Месть из прошлого

Когда я брала Иветту за руку, чтобы усилить наш контакт, она осторожно спросила:

— Лео, ты знаешь, что делаешь?

— Не совсем. Но разве у нас есть выбор? Верь мне!

— Я верю.

Сжав ее руки в своих, я закрыла глаза и, максимально сконцентрировавшись, произнесла:

— Иветта, постарайся расслабиться и как можно более точно мысленно представить себе Глорию. Я буду действовать через тебя, поэтому ни о чем не беспокойся и старайся не отвлекаться от образа Глории, каким бы странным ни казалось тебе все происходящее.

— Хорошо, я попытаюсь.

Сама я в это время обратила все свои чувства и мысли внутрь себя, стараясь нащупать и разбудить дремавшую во мне силу. Она дала о себе знать совершенно неожиданно — это было подобно яркой вспышке света, которая на время просто ослепила меня. Казалось, не я исследую ее, а она меня, затягивая в свои искрящиеся глубины.

Внезапно я почувствовала, как невероятно обострились мои чувства, будто я состояла из одних нервных окончаний. Я не открывала глаз, но ясно увидела перед собой Иветту, правда ее образ был несколько размыт. Он стал расплываться еще сильнее, и сквозь него медленно проступал образ Глории.

Я протянула ей руку, но тут внезапно контакт оборвался, меня будто откинуло назад. Но я не собиралась так просто сдаваться. Шаг за шагом я повторила попытку.

На этот раз мне удалось взять Глорию за руку. В тот же миг меня будто понесло по какому-то коридору. Образы сменялись один за другим: машина, фигура какого-то человека, старый дом с небольшой башенкой, стоящий посреди толи парка толи леса, потом какая-то крохотная комната, темнота и лязг чего-то железного, и страх… Липкий, всепоглощающий страх. Он обступал меня со всех сторон и затягивал в свою бездонную тьму.

Я с огромным трудом заставила себя очнуться, разорвать контакт. Когда я открыла глаза, сердце мое бешено колотилось, а голова казалась невероятно тяжелой.

Бросив взгляд на Иветту, я поняла, что и она не в лучшем состоянии. Об этом свидетельствовала ее частое и прерывистое дыхание. Первыми ее словами были:

— Она жива!

— Да. И ее держат в каком-то старом доме. Ты видела?

— Да, и узнала этот дом!

— Узнала? — я так и подскочила на месте. Подобного, если честно, я не ожидала. Телепатия дело тонкое, и образы, вызываемые с ее помощью весьма призрачны и условны, и узнать что-либо в таких условиях… Поэтому я решила уточнить, — Ты в этом уверена?

— Как никогда. В округе существует только один похожий дом. Я еду туда!

— Подожди. Нельзя же ехать вот так, с бухты-барахты, — охладила я ее пыл. — А вдруг там ловушка или еще что? Надо все хорошо обдумать.

— Но я не могу ждать, пойми ты! Ей угрожает опасность, ее могут убить в любой момент!

— Я все это отлично понимаю, но не стоит пороть горячку. Во-первых, ты что, собираешься отправиться туда в этом костюме?

— Нет конечно. Я переоденусь.

— Хорошо. Но сперва вызвони кого-нибудь из преданных тебе ишт, лучше двоих. Чтобы они приехали туда вслед за нами. Мало ли что нас там поджидает.

— Нас?

— Неужели ты думаешь, что после всего этого я могу спокойно уехать домой? Нет, подруга, мы едем вместе.

— Спасибо.

— Все благодарности и овации потом, лучше звони своим волкам. И правда не стоит терять времени.

Иветта послушно придвинула к себе телефон и стала набирать номер.

Через полчаса, даже меньше, мы уже подходили к моей машине (так практичнее — она вряд ли была знакома похитителям). Иветта сменила свой костюм на узкие спортивные брюки черного цвета и облегающий тонкий свитер такого же цвета, а свои роскошные волосы она заплела в тугую косу.

