Тень. Королевский заказ

— Миан... — прошептала девушка, с запозданием подумав о подруге. Как бы она не злилась на нее, Миан не виновата в том, что именно на ней остановил свой выбор Андриан. Может, это его решение было продиктовано странной болезнью, кто знает?

Мысленно выругавшись от попытки Сюзанны оправдать всех вокруг, я покачала головой, но переубеждать ее не стала. Пусть успокаивает себя, как хочет. Мне же было интересно узнать, осталась ли Миан с семейством при дворе, поэтому я последовала за принцессой, радуясь тому, что она не стала запираться в четырех стенах и жалеть себя. Борьба закаляет характер и дух, а это в любом случае пригодиться в скором времени. Если беременность до поры удастся скрывать, то появление ребенка при дворе вызовет интерес.

Комнаты, отведенные чете Миан были куда как скромнее, чем виденные мной до этого. Часть левого крыла дворца было выделена придворным для постоянного проживания и судя по всему, время постройки именно этой части датировалось прошлым тысячелетием. Узкие окошки больше походили на бойницы, потолки хоть и отремонтированы, но было видно, что делалось это давно. Лепнина облупилась и потеряла вид, про отделку вообще молчу; деревянные панели требовали реставрации, обивка мебели местами потерлась и выцвела. Хотя, во всем чувствовались былая элегантность и стиль.

— Просто немыслимо, Миан! Как ты такое можешь говорить? Это же совершенно неприемлемо, — возмутилась Сюзанна, на возглас заплаканной девушки.

По-моему, та рассказала о расторжении ее отцом прежней помолвки и объявлении новой с каким-то местным государственным служащим. В знак протеста, неискушенная девушка в ультимативной форме заявила, что уйдет в монастырь служить Богам. Ей абсолютно безразлично, какому из них, пусть даже Морбиусу, только бы подальше от бесчувственных родственников, которым безразличны все, кроме них самих.

В целом, их разговор с принцессой я практически не слушала, меня больше занимало исследование интерьера и потайных ходов, которые здесь имелись в изобилии. Выходы были практически из каждой комнаты, даже из ванной. Странно, кто бы мог подумать, что эти покои так хорошо обустроены. Надо бы приглядеться к отцу этой девчонки, не зря же Андриан выделил ее из толпы. Что-то мне подсказывает, что не за красивые глазки она получила предложение.

— Это неприлично, так скоро объявлять о помолвке, — заговорила Миан, исполненным негодования голосом. — Тем более, не ясно, что за болезнь поразила Андриана.

— Дорогая, перестань! — положив тонкую ладонь на плечо девушки, принцесса успокаивающе погладила ее и продолжила: — Никто не знал о договоренности твоего отца с Андрианом. Хорошо, что это известие держалось в тайне. Новость воспримется, как должное и без предубеждения.

— Что ты говоришь? — в ужасе воскликнула девушка. — Как я могу так поступить — это же предательство. Только узнали о болезни и шарахаются, как от прокаженного. Я не они и не собираюсь отступать перед трудностями.

Девушку после выступления 'на бис' заперли в спальне и, если бы не тот факт, что Сюзанна была принцессой и лучшей подругой Миан, ее скорее всего даже на порог не пустили бы.

Сидя на кровати, девушка перебирала бахрому теплого платка каким-то нервным, старушечьим жестом. Принцесса же, видя состояние подруги успокаивалась и старалась размышлять логически.

— Ты же не давала никаких обещаний и в вечной любви не клялась? — на последнем слове Сюзанна запнулась и глаза ее потемнели.

О да, ей-то блудливый клялся именно в этом и что с того?

— Нет, — помотала головой Миан едва не плача. — Но отец...

— Что отец? Ты договор видела? Может, все было сказано на словах, после доброй порции алкоголя? Ты уверенна, что их уговор трактуется именно так, как ты его видишь?

— Нет, — снова простонала девушка и расплакалась. — Я не хочу выходить замуж за Сарэйя Зерфорда!

— Почему? — изумилась принцесса, знавшая Сарэйя с самого детства, как доброго, умного и честного человека.

Зерфорд с юности служил в королевском корпусе, потом Феликс пожаловал ему чин и звание, подарив плодородные земли и наследуемый титул. Все, что есть у этого человека — его заслуга. Принцесса знала о Сарэйе мало, но и этого хватало, чтоб сделать вывод, что в мужья Миан достался незаурядный государственный служащий, а достойный мужчина.

— Я его боюсь...

— Что? — не веря своим ушам переспросила Сюзанна. — Что ты сказала?

— Не смотри на меня так. Да, я его боюсь! — вскочив, девушка метнулась к сундуку у стены и откинув крышку, зарылась в его недра. — Вот, читай!

Тонкий пальчик указал на письмо, исписанное неровным, нервным почерком, будто писавший сильно торопился.

— Здесь написано, — не выдержала девушка, — что дами Хиттон ждала ребенка от того, которого прочат мне в мужья, а он бросил ее без средств существования, не признав собственного ребенка. Она, порицаемая семьей и обществом, сбросилась с замковой башни, разбившись о камни мостовой. Этот человек заядлый игрок и пьяница. У него случаются приступы гнев, когда он впадает в ярость и избивает собственных слуг. Далее автор этого письма бесконечно расписывает всех девушек, которых этот человек осчастливил в постели. Мерзость! — воскликнула девушка, заламывая руки. — Как я могу выйти замуж за этого человека? Как?! В храме я не смогу произнести слова клятвы, зная, что за чудовище передо мной!

У Сюзанны глаза увеличились вдвое. Отложив в сторону дочитанное письмо дрожащей рукой, она поправила ворот платья и шумно сглотнула.

После смерти матери, случившейся, когда девочке было три года, Сюзанну начали ограждать от любых плохих новостей, но она часто слушала чужие разговоры и могла поклясться, что никакая дами Хиттон не жила при дворе и уж тем более не сбрасывалась с замковой башни. Если даже допустить, что это правда и такая дами действительно погибла, то Зерфорд не имеет к ней никакого отношения. Все равно сплетни так или иначе просочились бы в ее окружение или гуляли при дворе, но ничего такого и близко не было. Про игру и пьянство — это чистейшей воды бред! Отец никогда не потерпел был подобного у себя под носом. Так же, как и перечисление любовных похождений — сущая выдумка злопыхателей!

Перечисляя все это Миан, Сюзанна горела негодованием и праведным гневом, а я чуть ли не кипела от злости. Видимо, брюнетка, посетившая Андриана вчера ночью, решали работать на упреждение и подкинула это письмо наивной девчонке, чтоб она отказалась от помолвки любыми способами, только немного просчиталась.

— Кому надо порочить честного человека? — сверкнув глазами, спросила девушка, присаживаясь на край кровати.

— Когда тебе принесли это письмо? — побледнев, тихо задала вопрос принцесса, абсолютно игнорируя подругу.

Бездна раздери! Или Сюзанна умнее, чем я думала, или наша связь стала двусторонней, а это меня совсем не радует.

— Рано утром... — сопоставив факты, Миан прикрыла ладошкой рот, сдерживая внутри себя крик ужаса.

— А когда отец объявил о помолвке?

— Около десяти часов. Только письмо я прочитала позже.

— Не знаю, можно ли поверить, что людям присущи прорицательские способности, но из этого письма следует другое... Все описанное про Андриана и кому-то, все же, было известно о тайном уговоре.

Девушки замолчали, а я облегченно выдохнула, понимая, что мои опасения были беспочвенны. Девушки замолчали, а я облегченно выдохнула, понимая, что мои опасения были беспочвенны. Видимо, после смерти матери Сюзанна больше времени уделяла урокам и образованию, нежели сплетням и девичьим грезам.

Много лет назад

Онисса с каждым проведенным рядом с ней месяцем становилась все красивее и безумнее. Странно, почему никто не замечает изменений в ней. Нет, не внешних — это-то сразу отметили все, даже некоторые преподаватели стали заглядываться на обворожительную девушку, которая пленяла своей красотой с первого взгляда. Интересно, преобразилась ли я за это время? Не скрою, тоже порой грезилось, что меня так же, как и Ониссу провожают восхищенными взглядами. Как и любой девушке мне хотелось внимания и обожания, но вбитые учителем правила и основы теней не позволяли этого, раздирая изнутри противоречивыми чувствами.

Когда за окном сгустились сумерки, а в коридоре затихли шаги и беготня учеников, я вышла из теневого пространства и протянула руку к огромному зеркалу, занимавшему пространство всей стены от пола до потолка в бальном зале школы. Что я хотела увидеть в отражении? Восхищение, хотя бы в своих глазах, но этого не последовало и ожидания не оправдались. Коротко стриженные черные, прямые волосы обрамляли бледное до белизны лицо. Прямой нос ничем выдающимся не отличался, маленький упрямый подбородок, пухлые губы стали бы украшением, если бы на них была улыбка, но я не знала, как это делать. Мое лицо вообще не выражало никаких эмоций — фарфоровая карнавальная маска мученицы, не более. Фигура так и оставалась хрупкой и худощавой, даже с мальчишкой перепутать нельзя. Слишком тонкие запиться, шея, лодыжки, длинные пальцы и совсем изящная талия. Единственной, что заставило взгляд задержаться на себе — глаза, огромные, загадочно-темные, окаймленные густыми изогнутыми черными ресницами.

Грохот упавшей лампы отвлек меня от мыслей о себе и своей внешности, молниеносно возвращая к реальности. Мгновенно скрывшись в теневом пространстве, метнулась к молодому магу, стоявшему в дверном проеме и немо разглядывающему то место, где миг назад была я. Что-то в его лице заставило остановиться и не убивать его, хотя все законы теней твердили об обратном. Выполнение заказа было под угрозой, а мое пребывание в стенах школы грозило исключением Ониссы, но я замешкалась. В карих глазах отразилось восхищение и еще нечто необъяснимое. Так некоторые люди смотрели на каменные изваяния в храмах. Что это?

Вздрогнув всем телом, чародей поднял лампу с пола, снова зажег в ней магический огонь и поспешил по коридору, куда-то вглубь школы.

Маленькая коморка под лестницей натолкнула на мысль, что это младший помощник или лаборант, только закончивший обучение. Что его привело в бальный зал среди ночи?

Наблюдая за суетливыми движениями, я никак не могла понять, зачем он сюда так бежал. Вот из скрытой от посторонних глаз ниши, он извлек тонкие угольки для рисования и кожаную папку, в которой лежали аккуратно сложенные наброски разных пейзажей, натюрмортов и портретов. Отыскав чистый лист, маг начал отточенными движения делать набросок портрета. Четкие линии оживали под рукой мастера, приобретая объем и насыщенность. Уголек оставлял след на листе, а чародей сразу же придавал отпечатку нужный оттенок и цвет. Никогда еще мне не приходилось наблюдать за работой художника такого уровня. Портреты знаменитых личностей империи, висевшие на стенах в школе, не шли ни в какое сравнение с тем, что было в папке у этого мага.

Все рисунки, словно ожившие картинки прошлого, навеки запечатленные на полотне. Я такого еще никогда не видела. Это и не магический слепок прошлого и не картина, нет. Что-то пограничное и в то же время, восхищающее мастерством.

Вот, на листе проступили очертания бальной комнаты, а в центре появилась обнаженная фигура девушки с протянутой к зеркалу рукой. Лунные свет падая на незнакомку подсвечивает лишенное эмоций лицо и четко обрисовывает контуры фигуры. На рисунке мастера волосы у девушки доходят до лопаток, скрывая обнаженные плечи, а тонкая кисть руки замирает на гладкой поверхности зеркала. Не узнать себя я не могла, точно так же, как и понять, почему глаза мастера горят таким возбуждением и лихорадочным блеском.

Дорисовав общий план, чародей принялся за лицо девушки, доводя каждую черточку до совершенства, но все это не шло ни в какое сравнение, пока на меня с полотна не взглянули мои же глаза. Именно в этот момент я поняла, что не смогу убить этого мага. Он безусловно должен жить и открыть свой талант миру. Это ни что иное — дар богов. Кто я такая, чтоб спорить с ними?

Всю ночь я просидела рядом с ним, наблюдая за его работой, а когда первые лучи солнца проскользнули сквозь неплотно задернутые шторы, маг поднялся и размял затекшие мышцы.

Отдернув тяжелые шторы, он открыл окно, впуская в сырую коморку прохладный, свежий воздух, напоенный запахами цветущих трав и запрокинув голову расхохотался.

— Дорват, это ты? — из-за двери появился заспанный преподаватель теории сотворения мира и новейшей истории Берфилд. Его я хорошо знала, часто заслушиваясь историями путешествий по разным странам и континентам.

— Утра доброго! — отстраненно кивнул маг, возвращаясь к портрету, но любознательный Берфилд уже просочился в кабинет.

— Ты что, домой не ходил?

— Как ты понял? — хмуро спросил мастер, пытаясь запихнуть свой рисунок под стол.

— У тебя на кармане вчерашнее пятно от чернил, ботинки в меле и руки в угольной пыли. Из всего этого я делаю вывод: домой ты не ходил! Опять рисовал всю ночь? Что там у тебя?

Рука с портретом дрогнула и помедлив минуту вернула рисунок на стол. Было занятно наблюдать за реакцией весельчака Берфилда. Сначала лицо его удлинилось и глаза расширились, но потом тряхнув голов, он взял себя в руки.

— Впечатлен! Даже изъянов в этот раз искать не буду. Стой... — недоверчиво прищурился преподаватель, — ты же говори, что можешь рисовать только с натуры и воображение у тебя не развито. Друг мой, а вы лжец!..

— Не стоит зря тратить время. Я видел ее, так же четко, как тебя! Только, — поспешно сказал он, когда Берфилд нагнулся над столом, — она исчезла так же быстро, как и появилась.

— Как это?

— Не знаю, — обхватывая голову ладонями, маг сжал виски и закрыв глаза, тихо продолжил, — вот я открываю дверь, чтоб проверить нет ли там моего плаща. Сам знаешь, какой я забывчивый. Когда я почти закрыл за собой дверь, внимание мое привлекло смазанное движение. Она появилась, будто из неоткуда, протянула руку вперед и замерла. Всего на миг отвлекся, и она исчезла, словно и не было, но я точно ее выдел.

Внимательно оглядев мага, Берфилд снова вернул взгляд на рисунок:

— На твоем месте, друг мой, я бы никому и никогда не рассказывал эту историю. Да и портрет лучше спрятать от посторонних глаз.

— Так и собирался поступить, — пробурчал маг. — Как и остальные!

— А вот это зря, — серьезно кивнул преподаватель, и развязав папку, начал перебирать готовые работы. — Эти прятать не стоит. Твой талант вечно ждать не будет. Если из тебя, друг мой, чародей так себе. Без обид! В общем, мой тебе совет: бросай все и рисуй!

— Легко тебе говорить...

Королевский дворец

Улыбнувшись над мыслями из прошлого, я с удивлением поняла, что именно в тот момент решал, что самое главное то, как мы сами себя позиционируем. Да, меня моя внешность нисколько не впечатлила, а Дорват берег тот портрет как ценнейшую реликвию. По-моему, сейчас он стал известным художником, принеся с собой немало новшеств в технике магических портретов.

'Может, стоит повеселить его повелением воплоти и заказать портрет?', — злорадная мысль заставила улыбнуться.

— Надо подышать, — нарушила тишину принцесса. — Свежий воздух мне просто необходим.