Помощник бога

Дальше не было ничего. В том смысле, что интересного. Меня отвели даже не в камеру, а в какую-то каморку с железной дверью и маленьким зарешеченным окошком, ещё и закрывающимся снаружи. Два метра в длину, в ширину дверь плюс полметра. Эти дополнительные полметра занимала сплошная бетонная скамья. Хочешь — сиди, хочешь — лежи. Скамья и все стены были выкрашены аж до самого потолка в какой-то казённый грязно-зелёный цвет не первой молодости. До потолка, кстати, было никак не меньше трёх с половиной метров (вот бы в квартирах такие высокие ставили). Над дверью горела тусклая, никак не больше двадцати-двадцати пяти ватт зарешеченная лампочка.

Естественно, сидеть тут мне быстро надоело.

Нужно признать, что одиночная камера — одно из самых лучших мест для того, чтобы подумать. Можно даже о смысле жизни, но лучше о сложившейся ситуации. Чем я для разнообразия решил заняться. Вообще очень странно получилось. Пропали девушки, которых последним видел я. Уже серьезная причина, чтобы вызвать поговорить. А если учитывать тот факт, что позже одну из них нашли мертвой, тем более. Пока всё логично и понятно. Однако простое отсутствие алиби точно не причина сразу же меня в чем-либо обвинять и тащить в камеру.

Нет, когда это происходит с кем-нибудь другим, вполне нормально. Откуда я могу знать, может, у полиции есть какие-то другие более веские причины, которыми она не делится с первым встречным. Но в данном случае точно знал, что ничего такого нет и быть не может. В том смысле, что на меня у них точно ничего нет.

Признаю, вел себя довольно странно. Во всяком случае, с точки зрения следователя. Если не сказать больше. Пришел чуть ли не как турист посмотреть на зоопарк изнутри. Примерно так себя и чувствовал, если честно. Даже не спросил, на каком основании меня вызвали. Да и потом тоже. Но разве это причина сразу сажать в камеру без каких-либо обвинений или хотя бы объяснений? Другой вопрос, что я и сам не спрашивал. Не требовал адвоката и не просил, как в дешёвых голливудских фильмах, права на бесплатный звонок. Вёл себя спокойно и ничего не боялся, продолжая оставаться туристом.

В любом случае все очень странно. И интересно. Но думаю, что при моих способностях не составит особого труда во всем разобраться. Как в поведении следователя, так и в причинах произошедшего с девушками. Если честно, уже представляю себя великим сыщиком, который легко раскроет дело и притащит преступников. Весь вопрос куда? В полицию или в базовый мир? Во втором случае возникнет еще один вопрос, на фига они там мне нужны? Стройка века пока не планируется.

Если честно, больше ничего пока не придумывалось. Размышлять о смысле жизни хорошо в камере, из которой невозможно выбраться, а тут я мог в любой момент встать и уйти. В общем, это дело быстро надоело. Стал рассматривать стены. Читать выцарапанные там однообразные надписи и рассматривать наскальную живопись тоже оказалось неинтересно. Сам изобразить ничего не мог, так как паспорт, кошелёк с деньгами и карточками, а также ключи с брелком в виде маленького перочинного ножика у меня отобрали. Больше ничего в карманах не было.

Хотя стоп! Почему это нечем? Осмотрел ещё раз камеру на предмет скрытой следящей аппаратуры. Как и в первый раз, ничего не обнаружил. Задал тот же вопрос своему партнёру-артефакту.

— Следящих устройств не обнаружено, — сразу раздался голос в голове.

— Вот и прекрасно. Тогда установи своё, предупреждающее о попытке войти или посмотреть в окошко.

— Сделано.

Позаботившись о тылах, открыл портал и шагнул на знакомую каменную площадку базового мира. Оттуда открыл другой и переместился в свою квартиру. Вспомнил, что у меня отобрали ключи и мой адрес в полиции известен, приказал установить сигнализацию и тут. Быстро нашёл в ящике письменного стола толстый чёрный маркер и вернулся обратно в камеру тем же путём.

СЛЕДОВАТЕЛЬ ПЕТРОВ ПОЛНЫЙ КРЕТИН!!!

Появилась свежая надпись на стене. Проба пера мне понравилась, немного её полюбовался и добавил ещё несколько высказываний аналогичного содержания, но уже куда менее вежливых или скорее более матерных. Не знаю, если сидишь и не можешь покинуть камеру, такое занятие, возможно, и выглядит интересным, но мне разонравилось после четвёртой надписи. Рисовать вообще ничего не стал. Не умею.

Тогда вспомнил, что давно ничего не ел. С утра вообще только бутерброд с чаем. Рассчитывать на обслуживание в номере не приходилось, поэтому опять перешёл в базовый мир. Собрался было домой, но передумал. Развлекаться, так по полной! Открыл наблюдательное окно обратно в полицейский участок, в режиме остановленного времени. Осмотрел все кабинеты и быстро нашёл в ящике стола свой кошелёк и паспорт. Ключей не было! Уже интересно. Вместо окна открыл портал и забрал свои вещи. Пусть потом ищут, куда дели. Заметил, что у Петрова на столе оставлен включённым компьютер. Нет, он явно не читал советских плакатов про то, что дебил — находка для шпиона (или там болтун был? Да какая, в сущности, разница?). Исключительно в воспитательных целях форматнул ему диск.

Вернее, попытался, но неудачно. Выскочило окно, в котором мне любезно сообщалось, что операцию выполнить нельзя, так как на диске находится включенная в данный момент виндоус, а это святое. Ну надо же, до чего техника дошла! Тогда воспользовался советом классика, который был придуман задолго до компьютеров. Пошёл другим путём. Нет, не выдрал жёсткий диск с корнем, а просто удалил папку с документами. Потом вообще все папки, которые там были, и ещё программы, какие получилось.

Затем открыл такое же окно сразу в Москву, неподалёку от уже знакомой пиццерии. Убедился, что за местом никто не наблюдает, и вышел. Заказал на вынос большую пиццу, кофе, кое-что из приправ и одноразовые вилки-ложки-ножи. Вернувшись в родную камеру, принялся за обед. Представил себе выражение лица того, кто в этот момент вздумает посмотреть, как там задержанный? Однако этой радости меня лишили. Как бы вообще не забыли.

Оказалось, что и не думали. Почти сразу после того, как поел, получил сигнал:

— Кто-то пытается проникнуть в квартиру, — раздалось у меня в голове.

— Вот и прекрасно, — ответил я.

Вообще-то, ничего прекрасного в этом не было. Перешёл в базовый мир и открыл наблюдательное одностороннее окно в режиме реального времени. Двое незнакомых мужчин были уже внутри. Не задерживались. Один остался в коридоре, а другой быстро прошёл в комнату. Открыл шкаф с бельём и сунул туда какую-то тряпку. Затем что-то положил в нижний ящик письменного стола. Полицейские сделали своё дело и удалились. В том, что это именно они, я ни на мгновение не сомневался. У кого ещё были ключи?

Теперь уже я вошёл через портал в свою квартиру и проверил, что же они мне подсунули? В письменном столе обнаружил три патрона. Толстые, девять миллиметров. Как выглядят патроны к ТТ, благодаря своему прозвищу всегда знал, а за эти ещё совсем недавно точно бы сказать не мог. Но благодаря любезной помощи афганских американцев теперь в этом деле разбирался. Точно от Макарова, а не от новомодного Глока. В шкафу, под стопкой постельного белья, обнаружил женские трусы с пятном крови. Неоригинально, зато дёшево и сердито.

