Замком место обитания Великих Лордов Зальцер называлось только в силу сложившихся исторических традиций. На самом деле, он представлял собой великолепный дворец, построенный на высоком берегу тихой безымянной реки. Дворец ограждал чугунный забор с фигурной решеткой, а вокруг него простирался обширный красивый парк, плавной переходящий в лес. На весьма условной границе между парком и лесом, располагалось несколько вооруженных бастионов, охранявших подступы к дворцу.
Когда Хендрик доложил лорду Зальцеру о прибытии необычных гостей, просящих у него немедленной аудиенции и имеющих какую-то информацию о дочери, Великий Лорд находился в своем кабинете. Его снова мучила бессонница и он, как всегда в таких случаях, сидел перед пылающим камином с бокалом коньяка, привезенного из Союза Королевств, и с тоской смотрел на висящий прямо перед ним портрет умершей жены.
— Очередные мошенники? — лорд пребывал в мрачном настроении, — Сколько их уже перебывало у нас за последние десять лет. Ладно, позови их, Хендрик. Все равно не сплю, хоть тоску развею.
Рожденный в суровый зимний месяц в преддверии прихода нового года и ухода старого, лорд Зальцер славился своим упрямством и непреклонностью. Безупречная логика стала тем фундаментом, на котором он строил жизнь. Многие недолюбливали Зальцера, считая его слишком высокомерным и черствым, но близкие к нему люди, включая слуг, воинов и жителей, населявших принадлежащие лорду земли, любили своего господина. Под суровой маской скрывалась добрая душа, израненная исчезновением дочери и смертью любимой.
В кабинет вошел пан Гусак и слегка шатающийся пан Шу. Путаясь и, перебивая друг друга, они поведали все, приключившееся с ними в течение нескольких последних дней.
— Очень странное повествование, но суть я, кажется, уловил, — усмехаясь, сказал лорд, выслушав рассказ, — Моей дочерью является Аннет, девочка из сиротского приюта. Ее зачем-то разыскивает лорд Вольдер и сейчас он направляется за ней к "Пента эль Бондат" — одной из вершин Северных гор. И еще тот из них, кто, похоже, пьян, говорил, будто я должен ему кучу золота. Я правильно понял, Хендрик?
— Да, милорд. Но есть еще третий, хозяин телеги, который их сюда и привез. Он тоже хочет золота.
— Ну, с золотом и моей дочерью мы разберемся после. Прикажи, пусть их пока накормят и уложат спать. Многое из сказанного смахивает на пьяный бред, но отпускать их до моего возвращения не стоит.
— Все будет исполнено, милорд. Вы куда-нибудь уезжаете?
— Мы уезжаем, Хендрик, мы. Собери быстро отряд, и отправляемся к "Пента эль Бондат". За последнее время лорд Вольдер сделал слишком много такого, за что, боюсь, вскоре придется расплачиваться всей империи. За каждым поступком человека следует его последствие, а каждое преступление должно быть наказано. На севере Совет Великих Лордов его не защитит, и если Вольдер действительно там, он получит по заслугам.
— Совет осудит вас, милорд.
— Зато потом спасибо скажут. Иди, Хендрик, готовь людей. Стой, подожди! Аннет, это та смышленая девочка, что мы недавно подвозили до монастыря Хранителей?
— Да, милорд.
— Ну, вот видишь, Хендрик, заодно поможем ребенку. Ты же, в отличие от меня, любишь детей. Все ступай и поторопись.
Хендрик вышел. Лорд Зальцер остался один и снова взглянул на портрет леди Лизбет. "Наша дочь нашлась? Нет, не может быть. Ведь многолетние поиски не принесли результата, даже не смотря на помощь Хранителей. Но отчего тогда так щемит сердце, когда я вспоминаю ту девочку?"
— 23 —
Горцы вели детей по тропам, стараясь держаться рядом с горным потоком. Один из них шел впереди, показывая дорогу. На его плече висела Сашина сумка. Следом шла Аннет. Второй горец замыкал их маленькую процессию и следил за Аней и, особенно, Сашей, поддерживая детей за руки, если тропа слишком близко подходила к обрыву.
