Агафангел

В середине дня подошел Нечипорук:

-Как новички? Стараются?

-Не то слово. Дело пойдет.

-Мне тоже так кажется. Оформляем их с завтрашнего. Так что, ты переходишь в общий наряд — два через два. Сегодня будет зарплата, получишь и иди домой, они справятся. Смену тебе проставлю. Отдыхай два дня. Спасибо за помощь.

-Тебе спасибо. Зарплату где получать?

-Принесу в конверте через час. У тебя там неплохо вышло. Испытательный срок Надежда тебе сняла, — понимающе подмигнул он.

Через два часа в приподнятом состоянии духа Василий вышел на улицу. Светило солнце, ласково веял теплый ветерок и от земли исходил тот запах, который бывает только ранней весной. Прохожие, не успев расстаться с теплыми плащами и куртками, шли нараспашку.

Он заехал к бабе Нине, поздравил ее с праздником, получил через нее массу поклонов, созвонился с Татьяной, пожилой свечницей, просившей помочь ей посадить картошку, как в прошлом году. Жизнь продолжалась. Василий вновь почувствовал себя востребованным. Только одно щемило душу — память о Сереже. А баба Нина опять ни словом, ни намеком не обмолвилась о нем.

Василию не хотелось спешить домой, тем более — впереди предстояло два свободных дня. Он доехал до Сенной, прогулялся по Садовой, и мимо Гостиного двора вышел по Невскому к Казанскому собору. Это был их с Сережей маршрут...

Вот и скверик. В этот погожий вечер здесь было относительно людно, но их скамейка оказалась свободной. По дороге Василий купил возле Апраксина пару бутылок пива и пачку сигарет. Внезапный приход весны немного опьянил его, и хотелось усугубить ощущение. Он сел, открыл пиво и закурил.

На город спускались сумерки. Василий любил это время дня. Думалось и мечталось в сумерках ему всегда легче.

С Невского доносился шум улицы, мимо собора шли прохожие. В скверике сидели на скамейках люди, играло несколько малышей, но одиночества сидящего Василия никто не нарушал.

-Он еще и курит, праведник, — неожиданно послышалось рядом.

Василий поднял голову. Перед ним стоял Сергей. Задумавшись, он не видел и не слышал, как тот подошел. Те же джинсы, только более отрепанные, та же мешковатая матерчатая куртка нараспашку, только более грязная, а под ней белая некогда футболка, из растянутого ворота которой торчит тонкая шея. Те же взлохмаченные не мытые волосы, та же сумка через плечо, и совсем уж пришедшие в негодность, те же ботинки. Сергей пристально глядел на него. Глаза его не выражали презрения, как в прошлый раз. В них застыла боль, как будто у него нестерпимо болели зубы.

-Здравствуй, Сережа, — тихо произнес Василий.

-Здравствуй. И что дальше? — натянуто ответил тот.

-Ничего... — слегка пожал плечами Василий, — Просто рад тебя видеть.

-Напрасно радуешься, — с легким вызовом произнес Сергей.

Василий опустил голову:

-Ты меня не так понял.

-Конечно. Я бестолковый. Я и тогда тебя не так понял. Ты же просто хотел проверить, как заботливый папочка, не намочил ли я случайно трусы?

-Жестокий ты, Сережа, — глухо проговорил Василий, не поднимая головы.

-Только не начинай проповедовать! Знаем, какой ты верующий, — ответил Сергей.

Василий поднял на него глаза и тихо спросил:

-Ты серьезно считаешь, что такой человек не может быть верующим?

-Ну, почему? Может. Даже церковь создать можно специально для таких. Венчать их там друг с другом. А заодно церковь проституток, церковь воров, церковь насильников. Да мало ли кого. Они же все могут быть верующими! Им это не мешает!

Голос Сергея, немного звенящий от напряжения, стал набирать силу, и несколько прохожих повернули головы.

-Может, присядешь? — спросил Василий.

-Зачем?

-Да ни за чем. Просто так удобнее разговаривать.

-А кто тебе сказал, что мне приятно будет рядом с тобой сидеть?

