Миска оказался первым, кто указал на это, сказав. — Как, ты думаешь, она имела в виду твой рост, когда заметила, что вы оба имеете что-то общее?
— Да, именно так я и думаю. А ты думаешь, что она имела в виду что-нибудь другое?
— Целиком. Или, скорее, твой и ее высокий рост — это просто эффект настоящей причины.
— Тогда я хотел бы узнать эту самую причину.
— Как, ты не знаешь ее?
— Знаю ее? Да я даже не рискну пытаться угадать ее.
— Как, ты даже не в состоянии попытаться угадать?
— Да, я же тебе уже сказал.
— И тем не менее, я не могу поверить собственным ушам.
— О, ты должен доверять им, и вот две причины для этого: во первых потому что я так сказал, а во вторых потому что это правда.
— Н-да, — сказал Миска, — ты начал убеждать меня, что ты действительно ничего не знаешь о том, что мы все преполагаем.
— Это хорошо. Но может быть еще лучше.
— О, и что может быть еще лучше?
— Если ты просветишь меня. Так как я убежден, что полностью сбит с толку — причем настолько, что ты мог бы с полным основанием назвать меня Эриком.
Теперь уже Телдра выглядела сбитой с толку, но Миска жестом указал, что у него нет слов для объяснений. Тем временем Арра глядела на Маролана с неприкрытым удивлением. Тот, заметив выражение ее лица, сказал, — Что, вы тоже?
— Милорд, — сказала Арра, — вы разрешите задать вам вопрос?
— Если это поможет мне понять хоть что-нибудь, можете задать три.
— Тогда вот мой вопрос: неужели вы сами никогда не удивлялись тому, что вы выше любого вокруг вас?
— Нет, я думал об этом и решил, что это просто случайность, такая же как, например, у Кевина, который толще любого другого, или у Лары, чьи волосы такого ярко-рыжего цвета, какого я не видел ни у кого другого.
— Но вы же не могли не заметить, что прожили больше ста лет, тогда как все вокруг вас редко доживают даже до половины этого срока.
— Но, моя дорогая Арра, вы живете никак не меньше меня.
— Но вы же знаете, что это подарок богини, как я вам уже объяснила однажды.
— Хорошо, но почему бы богине не дать и мне точно такой же подарок?
Арра смогла ответить только красноречивым пожатием плеч, как если бы сказав, — Я не знаю, как продолжать.
В этот момент Миска не смог больше сдерживаться и начал смеяться — и его смех, как должен понимать читатель, не состоял из маленьких смешков, нет, это были громкие, даже грохочущие раскаты хохота, сопровождавшиеся тряской всего тела, а из его глаз катились слезы. Маролан нахмурился. — Миска, ты знаешь, мне это начало надоедать.
Миска со своей стороны ничего не сказал, так как не мог перестать хохотать, но тут вмешалась Телдра. — Прошу вас, милорд, простите его. Он не хотел вас обидеть, и он смеется не над вами, а, скорее, над абсурдностью всей этой ситуации, которая, заверяю вас, настолько невероятна, что я никогда не встречала ничего похожего.
— Ладно, — сказал Маролан, слегка успокаиваясь, — но если бы вы были так добры и объяснили мне ее, я бы тоже увидел ее абсурдность.
— Это не невероятно, — заметила Телдра.
— И?
— Разрешите мне попробовать, — сказала Арра.
— Сделайте это, любым способом, — хором сказали Маролан и Телдра. (Миска не сказал ничего, так как все еще трясся от хохота.)
— Вы слышали, — спросила Арра, — о эльфах?
— Эльфах? Конечно. Они живут на Западе, за горами.
— Это правда, — сказала Арра, — хотя некоторые из них, время от времени, приходят на восток, на нашу сторону гор.
— Ну, и если они поступают так?
— Тогда, изредка, они оседают и живут здесь.
— Почему бы и нет? По нашу сторону этих гор находится достаточно хорошая страна.
— Хорошо, и из чего состоит жизнь?
— Жизнь? Ну, из ходьбы, еды, сна—
— И рождения детей?
— Да, конечно.
— И смерти?