Дорога стала постепенно снижаться, ущелье расширилось, стремительный поток превратился в небольшую спокойную речку, и удивительная картина предстала перед глазами друзей. Скалы, окружающие ущелье оказались усеяны пещерами, к коим вели выдолбленные в камне ступени лестниц. По ступеням поднимались и спускались горцы, на небольших ровных площадках перед входами в пещеры занимались чем-то по хозяйству женщины и играли маленькие дети.
Горец, шедший рядом с Аннет, громко крикнул и высоко поднял над головой книгу в золотом переплете. На мгновение тишина воцарилась над ущельем, а затем ее разорвал многоголосый рев восторга. Горцы стали выходить из пещер и спускаться вниз. Плотной толпой они окружили друзей и их провожатых, оживленно переговариваясь на своем языке.
— Обсуждают, какое блюдо из нас приготовить, — мрачно пошутила Аня.
— Перестань! Они же нам жизнь спасли, — одернула подругу Аннет.
Толпа раздвинулась, пропуская к детям старика с длинной седой бородой, которого поддерживали под локти два могучих горца. Несмотря на дряхлость, глаза старика светились необыкновенным умом и мудростью. Внимательно посмотрев на друзей, старик произнес:
— Легенда не предупредила, что ими окажутся дети, — тяжело вздохнув, он продолжил, — Мне жаль вас и моя душа скорбит. Возможно, сейчас мне придется отвести вас туда, где вы найдете свою смерть, но я не могу поступить иначе. Предначертание руководит моими действиями. Легенда нашего народа много поколений передается от отцов к детям и гласит: придут люди с золотой книгой, и мы должны будем провести их в золотую пещеру. Только они смогут снять смертельное проклятие, в древности наложенное на нас. Много людей пыталось проникнуть в пещеру, считая, будто в ней хранятся несметные сокровища, но никто не вернулся оттуда. Мы не помогали, но и не мешали им. Каждый человек вправе решить сам свою судьбу, принять решение и следовать ему. Но не вы. Предначертание не оставляет вам права выбора. Идемте. Я покажу вам дорогу.
"Предначертание, предначертанием, а обед, обедом. Могли и накормить сначала" — подумала про себя Аня, но промолчала. В конце концов, девочка решила, тайна золотой пещеры интересна и на голодный желудок.
Следуя за стариком, друзья добрались по ступеням крутой лестницы до большой пещеры. Вход в нее украшали вырубленные прямо в скале колонны. Далеко в ее глубине неизвестный источник света озарял своды золотым сиянием.
— Никто из сынов и дочерей нашего народа не вправе ступить под эти своды, поэтому дальше вы пойдете одни.
По знаку старика, горцы вернули детям их сумку, вручили факелы, и Аннет вместе с друзьями вошла в пещеру.
Поначалу пещера представляла собой искусственное углубление в скале со стенами, покрытыми вырезанными на камне рисунками, отдаленно напоминавшими росписи монастыря Хранителей. Эта часть соединялась узким проходом с естественной пещерой, когда-то давно вымытой в камне подземными водами. Сосульки сталактитов свисали с потолка, образуя причудливую бахрому. Она переливалась в свете факелов, наполняя пещеру сказочной красотой. Воздух оказался таким сырым и затхлым, что Аня невольно чихнула, вспугнув стаю летучих мышей.
Скоро друзья дошли до места, где подземный путь резко поворачивал. Именно из-за угла и лилось золотое сияние. Прежде чем свернуть дети невольно остановились и взялись за руки.
— Ну, вперед? — спросила Аннет.
— Вперед!
Ребята дружно сделали шаг за поворот и очутились в круглом зале. Его стены пестрели множеством трещин, а в одном месте красовалась кем-то пробитая большая дыра, сквозь которую пробивались лучи заходящего солнца. Но даже солнце не могло соперничать с ярким светом прозрачного золотого шара, без всякой поддержки висящего в центре зала. Внутри шара находился кинжал с золотой рукояткой и небольшим, но острым как игла, клинком. На потолке зала золотым огнем светилась надпись:
Зло не коснется волшебства
Став жертвой моего огня
Три сердца возвратят добро
Но смерть дождется одного.