-Раньше как-то не было неприятно, — вздохнул Василий.

-Раньше...— дрогнувшим голосом обронил Сергей.

-Ответь мне, пожалуйста, Сережа, на один вопрос, — после небольшой паузы тихо и серьезно попросил Василий, — На один единственный. Мы с тобой были знакомы около двух месяцев, и редкий день не встречались. Вместе гуляли, ходили в гости, говорили о жизни. Поведали друг другу о себе, наверное, все самое сокровенное. Ты говорил, что ближе меня у тебя никого нет. И вот ты узнал, что я обладаю пороком, который отравил мне всю жизнь. Но он у меня есть и он у меня с рождения. Ты узнал. И что? Куда все делось? Тебе этого оказалось достаточно, чтобы возненавидеть меня? А если бы ты узнал, что у меня рак или я глухой на одно ухо, было бы то же самое? Я полюбил тебя, Сережа. Я никого не любил в жизни так, как тебя. Я боролся с собой, как мог. Я не хотел, чтобы в наши отношения вмешивалось ЭТО. Их чистота была мне дороже. Но вот — произошло. Не удержался, и ты все понял. И теперь ты готов топтать меня ногами? Как же так, Сережа? Не отвечай мне сейчас. Ответь хотя бы самому себе...

Василий полез было в карман за сигаретами, но отдернул руку.

-Да кури, кури, — тихо и как-то совсем по-взрослому сказал Сергей, — Бога не боишься, а меня застеснялся?

Он сел рядом и попросил:

-Дай мне тоже сигарету.

Василий протянул ему пачку, дал прикурить и закурил сам.

-Мне было семь или восемь лет, — отрывисто начал рассказывать Сергей, потягивая сигарету частыми неглубокими затяжками, — У нас в клубе на девятое мая показывали фильм 'Женя, Женечка и Катюша'. Я пошел потому, что очень любил его смотреть. Народу в зале было несколько человек. Он подсел ко мне, как только погас свет. Мужик лет пятидесяти. Сначала шутил со мной, обнимал, потом по коленке стал гладить. И все приговаривал — не обижайся, не бойся, все хорошо. А я ничего не понимал. Мне действительно было щекотно, волнительно и непривычно. А потом, когда он вытащил свой... Нагнул мне голову...

Сергей сделал более глубокую затяжку и закашлялся.

-Не надо дальше, Сережа, — попросил Василий.

-Не надо? А мне каково было?! Он мне деньги в руку пихал, упрашивал, а я вырвался, выбежал из клуба на улицу, и меня вырвало. Я несколько дней опущенный ходил. Отец даже решил, что я заболел. А я никому не мог рассказать, и от этого мне было еще противнее. Я фильм этот теперь видеть не могу, а он был в детстве мой самый любимый...

Некоторое время они сидели молча.

-Прости меня, Сережа, — наконец, тихо сказал Василий, — Если можешь, прости. Я люблю тебя. Как друга, как брата, как самого дорогого мне человека. Но... В том числе и так. Я не хочу тебе врать. И тем не менее — достаточно было одного лишь твоего слова. Не надо! Мне это не приятно. И меня бы это остановило. Если что и могло меня остановить, то только сознание того, что я делаю тебе плохо. Ты мне очень дорог, Сережа...

Они опять помолчали. Вокруг уже почти стемнело. Зажглись фонари.

-Давай еще покурим, — тихо предложил Сергей.

Василий достал сигареты, и они закурили. Он наблюдал искоса за Сергеем, ожидая каких-то слов, но тот молчал, полностью уйдя в себя и о чем-то сосредоточенно размышляя. Наконец, Василий не выдержал:

-Я тебе все сказал, Сережа. Реши сам. Одно твое слово, и я никогда тебя больше не потревожу. А если простил, пошли сейчас ко мне и отпразднуем мир. Сегодня, кстати, великий праздник, а у меня день первой зарплаты на новом месте. В храме же я больше не работаю...

-Я знаю, — сказал Сергей и встал.

Они пошли по Невскому. Позади остались Мойка, Дворцовый мост, Стрелка Васильевского. За всю дорогу они не проронили ни слова. Лишь перейдя на Петроградскую, Василий предложил:

-Заглянем на Сенной, Сережа?

Сергей молча свернул в переулок. Он продолжал все время о чем-то размышлять, глядя себе под ноги.

Войдя в универсам при Сенном рынке, Василий взял корзину и сказал:

-Подождешь меня? Я быстро.

Сергей все так же молча кивнул и встал у двери.

Василий вошел в торговый зал и набрал полную корзину продуктов, не глядя на цены, благо деньги были. Встав в очередь возле кассы, он поискал глазами Сергея и... не нашел. У Василия упало сердце. Корзина с деликатесами разом стала тяжелой и настолько не нужной, что ему захотелось отбросить ее от себя.

'Ну, вот и все. По крайней мере, объяснился...'

-Мужчина, вы стоите? — послышался резкий голос сзади.

Он не заметил, как продвинулась очередь. Сделав несколько шагов, Василий поднял голову и увидел Сергея. Тот просто переменил место. Он стоял у прохода в зал и нежно смотрел на него. Так смотрят взрослые на разыгравшихся детей. Встретившись глазами с Василием, он отвел взгляд, опять уставившись в пол.

-Я тебя потерял, — сказал Василий, подходя.

Сергей забрал у него один из пакетов и опять молча пошел рядом.

В прихожей своей квартиры Василий сказал:

-Знаешь что, Сережа, скидывай с себя все шмотки и лезь в ванную. А то солнышко светит, а ты все еще после зимы не отмытый.

-В общаге не отмоешься, — пожал плечами Сергей, — Один душ на весь этаж, даже, если он работает.

-Все понятно. Пока полоскаться будешь, все выстирается. На батарее сохнет быстро. Пойдешь чистенький.

Говоря это, Василий включил стиральную машину, открыл воду в ванной и обильно добавил гель, начавший моментально сбиваться в густую ароматную пену. Сергей снял с себя и протянул Василию куртку и джинсы, под которыми обнаружились длинные сатиновые семейники.

-Все снимай, — встав в пол оборота и не смотря в его сторону, сказал Василий, протягивая таз — белье кидай сюда.

Сергей замялся на мгновение, а потом порывистыми движениями сдернул с себя футболку, носки, трусы, и кинув все в таз, голышом прошмыгнул за спиной Василия в ванную. Когда Василий повернулся, из пены торчала только его голова. Стараясь не раскрыть своего внутреннего волнения, Василий сосредоточенно завозился с машиной, а потом засыпал порошком и замочил в тазу белье.

-Отмокай. Пойду над столом колдовать.

-Оставь таз, я сам простирну, — тихо отозвался Сергей.

-Ладно. Блаженствуй.

Они встретились глазами, и искренне улыбнулись друг другу, как раньше. Даже, как показалось Василию, не совсем так, как раньше. Раньше у Сергея не было во взгляде такой затаенной нежности.

Василий вошел на кухню, сунул курицу в духовку, а шампанское в холодильник. Затем начал накрывать на стол, всем слухом прислушиваясь к всплескам воды, доносящимся из-за двери ванной. Сознание того, что там, за дверью, Сережа, переполняло его вожделенным трепетом. Василий старался гнать от себя эти мысли, но ничего не мог поделать. Он опять был весь желание...

'Сережа... Сереженька...' — мысленно, как заклинание, повторял он.

Из ванной послышался шум душа. Почти одновременно звякнули стиральная машина и таймер духовки. Василий водрузил на стол курицу и направился в ванную.

'Будь, что будет. Прости меня, Господи!'

Стукнув несколько раз в дверь и не дождавшись ответа, Василий приоткрыл ее.

-Ты готов, Сережа? Кушать подано.

Сергей стоял под душем спиной к Василию. От созерцания его обнаженного тела у Василия часто забилось сердце, и чтобы не выдать себя, он нагнулся к стиральной машине, вынимая вещи.

-Давай, заканчивай, надевай мой халат — и за стол.

Сергей ничего не ответил. Василий вышел, аккуратно развесил вещи на батареях и прислушался. В ванной продолжал шуметь душ.

-Сережа, — окликнул Василий, чуть приоткрыв дверь.

Ответа не последовало.

Василий шагнул в ванную и замер на пороге.

Сергей стоял под душем во весь рост лицом к нему и пронзительно глядел в глаза. Он не пошевелился, когда Василий в упор посмотрел на него, только взгляд стал еще пронзительнее. Василий перевел глаза на шею, грудь, живот ...

-Сережа... — нежно прошептал Василий, невольно потянувшись к нему, обнимая и не замечая хлещущей ему на одежду из душа воды.

Сергей тоже обнял его руками и ногами одновременно, повиснув на шее, и сильно сжал ее напрягшимися чуть дрожащими руками.

-Сережа... Сережа... Сережа... — как в беспамятстве нежно шептал Василий, целуя его щеки, шею, глаза...

-Сережа... Сережа... — повторял он, неся его на руках в комнату и оставляя на паркете мокрую дорожку от льющейся с одежды воды...

-Сереженька... — вырвалось у него во весь голос, когда они упали на постель, сжимая друг друга в объятиях...

10.

Они сидели на кухне за столом, и Василий умиленно наблюдал, как Сергей поглощает угощение. На его голое тело был накинут махровый халат. Он сидел, пожав под себя одну ногу, и над столом торчала острая коленка, вызывающая у Василия приятное возбуждение. Хотя, честно говоря, он сам не знал, отчего ему было больше приятно: от сладострастия или от того, что Сережа наполнил своим присутствием его холодный дом.

Произошло что-то необъяснимое. Сергей стал совершенно другим. Он как будто смыл с себя не только грязь, но и какую-то сдерживающую оболочку. Перед Василием сидел совсем юный абсолютно раскрепощенный мальчик с порозовевшими от выпитого шампанского щеками и блестящими глазами. Его вымытые волосы обрели красивый русый оттенок и слегка вились, а выглядывавшее из-под распахнутого халата стройное тело приятно волновало.

'Сережа... Мой Сереженька... За что мне такое счастье?' — повторял про себя Василий.

Он сидел тоже в одной только накинутой на плечи долгополой рубашке, и оба они не испытывали ни капли стеснения от своей наготы.

-Слушай, Сережка, живи у меня все время, — предложил Василий, — Что тебе мытариться по грязным общагам? Для соседей — ты мой племянник из Пикалево. Дальше говори всю правду, так не запутаешься.

-А у бати и правда есть брат. В Москве живет. Приглашает меня все время в гости, а я никак. Последний раз видел его, когда совсем мелким был...

-А сейчас ты какой? — Василий шутливо схватил его за шею, слегка заламывая руку, — Уже не совсем?

Сергей засмеялся, не настойчиво сопротивляясь, принимая игру. Василий схватил его в охапку, перетащив на колени, и очень скоро их борьба перешла в страстные объятия

-Сережа... Шалунишка мой маленький...— приговаривал Василий между поцелуями.

-Васька... — нежно отзывался Сергей, тоже целуя его.

-Сережа... Сережа...

-Тебе нравится произносить все время мое имя?

-Само собой получается... А как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

-Называй, как тебе нравится... А ты как хочешь?

-Называй Васькой... Хотя... Я даже в школе не позволял себя так называть... Но тебе можно... У тебя это так получается...

-Как?

-Не знаю... Как-то особенно...

-Тебе приятно?

-Очень.

-Васька...

-Сережа...

-Васька...

Неожиданно Сергей выскользнул из халата, и вскочив на ноги, абсолютно голый побежал в комнату. Василий кинулся за ним, догнал, и они со смехом повалились на кровать.

'Не во сне ли все это?!' — восклицал про себя Василий.

Ему и впрямь не верилось, что все происходит на самом деле. Его воображение рисовало с самого начала, помимо его воли, сцены близости, но о таком он мечтать не мог даже тогда. А тем более после пережитого, после бьющей в сердце фразы: 'Я тебя ненавижу'.

-Васька, — прошептал Сергей, нежно смотря в глаза Василию, — Васька, ты не стесняйся. Ты сделай со мной все, что ты хочешь.