Самый быстрый

  Ребята приняли предложение сэра Николаса с восторгом, и в конце октября, ускользнув из столовой, где все порядочные ученики отмечали Хэллоуин, мы заявились на пиршество призраков.

  В самом просторном подземелье, где обычно призраки и устраивали праздничные балаганы, как обычно, царила полнейшая скука. Оставив детишек на попечение виновника торжества, я отправился утрясать дело о принятии его в ряды безголовых охотников. Как-никак, я сам сказал ему, чтобы он считал это подарком к юбилею.

  Сэр Патрик со своими отборными бойцами зависал (в прямом смысле этого слова) над протухшим желе, отвратительно стекающим прямо на пол, когда я подлетел к ним и поприветствовал их. До этого дня я никогда с ними не беседовал, да и вообще появлялись эти господа в Хогвартсе только по особым случаям, ибо жили вовсе не здесь. Так что они очень удивились, когда я решил заговорить с ними первым.

  Сначала сэр Патрик не особо внимал мне, больше угорая над беднягой Николасом, но после мне удалось найти подход к этому чрезмерно весёлому ирландцу. Я предложил ему выход, который бы устроил всех — создание дочернего клуба, пока состоящего только из одного Ника, служащего для подобных спорных случаев. В принципе, должен был существовать способ исправить оплошность убийцы сэра Николаса, да и спокойно можно было закрыть глаза на несколько сантиметров призрачной плоти, на которых всё ещё держалась голова Ника. Закрыли же когда-то хогвартсские призраки глаза на мой внешний вид.

  — А вы, молодой человек, дело говорите, — в итоге сказал сэр Патрик, привинчивая свою голову, которой он до этого жонглировал, на место. — Пожалуй, даже стоит обсудить это с нашим другом!

  Ник был безумно счастлив, что стал председателем нового Клуба Почти Безголовых Охотников. И, хотя он там был пока что единственным, это совершенно не помешало бы ему в дальнейшем веселиться с Сэром Патриком и его командой.

  А я, похоже, был в дипломатическом ударе в этот вечер, решая несущественные проблемы несущественных людей...

  Когда я снова присоединился к насквозь продрогшим ребятам, мечтающим свалить отсюда, но из вежливости не решающимся сделать это, они пытались успокоить Миртл, над которой Пивз как раз начал издеваться. Несносному духу я предложил удавиться, а для девочки подыскал другое решение её проблемы:

  Миртл, почему бы тебе не начать сочинять стихи? Времени свободного вагон, да и самоуважение резко повысится.

  — Неужели я смогу писать это твои стихи? — всё ещё всхлипывая, спросила несчастная.

  Конечно, сможешь! Побольше безысходности и печали, да рифму подбирать не забудь — и дело в шляпе. Как там у Лермонтова? — обратился я к Гарри. — "И скучно, и грусно, и некому морду набить в минуту душевной невзгоды..."**

  — И ты думаешь, Снитчи, что успокоишь её подобной истёртой нелепицей?

  А ты сам посмотри.

  Миртл уже не плакала, а сморкалась в платок, одолженный ей внезапно и без лишних слов Кровавым Бароном, пролетающим мимо.

  — Я бы посоветовал вам, мисс, начать с Байрона. Великий поэт! А сколько его произведений ушло на цитаты! Хотя бы это: "Прощай, и если навсегда..."

  Погодите, барон! — вмешался я, прекрасно понимая, что неучтиво перебивать того, кто и так обычно немногословен. — Но вы же жили раньше Байрона. Как вы можете цитировать его?

  — Молодой человек, — барон посмотрел на меня в упор так, что захотелось поёжиться, да нечем было, — зачем задавать столь глупый вопрос, если вы сами знаете на него ответ? Всякое приличное привидение старается идти в ногу со временем. Помню, в прошлом столетии одна милая ученица с моего факультета часто одалживала мне книги знаменитых поэтов и писателей. О! — переключился он на Миртл, — как я мог забыть про Эдгара По! Сколько трагизма в каждом стихе! А Шиллер, Гёте... у меня много книг в собственной коллекции, мисс, и если вам интересно, то мы их посмотрим. Девятнадцатый век...

  Барона занесло. Он даже забыл, что обычно старался быть страшным и таинственным. А в Миртл проснулась жажда знаний, и она очень внимательно слушала нового наставника. Так, совершенно не замечая никого, призраки удалились в направлении, известном только им.

  Ну, что стоите? По-моему, самое время откланяться и свалить!

  Детишки замёрзли настолько, что не сразу поняли, что я от них хочу.

  Покинув праздник Николаса, уже успевшего напиться со своими новыми друзьями, ребята оживились и наконец-то смогли согреться. Похоже, они были не в восторге от призрачного банкета. Рон даже заявил, что это был последний раз, когда он согласился идти на подобное недоразумение.

  Но, видимо, это вечер не исчерпал себя на события. В одном из коридоров третьего этажа мы столкнулись с очень недовольной миссис Норрис. Кошка сидела, вся подобравшись, у испоганенной стены, на которой красовалась свежая надпись, сделанная, скорее всего, цветными чернилами или краской:

  "Тайная комната пуста. Трепещите, враги наследника!"

  Эй, а почему акцент в этом послании сделан на пустоту? И где, между прочим, шляется Филч?

  Вместо него ребят схватил за шкирки Снейп, ещё больше, чем миссис Норрис, недовольный вандализмом в стенах школы.

  — Опять вы?!

  — Нет, профессор, это вовсе не мы! — попробовала объясниться Гермиона, но ей не позволили.

  — Говорить будете об этом со своим деканом. А пока я снимаю с Гриффиндора десять баллов за то, что вы разгуливаете по школе вместо того, чтобы сидеть в Большом Зале!

  Эта вездесущность профессора зельеварения наводит на размышления. Неужели ему больше делать нечего, как следить за детьми даже не со своего факультета?

* * *

  Тем временем Филч с перекошенным лицом бежал по тайному ходу, известному только посвящённым, к кабинету директора. Дамблдор, ни о чём ещё не подозревающий, разговаривал с портретом своего предшественника Диппета о грядущих нововведениях в школьной системе и пытался порезать лимон к чаю.

  — Господин директор! — весь в паутине и саже, Филч ввалился в кабинет. — Хогвартсский Ужас...

  — Страж, Аргус, просто Страж, — спокойно поправил директор, лёгким взмахом палочки счистив грязь с костюма своего подчинённого. — Присядь и успокойся. И что там с ним опять? Придушил парочку лишних пауков?

  Директор давно привык к тому, что старый завхоз излишне беспокоится о питомце старины Салазара, с возрастом ставшем дружелюбнее и неповоротливее, чем в молодости. Древний василиск большую часть времени мирно дремал в своих покоях, лишь номинально охраняя Хогвартс и являясь чуть ли не предметом декора в замке. Опасности от него было столько же, сколько от откормленного удава в террариуме.

  Но Филч и не думал успокаиваться.

  — Он пропал! Исчез! Сбежал! Украли!

  — ЧТО?! — вскочивший и чуть было не опрокинувший чашку с горячим чаем Дамблдор наконец-то понял всю тяжесть их положения...

  А где-то там, далеко, Волдеморту, которого в порыве гнева директор осыпал отборными проклятьями, здорово икалось.

  _____________

  * — серпентарго по-другому;

  ** — известный баян у нас в России; народное творчество.

  Глава 13. Относительно несчастливая

  Кое-как удалось отделаться от отработок, на которых так настаивал профессор зельеварения, когда притащил нашу весёлую компанию в кабинетик МакГонагалл. Нам очень помог сэр Николас, поручившись за ребят и объяснив, почему они пропустили всё пиршество в Большом Зале. Я предпочёл не светиться в этом деле — не хотелось, чтобы кому-то пришла в голову гениальная (и обоснованная, к тому же) мысль, что я слишком часто мелькаю в компании одних и тех же учеников, и вполне может быть, что снитч на предстоящих матчах будет ничем иным, как мной.

  После этого вечера надпись оставалась на стене ещё где-то с неделю, пока Филч не нашёл подходящее средство, чтобы стереть её и поставить тем самым точку в произошедшем. Но по школе всё равно продолжали витать слухи один нелепее другого. Большинство учеников сходилось на том, что всему виной недавно отличившийся Гарри, и ждали от него беды. Но кто же на самом деле оставил подобную надпись? Так как дневник Темного Лорда не попал в руки мелкой Уизли, она была совершенно непричастна к этому делу. Отпадали подозрения и с крысы, постоянно пребывающей в клетке. Поэтому на примете оставался только Малфой. Я даже был уверен, что это именно он.

  О том, что же действительно стряслось в этой самой тайной комнате, мы узнали от Хагрида. Как— то Гарри заметил, что добродушного лесничего давно не видно, и предложил проведать его. Ребята охотно согласились.

  Домик лесничего выглядел совершенно заброшенным. Лишь у двери сиротливо пристроился Клык, положив голову на лапы. Вселенская печаль застыла в его больших собачьих глазах. Завидев нашу компанию, он вскочил, но бросаться ни на кого не собирался. Ребята поспешили войти внутрь и разобраться, что же творится с Хагридом, раз он забыл о своём четвероногом друге.

  Зрелище, представшее перед нами, было более чем плачевным. Хагрид заболел, и теперь сидел на кровати, укутанный, с самым болезненным видом пытаясь высморкаться в огромный платок, который вполне мог бы послужить скатертью. На коврике рядом свернулась в клубочек Берта, тоже не отличающаяся цветущей внешностью и прекрасным настроением.

  — А, ребятки, — прогнусавил Хагрид, не вставая, — простите меня за мой вид и негостеприимность. Я тут немного того... простудился.

  Внушительный апчих подтвердил его слова.

  — Хагрид, ну как так можно! — всплеснула руками Гермиона и кинулась поправлять лесничему подушки. — Хоть бы послал кого за нами или мадам Помфри!

  Полувеликан принялся оправдываться, что уже был у нее, но то лекарство, что дала ему медсестра, на вкус было таким несъедобным и невкусным, что он попросту не стал его принимать. Пока Гермиона, словно многоопытная мамаша, отчитывала его, Гарри и Рон решили, что пора позаботиться о забытых всеми зверушках, а я предложил Невиллу улучшить лекарство для Хагрида, попутно заварив чай на всех. Мальчик охотно согласился со мной, что это будет прекрасной уловкой, и приступил к исполнению нашего плана. Таким образом, все были при деле, а Хагрид просто расцвёл от удовольствия. Пожалуй, лучшее лекарство для больного — искренняя забота и беспокойство о нём его ближних.

  Ребята выспросили лесничего, как он, отличающийся отменным здоровьем и никогда не болеющий, умудрился простудиться, и узнали много всего интересного об исчезнувшем из Хогвартса василиске и блужданиях Хагрида по Запретному лесу в его поисках. Хагрид был одним из первых, кто узнал о пропаже василиска, но, не желая верить, что его кто-то мог похитить, он прочесал вместе с Клыком и Бертой (которую с прежним упорством называл Норбертом) весь лес. Никаких следов василиска он, конечно, не нашёл, зато успел продрогнуть и попасть под дождь, окончательно его добивший.

  Теперь был ясен смысл фразы "Тайная комната пуста", но какой был толк в том, что кто-то забрал себе эту недо-змею? Разве что только яд её и шкура представляли ценность. Да, директор сплоховал, недоглядев за питомцем...

  Посидев с Хагридом ещё немного, мы вернулись обратно в замок, причём ребята клятвенно заверили бедного лесничего, что обязательно будут навещать его после занятий каждый день и следить за тем, чтобы он принимал нужные лекарства, усовершенствованные Невиллом.

  — Итак, — начала Гермиона, — мы столкнулись с достаточно опасным и запутанным делом. В библиотеке обсуждать его нельзя. Нам нужен специальный класс для нашего маленького клуба. К сожалению, профессор МакГонагалл, хоть и записала наш клуб, класс для него не выделила. Поэтому, Снитчи, ты найдёшь нам что-нибудь заброшенное.

  А что сразу я?

  — А то! Лучше всех замок знаешь только ты из нас.

  Ну, у меня есть на примете одна комната. Надо спросить о ней старшеклассников. Уверен, близнецы Уизли не только слышали о так называемой Выручай-комнате, но и сами не раз там бывали.

  — Так, значит, действительно есть такая комната, — протянула девочка. — Я как-то читала о ней, но не придала ей особого значения.

  — Постойте, — прервал нас Рон. — Какая такая комната? И почему мои братья знают о ней, а я даже не представляю, что это такое?

  Гарри с Невиллом тоже не понимали, о чем мы толкуем с Гермионой, и ей пришлось объяснять, чем же хороша эта комната со странным названием. В итоге решили, что она идеально подходит для сходок "клуба".

  *

  Выручай-комната находилась в одном из коридоров восьмого этажа, и, позор мне, я совершенно забыл об этом. Зато моё предположение насчёт осведомлённости близнецов оказалось верным. Но, думаю, не будь Гермиона такой серьёзной и целеустремлённой, нам вряд ли удалось бы вообще выбить из этих шутников точное расположение комнаты и некоторые её особенности.

  Когда после долгих стараний ребят появилась дверь в комнату, клуб наконец-то приобрёл себе помещение. И довольно уютное, кстати. Там было всё, что только могли пожелать детишки. Даже шахматы дожидались на столике у камина, готовые к игре. Поэтому первый день в новой комнате прошёл не в разговорах, а в её исследовании и обживании.

  Лишь после выдалась минутка поумничать, и я смело высказал свои соображения по поводу надписи о Тайной комнате. На этот раз детишки согласились со мной сразу же, признав, что подобные выходки вполне в духе Малфоя и его дружков, хотя и не очень было понятно участие их в этом деле. Предстояло ещё выяснить, кто же именно и каким образом мог забрать из комнаты василиска (может, не только его), и какая была выгода у похитителя.

  А тем временем приближался сезон квиддича, и первый матч принадлежал обновлённым командам Слизерина и Гриффиндора. У одних был набор новейших мётел и щедрый спонсор, у других наконец-то появился постоянный ловец и, как любил говаривать Оливер Вуд, этот ловец был золотой жилой, сулящей долгожданные победы сборной Гриффондора. В общем, публика с нетерпением ждала именно этой игры. И не просто игры, а зрелища, которое обещало остаться в истории Хогвартса, как один из самых напряжённых и захватывающих матчей.

* * *

  В день матча между командами Гриффиндора и Слизерина трибуны были переполнены, несмотря на плохую погоду. Сидящий на первом ряду смуглый молодой человек со специальным усилителем голоса — никто иной, как сам комментатор Ли Джордан — с самодовольством оглядывал поле, на которое уже начали выходить игроки. Рядом с ним пристроились первокурсники из газеты, которых послал на матч главный редактор с целью проверить их способности. Неугомонный Колин Криви всё щёлкал с удовольствием позирующего ему Джордана, хотя профессору МакГонагалл очень не нравилось, что и она иной раз попадала в кадр. Рядом с Колином сидела молчаливая и странновато выглядящая первокурсница с Равенкло, Луна Лавгуд, но она совершенно не интересовалась ни прославленным Ли Джорданом, ни тем, что делает её коллега. Её взгляд был полностью прикован к игрокам на поле, и она то и дело что-то быстро записывала в своём блокнотике.