— Вот он, "Наконечник добра" — восторженно прошептала Аннет.
— Смотрите, — показала на пол Аня.
На полу зала там и тут лежали скелеты в истлевшей от старости одежде. Человеческие черепа смотрели на детей пустыми глазницами.
— Какой ужас! — только и смогла сказать Аннет, — Наверно один из них принадлежит мужу тети Джани.
— Я понял значение слов "но смерть дождется одного, — догадался Саша, — Того из нас, кто первым дотронется до кинжала, ожидает смерть.
— Судя по тому количеству скелетов, так оно и есть. Что же нам делать? — расстроилась Аннет.
— В книге написано, только этим оружием можно уничтожить зло. Значит, ради спасения Кати и других людей, кто-то из нас должен пожертвовать собой и взять "Наконечник добра", а двое остальных тогда смогут убить Раба Кольца, — подсказала выход Аня и сама испугалась своих слов.
— Значит, кто-то из нас должен умереть? — дети с болью посмотрели друг на друга. Жизнь еще недавно виделась вечной, а теперь для одного из них должна оборваться.
— Я во всем виновата. Я все начала и должна умереть, — прошептала Аннет, — Все равно я никому на свете не нужна.
— Ты нам нужна, Аннетик, — возразила Аня, — и папе своему нужна.
— Но он даже не знает, что я у него есть. Он думает, будто я уже погибла и о моей смерти не узнает. А ваших родителей мне жалко.
— Нет! Это должен сделать я, — заикаясь от волнения, сказал Саша, — Папа меня учил, в первую очередь надо спасать женщин и детей. Я же мужчина и должен вас спасти. И потом, убить Раба можешь только ты, Аннет. Так "Книга грядущего" говорит.
И в этот момент у Ани сдали нервы.
— Как вы можете стоять и рассуждать, кто должен умереть! — рыдая, закричала она, — Я люблю вас обоих и не хочу, чтобы вы умирали.
Рука девочки легко вошла в золотой шар и потянулась к кинжалу.
— Аня, нет! — закричали ее друзья и в тот момент, когда пальцы девочки коснулись кинжала, вместе с ними на рукоятку легли руки Саши и Аннет. Золотой шар исчез, погасли, горящие на потолке буквы. В руках у детей переливался золотом "Наконечник добра".
— Три сердца возвратят добро, — прошептал Саша.
— 24 —
Ночь друзья провели у горцев, устроивших настоящий праздник. Встретив, вернувшихся из золотой пещеры детей, будто героев, они всю ночь пили в их честь крепкий вересковый эль и пели песни. И хотя герои не поняли ни одного слова, произнесенного во славу их, им было необыкновенно приятно находиться в центре внимания.
Песни и пляски не прекратились даже когда уставшие дети ушли спать, а утром горцы проводили друзей до подножия горы и простились с ними. Дети возвращались к домику тети Джанет по той же унылой дороге, по которой шли вчера к "Пента эль Бондат". Только сейчас они, не умолкая, обсуждали вчерашние события и строили планы на будущее.
— Значит, волшебство убивало тех, кто хотел в одиночку взять кинжал. Здорово получилось одновременно за него схватиться. Даже представить страшно, если бы кто-то один коснулся "Наконечника добра". Бр-р-р.
— Это потому что мы настоящие друзья, — гордо заявила Аннет.
— А помните, как обрадовался старейшина горцев, когда увидел нас возвращающимися живыми. Просто весь засветился от счастья.
— Теперь нам надо убить Раба Кольца, но как? — спросила Аня.
— Может быть надо надеть кольцо, загадать желание, а когда он появится, ударить его кинжалом, — предположил Саша.
— А если он появится не здесь и в ответ на исполнение желания причинит боль другому человеку? Помните Катю? Он вообще не появлялся. Нет, с желаниями и кольцом надо быть очень осторожными.
Так, за разговорами дети добрались до дома тети Джани.
— Давайте здесь переночуем, отдохнем, а утром решим, как поступить дальше, — предложила Аннет.
— Утро вечера мудренее, — согласился Саша.
— Ага, здесь такие вкусные ватрушки. Я их прямо миллион могу съесть, — поддержала друзей Аня.
На этот раз никто не встретил детей перед калиткой, но они и без приглашения прошли за забор. Джанет не оказалось ни во дворе, ни в огороде. Коз тоже не было видно, хотя, как знали друзья, хозяйка привязывала их по утрам около крыльца пощипать свежей травки.
— Может быть, тетя Джани заболела? — предположила Аннет, как вдруг холодное острие коснулось ее затылка.
— Стой и не шевелись, а не то я проткну тебя, маленькая дрянь, — раздался над ухом девочки голос Карнауха.
Стараясь не поворачивать голову, Аннет скосила глаза и увидела, что ее друзей крепко держат, а двор наполнился воинами. Из дома вытолкали тетю Джани и под дружный хохот столкнули с крыльца. Женщина не удержала равновесия и упала на землю. Саша хотел броситься ей на помощь, но кто-то схватил его за волосы и приставил к горлу нож.
— Не дергайся, если хочешь жить, — услышал мальчик равнодушный голос.
На крыльцо вышел лорд Вольдер.
— Вот мы и встретились милое дитя. Карнаух, обыщи их сумку. Если найдешь кольцо, немедленно передай мне.
— Вот оно, милорд — едва заглянув в сумку, Карнаух сразу увидел колечко.
— Держите девчонку крепче, — распорядился он и подошел к лорду, протягивая кольцо. Вольдер бережно взял его и поднес к глазам. "Какое невзрачное на вид но, сколько могущества таит в себе" — подумал Великий Лорд.
Он, наконец, держал в своих руках ключ ко всем своим мечтам и стремлениям. Вот она неограниченная власть над миром, над жалкими людишками, посмевшими считать себя равными ему, лорду Вольдеру, к ногам которого скоро упадут даже боги. Как сладостен был миг триумфа. Медленно, чтобы продлить удовольствие, лорд надел кольцо на палец.
Тем временем Карнаух вернулся к детям. Его очень привлекала их сумка, ведь в ней должна была находиться "Книга грядущего". Сама она его интересовало мало, пусть с ней разбирается милорд, но золотой переплет притягивал как магнит. Приподняв книгу, Карнаух заметил под ней красивый золотой стилет.
— Смотрите, милорд, — воскликнул он, показывая кинжал хозяину. Неожиданно кожа на руке покраснела и стала покрываться пузырями, будто от сильного ожога. Закричав от боли, Карнаух выронил кинжал и тот упал к ногам Аннет. Уже и лицо, и все тело злодея покрылись волдырями, а рука, выронившая "Наконечник добра" стала чернеть и рассыпаться пеплом. Согнувшись пополам, Карнаух рухнул на землю и дико завыл. Он словно сгорал изнутри и скоро на месте, где только что стоял его верный слуга, Вольдер увидел только кучку пепла.
Страшная смерть Карнауха ошеломила лорда, и он закричал:
— Приди сюда, Раб Кольца и выпей души этих детей. Я так желаю.
Возле крыльца стала сгущаться тьма.
Завороженные видом гибели своего вожака воины лорда Вольдера не заметили появление отряда врага. Одним из первых во двор домика тети Джани ворвался лорд Зальцер и увидел Аннет в руках одного из людей Вольдера. Заглянув в глаза девочки Зальцер замер на месте. Только единственный человек на свете обладал таким же взглядом. Взглядом огромных голубых глаз, выражавших одновременно хрупкую беззащитность и непреклонную решимость. Так умела смотреть только его жена. "Господи, до чего я оказался слеп. Прости меня Лизбет" — подумал он про себя и громко крикнул:
