Путешествие на космическом корабле "Бигль"

— Весьма невысокая толерантность, — сказал Мак Канн. — В моем случае, например, тесты показали три минуты на каждые полчаса.

— Но вы свой показатель таким и оставили, верно?

— А вы что сделали со своим?

— Ну, сам-то я ничего не делал. Мою обучаемость подвергали различным усовершенствующим процедурам, пока я не стал спать глубоким сном восемь часов при непрерывно работающем аппарате. Различные другие методики дополнили мое образование.

На последнюю фразу геолог не обратил внимания.

— Восемь часов подряд? — воскликнул он изумленно.

— Подряд, — подтвердил Гросвенор.

Старый ученый задумался.

— В любом случае, — произнес он наконец, — это способно довести период усвоения только до одной трети от общего времени. Даже без техники улучшения многие могут подвергаться гипнотическому обучению в течение пяти минут на каждые четверть часа сна.

Гросвенор отвечал медленно, ни на мгновение не отводя взгляда от лица собеседника.

— Но им нужно повторять изучаемое несколько раз.

Выражение, мелькнувшее на лице Мак Канна, подсказало ему, что замечание достигло цели. Он поспешил продолжить:

— Я совершенно уверен, что вам случалось, увидев или услышав что-нибудь всего одни раз, потом уже никогда не забывать. Но в то же время, другие слуховые или зрительные впечатления, такие же глубокие, как и те, которые неизгладимо запечатлены в вашей памяти, иногда меркнут до такой степени, что вы не можете припомнить их в точности, даже если кто-нибудь о них упомянет. Этому есть причины, и в институте нексиализма определили данные причины.

Мак Канн ничего не ответил. Он стоял, поджав губы. Гросвенор обратил внимание на то, что четверо химиков собрались у выхода в коридор и вполголоса о чем-то спорят. Он не стал задерживаться на них взглядом и сказал геологу:

— В самом начале мне время от времени казалось, что требуемые от меня усилия превышают мои возможности.

Мак Канн кивнул.

— Предположу, что наиболее значимых результатов вы добились с помощью этих маленьких фильмов, в которых изображение остается на экране лишь долю секунды.

Гросвенор подтвердил:

— У нас действительно были демонстрации тахистоскопических лент примерно по три часа в день, но это представляет всего лишь сорок пять процентов от общего объема обучения. Главный секрет кроется в скорости и повторении.

— Вся наука в одном курсе! — воскликнул Мак Канн. — Вот что вы называете интегральным образованием.

— Это только один из аспектов. Мы учились с помощью всех чувств, используя слух, осязание и даже обоняние.

И еще раз Мак Канн замер с пораженным видом. Гросвенор заметил, что молодые химики, наконец, решили уйти. Из коридора донеслись приглушенные смешки. Шум вывел Мак Канна из задумчивости. Геолог протянул руку и сказал:

— Зайдите на днях в мой отдел. Возможно, нам удастся найти способ объединить ваш интегральный подход и наш практический опыт. Посмотрим, что это принесет, когда мы в следующий раз совершим посадку на какой-нибудь планете.

Направляясь в свою спальную каюту, Гросвенор тихо насвистывал. Он только что одержал первую победу, и ощущение не было неприятным.

_____

* Речь идет об автономном времени межзвездной экспедиции, час в этом календаре состоит из ста минут, сутки — из двадцати часов. Неделя включает в себя десять дней, месяц — тридцать, год — триста шестьдесят. Дни и месяцы не имеют названий и различаются только по номерам. Отсчет начинается с момента старта. — Прим. автора.

8

Приближаясь на следующее утро к своему отделу, Гросвенор с удивлением обнаружил, что входная дверь приоткрыта. Луч света падал на противоположную стену коридора. Гросвенор ускорил шаг и резко остановился на пороге.

Он увидел семерых техников из химического отдела, включая тех двоих, что побывали вчера на его лекции. С собой они принесли различные приборы и приспособления. Имелся целый ряд чанов, горелок и трубок, предназначенных для доставки химических веществ в чаны.

Гросвенору вспомнилось, как вели себя химики во время лекции. Он переступил порог, снедаемый беспокойством по поводу того, что могло статься с его собственным инвентарем. В комнате действительно располагалось кое-какое оборудование, но по большей части она служила временным пристанищем для машин, закрытых обычно в прочих залах, которые доставали лишь для проведения сеансов обучения. Специальная аппаратура Гросвенора хранилась в других помещениях.

Через открытую дверь студии записи он увидел, что она тоже оккупирована. Он онемел от удивления. Не узнавая никого из присутствующих, он осмотрел одну за другой свои четыре комнаты. Три из них были захвачены химиками: студия записи, лаборатория и мастерская. Четвертую, где он держал технические средства и материалы, тоже не обошли вниманием: всю мебель и портативные устройства перенесли и задвинули туда. К двери в эту комнатку вел маленький коридор. Гросвенор с грустью сказал себе, что отныне вход в его отдел будет находиться, по-видимому, здесь.