Что же касается меня, то моя одежда вполне соответствовала случаю. В своих рубашке и джинсах я могла идти хоть в клуб, хоть в банду. У меня больше половины гардероба для этих целей подходит.

Глава 7.

Почти всю дорогу мы ехали молча. Лишь время от времени она оказывала куда свернуть. Серьезность ситуации убивала всякое желание разговаривать.

Вот мы выехали за черту города, а потом и вовсе свернули на полусельскую трассу. Здесь жилые дома попадались гораздо реже. И не скажешь, что рядом живет своей неугомонной жизнью огромный город.

Мы еще раз свернули, и под колесами глухо зашуршал гравий. Дорогу с обеих сторон обступали высокие деревья. Уже была глубокая ночь, отчего создавалось впечатление, что мы едем по нескончаемому черному коридору.

Вот деревья стали реже, и дорога, наконец, вывела нас к дому. Его сходство с тем, что я видела в мыслях, поражало.

Дом действительно был стар. Потрепанный фасад местами зарос плющом и сильно нуждался в ремонте, но жить в нем было можно, и кто-то здесь определенно жил. А кто именно — это нам и предстояло выяснить.

Из соображений безопасности, я не стала подъезжать вплотную к дому, поэтому нам пришлось чуть пройтись. Мы шли тихо, под нашими ногами лишь то и дело шелестела трава, но звук был столь тих, что человек даже не расслышал бы его. Но дело было в том, что скрывались мы вовсе не от людей, а от оборотней, чей слух и обоняние были невероятно остры.

В этот момент я сама себе напоминала сжатую до предела пружину, готовую распрямиться в любой момент. Все чувства были напряжены, уровень адреналина в крови зашкаливал все допустимые пределы. Ожидаешь, что в любую секунду кто-то прыгнет или случится еще что-то в этом роде. И это… возбуждало. Ощущения были во сто крат сильнее, чем при охоте.

Бросив взгляд на Иветту, я поняла, что она испытывает примерно то же. Ее ноздри раздувались, жадно ловя воздух, глаза горели. К тому же сейчас мы обе были на грани перевоплощения. Уже не люди, но еще не звери.

А вот и вход в этот злосчастный дом. Отступив как можно дальше, я осторожно толкнула дверь. К моему удивлению, она оказалась не запертой и открылась с легким скрипом.

Не теряя бдительности, мы вошли внутрь. Честно говоря, я ожидала, что дверь с треском захлопнется, как только мы сделаем пару шагов, но ничего такого не произошло. Странно. Наверное, известный голливудский прием не сработал.

Темнота нисколько не мешала нам разглядеть, что открывшийся перед нами коридор был пуст. Вдруг позади нас раздался какой-то шум. Мы практически одновременно обернулись и увидели, что в открытых дверях выросли две фигуры. Но вскоре выяснилось, что это всего лишь ишты, которых позвала Иветта, чтобы прикрывать наши задницы.

Это были мужчина и женщина, обоим не больше тридцати. Всем своим видом они больше походили на сотрудников ФБР или еще какой секретной службы, чем на оборотней, эдакие Малдер и Скалли. Правда у нее волосы были короткие, почти как у меня, а у него наоборот длинные.

Они увидели нашу машину и пошли нас искать. И вот нашли. Теперь предстояло решить, что же делать дальше. После небольшого военного совета мы договорились, что ишты начнут исследовать верхние этажи, а мы с Иветтой начнем снизу. Если кто что обнаружит — сразу подаст голос остальным.

Придя к такому выводу, мы разделились и начали действовать. Сколько же было комнат в этом проклятом доме! На одном первом этаже их было не меньше десяти. И каждую нужно было тщательно осмотреть. Но все они были пусты и, в большинстве своем, захламлены. Лишь в одной-двух были признаки того, что в них недавно кто-то был.

Наконец, мы нашли лестницу, ведущую в подвал и, закончив с осмотром первого этажа, спустились вниз.

Там было еще темнее, но, как известно, темнота нам не помеха. Подвал был весьма обширен и захламлен еще сильнее. Судя по остаткам обстановки здесь когда-то был винный погреб. Мы обшарили его весь, но так ничего и не нашли. Когда мы сделали уже второй круг, Иветта сказала:

— Ладно, похоже, здесь ничего нет. Может, моим иштам повезло больше.

