Грани настоящего

— Следов взрывчатки пока в доме не обнаружили. По всей вероятности, перенагрузка электросети плюс слишком сильный порыв ветра, выбивший окна...

Мы с друзьями скептически переглянулись. Ветер? Что за ерунда?

Полисмен закончил расспросы, сообщил, что мы можем разъезжаться, и ушел. Ричард вежливо извинился и попрощался с нами, а Алекс озвучил наши общие мысли:

— Что за чушь? Ветер не мог так выбить окна, у нас же тут не ураган "Катрина" бушевал!

— Может, они просто скрывают истину? — предположила Шарлотта. — Может, всё настолько серьезно, что они не хотят сообщать правду во избежание паники?

— Да бросьте, — возразил Джек. К моему удивлению, он не выглядел уставшим, а, наоборот, казался удивительно воодушевленным. Такое выражение лица у него всегда бывало, когда он оказывался на пороге какого-то великого открытия, и мы подозрительно взглянули на него. — Они не скрывают истину, а просто пытаются объяснить случившееся понятными причинами. Не все же так осведомлены, как мы.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Алекс.

— Ну подумайте сами! — Джек разве что только руки не потирал от удовольствия. — Взрыв в закрытом помещении без взрывчатки! Выбитое стекло без объективной причины! Как еще это можно объяснить?

Мы переглянулись, и наконец я осторожно уточнила:

— Ты считаешь, что здесь творилось что-то сверхъестественное?

— Ну конечно! — воскликнул Джек так радостно, словно не он мог погибнуть этой ночью. — Не знаю, что это было — ритуал, заклинание или что — но это точно наш случай! — мы по-прежнему молчали, а он, не обращая на нас внимания, продолжил. — Надо получить разрешение, чтобы всё здесь обследовать. Сейчас уже не получится, а вот завтра с утра нужно... Шарлотта, Алекс, завтра возвращайтесь сюда и всё осмотрите. Эх, как жаль, что Мартин в больнице... Джейн, не уверен, что здесь есть работа по твоему профилю, так что можешь завтра не приезжать, но будь на связи. Если ребята всё же что-то найдут, Шарлотта пришлет тебе снимки. Я должен позвонить Джексону...

— Погоди, Джек, — резко остановила его Шарлотта. — Ты что, правда, хочешь, чтобы мы завтра снова сюда вернулись?

— Конечно! — без малейших сомнений отозвался тот. — Шарлотта, пойми, мы наконец-то обнаружили что-то настоящее! Что-то, что можно расследовать по горячим следам, а не просто занести в наши архивы! Неужели ты хочешь именно в этот момент отступить?

Судя по лицу подруги, она сейчас вполне могла, не скрывая своих чувств, высказать начальнику всё, что думает о его фанатизме и потребительском отношении к сотрудникам. Алекс это заметил и решил вмешаться, пока дело не дошло до конфликта:

— Предлагаю всем отправиться по домам. Отдохнем, выспимся и завтра посмотрим, что к чему. Все согласны?

Джек и Шарлотта неохотно кивнули. Я всем своим видом выразила согласие, нисколько не расстраиваясь, что завтра мне не придется сюда ехать. Во-первых, мне очень не хотелось возвращаться в место, где пострадало столько человек, а во-вторых...

Мне и так было над чем подумать.

Глава 7

До дома я добралась без происшествий. Время было уже за полночь, и в наших окнах не горел свет, чему я только обрадовалась. Значит, Тея уже легла, и мне не придется объяснять свой потрепанный и помятый внешний вид. Адреналин наконец-то схлынул, и у меня разом не осталось ни на что сил, а от мысли, что кому-то пришлось бы еще рассказывать о случившемся, меня замутило.

