— Что... что... что это? — начал заикаться кладовщик.
И без того тусклые лампы теперь, казалось, совсем перестали освещать коридор. Шорох как будто приближался, но из-за эха трудно было понять — с какой стороны, что и пугало больше всего. Потом внезапно шум прекратился и у меня отчего-то сбилось дыхание. Секунду мы стояли в почти полной тишине, если не считать стука капель по чему-то металлическому, но мгновенье спустя жуткий крик — нечеловеческий, животный стон — разорвал пространство. Он был одновременно всюду — и спереди, и сзади, и сверху, и по бокам. В полном ужасе мы рванули с места, не глядя под ноги и не разбирая дороги. Какой-то еле теплившийся огонек разума в моем охваченном паникой сознании подсказывал мне, что мы, возможно, движемся на встречу этому крику, а не удаляемся от него, но я уже не мог заставить себя остановиться.
Несколько раз я запинался о металлические перекладины и едва не падал. Сердце в такие моменты екало и по спине шел мороз. Ноги сами несли вперед: направо, налево, снова направо, по лестнице вниз... Страх толкал в спину и мы бежали без передышек, вряд ли осознавая, как сильно уже отдалились от насосной станции.
Первым, как ни странно, пришел в себя Михаил.
— Стойте, СТОЙТЕ! — закричал он.
Способность мыслить трезво вернулась ко мне не сразу. Какое-то время мы дико озирались по сторонам, но стучавшая в ушах от быстрого бега кровь не давала ничего расслышать. Я прислонился к стене, пытаясь отдышаться.
— Где мы?
— Встречный вопрос, кто-нибудь хотя бы пытался запомнить дорогу? — хрипло поинтересовался Орел и посмотрел на кладовщика. — Как нам теперь выбираться отсюда? И что это, Тэп побери, за... Миш?
Грамотин стоял возле каких-то стеллажей с коробками и ящиками, внимательно разглядывая их содержимое. До меня постепенно начало доходить, что мы оказались в помещении, похожем на склад, и, заглянув в один из ящиков, я понял — что склад оружейный.
— Вот это да! — восхищенно произнес Кузьма, вытащив откуда-то новый, изящный лук. — Похоже, не наш... Неужели канийский?
Я прислушался — не считая шума от копающегося в содержимом ящиков кладовщика, было вроде бы тихо. Орел придирчиво рассматривал лук, который явно вознамерился присвоить себе, Грамотин же был занят какими-то журналами, найденными в куче разномастного хлама на письменном столе.
— Гайки! — завопил вдруг Тимур и все подпрыгнули на месте. — Сверхпрочные гайки! Вот они, родимые!
— Что ж ты, идиот, так орешь? — рявкнул Орел. — Чуть сердце не остановилось.
Грамотин подошел к кладовщику и заглянул в ящик.
— Выходит, это дело рук контрабандистов? Очевидно, это их склад...
— Но зачем им гайки?
— Да мало ли... — пожал плечами счастливый кладовщик и снова запустил руки в ящик. Он был так рад найденной пропаже, что причины его мало волновали.
— Они сделаны из особого материала. Очень прочного! — задумчиво произнес Михаил, взяв гайку в руки и поднеся ее к глазам. — Он может быть довольно ценен на черном рынке... Но меня больше другое волнует... Вам не кажется странным, что здесь никого нет? Неужели склад никак не охраняется?
— Кажется, — кивнул я. — Поэтому быстро осматриваем место и уходим отсюда. Миш, что там на столе? Начальство верует, что у контрабандистов есть бухгалтерский учет...
— Да, там бухгалтерские записи... и не только...
— ОП-ПАЧ-КИ! — воскликнул Орел, подойдя к столу и схватив какие-то бумаги. — Ник, погляди-ка..., а вечер перестает быть томным...
Я подошел ближе и заглянул ему через плечо — это был вырванный из журнала листок с изображением лежащей на диване эльфийки. Ее волосы были рассыпаны на подушке, руки закинуты вверх — лишь только кончики пальцев слегка касались лба. Но самое главное — все, что было на ней надето, это цепочка с кулоном в виде сердечка.
На меня напал столбняк.
Не то чтобы я раньше никогда не видел обнаженного женского тела, но обнаженное тело с крыльями... да еще безупречных форм и пропорций...
— Кхе-кхе... ну все, все, — поспешно сказал кладовщик, вырвав из рук Кузьмы страницу. — Посмотрели и хватит.
— Тут еще есть... журнал мод "Канийка", "Острые ушки"... Нет, ну ты глянь, хороши ушки!
— Хватит! Прекратите, я вам сказал! Это — растлевающая хадаганские умы пропаганда!
— Миш, а это что у тебя? Дай глянуть... "Куда исчезли Джуны? Новый взгляд на старую тайну". Фу-у... Ну ты, умник, даешь! У нас тут такие ушки, а ты про Джунов...
Мне же, в отличие от Орла, стало интересно почитать о таинственных Джунах, но время и место не очень располагали к занятиям по расширению кругозора. И кроме того, острый слух Кузьмы уже уловил посторонний шум. Он подал нам знак и мы в мгновенье ока нырнули за ящики и затаили дыхание.
— ...такого раньше не было, я тебе говорю! Никогда он по коридорам не шастал! Надо убираться отсюда... Больше я сюда ни ногой!
— Ты прав. Они говорили — максимум, кого мы можем тут встретить — это рабочие станции, ну в худшем случае милиция пронюхает..., но на мутантов я лично не подписывался.
— Точно! Я... Эй, а чего эти ящики тут открытые стоят? Ты открывал?
— Нет.
— И я не открывал...
Двое вошедших — орк и хадаганец — замерли, прислушиваясь.
Они были в меньшинстве, но в любой момент могли появиться и другие, поэтому тянуть время не имело смысла. Мы переглянулись с орлом и он натянул лук. Я выпрыгнул из-за ящиков, как черт из табакерки, и одним ударом срезал орка, одновременно с этим острая стрела полетела в хадаганца..., но за долю секунды до этого он слегка отклонился и стрела только пробила ему плечо. Контрабандист завопил во всю глотку, а в следующее мгновенье упал замертво, окутанный морозным инеем, но эхо его крика, многократно отражаясь от стен, еще какое-то время гуляло по темным коридорам. И самое страшное, что не прошло и полминуты, как в ответ прилетел жуткий рык неизвестного существа.
Жезл Грамотина, только что сиявший холодным голубым светом, вдруг раскалился до бела, и коридор, откуда пришли контрабандисты, перегородила огненная стена. Это временное препятствие не выглядело надежным, но может быть огонь отпугнет неведомую тварь.
Мы начали без разбора хватать бумаги со стола, но через секунду снова раздался леденящий кровь стон — уже совсем рядом, а еще через мгновенье человеческий крик. Скорее всего, контрабандистов здесь действительно было больше, чем двое, и кому-то из них очень не повезло.
Какое-то время я еще пытался сохранить трезвый рассудок и запоминать дорогу — как будто от этого был толк, ведь как мы попали на склад контрабандистов я не помнил — но через несколько поворотов в голове все спуталось окончательно. И все же тот факт, что мы заблудились, волновал меня гораздо меньше того, что рычание твари за спиной не стихало. Она преследовала нас — это уже было очевидно!
Вскоре мы уже выбежали из закованных в металл коридоров и попали в пещеры, где не было никакого освещения. За спиной снова раздался рык, перешедший в протяжный вой. Возвращаться назад под тусклый свет старых ламп не было ни сил, ни желания.
— Миша, ..., я сейчас тебе твою палку знаешь куда засуну? — завопил Орел.
— Что?
— ДАЙ СВЕТА!
Жезл Грамотина сновала озарился сиянием и по пещере разлился мерцающий свет от костра. Быть может это было ошибкой — теперь тварь точно знает, где мы находимся, но с другой стороны — где гарантия, что она не видит в темноте? Однако увиденное заставило нас выкинуть из головы эти размышления. Стало понятно, что это место чудовище найдет в любом случае — с освещением или без.
Повсюду были яйца. Огромные, желтые яйца мутировавшей неизвестно во что твари. Мы не сговариваясь развернулись и рванули было назад, но было поздно — чудовище уже стояло у нас за спиной. Это действительно был крокодил, или, как теперь стало ясно, крокодилиха — она занимала собой весь проход. Ее невероятная пасть была таких размеров, что мы спокойно могли поместиться туда все вчетвером. Крокодилиха неотрывно смотрела на нас маленькими глазками и нервно била хвостом по стенам, отчего сверху сыпались камни. Мы медленно, боясь повернуться к ней спиной, попятились назад.
— На-наверное, скоро должны вы-вылупиться... де-де-детеныши... — проговорил Грамотин. — Поэтому она такая не... нервная... Вылезла из своего убежища. Она их за-защищает... и у-у-убивает все живое.
— Потрясающий анализ ситуации, — прошептал Орел. — И, главное, такой своевременный...
Крокодилиха все еще не нападала, видимо, боясь, что мы можем повредить кладку, как вдруг моя нога наткнулась на что-то сзади, я не удержал равновесие и завалился на спину. Подо мной что-то хрустнуло.
В абсолютной тишине раздалось на удивление спокойное:
— Твою мать, Ник.
И в следующий момент тварь, оглушительно взревев, бросилась на меня. Все кинулись в рассыпную. Я еле успел откатиться в сторону, как на том месте, где я только что был, клацнула пасть крокодилихи. Орел, отпрыгнув к стене, выпустил несколько стрел, но ее шкура была такой толстой, что тварь, кажется, даже не почувствовала их уколы. Краем глаза я увидел вспышки красного и голубого света — Михаил пытался поразить крокодилиху, но та не реагировала и продолжала переть на меня с неотвратимостью рока. Не смотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость — двигалась она очень быстро, и мне приходилось изворачиваться изо всех сил, чтобы не попасться. Пару раз я умудрился ударить ее мечом, но тоже не достиг успеха — клинок просто чиркнул по ее шкуре, даже не поцарапав. Сначала мне удавалось каким-то чудом уворачиваться от нее, но тварь все больше прижимала меня к стене, не оставляя пространства для маневра. Кузьма и Михаил все еще пытались поразить ее стрелами и магией, но той все было нипочем. В конце концов моя спина уперлась в стену — отступать было уже некуда. В ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди, я не мог оторвать глаз от клыкастой зловонной пасти прямо перед собой... И тут я снова наткнулся на что-то ногой. Яйцо!
Дальнейшее произошло за пару секунд и впоследствии я даже не мог понять, как мой охваченный паникой мозг мог так быстро отдавать телу четкие приказы. Впрочем, в критические моменты со мной такое иногда случалось. Как будто включались какие-то скрытые резервы и я начинал думать и действовать в ускоренном режиме.
Ловко подхватив яйцо, я кинул его высоко вверх. Крокодилиха, взревев, инстинктивно потянулась за ним, задрав голову и слегка оторвав передние лапы от земли — ее живот оказался передо мной незащищенным. Я сделал рывок, скользнув между лапами, и со всего маху распорол ей брюхо мечом. Она снова коротко заревела, но на этот раз сдавленно, почти жалобно и, захлебнувшись кровью, перешла на хрип. У меня было лишь одно мгновение, чтобы выкатиться из-под крокодилихи, пока она не раздавила меня своим весом, но мне этого хватило. Она грохнулась на живот с такой силой, что содрогнулись стены, и замерла. Я встал на ноги перемазанный землей, смешанной с кровью твари.
— Какие психованные эти мамаши...
Орел критически осмотрел меня с ног до головы и, удостоверившись, что крокодилиха не откусила от меня никаких частей, произнес:
— Лишь бы теперь папаша не явился мстить за дражайшую супругу.
— Надо убираться, — согласился я и посмотрел на кладовщика. — Крокодилы, контрабандисты... Как-то неприветливо у вас тут.
— Ты можешь попробовать воспользоваться телепортатором, — напомнил Орел, но я сразу отмел эту идею — не бросать же остальных.
— Я примерно представляю, где мы, — сказал Тимур. — Мы можем пройти другой дорогой... Но надо быть осторожными, тут могут быть еще мутировавшие твари, и наверняка контрабандисты тоже где-то неподалеку. Нужно срочно возвращаться и доложить разведданные руководству. Пусть снаряжают людей...
— Возьмем с собой несколько яиц, — заявил Грамотин.
— Зачем?
— Передадим в Комитет. Эти яйца могут представлять для науки огромную ценность! В свете последних научных разрабо...
— Ой, ладно! Все! Не начинай, — махнул рукой Орел. — Возьмем пару штук, так и быть. Из любви к науке...
Дорога обратно показалась в два раза длинней. Я даже и не знал, что мы настолько удалились в глубь водохранилища. А может это кладовщик вел нас обходными путями, которые в самом деле заставляли нас делать лишние круги, но зато до самой насосной станции нам больше никто не встретился. Я был уставшим и вымотанным до основания, поэтому, когда нам на встречу вышел патруль, я не испытал никаких эмоций.
— Целая стопка расписок! — воскликнул директор таможни, когда мы протянули ему все бумаги, какие смогли унести с собой со склада контрабандистов. — Замечательно! Теперь я все и узнаю: кто, что, кому, сколько. Хм... Похоже, ноги растут не откуда-нибудь, а из Научного Городка... И еще... Ох! Какая мерзость! — произнес он, впившись глазами в "Острые ушки". — М-да... Очень поучительное чтиво. Вот как влияют на неокрепший мозг наших граждан некоторые контрабандные журналы! Это... Это срочно нужно передать наверх и... да... завтра передам. Обязательно!
Кладовщик, тем временем, отсчитывался перед начальником насосной станции, которого сейчас целиком и полностью занимала мысль, что его драгоценные гайки находятся у контрабандистов, и, на сколько я понял, он уже строил планы по немедленному вызволению их оттуда. Я очень надеялся, что эта операция пройдет без моего участия.
— Мне нужно срочно отправить наверх отчет об этой работе и найденных материалах, — сказал начальник таможни. — Возможно, потребуется ваше присутствие, как главных свидетелей и очевидцев. Всех троих. Я дам вам знать. Постарайтесь держаться вместе и в пределах досягаемости. Пока можете отдыхать.
Я только и ждал этих слов, и когда они прозвучали, устало поднялся на ноги и поплелся домой, не дожидаясь согласия остальных.
Глава 5. Обитель мертвых
По обшарпанному потолку скакали неровные тени — Грамотин читал книгу, подсвечивая себе волшебной палочкой. Он перебрался к нам и занял кровать слева от меня, поближе к окну. Справа посапывал Орел, то улыбаясь, то хмурясь чему-то своему. У меня же сна не было ни в одном глазу, хотя усталость давала о себе знать — болели мышцы, в голове шумело и не было даже сил раздеться и снять обувь. Очень хотелось пить, но я просто лежал обуреваемый жаждой, бездумно глядя в потолок на танец красноватых теней.
Вскоре Грамотин захлопнул книгу и погасил свет. В темноте смотреть стало не на что и я начал перебирать вереницу событий последних дней: мое чудесное спасение, втянувшее меня в битву Империи и Лиги за прибор, который может изменить баланс сил, сместить хрупкое равновесие в пользу той стороны, в чьих руках окажется работающий телепортатор... Я сжал в руке прибор, с котором не расставался ни на минуту, и почувствовал его тепло. Мне пока что не хватало смелости им воспользоваться и я все оттягивал этот момент, как будто у меня еще были шансы выпутаться из этой истории и остаться в стороне от ее дальнейшего развития. Когда я мечтал вступить в ряды Имперской Армии, я думал о прямых схватках с противником, а не о том, что стану предметом научных исследований. А что если этот телепортатор расщепит меня в пыль и разнесет по всему Сарнауту? Заканчивать так свой век мне совсем не хотелось — я предпочел бы умереть в схватке лоб в лоб с противником, чем кануть в небытие из-за сбоя в работе чего-то такого, о чем я не имею ни малейшего представления. Хотя Ринат Мишин, хранитель стационарного портала, сказал, что почувствовал какой-то отклик, когда настраивал телепортатор. Вот если просто сжать в руке прибор и представить, что мне очень нужно попасть в здание городского комитета...
