— Значит, ты по-прежнему собираешься поехать в Шотландию? — именно так он заявил после того как сгорел дом, но с тех пор больше об этом не упоминал. Я сомневалась, серьезны ли были его намерения, или это была лишь реакция на напряжение от произошедших событий.
— Да, собираюсь. Я думаю, мы не можем здесь оставаться, — проговорил он с некоторым сожалением. — Придет весна, в отдаленных районах опять все забурлит. Мы достаточно приблизились к огню, — он указал подбородком в сторону обугленных руин большого дома. — У меня нет желания зажариться в следующий раз.
— Ну... да, — он был прав, я знала. Мы могли бы построить еще один дом, но вряд ли нам позволят жить в нем мирно. К тому же, Джейми был или, по крайней мере, какое-то время выполнял обязанности полковника милиции. Кратковременной физической недееспособностью или обыкновенной неявкой он не мог отказаться от этого обязательства. А настроения в горах были отнюдь не все в пользу восстания. Я знала многих людей, которых избили, сожгли, загнали в леса или болота, либо убили на месте из-за их неосторожно выраженных политических взглядов.
Погодные условия помешали нашему отъезду, но они также воспрепятствовали продвижению ополчения и бандам бродячих разбойников. Мысль об этом внезапно поразила меня ледяной молнией, и я поежилась.
— Может, пойдешь внутрь, a nighean (девочка (гэльск.), — прим. пер.)? — заметив это, спросил Джейми. — Могу немного и один посидеть.
— Ну конечно. А когда мы выйдем с лепешками и медом, найдем тебя лежащим рядом со старушками с топором в голове. Я в порядке, — отпив еще глоток виски, я протянула ему флягу.
— Ведь нам не обязательно нужно ехать в Шотландию, — проговорила я, наблюдая как он пьет. — Мы могли бы отправиться в Нью-Берн. Там ты мог бы присоединиться к Фергюсу в печатном деле.
Вот что он говорил о том, что собирался сделать: отправиться в Шотландию, забрать печатный пресс, оставленный им в Эдинбурге, а затем вернуться, и, вооружившись свинцом в виде литерных колодок, а не мушкетных пуль, присоединиться к борьбе. Даже не знаю, какой из способов был наиболее опасным.
— Ты же не думаешь, что твое присутствие остановит Арчи от попытки проломить мне череп, если это то, что он задумал? — Джейми слегка улыбнулся, отчего вокруг раскосых глаз образовались морщинки в виде треугольников. — Нет, Фергюс может подвергать себя опасности, если ему хочется. Но я не имею права из-за своих интересов рисковать им и его семьей.
— Значит все, что мне нужно знать, это то, какую разновидность печатного дела ты планируешь осуществлять. А мое присутствие, может, и не остановит Арчи от нападения на тебя, но я хотя бы смогу крикнуть 'Берегись!', если увижу, что он подкрадывается к тебе сзади.
— Я всегда хочу, чтобы ты была у меня за спиной, Сассенах, — серьезно заверил он. — Ведь ты уже знаешь, что я 'планирую осуществить', верно?
— Да, — со вздохом проговорила я. — Иногда я тщетно надеюсь, что неправа насчет тебя, но я еще никогда не ошибалась.
Он от души рассмеялся.
— Нет, не ошибалась, — согласился он. — Но ты все еще здесь, да? — он поднял флягу, и, салютуя мне, выпил. — Приятно слышать, что кому-то будет не хватать меня, когда я погибну.
— Я обратила внимание на это 'когда' вместо 'если', — сказала я холодно.
— Это всегда было 'когда', Сассенах, — проговорил он мягко. — Так, каждой главе суждено быть переведенной в свой черед... Да?
Я глубоко вздохнула, наблюдая, как пар уплывает туманным шлейфом.
— Искренне надеюсь, что не придется этого делать, — сказала я, — но, если возникнет такой вопрос... Ты бы хотел быть похороненным здесь или чтобы тебя отвезли обратно, в Шотландию? — я подумала о гранитном брачном камне на кладбище Сент-Килда с именем Джейми на нем, и моим тоже. У меня из-за этой чертовой штуковины, когда я увидела ее, чуть было не случился разрыв сердца. Сомневаюсь, что простила за это Фрэнка, даже если надгробие осуществило его планы.
Джейми тихо фыркнул, едва ли от смеха.
— Я буду счастлив, если меня вообще похоронят, Сассенах. Вероятнее всего, я буду утоплен, сожжен или оставлен гнить на каком-нибудь поле боя. Не изводи себя. Если тебе все-таки придется распоряжаться моей тушей, просто оставь ее на поживу воронам.
— Приму к сведению, — сказала я.
— Ты против поездки в Шотландию? — спросил он, вскинув брови.
Я вздохнула. Зная, что он, скорее всего, не будет лежать под тем самым надгробием, я все равно не могла до конца избавиться от мысли, что в какой-то момент он может умереть там.
— Нет. Я не хочу покидать горы. Я отказываюсь смотреть, как на корабле ты позеленеешь и тебя начнет выворачивать наизнанку, и я против всего, что может случиться по пути к этому кораблю, но... отбросим Эдинбург и печатные прессы, ты же хочешь отправиться в Лаллиброх, не так ли?
Он кивнул, глядя на тлеющие угли. Свет от горшка был совсем слабый, но отливал теплом на рыжих дугах его бровей, и по длинной прямой переносице спускалась золоченая линия.
— Я обещал, верно? — сказал он просто. — Я сказал, что привезу младшего Йена обратно к матери. А после этого... Лучше ему поехать.
Я молча кивнула. Три тысячи миль океана могут оказаться недостаточными для Йена, чтобы сбежать от своих воспоминаний, но это не повредит. И, пожалуй, радость от встречи с родителями, его братьями и сестрами, Нагорьем... Возможно, это поможет исцелить его.
Джейми кашлянул и потер костяшками пальцев губы.
— Есть еще кое-что, — проговорил он немного смущенно. — Еще одно обещание, так сказать.
— Какое?
Он повернул голову и встретился со мной взглядом: его глаза были темными и серьезными.
— Я дал себе клятву, — сказал он, — что никогда не нацелю оружия на своего сына.
Глубоко вдохнув, я кивнула и после минутного молчания отвела взгляд от созерцания завернутых женщин.
— Ты не спросил, что я хочу сделать со своим телом, — вообще-то, отчасти это была шутка, чтобы поднять ему настроение, но его пальцы так резко сжались вокруг моих, что я охнула.
— Нет, — произнес он тихо. — И никогда не спрошу, — он смотрел не на меня, а в белизну перед нами. — Я не могу думать о тебе мертвой, Клэр. Что угодно, но только не это. Я не могу.
Он резко встал. Грохот деревяшек, лязг упавшей оловянной тарелки и выкрики проклятий внутри хижины спасли меня от ответа. Я просто кивнула и позволила ему поднять меня на ноги, в то время как дверь открылась, изливая свет.
УТРО ВЫДАЛОСЬ ЯСНЫМ И СВЕТЛЫМ, свежий снег едва ли на фут покрывал землю. К полудню сосульки, которые свисали с карнизов хижины, начали таять, беспорядочно падая с глухим резким стуком, словно кинжалы. Взяв лопаты, Джейми с Йеном пошли на холм к маленькому кладбищу посмотреть, можно ли прокопать грунт достаточно глубоко для двух пристойных могил.
— Возьми с собой Эйдана и одного или двух других мальчиков, — сказала я за завтраком. — Их нужно забрать, чтоб не крутились под ногами.
Джейми подозрительно посмотрел на меня, но кивнул. Он отлично понял мою мысль. Если Арчи Баг еще не знал, что его жена мертва, он наверняка сделает выводы, увидев, как роют могилу.
— Лучше всего, если он придет и поговорит со мной, — тихо сказал мне Джейми под прикрытием шума, который создавали готовящиеся к отправлению мальчики, их матери, собирающие им обед для похода в горы, и малыши, водящие хоровод в задней комнате.
— Да, — проговорила я, — и мальчики ему в этом не помешают. Но если он не захочет выйти и поговорить с тобой...
Йен сказал мне, что слышал ружейный выстрел во время схватки прошлой ночью. Однако Арчи Баг был не особо меткий стрелок, и есть вероятность, что он не решится стрелять по группе, включающей маленьких детей.
Джейми молча кивнул и послал Эйдана за двумя его старшими двоюродными братьями.
Бобби, взяв мула Кларенса, отправился с командой копателей могил. Выше по склону горы было местечко с запасом свежераспиленных сосновых досок — там, где по заявлению Джейми, однажды появится наш новый дом. Если могилы успешно выкопают, то Бобби должен был принести несколько досок для гробов.
С того места на крыльце, где я стояла, мне был виден Кларенс, тяжело нагруженный, но семенящий вниз по склону с балетной грацией. Его уши изящно топырились в разные стороны, словно для сохранения баланса. Позади мула я приметила Бобби — он шел и время от времени придерживал груз от падения. Увидев меня, он улыбнулся и помахал рукой. Его клеймо на щеке в виде буквы 'М' было видно даже на таком расстоянии, серовато-синее на румяной и обветренной от холода коже.
Я помахала в ответ и вернулась в дом, чтобы сообщить женщинам, что у нас действительно будут похороны.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО МЫ отправились по извилистой тропе наверх на небольшое кладбище. Две старые дамы, неожиданные соратницы по смерти, лежали бок о бок в своих гробах на санях, запряженных Кларенсом и маленькой черной ослицей по имени Пудинг, принадлежавшей женщинам семьи МакКаллум.
Мы были одеты не самым лучшим образом. Ни у кого и не было ничего 'приличного', за исключением Эми Хиггинс МакКаллум, надевшей в знак уважения свой обшитый кружевами свадебный платок. Однако, в основном мы были чистыми, и взрослые были хотя бы внешне спокойны и бдительны. Очень бдительны.
— А кто будет новым стражем, мам? — спросил Эйдан у матери, глядя на два гроба, в то время как сани медленно скрипели, поднимаясь в гору впереди нас. — Которая из них умерла первой?
— Ох... я не знаю, Эйдан, — ответила Эми, выглядя слегка ошарашено. Нахмурившись, она посмотрела на гробы, а затем перевела взгляд на меня. — А вы знаете, миссис Фрейзер?
Вопрос ударил меня, словно брошенный камешек, и я моргнула. Конечно, я знала, но... прилагая некоторое усилие, я удерживалась, чтобы не смотреть на деревья, выстроившиеся вдоль тропы. Я понятия не имела, где именно находился Арчи Баг, но он был поблизости. В этом я нисколько не сомневалась. И если бы он был достаточно близко, чтобы подслушать этот разговор...
Горское поверье гласило, что последний похороненный на кладбище человек становился стражем и должен был защищать покоящиеся там души от любого зла, пока другой не умрет и не займет его место, после чего предыдущий страж освобождался и мог отправляться на небеса. Я не думала, что Арчи обрадует тот факт, что его жена оказалась в ловушке на Земле, чтобы охранять могилы пресвитериан и грешников, таких как Мальва Кристи.
Я почувствовала небольшой холодок в сердце при мысли о Мальве, которая была, как я предполагала, нынешним стражем кладбища. 'Предполагала' — потому что, хотя другие люди умирали в Ридже с момента ее собственной смерти, она была последней, похороненной на кладбище по всем правилам. Ее брата, Аллана, похоронили неподалеку, в лесу, в укромной безымянной могиле. Не знаю, находилось ли это достаточно близко, чтобы считаться. И ее отец...
Кашлянув в кулак, я прочистила горло и сказала:
— О, миссис МакЛауд. Она была мертва, когда мы вернулись в хижину с миссис Баг, — это была чистая правда. А о том факте, что она была мертва, когда я покинула хижину, мне показалось лучшим умолчать.
Я смотрела на Эми, пока говорила, а когда повернула голову обратно к тропе, он возник прямо передо мной — Арчи Баг. В своем порыжевшем черном плаще, со склоненной непокрытой седой головой, он следовал по снегу за санями медленно, словно бескрылый ворон. Легкий ропот пробежал среди провожающих.Затем он повернул голову и взглянул на меня.
— Не споете ли, миссис Фрейзер? — спросил он тихим и учтивым голосом. — Я должен отправить ее на покой с должным почтением.
— Я... да, конечно, — чрезвычайно взволнованная, я пыталась подобрать что-то подходящее. Просто я оказалась не готовой к подобному испытанию — сходу изобразить подобающее отпевание, по сути 'плач по мертвым', чтобы действительно получились первоклассные горские похороны, не говоря уже о моем сомнительном исполнении надлежащего плача.
Я поспешно остановилась на гэльском псалме, которому Роджер научил меня 'Is e Dia fèin a's buachaill dhomh.' ('Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться', псалтирь, псалом 22, — прим. пер.). Каждая строка этого песнопения исполнялась нараспев регентом хора, и затем построчно повторялась всеми собравшимися. И, хотя это было просто, а мой голос на склоне горы казался тонким и слабым, мои спутники начали подпевать, и к тому времени, как мы достигли погоста, нам удалось добиться достойного уровня воодушевления и громкости.
Сани остановились на краю расчищенной от сосен поляны. Несколько деревянных крестов и пирамид из камней возвышались над подтаявшим снегом, а в центре зияли две свежие могилы, грязные и безжалостные. Их вид пресек пение так же резко, как ведро холодной воды.
Бледное солнце пробивалось сквозь деревья. Стайка поползней беседовала в ветвях на краю поляны, неуместно веселясь. Джейми, не оглянувшись на появившегося Арчи, вел мулов. Сейчас он, правда, повернулся к нему и с легким жестом в сторону ближайшего гроба спросил вполголоса:
— Не взглянешь на свою жену еще раз?
Как только Арчи кивнул и двинулся в сторону саней, я поняла, что мужчины забили гроб миссис МакЛауд, а крышку гроба миссис Баг оставили незакрепленной. Бобби и Йен, потупив глаза, подняли ее.
Арчи в знак скорби не завязал свои волосы — никогда прежде я не видела их распущенными. Они были тонкие, безупречно белые и развевались возле его лица струйками дыма, когда он наклонился и осторожно поднял саван с лица Мурдины.
Сжав кулаки, я с трудом сглотнула. Удалив стрелу, — дело не из приятных — я, перед тем как расчесать волосы миссис Баг, аккуратно обернула ее горло чистой повязкой. Выглядела она хорошо, хотя и до жути незнакомо. Кажется, я никогда и не видела ее без чепца, а повязка на полном горле придавала ей строгий официальный вид пресвитерианского священника. Я заметила, как Арчи чуть вздрогнул и его собственное горло дернулось. Он сразу же совладал с собой, но я видела морщины, прорезавшие его лицо от носа до подбородка, словно овраги в мокрой глине, и то, как он снова и снова сжимал и разжимал руки, пытаясь ухватиться за что-то несуществующее.
Он несколько долгих минут смотрел в гроб, затем полез в спорран и что-то достал из него. Когда он откинул плащ, я заметила, что пояс его был пуст — он пришел без оружия.
Вещь в его руке была маленькой и блестящей. Он склонился и попытался прикрепить ее на саван, но не смог из-за недостающих пальцев. Он возился, бормоча что-то себе под нос на гэльском, затем бросил на меня взгляд, близкий к панике. Я тут же подошла к нему и взяла вещицу из его руки.
Это была маленькая, чудесная брошь в форме летящей ласточки. Она была из золота и выглядела новой. Отвернув саван, я приколола вещицу к платку Мурдины. Раньше я никогда не видела эту брошь ни на миссис Баг, ни среди ее вещей, и тут до меня дошло, что Арчи, скорее всего, сделал ее из золота, которое он забрал у Джокасты Камерон — возможно, когда начал таскать слитки один за другим или позже. Он обещал своей жене, что их годы нищеты и зависимости закончатся. Ну... действительно они закончились. Я взглянула на Арчи — он кивнул, и я аккуратно натянула саван на холодное лицо его жены.