Включив в коридоре свет, я повесила в шкаф куртку, сбросила туфли на каблуках, от которых устали ноги, и босиком отправилась прямиком в ванную. Там было зеркало в полный рост, перед которым я наконец-то смогла оценить масштаб сегодняшних повреждений. В целом, ничего особенно кровавого или опасного в своем облике я не заметила. На лбу сбоку тянулась длинная ссадина, которую мне промыли перекисью врачи "скорой помощи", и кровь оттуда уже не шла. Несколько царапин вспухли на руках, и еще две-три выглядывали из дыр в колготках на ногах. Неприятно, но уже через пару недель от них ничего не останется. Колготки, по сути, превратились в лохмотья. Платье нуждалось в чистке. В остальном же... Темно-рыжие волосы, которые спускались ниже плеч и которые Тея сегодня старательно завила и уложила, превратились в воронье гнездо, из которого торчала еще пара осколков; на фоне ссадин и царапин кожа казалась болезненно бледной, подрисованные карандашом стрелки над глазами стерлись и превратились в неопрятные пятна. Уставшие за день от контактных линз глаза воспалились и покраснели.

Ну просто королева красоты. Только диадемы и ленточки через плечо не хватает.

Чтобы не расстраиваться, я торопливо отвернулась от зеркала и залезла под душ. Интересно, как Розмари Блэквуд умудрилась выглядеть эффектно даже после случившегося?

Решив больше ни о чем не думать, я вымылась и отправилась спать. Обо всем случившемся я подумаю завтра.

Спустившись утром на кухню, я обнаружила, что Тея сидит за столом и завтракает. Жужжал телевизор, рассказывая утренний выпуск новостей, упоительно пахло кофе, за окном хоть и было облачно, но небо оставалось высоким и не предвещающим дождя. Даже орхидея на подоконнике сегодня меньше напоминала корягу. Настроение улучшилось само собой. Тея пила кофе, тыкая одним пальцем в телефон, и при моем появлении на секунду подняла глаза. Я специально встала к ней боком, чтобы свет падал на здоровую часть моего лица.

— Доброе утро, — ничего не заметив, поздоровалась она и сразу вернулась к телефону.

— Привет.

— Можешь себе представить, по телевизору вообще ничего интересного нет, — пожаловалась она. — Пришлось новости включить.

Я хмыкнула, достала из холодильника яйца, молоко и принялась взбалтывать их в керамической миске для омлета.

— Как вчера всё прошло? — поинтересовалась она. — Как вечер? Твою прическу оценили?

— Конечно, — подтвердила я, по-прежнему, однако, не горя желанием распространяться о прошедшем вечере. — Всё отлично. А как ты вчера с подругами встретилась? Расскажешь?

— Конечно, — с энтузиазмом согласилась сестра и даже выключила телефон. Затем она взяла пульт с намерением сделать звук потише, но не успела. Ведущий новостей, закончив рассказывать о встрече премьер-министра со своим французским коллегой, перешел к следующему сюжету. На экране замелькали кадры знакомого особняка в том виде, в котором я вчера его оставила — с голыми проемами вместо окон, желто-черными лентами у крыльца, наклеенными полицией. Прошло несколько полицейских, потом показали, как на каталке врачи везли кого-то из раненых гостей к машине.

— ЧП на севере Лондона. Благотворительный вечер исторического общества "Миллениум" окончился трагедией: очень сильный ветер повредил линии электропередач, что вызвало короткое замыкание электросети в здании. Тот же ветер выбил окна на первом этаже, что привело к серьезным травмам. Несколько человек были госпитализированы, пострадавшим была оказана необходимая помощь, погибших нет. В частности, серьезно пострадал известный филантроп и благотворитель Алан Маршалл. Полиция утверждает, что всё случившееся — лишь несчастный случай. На данный момент на месте событий ведутся работы по устранению последствий происшествия. Данный инцидент заставляет нас задуматься о том, что же творится с погодой в последние дни: аномально сильный ветер в Лондоне, шторм в Норфолке, наводнение в Девоне... В эфире наш метеоролог Джим Хатчер, который, надеюсь, сможет прояснить нам ситуацию. Доброе утро, Джим!

На экран снова вернулась студия, в которой напротив ведущего теперь сидел вышеназванный Джим. Поприветствовав зрителей белозубой улыбкой, он принялся что-то объяснять, ссылаясь на столкновение каких-то циклонов и антициклонов, а также смешение крупных воздушных масс, но дослушать его я не смогла, поскольку Тея решительно выключила звук и повернулась ко мне. На ее лице застыло встревоженное выражение.

— Джейн, что это? Ты же вчера была именно там, правильно? — тут она прищурилась и ахнула. — Что это с твоим лицом? Это тебя там так ранило?!

Я машинально коснулась рукой ссадины на лице и зашипела, когда та отозвалась ноющей болью, а затем неохотно отозвалась:

— Да. Но я еще легко отделалась, а Мартина в больницу забрали.

— Тебе оказали вчера первую помощь?! Рану продезинфицировали?

— Конечно.

Она немного успокоилась и осторожно спросила:

— И что? Это правда... просто погода?

И хотя Тея знала о сверхъестественном, мне не хотелось делиться с ней соображениями Джека. Я сама еще не до конца поверила в их правдивость, а сестра и вовсе может покрутить пальцем у виска и сказать, чтобы я перестала заниматься ерундой. Или еще хуже — поверит мне и запаникует, родителей оповестит... Этого мне совсем не хотелось.

— Похоже на то, — наконец осторожно произнесла я. — По крайней мере, никаких других объяснений никто не нашел.

— А родители в курсе?

— Нет! — воскликнула я. Да если мама бы узнала, что вчера произошло, у нее бы случился сердечный приступ! — И сомневаюсь, что этот выпуск новостей покажут в Турине, так что ничего им не рассказывай, ладно?

— Они всё равно могут узнать. Например, если будут общаться со своими английскими коллегами...

— Вот тогда об этом и поговорим, — твердо решила я. — А пока будем молчать, хорошо?

Тея несколько секунд подумала, а потом пожала плечами.

— Как скажешь. А что с Мартином? Что-нибудь серьезное?

— Вроде нет, — я помрачнела. — Жить будет точно, но приятного всё равно мало. Надо будет к нему в больницу съездить...

Где-то в глубине квартиры зазвонил мой телефон, и я убежала на его поиски. Звонил Алекс, который сообщил, что всё стекло из Мартина благополучно вынули, но несколько дней ему придется пролежать в больнице, а посещения будут разрешены с завтрашнего дня. Они же с Шарлоттой сейчас снова отправились в особняк и обещали позвонить, если найдут что-нибудь интересное.

Тея вскоре после завтрака засобиралась на работу, а я, вполне успокоенная новостями о Мартине, поднялась к себе. Села за стол, на котором были разложены рисунки рун и мои заметки. Джек думает, что вчерашнее происшествие — явление сверхъестественного мира... У меня нет никаких четких аргументов ни за, ни против, и вполне возможно, что Джек прав. Но тогда встает вопрос: хочу ли я вообще иметь к этому отношение? Одно дело — заниматься всякой мелочевкой, вроде перевода древних текстов, и никогда не соприкасаться со сверхъестественным напрямую, и совсем другое — иметь дело с тем, что может оказаться опасным для жизни! То, что случилось вчера, уж точно ерундой не назовешь, и пострадавшие там были! Ведь это... совсем другой мир, к которому мы — обычные люди — совершенно не приспособлены, и о котором имеем лишь самое смутное представление, основанное на неподтвержденных фактах и теориях!

Звонок в дверь вернул меня из этих тяжелых, неприятных размышлений в реальность. Гостей я не ждала, Алекс и Шарлотта предупредили бы о приезде, а Тея недавно уехала... Вздохнув, я неохотно поднялась со стула, вышла из комнаты и спустилась в прихожую. Укрепившись в мысли, что Тея просто забыла дома телефон или ключи, я даже не посмотрела в глазок и просто распахнула входную дверь, а в следующий миг невольно подалась назад.

На пороге стояли Майкл Фостер и Розмари Блэквуд.

Вот о ком я совсем забыла, хоть и собиралась подумать в свободное время о подслушанном вчера разговоре! Они говорили как люди, которым известно о случившемся больше, чем полагалось бы знать простым очевидцам, и от этой мысли мне стало не по себе. В голову сразу полезли воспоминания о том, как Майкл пообещал Розмари "заняться" мной, и я здорово перепугалась, по какой-то причине решив, что сейчас меня убьют в коридоре собственного дома, и никому за это ничего не будет. Страх накатил так стремительно, что я даже не задалась вопросом, откуда им вообще известен мой адрес. Однако мои потенциальные убийцы не спешили набрасываться на меня, а вместо этого Майкл очень вежливо спросил:

— Мы можем войти? Нам надо поговорить.

Пока я отчаянно выискивала способы кратчайшим путем добраться до оставленного наверху телефона и вызвать полицию, Розмари критически оглядела меня с головы до ног и совершенно хладнокровно посоветовала:

— Да не тряситесь вы. Мы не причиним вам никакого вреда. Наоборот, нам нужна ваша помощь.

— Моя помощь? — Я так сильно удивилась, что на время и впрямь позабыла о страхе. — Какого рода?

Майкл красноречиво обвел глазами дверь, и я, покорившись судьбе, шагнула в сторону.

— Проходите.

Закрывая за ними дверь, я успела заметить припаркованный у дома "Ягуар" и соседа из дома напротив, созерцавшего автомобиль примерно с таким же видом, который позавчера был у Алекса. Ну вот, теперь еще пойдут расспросы или сплетни...

Я проводила "гостей" на кухню и предложила присесть. Там, в дневном свете, я смогла рассмотреть и их самих, и то, как на них отразился вчерашний "несчастный случай". Розмари была сегодня одета в стильную тужурку и джинсы, и почему-то я сразу поняла, что вместе они стоят больше моей месячной зарплаты — не самой большой, но всё же вполне приличной. Русые волосы были заколоты на затылке, оставляя открытыми несколько неглубоких царапин на лице, кожа была чистой и гладкой, лишь с парой морщинок на лбу. Майкл же... выглядел, как Майкл. Темные волосы взлохмачены ветром, синие глаза больше подходят герою из романа. Вот только, в отличие от наших предыдущих встреч, сейчас он был очень серьезен и потому казался старше, и вообще не предпринимал никаких попыток выглядеть, как традиционный герой-любовник. Нет, сегодня он был строг и сосредоточен. Никаких повреждений, кроме пореза на щеке, я на нем не заметила, а в руках он держал сверток прямоугольной формы, тщательно завернутый в бумагу и даже обмотанный крест-накрест бечевкой. На нашей с Теей кухне эта пара смотрелась очень неуместно, и я снова задалась вопросом, что им могло понадобиться.

А ведь не только у меня, но и у Шарлотты с самого начала не было никаких шансов, вдруг подумала я. Я же видела, каким взглядом он вчера смотрел на Розмари — именно о таком взгляде мечтает каждая женщина — и по сравнению с ним весь этот флирт с Шарлоттой выглядел не больше, чем инсценировкой. Причем и самой Розмари было о ней прекрасно известно.

— Как после вчерашнего себя чувствует ваш друг? Его прооперировали? — спросила Розмари.

— Ему лучше, спасибо, — вежливо ответила я, мельком удивившись, что им известно о Мартине. — Хотя выписывать его пока не собираются. А как мистер Маршалл?

— С ним всё будет в порядке, — ответил вместо Розмари Майкл. — Раны неприятные, но не очень серьезные. Он поправится.

Я кивнула и улыбнулась. Алан Маршалл произвел на меня в общем-то приятное впечатление, и мне не хотелось бы, чтобы с ним случилось что-то непоправимое. Но вот сами вежливые вопросы прозвучали совершенно равнодушно, словно эти люди только подбирались к цели разговора, и я сосредоточилась, ожидая продолжения.