Мы уже начали подниматься прочь из подвала, когда меня что-то насторожило. Я даже не сразу поняла, что именно, но я невольно остановилась и прислушалась. Вот, снова этот звук — будто кто-то стучит или скребется. Похоже на мышь, но тогда она должна быть размером с пони.

— Что с тобой? — спросила Иветта, едва заметив, что я не иду за ней.

Я приложила палец к губам, прося соблюдать тишину, и сказала:

— Слушай!

Теперь мы обе навострили уши, прислушиваясь. Вскоре и она услышала тот звук, что насторожил меня.

— Как ты думаешь, что это? — задала я не самый умный вопрос, но умные в голову не лезли.

— Не знаю. Мы же, вроде, здесь все обыскали.

— Видно, не все.

— По-моему звук исходит оттуда, — волчица указала вперед.

— Нет, чуть левее. Вот отсюда.

Мы подошли к большому стеллажу для винных бутылок, за которым была стена, но звук явно исходил отсюда, к тому же усилился. С минуту мы стояли, прислушиваясь.

— Здесь кто-то есть, — сделала вывод Иветта, и тут же добавила, — Но тут же глухая стена!

— Может и нет, — ответила я, принимаясь тщательно, сантиметр за сантиметром исследовать стеллаж и стену за ней.

Моему примеру последовала и Иветта. Мы шарили руками по дереву и камню, и вот я ощутила то, что пыталась найти — тоненькую щель, сквозь которую проникал воздух. Я просто впилась в нее и вскоре поняла, что, возможно, это даже и не камень. Придя к такому выводу, я сказала:

— Иветта, отойди чуть в сторону.

— Что ты задумала?

— Увидишь.

Сила оборотня гораздо больше силы человека, мы даже автомобиль можем поднять, поэтому я без особых усилий отодрала ветхое дерево стеллажа от стены. Но на этом я не остановилась. Отойдя назад, я с разбега обрушила силу своих кулаков на казавшийся неприступным камень.

Это действительно был не камень, а железо, загримированное под камень. Оно, несомненно, устояло под моим напором, а вот петли не выдержали. И я вместе с дверью полетела куда-то вперед с жутким грохотом и целым облаком пыли.

Сквозь собственный чих я услышала голос Иветты:

— Лео, с тобой все в порядке?

Ответить я так и не успела, так как в следующую секунду раздался ее вопль:

— Боже милостивый! — и она ринулась внутрь, чуть не наступив при этом на меня.

Отфыркиваясь и отряхиваясь, я встала на ноги и посмотрела туда, куда побежала Иветта. И у меня тотчас вырвался горестный вздох.

Я вломилась в небольшую комнатку без единого окна. И в этой комнате, в самую дальнюю стену вжималась Глория. Но в каком она была состоянии! Просто ужас!

Если на ней и была одежда, то сейчас от нее остались лишь жалкие лохмотья, которые едва прикрывали наготу. Все тело девушки было в ссадинах и кровоподтеках — и это при столь сильной регенерирующей способности оборотня! А ведь из-за грязи, покрывавшей ее с ног до головы, было видно далеко не все. Но самое жуткое впечатление производило даже не это, а то, что на шее Глории смыкался железный ошейник, от которого исходила массивная цепь, другой конец которой был прикреплен непосредственно к стене. Причем прикрепленный на совесть. Тот, кто это делал, се сомнения рассчитывал на силу оборотня.

Глория сразу узнала Иветту и, издав жалобный толи писк, толи вскрик, бросилась к ней, но не рассчитала длину цепи и была грубо отброшена назад, что вызвало еще один ее жалобный стон.

— Девочка моя! — воскликнула Иветта, сама бросившаяся навстречу своей волчице и заключая ее в объятья. — Что же эти ироды с тобой сделали! Как ты, моя крошка?