С такими уликами на оправдательный приговор можно было не рассчитывать. Тех, кто их подкинул, я хорошо запомнил. Ещё два кандидата на переселение в новый мир. Но нужно было что-то делать. Нет, не с переселением, оно и подождать может, а прямо сейчас. В первую очередь перенёс улики в базовый мир. Пусть тут полежат. Потом решил перенести из квартиры вообще всё ценное. В том, что будет обыск, сомнений не возникало. Нет, ничего криминального у меня не было, но, когда роются в моих личных вещах, не люблю. Как и все нормальные люди.

Последним штрихом стала незапертая дверь. Мол, придурки, которые подсовывали улики, оставили. Ну и кто-то, естественно, вынес квартиру. Чем не версия? Всяко лучше порталов в другой мир. Тем более район у нас не самый благополучный, наркоманы попадаются, ранее судимые тоже. Пусть ищут.

Успел вовремя, так как получил сигнал из камеры. Когда дверь раскрылась, я уже сидел там и доедал последний кусок пиццы. Уже не только холодный, но и успевший слегка подсохнуть, но ради эффекта можно было съесть и не такую гадость.

Показавшиеся за дверью следователь Петров и ещё один полицейский буквально офигели от представившейся их взорам картины. Нет, зря я шампанского не взял. И ананасов! Получилось бы вообще замечательно.

— Откуда? — спросил обретший первым дар речи Петров.

— Принесли, — ответил я.

Мол, как, по-вашему, оно ещё могло оказаться в камере?

— Кто?

— Понятия не имею.

— То есть как?

— А очень просто. Он не представился. Какой-то полицейский заглянул в окошко и спросил, не нужно ли мне чего? Вот я и заказал.

— Но хоть внешность его запомнил? — спросил следователь.

— Естественно, — ответил я. — Примерно моего роста, но полноватый. Среднего возраста, волосы ещё темные, а виски полностью седые. И усы тоже с проседью. А на подбородке, вот тут, такая интересная то ли родинка, то ли бородавка.

Полицейские переглянулись. Зря я, что ли, все кабинеты в участке просмотрел. Не узнать начальника по такому описанию они никак не могли.

Интересно, спросят или нет? Пока они думали, я начал философствовать:

— Вот что значит реформа! Менты бы точно не предложили, а полиция сразу и за счёт заведения. В Европу идём, а там, как известно, цивилизация.

Того, что откровенно издеваюсь, не заметить было невозможно. И они точно заметили. Но отвечать не стали. Впечатление от пиццы в камеру, принесённой лично начальством было пока сильно.

— Кстати, зачем зашли? — спросил я. — Мне пока больше ничего не надо.

— Гражданин Тополев Тимофей Зинаидович, — официально заговорил следователь Петров. — У нас есть ордер на обыск квартиры, которую вы снимаете.

Я поморщился. Нет, вовсе не из-за обыска, его-то я как раз ожидал с нетерпением. Если имя Тимофей мне просто не нравится, то отчество... Это особый случай. Наверное, ни у кого больше такого нет. "Мама хотела девочку", — это было всё, что я мог сказать о своём отце. Никогда его не видел и ничего кроме отчества от него не получил. Неужели мать не могла просто придумать какое-нибудь благозвучное? Тем более что фамилию мне дала не отцовскую, а свою. Но ничего такого полицаям рассказывать не собирался.

— Ну так поехали! — обрадовался я. — Мне от родной полиции скрывать нечего.

Глава 8

Обыск не удался. Хотя с какой стороны посмотреть. Если с моей, то даже очень удался.

— Я квартиру точно запирал и ключи никому кроме полиции не давал, — заявил я, когда обнаружилось, что дверь уже открыта.

Особенно удачно фраза прозвучала после того, как понятым были продемонстрированы эти самые ключи и заявлено, что они как раз у меня и изъяты. А когда внутри ничего кроме пустых стен и такой же мебели не обнаружилось... Ни о каких уликах теперь не могло быть и речи. Даже свежий труп в обокраденной квартире наш самый гуманный суд в мире, скорей всего, на меня бы не повесил. Хотя...

А сразу по возвращении в участок мне пообещали продемонстрировать "слоника". Об этом способе выбивания показаний я слышал раньше. Это когда связанному подозреваемому надевают на голову противогаз и зажимают шланг. Вовсе не считал это выдумкой, даже думал, что применение против преступников вполне справедливо. Сейчас несколько изменил своё мнение. Однако не сильно. Против всяких воров и прочих им подобных элементов можно и даже необходимо! Но я же не преступник!

Следователь Петров с непредставившимся напарником (ещё один кандидат на переселение в новый мир) охотно и в красках рассказали мне принцип действия "слоника". На тот случай, если я не знаю.

— Ничего не выйдет, — ответил я им.

— Почему? — удивился Петров.

— А вы мою историю болезни читали? Вижу, что нет. Острая сердечная недостаточность. Так что никаких слоников. Или потом придётся самим сесть за убийство. Вы ведь сейчас меня абсолютно незаконно тут держите.

На самом деле никакой недостаточности у меня не было. Но пусть проверят, если смогут. Думаю, не смогут, потому что свою карточку из поликлиники намерен изъять в самое ближайшее время. Ну а пока пусть удивляются моей смелости и самоуверенности.

Те удивлялись совсем недолго. Продемонстрировали какую-то бумагу, назвав её санкцией на мой арест. Причём один сказал именно арест, а второй задержание. На мой непросвещённый взгляд разницы никакой, но абсолютно уверен, что с юридической точки зрения она есть. Однако я продолжал чувствовать себя туристом, поэтому решил посмотреть, чем же этот фарс закончится.

На пороге камеры валялась полотенце. Слышал я подобной о проверке. Нет, знакомых уголовников, которые бы рассказывали, у меня никогда не было, просто как-то раз по телевизору показывали. Но играть по уголовным правилам не собирался. При моих нынешних возможностях точно перебьются. Поэтому спокойно переступил через полотенце. Один здоровый и татуированный урод попытался что-то ляпнуть, но я его опередил:

— Тебе надо, ты и поднимай.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — возмутилась эта мразь.

— Знаю, — охотно ответил я. — С полным олигофреном, но, поскольку по-научному всё равно не поймёшь, скажу на твоём языке. С козлом.

В первый момент он даже дар речи потерял. Точно не ожидал такого отпора. Ну а я откровенно нарывался, зная, что, во-первых, ничего он мне сделать не сможет (как один, так и всей толпой), а во-вторых, именно этот тут точно не по ошибке, а точно виновен и уже самим фактом желания меня "проверить" заслуживает переселения в новый мир. На каменоломни, например. И ничего, что их там пока нет, по такому случаю точно открою. В конце концов, я вроде город мечтал построить, а это дело без каменоломен никак.

— Кого ты козлом назвал?! — наконец выговорил олигофрен.

— Козла и назвал, то есть тебя.

Наконец татуированный придурок понял, что переговорить меня не получится, и попытался применить силу. Через секунду он уже лежал на параше, мордой в дерьме, разумеется.

Потом я вспомнил инструкцию из фильма "Джентльмены удачи", как нужно себя вести в камере с уголовниками, то есть занять лучшее место у окна. От моего внимания не ускользнуло, что именно от расположившегося там напавший получил сигнал. Поэтому, не испытывая никаких сомнений, подошел к авторитету и молча зашвырнул его туда же, то есть на парашу. Еще один здоровый татуированный попытался возразить, но, нарвавшись на мой взгляд, резко передумал.

— Есть вопросы? — спросил я.

— Нет, — ожидаемо ответил он.

Мне вспомнился один анекдот, про деревенского парня в тюрьме, и я добавил окончание оттуда:

— Так бы сразу и объяснили, а то налетели, как петухи.

Все молчали. Вернее не все. Два голоса со стороны параши обещали мне страшные кары. Подходить и трогать этих вонючек руками не хотелось. Однако пришлось. Нет, не в ответ на выкрики, трижды они пытались выбраться и трижды отправлялись пинками обратно. Каждый раз всё более болезненными.