Консервированный огнетушитель и жареный банан

— Хорош бахвалиться — посмотрим как ты стреляешь, — ответил командир, — до начала операции ещё четыре часа. Ждём.

— Ждём. Конец связи.

Четыре часа лежать на металлической пластине на семи ветрах где-то над вражеской базой было хорошо. Костюмчик теплоизоляционный, плюс прицел в броне и оптике винтовки имел ПНВ и тепловизоры, с наступлением темноты следить за противниками стало веселее. Я успел обдумать план дальнейших действий и с помощью Феди зарегистрировать несколько каналов на ютубе, ну и прикрутить видеосервис к нашему офсайту. Наконец, прозвучал голос Збруева:

— Как вы там?

Командир ответил ему:

— Живы, тащ командир. Задача выполнена, минное поле обезврежено, фугасы заложены, мы на позициях. Лучшая у Северова.

— А вот это плохо. Не мог послать на лучшую позицию снайперов-профи.

— Таке хватит ругаться, — вмешался я, — я не виноват, что у меня на месте появилась вышка ЛЭП. Теперь я тут снайпер номер один. Готовы к бою?

— Так точно, — ехидно ответил капитан, — по команде снимайте дозор и мы рванём.

Команда прозвучала через три минуты. Мы эти три минуты распределяли цели — я взял пятерых самых сложных и начал отстрел. Поймать в перекрестие прицела, нажать, смотреть, как валится на землю. Повторить — поймал в прицел, выстрелил. Невидимый луч пробил черепушку ещё одного глазастого наблюдателя, и ещё...

После снятия дозоров, начался отстрел народа непосредственно в лагере противника. Поднялась тревога и наша группа рванула на бронетранспортёрах полным ходом. Участвовали в зачистке полторы сотни солдат в броне и при полном вооружении, атака лобовая. Прорвались через поле и выбросили десант около подхода к лагерю противника. Солдаты бегом преодолели финишную прямую и открыли огонь. Я активировал мины — и началась потеха. Взрывы были громкими, взлетел на воздух склад боеприпасов, и некоторые другие объекты.

Тем временем на месте разворачивалась драма — солдаты из моего батальона шли на врага прямо, стреляя из тяжёлых лазеров и лазкарабинов не останавливаясь — особенно активно поливали врага зарядами солдаты с тяжёлыми лазерами. Яркие красные лучи то и дело мелькали, попавшие под них немедленно валились на землю, огонь не прекращался ни на секунду. Патронов беречь незачем, поэтому штурмовали по типу — в начале штурма зажать гашетку, в конце — отпустить. То есть поливали врага огнём, при этом активно продвигаясь вперёд. Результат был... шокирующим для противника. Бойцы после взрывов и внезапного нападения были дезорганизованы. Мои орлы двигались быстро, быстрее, чем просто пешком. Медленно бежали. Особенно красиво зажигали трое солдат с плазмоливами — они полили огнём солдатские казармы и на ближних дистанциях представляли из себя машины смерти... как и все остальные, но они — особенно. Огонь плазмоливов испепелял палатки и прожигал землю, где расположились окопы, послышались далёкие крики тех, кто попал под опосредованный удар. Солдаты с лазавтоматами двигались быстро, буквально бежали в сторону противника, изредка укрываясь за разными военными шнягами. Один спрятался за полевой кухней советского образца и минуту поливал огнём ближайшие позиции врага. Пока не подошли люди с тяжёлыми лазерами и не начался серьёзный штурм.

Ответный огонь тоже был — громкие выстрелы автоматов слились в единый гул, даже где-то бабахнул РПГ, выстрел гранатомёта улетел в небо. Но солдаты не боялись огня и просто выдавливали противника, ответить им было нечем, врага раздавливали. Как пехоту — танками в первую мировую, только тут уровень повыше. Суть та же — противотанковых средств толком ещё нет, вот и пришлось выкручиваться противнику. Со временем попытаются решить эту проблему — но так и не смогут до конца — у меня есть чем ответить на их творчество, укрепив броню и сделав её ещё менее уязвимой. А от прямых попаданий на войне, как известно, страдает не больше двадцати процентов — восемьдесят процентов — это осколки и взрывная волна. Осколки наша броня выдерживает отлично, даже тяжёлые, от взрыва гранат и снарядов. Так что она будет эффективна в любом случае.

Но сейчас — врага буквально раздавили, ответный огонь звучал всё реже. Последний очаг сопротивления засел в блиндаже, я держал вход на прицеле. Солдаты не стали лезть туда — закинули пару гранат и после взрыва — заглянули и махнули рукой, мол, чисто тут.

Продлилась экзекуция наци всего пять минут — но зато каких минут! Они сами виноваты, что расслабились — один убежал, когда прихватило, другие смотрели за периметром кое-как, третьи вообще пьяные в хлам...

* * *

*

Куда лучше была картинка с камер. Да, поскольку главной причиной была демонстрация, то на официальном сайте появилось тридцатиминутное видео, благодаря нашлемным камерам и системам прицеливания. Видео привело к резкому наплыву зрителей на официальный сайт компании — за сутки эту видеозапись скопировали на все более-менее значимые видеосервисы в мире и понеслась...

Шок, пожалуй так, можно описать воцарившиеся настроения — в интернете поднялась серьёзная буча в связи с появлением новых военных технологий. Полетели официальные заявления — пентагон успокаивал граждан и заявлял о своих собственных разработках, в России тянули с комментариями, украина вновь заявила о полчищах русских солдат на своей территории... но при этом снова никто не объявил военное положение и не начал войну. Потому что заявлять о ведении войны и вести её по-настоящему — это две большие разницы.

Военные из штурмовой группы вернулись на место своей постоянной дислокации. Юлий наконец-то смог установить небольшой монолит, который приехал на многоосном тягаче — Монолит был вкопан в землю чуть в сторонке от базы, в паре сотен метров, и начал активно работать над обустройством подземной базы.

Он с утра раннего выдал своим бойцам компьютеры, провёл на базу интернет, и забурился под землю в прямом смысле этого слова. Монолит уже начал работу — первоначальная задача — обновить помещения военной базы, укрепить. Приехали караваны с грузовиками, привезли материалы для строительства подземной базы. И началось.

Бункер сооружался действительно очень массивный, но поверхностного залегания. Под фундаментом завода установили плиту из сверхпрочного бетона — Фёдор знал немного строительных материалов, отличавшихся от земных в плане прочности. Всего два — один из них — сверхпрочный фортматериал, который был переименован в дюрабетон, так как оригинальное название человеку выговорить было сложно. Дюрабетонная плита толщиной пять метров производилась из бетона и нескольких десятков иных материалов, которые тщательным образом обрабатывались монолитом. Плита закрыла место строительства будущего бункера. Юлий полез дальше — в в бункере было предусмотрено всего пять этажей, и достаточно большая площадь каждого. Вся территория бывшего завода. Вмешиваться Юлию пришлось, чтобы определить задачи и особенности данного подземного комплекса — длительное присутствие войск, полная автономность — возможность самостоятельного производства оружия и экипировки, то есть — двадцать сборочных линий с микросборщиками на нижнем уровне.

Стилистически бункер строился по технологиям, привезённым Фёдором, потому что местные либо не подходили, либо уступали. Помещения бункера были очень... неплохими. Так можно сказать — обычная железобетонная отделка, как в доме-новостройке, зато с удобствами — отдельно была кухня, санузлы, целый этаж занимали казармы — комнаты на несколько человек. Ещё два этажа — технические помещения — стоянка для техники, рембаза, склады, последние два этажа — СЖО и производственные линии. Штабные помещения были небольшими, относительно всех остальных, располагались чуть поодаль от казарм, на двух верхних уровнях, чуть поодаль от основных помещений. Запас сырья для работы производственных линий — хранился под обычной защитой метровой железобетонной плиты — в случае чего, его уничтожение не было таким уж ужасным событием.

После постройки всей основы, началась отделка. Отделать бункер решили в стиле хай-тек. Установить гермодвери, где нужно, добавить на стены зеркала — для визуального увеличения пространства, подвесные потолки и настенные панели, завершали картину. В целом — внутри оказалось довольно уютно. Тепло, светло, сухо — энергии в бункере было достаточно. Так же, ввиду отсутствия экономии энергии основным средством сообщения между этажами сделали лифт и подъёмники — на технических уровнях были собственные лифты на поверхность, в жилых свои, отдельный лифт имел штаб. Наверху, тем временем, бункер представляли выходы — десять ДОТов, установленных на небольшом удалении, на краю купленной компанией территории.

Выезд и въезд техники обеспечивали четыре крупных тяжёлых подъёмных платформы, на которых без труда могло уместиться четыре танка или два длиннобазных грузовика.

Юлий закончил тщательные работы всего за неделю — и пригласил в свой маленький бункер военных, которые уже изрядно обжились наверху...

* * *

*

Зубрин был удивлён. Я бы даже сказал, шокирован, когда двери лифта открылись и мы вышли в помещение центра управления. Большое, просторное помещение множество столов и шкафов, электроники и всего прочего. Тут было прекрасно, как по мне, подземный штаб был восхитителен. Зубрин цыкнул зубом:

— Никогда бы не подумал, что под старым заводом такое есть. И зачем скрывал? — всё правильно, легче поверить в то, что здесь изначально был бункер.

— Были причины. Бункер был на консервации и пока его не привёл в рабочее положение... — я улыбнулся, — ну, ты понял. Здесь есть казармы на три тысячи человек, все системы жизнеобеспечения, боксы для техники и даже тир. Обустраивайся в штабе, комнаты офицеров дальше вон по тому коридору, — кивнул я на большую открытую стальную дверь.

— Надо солдат разместить.

— Тогда не буду мешать. Бункер большой, пятиэтажный, плюс на нижнем уровне есть кое-какие промышленные мощности. После того, как мы сами разместились — нужно помочь местным держаться против врага, снабдить их оружием и боеприпасами. Считай это нашей задачей на ближайшее время. Твоя задача сейчас — наладить контакт с местным ополчением, я думаю, у тебя уже есть на них выходы, и узнать, что им нужно. Ручное оружие, артиллерия, средства связи, разведки, и так далее. Тут же будут производитья катушки и бытовые хабы. Бери сейчас грузовики, силовую броню и езжай в Донецк, отвези им от меня подарочные катушки. Бытовые хабы, электрооборудование.

— Какого рода электрооборудование? — спросил Зубрин.

— Кабели, щитки, рубильники, выключатели, розетки и вилки, проточные водонагреватели, тепловентиляторы, светодиодные лампы и проводные светильники, воздушные компрессоры и техника под них, ручной инструмент — дрели, пилы, штроборезы, сварочные аппараты, плазморезы на катушечном питании. Электрические цепные пилы, подметальные и снегоуборочные ручные машины, пара тысяч лебёдок.

— И зачем столько всего? — не понял военный, — я понимаю, что понадобится, но почему не что-то более... эм...

— Потому что мы можем производить это, — хмыкнул я в ответ, — я не собираюсь им помогать просто ради помощи и гуманности. Мы здесь, чтобы уничтожить нацистов, а не помогать бедным и обездоленным. Так что всё это — скорее для того, чтобы привести в порядок территорию, особенно теплотехника — обеспечь раздачу тепловентиляторов, особенно в сельской местности. Чтобы люди не мёрзли, знаешь, уже то, что я бесплатно даю им энергию, свет, тепло, горячую воду, очень много.

— Хорошо, я сообщу кому надо и раздадим всё это. Но военным нужны не сварочные аппараты. Вернее, не только они, но и оружие, боеприпасы, броня, провизия...

— С провизией я ничего сделать не могу, хлеба не штампуют. Если хотят — могу поговорить о покупке части имеющегося в области бизнеса, территорий, в обмен на пару-тройку миллиардов евро для стабилизации бюджета. Я могу предложить им ракетное оружие — ОТРК "MGM-140" и несколько тысяч ракет к ней, беспилотники, в том числе и ударные с ракетами воздух-поверхность.

— Вот, с авиацией это хорошо придумано. Война в воздухе здесь не ведётся — у обеих сторон есть ПВО и сливать большие деньги на авиацию они не могут, нет средств. Максимум — мелкие обстрелы штурмовиками.

— Тогда, пожалуй, могу поставить им самолёты и вертолёты... естественно, нелицензионные копии уже существующих моделей.

— Нда... — вздохнул Зубрин, — а что-нибудь, что не вызовет общественный резонанс?

— Тогда это какая-нибудь мелочёвка, вроде лёгких противопартизанских штурмовиков.

— А вот это бы пригодилось, — согласился Зубрин, — всё равно эксплуатацию больших и тяжёлых машин ребята не потянут.

— Тогда договорились, — согласился я, — вот тебе все средства связи. Интернет, радио, телефон, звони, пиши, вызывай, предлагай сотрудничество. Потом бери солдат и вези в город все средства. А у меня уже есть кое-какие планы на аэропорт, займусь ими.

* * *

Экономический эффект бесплатной энергии должен быть... фантастическим. Я на это надеялся и рассчитывал. И самолично поехал в Донецк, где уже собралось множество репортёров. Поехал я, а так же полсотни бойцов в силовой броне, при параде, так сказать. Наши бронекостюмы пришлось отчистить, снять разгрузку, для большего антуражу. Мы загрузились на наши грузовички и поехали.

К слову, грузовиков скопилось довольно много — приехавшие грузовики караванов не уезжали. Стандартным военным грузовиком стала модификация на базе военного длиннобазного КАМАЗа — к нему добавили по мотору на каждую ось, получив мощный грузовик с жёсткой базой, и большими возможностями, все оси были управляемыми — две передние и две задние. Восемь на восемь, как у БТРа. Грузовики имели широкие, нестандартные колёса, благодаря которым при своём весе не портили дорогу так, как обычные военные длиннобазники. Меньше давление на грунт, хотя производство шин — та ещё морока.

Перед отправкой были погрузочные работы — мы таскали ящики. Выглядело это довольно необычно — платформа обычно поднимается на высоту грунта, миллиметр к миллиметру. На этот раз было не так — грузовики встали вокруг платформы, в кузова забрались грузчики, а платформу подняли на высоту кузова, то есть — не нужно было ничего поднимать наверх. И солдаты начали растаскивать ящики в почти что пристыкованные грузовики. Ящиков много, во всех — коробки бытовых электрохабов с десятикиловаттными катушками. По десять коробок в ящике, всего — тысяча хабов. После погрузки, мы залезли в кузова, где место ещё оставалось и поехали в Донецк.

Встречу нам назначили официальную — в присутствии прессы и местных военных. Я ещё не определился — считать их ополченцами или регулярной армией. Пожалуй, если при выборе встать на сторону нацистов или воевать за независимость, они выбрали второе, то их стоит считать хорошими ребятами. Хотя я не уверен, что у них есть хороший государственный аппарат. А на этом стоит всё. По идее — появление катушек и бытовых хабов должно подорвать их экономику — потому что она основывается на добыче и экспорте угля.

Нужно будет об этом поговорить.