Но Глория так и не смогла ничего ответить. Лишь уткнулась носом в ее плечо и разрыдалась. Ее просто всю трясло как в лихорадке — оно и понятно, у девушки был настоящий шок.

Понимая это, Иветта ласково гладила ее по голове и успокаивающе говорила:

— Ну ничего-ничего, все позади! Теперь все будет хорошо. Ну, успокойся.

И в этой картине, не смотря на весь ужас, было что-то такое, от чего теплело на сердце. Все это окончательно убедило меня в том, что отношения между этими двумя гораздо больше, чем просто между вожаком и волком стаи. Глория была для Иветты не просто очередным фаворитом. Она действительно любила эту девушку. Теперь это стало для меня очевидным. Да, порой главная волчица могла быть с ней строга и даже сурова, но это не меняло сути вещей.

— Ну все, все, — продолжала успокаивать девушку Иветта, а у самой в это время в глазах плясал огонь жгучей ярости к тем, кто посмел сделать такое.

Вот ее взгляд снова наткнулся на цепь, которой Глория все еще была прикована к стене. Иветта с ненавистью уставилась на нее, а потом схватила и дернула, что было сил. Она была значительно сильнее своей подопечной, к тому же гнев преумножил ее силы. Не удивительно, что цепь не выдержала и лопнула с оглушительным треском.

Глория была свободна, но ее шею все еще сковывал ошейник. Внимательно оглядев его, Иветта обратилась ко мне:

— Лео, помоги мне с этой штуковиной. А то одной мне ни с руки.

— Хорошо, без проблем.

Совместными усилиями мы просто разорвали эту железку пополам. Теперь девушка была абсолютно свободна от своих оков. Но ошейник оставил на ее нежной шее ощутимые ссадины.

И все же меня больше интересовали не эти раны, а те, которые были оставлены в ее душе. Сейчас было сложно судить, какие последствия будет иметь это похищение для психики девушки.

Глория все еще всхлипывала, изо всех сил цепляясь за Иветту, словно боясь, что она исчезнет. Тут снова раздался какой-то шум. Секунда — и мы были возле двери. Главная волчица была готова к бою, но одной рукой по-прежнему прижимала к себе дрожащую девушку.

Но это опять были всего лишь ишты. Они почти закончили осмотр верхних этажей, когда услышали шум выбиваемой мной двери, и поспешили сюда. Теперь они стояли и немного подозрительно косились на свою госпожу. Но молчали, покорно ожидая распоряжений. Они не заставили себя ждать. Иветта, обведя их взглядом, не лишенным суровости, сказала:

— Ладно. Видимо, похитителей здесь нет. Идемте отсюда.

Она сняла с мужчины плащ и закутала в него Глорию. Затем мы все направились к выходу. Девушка спотыкалась буквально на каждом шагу. Вскоре Иветта не выдержала, бережно подняла ее на руки и понесла — ей это было совершенно не в тягость. Правда ее вервольф предложил свою помощь, но она довольно резко отказалась.

Когда мы дошли до наших машин, она сказала своим иштам, что они могут быть свободны. А потом попросила меня отвезти ее домой. Конечно, я не могла отказать.

Глорию мы аккуратно положили на заднее сиденье. Она наконец-то задремала, но даже во сне продолжала постанывать время от времени. И каждый раз Иветта с тревогой оборачивалась на нее.

Когда мы подъехали к ее дому, она опять взяла девушку на руки, всеми силами стараясь ее не разбудить. Но она сама проснулась, когда за нами закрылась входная дверь.

Сначала она будто не понимала, где находиться. Потом узнала знакомую обстановку и неуверенно произнесла:

— Я дома, — это были ее первые слова с тех пор, как мы нашли ее в том доме.

— Да, моя милая, — Иветта осторожно опустила ее на диван. — Как ты себя чувствуешь? Где болит?

Вместо ответа девушка подняла руки к горлу. Наткнувшись на ссадины от ошейника, которые уже начали заживать, она коротко вскрикнула, и глаза ее вновь наполнились слезами. Потом ее будто прорвало, и она заговорила сквозь душившие ее рыдания: