— Пост-учебная оценка Сидзуки Рёко, волшебницы.
Приложение Б: «ВР симуляция»
Одним из новейших аспектов современной армии является серьезное, почти всеобщее использование симуляций в виртуальной реальности (ВР) в целях обучения. Почти все части традиционного учебного оборудования с использованием симуляции были устранены, и подавляюще большая часть обучения осуществляется в ВР. Не только для экономии ресурсов, но также для экономии времени, из-за критической способности ВР предоставить пользователям субъективно ускоренное время. Это ускоренное время подталкивается современной армией к абсолютному пределу, со всеми занятиями, проводящимися виртуально, от огневой подготовки до полевых маневров и классных занятий, просто потому, что это быстрее.
Кроме того, ВР симуляция также предоставляет лучшие виды обучения, позволяя размещать рекрутов в грандиозных боевых условиях, которых невозможно воспроизвести в учебной среде в реальном мире. Возможно, самое важное, смерть в виртуальной симуляции бессмысленна, так что рекруты могут быть брошены прямо в бурю симулируемого боя без беспокойства из-за отсутствия у них опыта. Такая подготовка значительно снижает первоначальные потери на поле боя. В самом деле, в своем стремлении к большей и большей реалистичности, все лучшим и лучшим методикам обучения, военные не обременяют себя большей частью гражданских правил, в итоге свободно используя технологии и методы, явно и сурово запрещенные вне контекста обучения, многие позаимствованы у подпольной игровой индустрии.
Лишь немногие виды деятельность все еще требуют «практических» инструкций, самое заметное из которых развитие сил волшебниц, которое, как известно, трудно правильно симулировать. Обширный корковый мониторинг со временем позволил реплицировать уникальный сенсорный опыт использования сил, но пользователи все еще сообщают об ощущении «неправильности» во время ВР симуляций.
В целом, ускоренное время ВР симуляции позволяет обучать солдат с беспрецедентным уровнем начальной боевой эффективности в рекордно короткие сроки, со средним пехотинцем, проходящим боевую подготовку всего за три дня, и волшебницами, со сроками в одну-две недели, за исключением предварительных «тестовых прогонов».
— Журнал симуляций, «Военное использование виртуальной реальности», статья, выдержка.
Глава 3. Относительность
К началу двадцать второго столетия основные мировые религии стали лишь тенью себя прежних, жертвы более чем столетия снижения религиозной заинтересованности среди мирового населения. Напряженные усилия множества поколений религиозных лидеров замедлили, но не остановили эту тенденцию, и повсюду видны были признаки упадка, от напряженных финансов Ватикана до закрытых религиозных строений по всему миру. Многие такие здания могли рассчитывать на выживание лишь обратившись к культурной ностальгии и финансовой поддержке, становясь не более чем приманкой для туристов. В настроение духовенства по всему миру начало проникать отчаяние.
Тем не менее, над этим тихим апокалипсисом нависли предзнаменования чего-то более ужасного, того, что перевернет весь их мир, так же как и весь мир в целом…
〈Сокращено.〉
За десятилетия, приведшие к Объединительным войнам, когда нижние классы по всему миру все глубже и глубже проваливались в нищету, и вновь появились невиданные более столетия уровни нужды, мировые религии столкнулись с неожиданным восстановлением массового членства, особенно среди стран будущего Альянса Свободы (АС).
После столкновения со столь неожиданным золотым дном, среди некоторых религиозных групп начали появляться заметные разногласия. Некоторые лидеры и прихожане, обеспокоенные видимой ими вокруг голой экономической несправедливостью, яростно высказывались против нее, организовывая протесты и бросая вызов местным органам власти. Другие фракции склонялись в сторону открытого обвинения гиперклассов, соблазняемые финансовыми стимулами, правительственной поддержкой и образом мышления, что откладывал в сторону экономические проблемы ради проблем остальных. Эти фракции проповедовали принимать мир, каков он есть, призывая последователей вместо этого искать спасения в следующей жизни.
Обе стороны соревновались в большей степени в трущобах стран АС, а также — гораздо менее заметно — в субсидируемых зданиях и небоскребах стран Объединенного Фронта (ОФ). Зачастую они обнаруживали, что у них больше общего с аналогичными группами других религий, чем с противоборствующими группами своей. Как было сломлено общество, так же было и с мировыми религиями.
В таких условиях обе стороны быстро радикализировались, по крайней мере в странах АС. Протестные группы становились все воинственнее и радикальнее, страдая под тяжестью государственного гнета. Группы апологетов все теснее и теснее примыкали к своим правительственным спонсорам, в ряде стран АС даже добившись статуса государственной религии.
Когда события, наконец, достигли критического уровня, когда зверства более безумных представителей гиперклассов АС шокировали мнение общества и элиты ОФ, многие из апологетических фракций разошлись, их цели были выполнены, их правительства более не заинтересованы были сохранять спокойствие масс. Другие еще сильнее слились с государством, часто становясь неотличимы от самого государства.
Однако протестные группы пошли по другому маршруту, большинство скрылось в подполье, а многие слились с полноценными сопротивлениями и движениями революции или стали ими, борясь с очевидным теперь злом. Они опирались на финансовую и материальную поддержку своих членов из ОФ и растущего числа нелегалов и, в итоге, открытую поддержку со стороны правительств ОФ.
По мере того, как холодная война ОФ/АС становилась все более горячей, остатки мировых религиозных организаций отказались от какого-либо подобия нейтралитета, возможно, вдохновленные примером тогдашней Католической Церкви. Умиротворяющая и дипломатичная почти до самого конца, церковная совесть в конечном счете оказалась неспособна терпеть окружающее их зло, что привело к усилению давления со стороны правительств АС. Отбросив, наконец, традиционную осторожность, когда Папа выступил с резким обвинением в адрес стран АС, Ватикан в итоге оказался охвачен войной, раздирающей разделенную теперь Еврозону. В конечном счете Ватикан был вынужден отправиться в изгнание, сам понтифик улетел буквально за минуты до прибытия ударных войск АС. После этого Ватикан-в-изгнании открыто выбрал сторону, призвав своих последователей на священную войну впервые со времен Крестовых походов.
На протяжении Объединительных войн религиозные фракции оказывались бесценным активом для различных движений сопротивления, поддерживающих ОФ внутри стран АС, отложив различия в доктрине организаций и защищая людей.
Когда победа, наконец, наступила, мировые религии оказались на распутье. В некоторых регионах население открыто их ненавидело, до сих пор связывая их с группами апологетов. В других их духовенство приветствовали как героев за их военные подвиги. Однако несмотря на кажущийся хаос, религиозные лидеры выражали надежду на будущее, изучая динамику новообращенных в военное время, убежденные, что они, наконец, искупили себя в глазах народа.
Тем не менее, в последующие столетия, в то время как человечество в целом росло и процветало, мировые религии снова стагнировали. Энергичные, объединенные военным временем организации без врага, с которым нужно бороться, потеряли свой фокус, а бесконечные междоусобные склоки и отчуждение групп отвратили новых членов, многие из которых присоединились к организации в целом, а не к какой-либо конкретной конфессии.
Правительство тоже сыграло свою роль, спокойно орудуя рычагами власти, чтобы подорвать религиозную веру в целом, считая, что религия представляет угрозу для его биологических и социоинженерных инициатив, опасаясь, что потенциал религиозного конфликта ослабит хрупкое, по его мнению, глобальное единство. Религиозные организации оказались лишены правительственной поддержки, их благотворительные организации аккуратно заменили светскими эквивалентами, а на их пути встало множество бюрократических препон. В то же время, поколениям школьников непрестанно напоминали, что они не обязаны следовать религии своих родителей, и обучащие их инструкторы внушали им правительственную идеологию.
К середине двадцать четвертого века основные религии оказались там же, где все и началось. Их присутствие в народных массах было минимально, их мнение никак не влияло на общество или мнение Правительства, и их членство, по отношению к населению в целом, пришло, казалось бы, в окончательный упадок. Единственным утешением было то, что с появлением бессмертия их ядро, самые преданные их члены, похоже, останутся навсегда.
— Исихара Томоя, «Краткая история религии в новейшей и будущей эпохе, уроки из прошлого», введение, выдержка.
Военные действия в серьезно развитом мире являются кошмаром истощения. Это обеспечивают инновации человеческой осадной доктрины и технологии виртуальности, вместе с заявленной целью извлечения максимальных потерь за каждую отобранную планету.
Пока производственные мощности и население планеты остаются нетронуты, вторгающиеся головоногие вынуждены бороться с полной производственной мощью передовой человеческой промышленности. Дроны, боевую технику и даже космические корабли можно производить в, казалось бы, бесконечном количестве, пока заводы целы и их производство не пострадало. Это гарантирует, что в то время как в краткосрочной перспективе флоты пришельцев могут обойти такую планету и надавить, такую планету нельзя покорить в свободное время, но необходимо покорить как можно скорее, чтобы предотвратить недопустимые риски для маршрутов снабжения головоногих.
Внешне может показаться, что захват планеты это просто вопрос массового развертывания высокомощного вооружения. На практике такое развертывание требует либо орбитального превосходства, либо внешнего доступа к планетарным городским центрам. Поскольку планетарные производственные мощности вполне способны развертывать и запускать широкий спектр орбитальной обороны и даже космических кораблей, в развитых мирах почти невозможно добиться орбитального превосходства, если только городские центры планеты не устранены, по крайней мере, в некоторой степени.
Из-за этого головоногие вынуждены участвовать в наземных штурмах. Тем не менее, даже успешный подход войск головоногих достаточно близко к городу, чтобы развернуть такое вооружение, не гарантирует выполнения задачи; человеческая осадная доктрина приводит к созданию подземных «редутов» на всех планетах, которым угрожает нападение, и на многих, которым нет. Как только город оказывается в пределах досягаемости орбитальных бомбардировщиков, производственные мощности как можно скорее переносят под землю, чтобы предприятия можно было устранить только фактической оккупацией города.
Это вынуждает головоногих посылать войска в сам город — к этому моменту, как правило, лишь груде наземных развалин — чтобы сражаться с отрядами и боевой техникой, изливающимися из-под поверхности, готовыми защищать каждое уцелевшее строение, вход в туннель и кусок щебня.
И наконец, если за поверхность уже невозможно сражаться, отряды отходят в подземные редуты. Эти глубокие бункеры рассчитаны на высочайшую защиту, с запечатываемыми вентиляционными системами, геотермальными источниками энергии, поглотителями углекислого газа, такими же как на астероидных базах, системами слежения, защищающими от саперов, производственными мощностями и достаточной структурной прочностью, чтобы противостоять высокомощному ядерному и антиматериальному взрыву.
Конечно, их нельзя назвать неприступными; ничего такого. Технологический прогресс гарантирует, что редуты почти невозможно взять измором, но рано или поздно саперы пришельцев достаточно пробьют защиту, чтобы подорвать высокомощный заряд в опасной близости. Большинство редутов могут выдержать несколько таких прорывов обороны, но к этому моменту уже наступает этап, когда это лишь вопрос времени. Тем не менее, войска пришельцев связаны, пострадавшие извлечены и выиграно бесценное время, и даже есть примеры колониальных редутов, сумевших продержаться до спасения, когда мир был отбит.
— Правительственная новостная рассылка, специальный выпуск «Военной стратегии», «Тысячекратный Сталинград», онлайн статья, выдержка.
Четыре года назад
Кисида Маки уныло вздохнула, опустив голову на рабочий стол, прямо на карандашный набросок, над которым она работала. В нем должен был быть намечен план следующей фрески ее церкви, что по крайней мере послужило бы свидетельством прогресса, но она уже сдалась. У нее не было желания его завершать.
Как часто бывало в такие моменты, в ее голове промелькнул образ воспоминания, лишь сильнее жаля из-за того, что он некогда представлял.
«У тебя такой талант! Тебе стоит получить формальное образование и посмотреть, к чему это приведет! Я никогда не видел так хорошо рисующего ребенка».
Этот комплимент, от ее священнослужителя, помог ей с продвижением «карьеры» в искусстве, каким оно было. У церкви ее семьи, церкви sub rosa, было крупное сообщество художников, занятых созданием искусства для созерцания и восхищения членов — один из побочных эффектов наличия в основном безработного общества — и из-за ее «таланта» ее прямо к этому и направляли.
Акварельный распылитель на столе переключался между различными цветами, передвигаясь вверх и вниз по цветовому кругу. Она смотрела на него, безразлично отдавая мысленные команды, не позволяющие ему остановиться. У ее ног небольшой дрон-уборщик с шарнирной рукой подобрал скомканные остатки предыдущих неудачных эскизов, скомкал их и аккуратно забросил в рядом расположенную корзину.
Она больше не могла. Ребенком легко было без вопросов следовать ожидаемым религиозным темам и мотивам. Что угодно, чтобы продолжалась лесть и похвала.
Но ей этого уже было недостаточно.
Взрослея, она пыталась начать рисовать что-то за пределами обычных рамок, устав от тех же самых повторяющихся тем и образов. Вместо ожидаемого согласия она получила неодобрение и завуалированные предупреждения, смутившие и обеспокоившие ее. В итоге она отступила и спросила того же самого священника, почему художники и наставники, на которых она равнялась, так ужасно отнеслись к ней и отказались более чем бегло взглянуть на ее новую работу.
Мужчина вздохнул, протер линзы своих древних очков и сказал:
«Члены нашей веры стары и привыкли к старому. Им не нравится новое. Именно так мы выживаем в эту эру, но также это нас сдерживает. Со временем ты должна была это узнать, чтобы суметь это изменить. Вот почему ты привлекла мой взгляд. Я рассчитываю, что ты оживишь эту усталую старую церковь».