Несмотря ни на что, он не хотел пока пускаться в гнев. Он обдумывал различные аспекты новой ситуации. Очевидно, от него ожидали, что он заявит протест Мортону. Кент, надо полагать, хотел обернуть инцидент в свою пользу в преддверии выборов. Гросвенор не очень ясно представлял себе, какие дивиденды надеялся получить Кент, но, вероятно, главный химик имел какую-то идею.

Гросвенор медленно вернулся в студию. И здесь он заметил, что в чанах происходит процесс приготовления пищи. Это было умно. Теперь сам собой напрашивался вывод, что его помещения, наконец-то, стали служить чему-то полезному, тогда как раньше, очевидно, было не так.

Гросвенор ни на секунду не усомнился в мотивах, повлекших вторжение на его территорию. Кент его не любил. Не став скрывать, что на ближайших выборах выступит против, Гросвенор только усилил неприязнь химика. Кроме того, тот мог извлечь дополнительную выгоду из своей мести, еще и настроив общественное мнение против Гросвенора.

Действовать следовало так, чтобы инициатива Кента не принесла ему той пользы, на которую он рассчитывал.

Он подошел к одному из людей и сказал:

— Не могли бы вы передать своим товарищам, что я счастлив предоставленной мне возможности расширить познания технического персонала химического отдела и надеюсь, никто из присутствующих не откажется подучиться, не отрываясь от своей работы.

Он удалился, не дожидаясь ответа. Обернувшись, увидел, что человек оторопело провожает его взглядом. Гросвенор сдержал улыбку. С радостным ощущением он вошел в оставленное ему помещение: наконец, он сможет опробовать несколько имеющихся у него новых методов обучения.

Из-за устроенного беспорядка поиски гипнотического газа заняли значительное время. Он потратил еще около четверти часа на установку декомпрессионного крана на выводную трубку, чтобы газ, распространяясь, не свистел. Потом перенес баллон во внешнюю комнату и поместил в шкаф с сетчатой дверцей. Открыв кран, тут же запер дверцу на ключ.

Легкий аромат примешался к запахам, исходящим из чанов. Гросвенор, уже собравшийся выйти, был остановлен тем человеком, который присутствовал накануне на его лекции.

— Что вы туда засунули?

Гросвенор не утратил своего спокойствия.

— Через мгновение вы уже ничего не будете ощущать. Это входит в программу образования вашего персонала.

— Кто вас просил нас образовывать?

— Но послушайте, мистер Мэлдон, — сказал Гросвенор, изобразив удивление, — какой другой причиной могу я объяснить ваш визит ко мне?

Он добродушно рассмеялся.

— Впрочем, это шутка. Я ограничился дезодорантом. Не хочу, чтобы воздух здесь стал непригоден для дыхания.

Он отошел, опять же не дожидаясь ответа. Расположившись в дальнем углу, принялся следить за поведением людей. Их было пятнадцать человек. Пятеро продемонстрировали полностью положительную реакцию, еще пятеро — частично. Он продолжил наблюдение за теми и за другими.

После нескольких минут внимательного изучения он двинулся вперед, остановился перед одним человеком и произнес тихим, но твердым голосом:

— Зайдите в лабораторию через пять минут, и я вам кое-что дам. Больше об этом не думайте.

Он отступил к двери, ведущей в студию записи. Обернувшись, обнаружил, что Мэлдон подошел к этому человеку и задал какой-то вопрос. Человек затряс головой, изображая явное недоумение.

Мэлдон в гневе воскликнул:

— Перестаньте делать вид, что он с вами не говорил, я как раз смотрел на вас!

Техник, в свою очередь, тоже разозлился:

— А я ничего не слышал, хотя был гораздо ближе к нему!

Гросвенор перестал следить за дискуссией, поскольку краем глаза заметил в соседней комнате человека, похоже, достигшего стадии удовлетворительной внушаемости. Он тут же приблизился к нему и тем же тихим, но твердым голосом отдал точно такой приказ, что и первому, изменив только время: четверть часа вместо пяти минут.

К эксперименту в общей сложности оказались годными шесть человек, что Гросвенор счел вполне достаточным для своего плана. Среди девятерых остальных трое, включая Мэлдона, проявили более слабую реакцию. Гросвенор не стал упорствовать долее. Пока ему нужны были только верные случаи. Позже он сможет изменить исходные параметры для других.

Гросвенор направился в лабораторию, где к нему вскоре присоединился первый из шести его подопечных. Гросвенор улыбнулся ему и, показав крошечный кристаллический кубок с ободком, предназначенным для закрепления приборчика в ухе, спросил:

— Вам доводилось уже видеть это?

Человек взял кристалл, покатал его на ладони, потом замотал головой:

— Что за штука?

Гросвенор приказал:

— Поверните этой стороной и вставьте прямо в ухо.

Тот беспрекословно повиновался, и Гросвенор продолжил повелительным тоном:

— Думаю, вы обратили внимание на то, что внешняя часть прибора имеет телесный цвет. Другими словами, заметить, что вы носите эту чашечку, можно только с очень близкого расстояния. Если кто-нибудь начнет задавать вопросы, скажите, что это аппарат для улучшения слуха. Сами вы через минуту-другую перестанете его ощущать.

Человек заинтересовался:

— Я его в самом деле почти не чувствую. А для чего он служит?

— Это радиоприемник, — ответил Гросвенор. И далее перешел на размеренный тон, выделяя каждое слово: — Но вы не будете осознавать то, что из него услышите. Сказанное станет проникать напрямую в подсознание. Вы без всяких помех сможете воспринимать реплики других людей и участвовать в беседах. Вы продолжите вести нормальную жизнь, не отдавая себе отчета в том, что в вас происходит, пусть оно и не очень обычно. Вы больше не будете об этом думать.

— Надо же! — подивился техник.

Он вышел, покачивая головой. Спустя несколько минут в лаборатории появился следующий подопечный, затем по очереди и остальные четверо, продемонстрировавших наибольшую внушаемость. Каждому из них Гросвенор вручил миниатюрный радиоприемник и велел тут же пристроить его в ухе.

Затем, насвистывая, отправился искать второй баллон с другим гипнотическим газом, которым заменил первый в затянутом сеткой шкафу. На этот раз Мэлдон и еще четверо отреагировали в полной мере. Среди оставшихся двое проявили легкую реакцию, один, слегка затронутый порцией первого газа, похоже, совсем оправился, а последний, по-прежнему, не показывал никаких признаков воздействия.

Гросвенор решил удовлетвориться, полностью загипнотизировав одиннадцать подопечных из пятнадцати. Кент будет неприятно удивлен, обнаружив такое количество гениальных химиков в своем отделе.

Однако до окончательной победы было еще далеко. Для этого, вероятно, придется браться за Кента более непосредственным образом. Гросвенор поспешно приготовил запись для наушных радиоприемников. Он запустил ее, продолжая прогуливаться по комнате и наблюдать за людьми. Четверо подопечных выглядели озабоченными. Гросвенор приблизился к тому из них, который не переставая тряс головой.

— Что с вами? — спросил он.

Человек смущенно хихикнул:

— Я слышу голос. Идиотизм какой-то.

— Громкий?

— Нет, скорее далекий. Сначала затихает, затем снова...

— Это пройдет, — произнес Гросвенор успокаивающе. — Должно быть, умственная усталость. Держу пари, сейчас уже лучше.

Человек склонил голову набок, явно прислушиваясь.

— Прекратилось. — Он вздохнул с облегчением. — А то я уже начал беспокоиться.

Двоих из трех, выглядевших озабоченными, Гросвенору удалось успокоить с относительной легкостью. Но третий, вопреки усилиям, продолжал слышать голос. В конце концов Гросвенор отвел его в сторону и под предлогом осмотра уха, снял миниатюрный приемник. Человеку требовалась, вероятно, дополнительная подготовка.

Гросвенор поговорил по очереди с каждым из оставшихся подопечных. Затем, удовлетворенный, зашел в свой кабинет, где подобрал серию дисков, запрограммировав воспроизводящее устройство таким образом, чтобы они звучали по три минуты в каждые четверть часа. Вернувшись в студию, убедился, что все проходит нормально. Он решил, что может совершенно спокойно оставить этих людей заниматься своей работой. Он вышел и направился к лифтам.

Несколькими минутами позже он добрался до математического отдела и попросил встречи с Мортоном. К его удивлению, он был немедленно допущен.

Он нашел Мортона удобно расположившимся перед большим письменным столом. Математик кивнул на стул, и Гросвенор сел. У Мортона он оказался в первый раз и оглядывался вокруг с любопытством. Одну из стен просторного кабинета полностью занимал экран. В настоящий момент он представлял пространство под таким углом, что вся Галактика, с крошечной пылинкой Солнца, была видна от края до края. Также в поле зрения попадали многочисленные звездные скопления, которые, хотя и не входили, строго говоря, в состав Млечного Пути, вместе с ним неслись сквозь космическое пространство. При виде их Гросвенор вспомнил, что именно в одном из данных скоплений в настоящий момент двигался Бигль.

После обмена обычными формулами вежливости он поинтересовался:

— Уже решено, будем ли мы останавливаться у одного из солнц этого скопления?

— Похоже, проект не нашел необходимой поддержки, к моей радости. Мы направляемся прямо в другую галактику и, следовательно, больше времени проведем вдали от Земли.

Начальник экспедиции наклонился вперед, взял какую-то бумагу на столе, затем откинулся на спинку кресла. Неожиданно он сказал:

— Мне доложили, что вас захватили.

Гросвенор улыбнулся. Он не сомневался в том, что кое-кто из членов экспедиции воспринял новость с известным удовлетворением. Много было тех, которые чувствовали себя неловко при мысли о возможностях нексиализма. Они — а среди них не только сторонники Кента — не одобрили бы вмешательства начальника в данное дело.

Несмотря на это Гросвенор пришел к Мортону, чтобы понять, готов ли тот глянуть ситуации в лицо. В нескольких словах он описал случившееся. Он закончил, сказав:

— Мистер Мортон, хочу, чтобы вы попросили мистера Кента вернуться к себе.