— Да, безусловно, на смерть надо глядеть, как на часть жизни, если вы хотите.
— Я более чем хочу, я настаиваю на этом.
— Очень хорошо, если вы настаиваете, я принимаю.
— Хорошо. Давайте посмотрим, что у нас есть.
— Да, давайте сделаем это.
— У нас эльфы, которые пересекают горы, рождают детей и умирают.
— Да, причем они еще ходят, едят и спят.
— О, я не говорила, что они не делают и этого, тоже.
— И очень хорошо, что не говорили, иначе я должен был бы поспорить с вами.
— Но сейчас давайте рассмотрим рождение детей и смерть.
— Очень хорошо. Жаль, что эти вещи случаются вместе — то есть когда два человека умирают вскоре после того, как дали жизнь ребенку, они оставляют этого ребенка сиротой.
— В точности.
— Я знаю об этом, так как именно это случилось со мной.
— В точности, — сказала Арра. — Ну, теперь вы понимаете?
Маролан нахмурился. — Но мы говорили об эльфах.
— Да, и что же мы знаем об эльфах?
— Они живут по западную сторону наших гор.
— Что еще?
— Они имеют магическую силу.
— Какой вид магической силы?
— О, что до этого, то, уверяю вас, я этого не знаю.
— Хорошо, но они живут очень долго, разве нет?
— Да, насколько я слышал.
— И они очень высокого роста, очень худы, и, вдобавок, у них не бывает бороды.
— Да, мне кажется, что и об этом я слышал.
— А вы, мой дорогой лорд, брились хоть раз в своей жизни?
— Я? Хмм, пожалуй нет, у меня не было необходимости.
— И?
Маролан, на которого в конце концов снизошло понимание, потрясенно уставился на нее. Миска, как раз сумевший справиться с собой и переставший хохотать, в свою очередь глядел на Маролана с веселыми искорками в глазах.
Наконец Маролан заговорил. — Не хотите ли вы сказать, что я—
— Именно, — сказала Арра.
— Невозможно.
— Совсем нет.
— Но почему никто никогда не говорил мне этого?
— Я, как и все, предполагала, что вы знаете.
— Как и я, — добавил Миска.
— Но те, кто воспитали меня—
— Почти наверняка хотели скрыть ваше настоящее происхождение, чтобы защитить вас.
— Я не могу в это поверить, — сказал Маролан.
— Вы не можете сомневаться в этом, — возразила Арра.
— И все-таки—
— Да?
Какое-то время Маролан сидел молча, обдумывая слова Арры. — Наконец он сказал, — Итак, я эльф?
— Ка и я сама, милорд, — сказала Телдра. — Хотя я Иссола, а вы, судя по вашей наружности, Драконлорд.
— Должен вам сказать, что не понимаю этих выражений.
— Тогда, если вы хотите, я вам их объясню.
— Я думаю, что еще не готов для объяснений.
— О, я понимаю, — сказала Телдра, — и буду ждать, пока вы не будете готовы.
— Это будет самое лучшее.
Миска вытер слезы со своего лица и сказал, — Ну, стоило поехать три сотни километров хотя бы для того, чтобы быть здесь именно сейчас.
Тем временем Маролан глядел свои руки так, как будто не видел их никогда раньше. — Неужели я эльф? — прошептал он.
— Мы называем себя людьми, — ласково сказала Телдра.
— А кто нет? — сказала Арра.
— Или драгерианами, если вам так больше нравится, — сказала Иссола.
— Драгерианами, — повторил Маролан, как бы проверяя это слово, как бы пытаясь понять, хорошо ли оно выходит изо рта.
— Хотела бы я знать..., — начала Иссола.
— Как и я, — сказал Маролан. — Я хотел бы знать множество вещей.
— Ни секунды не сомневаюсь в этом, милорд, — сказала Телдра. — Но есть одна вещь, которую я особенно хочу узнать.
— И что это?
— Я хочу узнать ваше фамильное имя, фамилию, узнать кто были ваши предки и все в таком роде.
— О, — сказал Маролан. — Это я знаю.
— Как, вы знаете?
— Конечно. Хотя я очень мало знаю о тех, кто родил меня, свою фамилию я знаю. А это важно?
— Важно? — удивилась Телдра. — Я почти уверена, что это очень важно.
— Хорошо, но почему это важно?
— Потому что из этого мы сможем, после некоторой работы, узнать много вещей, которые будут интерсны вам.
— Что за вещи?
— Вашу родословную, наследственные имения, которые у вас могут оказаться, историю вашей семьи.
— Как, вы собираетесь узнать все эти вещи только из моей фамилии?
— Да, это очень вероятно, хотя для этого может потребоваться несколько лет и множество путешествий.
— А, — внезапно сказала Арра, — мне кажется, что мы только что обсуждали идею путешествия.
— Да, чистая правда! — сказал Маролан.
— Путешествия? — спросил Миска. — И куда вы собираетесь ехать?
— Мы еще не решили, — сказал Маролан. — Но мы решили подождать и посмотреть, не захочет ли богиня дать нам какой-нибудь знак.
— И, — сказала Арра, — я почти уверена, что она это сделала. Действительно, если бы знак был более отчетливым он вообще закрыл бы нам вид неба.
— Леди Арра, — сказал Маролан, — я полностью согласен с вами.
— Хорошо, — сказала Телдра. — Давайте посмотрим. Прежде всего, если вы скажите мне ваше фамильное имя, того, возможно, уже из него я смогу догадаться о цели, с которой мы можем начать.
— То есть вы хотите, чтобы я сказал вам его сейчас?
— Если вы будете так добры.
— Извольте. Имя моего отца было Ролландар, и —
— Ролландар?
— Да, это оно и мое—
— Ролландар э'Дриен?
Маролан поглядел на леди Телдру, которая, что совершенно против обычаев Иссол, прервала его, и даже сделала это дважды, а сейчас глядела на него с выражением величайшего удивления на лице.
— Да, мое фамильное имя, насколько я помню, Ролландар э'Дриен. Но скажите мне, так как мне очень интересно, почему это имя оказалось настолько удивительным для вас, что, как я заметил, вы даже вздрогнули.
— Я действительно сделала это, и немедленно скажу почему.
— Тогда я весь внимание.
— Вот: Я в точности знаю, кем был ваш отец и, более того —
— Да? Более того?
— Я знаю, где находятся ваши наследственные земли.
— А! У меня есть наследственные земли?
— Да, вы ими владелеете.
— И они далеко отсюда?
— Скорее да, чем нет. Надо пересечь горы, спуститься вниз по длинной реке и сделать еще сотню лиг до великого города Адриланки, который лежит у Южной Границы того, что когда-то было Империей.
— Звучит, как очень долгий путь, — заметил Маролан.
— Да, это не короткая поездка.
Маролан повернулся лицом на запад, и рукой прикрыл свои глаза от Топки (Солнца), которое на Востоке сверкает настолько ярко, что приводит в ярость каждого, глядящего прямо на него.
— Да, — сказала Телдра, будто прочитав его мысли. — Запад — вот место, где судьба ждет нас.
Маролан кивнул и продолжал смотреть. Через какое-то время он повернулся к Леди Телдре и спросил, — Что еще вы знаете о моей семье?
— По меньшей мере одну вещь, которая, я думаю, поставит вас в тупик.
— Ну, не думаю, что хоть что-нибудь сможет сбить меня с толку.
— Если вы так думаете, я расскажу ее вам.
— Будьте так добры.
— Вот она: Ваше имя, Маролан, означает Темная Звезда на языке Силитов, которые жили в этой области много много лет назад и на чьем языке некоторые все-еще говорят.
— Да, и что с того?
— Ваш отец тоже взял себе имя из того же самого языка, и оно означает "Звезда, которая никогда не падает".
— А. Замечательно. Совпадение, вы думаете?
— Нет, — вмешалась Арра, — не бывает совпадений там, где действует богиня.
— Да, но это имя дал мне именно здесь мой добрый друг Миска.
Они взглянули на Миску, который в ответ только пожал плечами.
— "Звезда, которая никогда не падает", — повторил Маролан. — Да, но он пал?
— Лично я думаю, глядя на вас, милорд, — сказала Телдра, — что нет, он не исчез без следа.
Маролан кивнул.
— И теперь? — спросила Арра.
Маролан пожал плечами. — Вы, Арра, должны поговорить с нашим Кругом. Скажите им, куда мы направляемся, и что они должны встретить нас там, и что они должны там оказаться как можно быстрее, хотя, конечно, у каждого своя скорость, и что пускай они передадут слово всем ведьмам и колдунам, которых встретят. Мы соберем Круг там.
— Я так и сделаю.
— Однажды мы вернемся, однако; здесь остался долг, который я не заплатил. — И он послал мрачный взгляд на северо-восток.
— Итак, мы уезжаем? — сказала Арра.
— Да. И если вы хотите сопровождать нас, Леди Телдра, мы бы не желали ничего лучше.
Телдра поклонилась и сказала. — Вы оказываете мне честь, милорд.
— А ты, мой добрый Миска?
— Я? Нет, мой дорогой Темная Звезда. Я думаю, что должен вернуться в собственную страну, после того, как отвезу Леди в ее.
— Как хочешь. Но не постесняйся позвать меня, как только я тебе потребуюсь.
Миска пожал плечами, как будто хотел сказать, что, за исключением его любимого напитка, есть мало чего такого, что ему нужно.
Маролан кивнул и опять поглядел на запад. — Мы уезжаем на рассвете, — сказал он.
Восьмая Глава
Как начало своё существование "Общество Свиной Кочерги" и как прошло её последнее собрание
Был День Фермера середины зимы 246-ого года Междуцарствия, когда Общество Свиной Кочерги собралось в последний раз. Число членов Общества уже уменьшилось, причем разными способами: во первых, когда Стагвуд, Тсалмот, ушел бродить по дорогам, уступая своему желанию стать бардом; во вторых когда Флют, из Дома Ястреба, поссорился с некоторыми другими членами и оборвал всякие связи с Обществом; и самым последним был исход Майланд, из Дома Лиорна, которая вышла замуж и уехала жить вместе со своим мужем в центр по добыче железа, Лоттстаун, который находится далеко на Востоке. После этих дезертирств, более или менее оправданных, их осталось только четверо.
Всем членам Общества было от ста до трехсот лет — иными словами они все были в возрасте, когда перед глазами маячит зрелость и требует покончить с детсткими забавами, но, тем не менее, энтузиазм юности еще не утрачен. Если бы Империя еще существовала, они, без всякого сомнения, давно бы уже рассеялись в разные стороны и выбрали бы свой путь в жизни, подходящий их склонностям и устремлениям, или, по меньшей мере, жили бы в своем собственном поместье; но одним из феноменов Междуцарствования, помимо всего прочего, было то, что члены одной семьи старались держаться вместе, как бы давая друг другу дополнительную защиту против дикого мира, бушевавшего за пределами фамильного замка. Хотя имена всех четырех, безусловно, почти ничего не значат для нашего читателя, наш долг, долг историка, требует, чтобы мы ввели их в наш рассказ именно сейчас в надежде, что, в последствии, они будут значить больше, и пробудят в сердце и уме читателя чувства любви или презрения по мере развертывания нашей истории. Вот они: Льючин, Шант, Пиро и Зивра.
Льючин, единственная дочь Маркизы из Дома Иссола, сто девяносто или двести лет отроду, высокая, темноволосая, на вид слабая и даже болезненная; она выделялась изысканной речью и еще более изысканными манерами, которые всегда отличают тех, кто принадлежал ее дому. Она жила вместе с Шантом, которому было почти столько же лет, сколько и ей.
Шант был старшим сыном некоего Дзурлорда; хотя он и Льючин не могли пожениться, так как принадлежали разным Домам, тем не менее они жили вместе, как муж и жена, как это делали многие в тот период морального и материального разложения, который называется Междуцарствием. Для Дзурлорда Шант был сравнительно невысок и коренаст, и выделялся зелеными глазами и вьющимися волосами, которые у него всегда были всклокочены и открывали его благородный профиль.
