, сердце ее кольнуло. "Ну вот, уже до этого дошло", — подумала она со смешанным чувством горечи и радости. Еще осенью ей стало понятно, что ее Сережка влюбился, влюбился отчаянно, как мальчишка, для которого это состояние ново, неожиданно и потому поглощает его целиком. К Татьяне — бывшей жене — он никогда таких чувств не испытывал, тогда все было проще: погуляли, сходили несколько раз в кино, на дискотеку и готово: "Мама, Таня ждет от меня ребенка, мы решили пожениться!" Валентина Михайловна несколько настороженно относилась к снохе, пока не увидела внука, как две капли воды, похожего на ее Сережку в младенчестве; потом отношения наладились. Какое-то время все шло обыкновенно, как в большинстве семей, с обычными мелкими ссорами по поводу денег, по поводу тесноты — четыре человека в "хрущевке"-двушке. И в милицию-то Сергей пошел не в последнюю очередь из-за того, что там в перспективе можно было получить жилье, хотя бы служебное на первых порах. Но однокомнатную квартиру сын получил только после командировки в Чечню, да и то, скорее всего, потому что Татьяна ходила и обивала пороги его начальства. Сам Сергей наотрез отказался этим заниматься: "Сколько ребят там пострадало, сколько инвалидами вернулись, а на мне ни одной царапины. Я как тем парням в глаза смотреть смогу, если начну всякими льготами наравне с ними пользоваться?" Квартиру ему все-таки дали, Татьяна сначала приватизировала ее, а потом продала, взяла какой-то совершенно безумный кредит и купила двушку в новом доме. Отношение к мужу у нее после этого сильно изменилось, и закончилось все разводом по ее инициативе чуть больше года назад.

И вот теперь в жизни ее Сережки снова появилась женщина. Он сначала не очень охотно говорил об Ирине, как будто боялся, что Валентина Михайловна может ее не одобрить. Зато Алешка с первой же встречи пришел от нее в самый настоящий восторг и с детской еще непосредственностью рассказывал бабушке о том, какая Ирина Владиславовна умная, сколько всего знает, как интересно у нее в лаборатории, как ее слушаются студенты. "Ба, ты представляешь, Ирина Владиславовна — кандидат наук! Она диссертацию защитила! — восхищался он. — Она нам с папой музей показала, там столько всяких камней, то есть минералов, и она про все знает, про любой рассказать может!" Именно Алешка проговорился бабушке, из-за чего Сергей осенью попал в больницу, и какую роль в этой истории сыграла Ирина.

Валентина Михайловна одновременно и радовалась, глядя на сына, к которому вернулась открытая мальчишеская улыбка, и тревожилась, размышляя о будущем. "Неужели не мог никого найти помоложе, ведь все при нем, — иной раз с досадой думала она, — мало того, что Ирина разведена, так еще и старше его, выглядит, правда, неплохо, по крайней мере, на фотографии. Ну да ладно, может, больше ценить будет Сергушу, поумнее окажется, чем Татьяна. С Алешенькой, похоже, они должны поладить, а это главное". Она даже как-то раз сказала сыну, что хотела бы познакомиться с Ириной. Тем не менее, решение возникающих в перспективе проблем хотелось отодвинуть подальше в завтрашний день, как она ни корила себя за это проявление материнского эгоизма. И вот, похоже, произошло то, чего она в глубине души опасалась. У сына появляется женщина, которую он любит, а мать отходит на второй план. "Ночная кукушка..." — Валентина Михайловна вдруг представила сына в постели с этой Ириной, и у нее заболело сердце. "Не успокоил ты, сынок, мать своим звонком, а, наоборот, лишил ее сна", — укоризненно подумала она и, напившись валерьянки, постаралась забыться с книжкой.

А Сергей с Ириной сидели на кухне и разговаривали до двух часов ночи, пока она не спохватилась и не погнала его спать. "Тебе же завтра на работу, самое позднее в восемь нужно выйти! Немедленно иди умывайся и отправляйся спать, я тебе белье и одеяло достала. Постели себе по-нормальному, раздевайся и ложись. Я приду проверю", — свирепо сдвинув брови, но смеясь при этом, Ирина подтолкнула его к ванной, а сама вернулась на кухню, взяла из пачки сигарету, подержала ее, но так и не закурила, а смяла и выкинула в мусорное ведро. Не торопясь, она вымыла тарелки и две кружки, убрала остатки пиццы в холодильник. Оценила его содержимое: не густо, но найдется, из чего завтрак приготовить.

Дверь в комнату была приоткрыта, и когда Ирина проходила мимо, Томский увидел ее и позвал:

— Ириша!

— Ты почему до сих пор не спишь? — Ира изобразила возмущение.

— Ты же обещала, что придешь с проверкой, вот я и жду. Я все сделал, как ты сказала, вот только спать мне совсем не хочется, — сказал Сергей, садясь на диване. — Можешь проверить — кроме меня, под одеялом почти ничего нет, — заглянул под него. — Точно, самый минимум остался. Что с ним делать?

Ирина вошла в комнату и присела рядом с ним.

— Проверять не буду, поверю тебе на слово, — усмехнулась она. — Минимум можешь оставить, это на твое усмотрение. Скажи мне лучше, во сколько тебя будить, и что ты утром будешь есть.

— Давай договоримся — ничего не надо. Выходной, а ты собираешься из-за меня соскакивать ни свет, ни заря. Я утром тихонько, чтобы тебя не разбудить, встану и уйду на работу. От меня и так тебе весь день было одно беспокойство.

— Нет, так не пойдет. Ты у меня в гостях, здесь я хозяйка, я командую. Вот когда я к тебе в гости приду, там я буду хозяев слушаться.

— Ириш, это я тебя всегда и везде буду слушаться. И вообще, я хочу, чтобы у нас был общий дом, чтобы ты была в нем хозяйкой.

— Поживем — увидим. Короче, укладывайся и спи; я бужу тебя в половине восьмого. Завтрак — яичница с колбасой, кофе. Полчаса тебе хватит на все?

— Обижаете, гражданин начальник! — Сергей с тяжелым вздохом опустился на подушку. — За пятнадцать минут управлюсь.

Ирина выключила свет, а он еще долго лежал, прислушиваясь к разным звукам. Вот Ира прошла к себе в комнату, за что-то запнулась в темноте и ойкнула вполголоса. Скрипнул диван, наверное, она легла. Сергею до физической боли захотелось почувствовать ее рядом с собой, обнять, крепко прижать к себе, ласкать до взаимного изнеможения, и он уже хотел встать и пойти, рискуя всем, к Ирине, но вдруг вспомнил напряженный взгляд, когда вечером чуть не перешел допустимую границу. Возбуждение его мгновенно угасло, а в сознании ножом резанула мысль: "И чем же я лучше ее бывшего мужа?"

Сергей попробовал вспомнить уроки Светланы, как она учила успокаивать нервы. Он лег на спину, постарался расслабить мышцы, вызвать ощущение тепла в руках и ногах и сконцентрировался на дыхании. Разум очистить не получалось. "Иришенька! Милая, любимая, не могу без тебя! — и тут же: — Терпи и жди, не торопись, не подгоняй события". Эти мысли попеременно бились под черепной коробкой, отвлекая его и не давая сосредоточиться. В конце концов Сергей все-таки заснул, как провалился в глубокую яму, и проснулся в то мгновение, когда Ирина пришла в половине восьмого будить его.

До работы Сергей ехал в полупустом в воскресное утро служебном автобусе. На заднем сиденье дремал Илья, рядом с ним клевал носом Середкин, а через проход сладко спал Меньшиков. Они откровенно удивились появлению Томского, потому что он никогда не садился на автобус в центре, так как жил ближе всех к новой базе — около автовокзала, но задавать каких-либо вопросов не стали. Сергей тоже кемарил, вспоминая сквозь дрему вчерашние день и вечер, и улыбался во сне.

День прошел без происшествий. Сергей несколько раз набирал номер Ирины, разговор каждый раз шел о пустяках, но ему просто хотелось лишний раз услышать ее голос. Он прямо признался в этом, предупреждая Ирино недоумение или недовольство, а она, обезоруженная этим откровенным признанием, рассмеялась и не стала сердиться.

— Ты все время телефон занимаешь, на тебя ребята ворчать не будут?

— Если начнут, я с мобильника стану звонить.

— У тебя с него все деньги слетят! Не нужно, Сережа, увидимся в субботу и поговорим.

— Я не смогу ждать целую неделю до субботы, я хочу видеть тебя каждый день, давай встретимся сегодня вечером, — одним духом выпалил Сергей.

— Нет, сегодня ты поедешь к себе домой. Разве там нет никого, кто тебя ждет?

Томский не ожидал услышать такой строгий тон после вчерашнего дня. "Все понятно, — сказал он про себя. — Зачем я ей нужен?"

— Хорошо, Ира, увидимся в субботу, — тихо сказал он. — Но позвонить-то тебе можно будет?

— Ну о чем ты спрашиваешь, Сережа? — Ирина рассмеялась. — Можно, только не в ущерб всему остальному.

"А может, все-таки нужен?!" — хорошее настроение вернулось к Сергею и не покидало его до самого вечера. Он занимался обычными делами, все шло, как всегда, необычным было только то, что улыбка почти не сходила с его лица. Томский постоянно думал об Ирине и не замечал ни насмешливых взглядов Середкина, ни одобрительных Ильи, ни удивленных остальных ребят.

Дома Алешка долго разглядывал отца, лежавшего на диване после ужина и мечтательно улыбавшегося, а потом довольно ехидно поинтересовался:

— Ты, наконец, переспал с Ириной? Понравилось?

Томскому показалось, что его окатили ледяной водой.

— Придержи язык, сопля зеленая! — рявкнул он в ответ, вскочив с дивана.

Он никогда раньше не орал так на сына, и Алешка испуганно шарахнулся в сторону. Сергей увидел его округлившиеся глаза, и ему стало стыдно. Он взял сына за плечо, усадил на диван и опустился рядом.

— Извини, парень, но зачем ты так сказал? Что ты понимаешь в этих вещах? По-твоему, отношения между мужчиной и женщиной сводятся только к койке? Пока ты будешь так думать, ты своего счастья не найдешь.

— А ты, похоже, нашел! — Лешка немного пришел в себя.

Его отец молча кивнул головой.

— Ну и дурацкий же у тебя вид! Молчишь, улыбаешься, только одно и можно подумать. А тебе, оказывается, ничего не перепало.

— Заткнись, как человека прошу! А то ведь не сдержусь и надаю по шее! — Гнев Сергея угас, но он уже не мог вернуть прежнее состояние если не счастья, то его преддверия. — Испортил отцу настроение и рад!