Повесть о потерпевшем кораблекрушение Часть 1

Старушка рассказывала пространно. Папирус покрывался записями, свиток за свитком, но вот, наконец, старушка перебрала все свои травки.

"Спасибо за науку", — Тенг положил на стол мешочек с серебряными монетами, — "рассиживаться не будем, дел у нас множество". — Откланявшись, они покинули дом, вскочили в седла и поскакали дальше. До сумерек оставалось всего часа четыре, а надо было успеть достигнуть ворот ближайшего города, лежавшего в тридцати лигах отсюда.

Почти два месяца с перерывами Тенг странствовал по Хаттаму. После тщательной проверки записанного был составлен травник, а заодно и первый ботанический атлас Хаттама. Были внесены немалые уточнения и дополнения в "чертеж земель". Время, употребленное на изучение флоры провинции, Тенг использовал также для геологических изысканий. Главным их итогом было открытие в полупустынных предгорьях на юге небольших залежей самородной серы, а неподалеку от Урма — нескольких прослоек каменного угля, выходивших на поверхность. Но главное, почти там же местные жители наткнулись на пласты "горькой соли", которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась селитрой.

Последнее открытие особенно обрадовало Тенга. Найденные месторождения немедленно были взяты в казну. Близ Урма был куплен участок бесплодной холмистой земли, изрезанной лощинами. Там, среди каменистых холмов, появилась усадьба, обнесенная высоченным прочным забором.

Прошел уже почти год с момента появления Тенга в Хаттаме и восемь месяцев с момента зимнего налета на Сарын. Все это время Тенг ожидал сильного набега кочевников, которые должны были отомстить за дерзкое похищение сокровищ Великого Военного Вождя, младшего брата Сильного и Мудрого Владыки Салмаа. Но, видно, сразу после весенней распутицы салмаа не успели собрать достаточные силы. Затем наступила осенняя распутица, а зима, из-за трудностей с фуражом для коней — не очень благоприятное время для больших походов.

Главные неприятности доставляла Тенгу не военная опасность со стороны салмаа. Огромных усилий стоило Тенгу освободить дом начальника войска от грязи и поддерживать в нем чистоту. В домах знати, на пирах, которые ему приходилось посещать, Тенг едва преодолевал отвращение, пробуя скверно приготовленную пищу из продуктов сомнительного качества. Грязь, с которой он боролся в собственном доме, за порогом преследовала его на каждом шагу. Мелочи повседневной жизни угнетали куда сильней, чем угроза вторжения со стороны кочевников. Тем более, что первый удар нанесли не салмаа.

Глава 4. Друзья и заговорщики

Крики, донесшиеся от ворот, заставили Тенга прервать подсчет своих расходов. Выбежав во двор, он увидел распростертого у открытой в воротах дверцы молодого раба-привратника. На три пальца ниже левой ключицы в груди его торчал нож. Две рабыни, прибежавшие с кухни, упали на колени рядом с неподвижным телом и тихо всхлипывали, глядя на него. Глаза привратника были широко раскрыты от боли, он судорожно пытался сделать вдох. Тенг вспомнил, как глядели на него эти глаза несколько месяцев назад...

...Сопровождаемый неизменным Бенто, он ехал верхом по невольничьему рынку Урма, оглядываясь по сторонам. Бенто не мог один справиться с большим домом начальника войска, да еще и возиться на кухне. Тенгу не хотелось заводить у себя рабов, однако большинство свободных жителей Урма предпочитали подыхать с голоду, но не идти в услужение. Если же и находились желающие, то даже неискушенному глазу была видна их принадлежность к отбросам общества, скатившимся на самое дно.

Уже полчаса было проведено на рынке, но Тенг никак не мог заставить себя решиться купить хотя бы одного раба. Бенто, видя сомнения своего господина и командира, нерешительно спросил:

"Может, заглянем туда, в сараи? Обычно работорговцы держат там что-нибудь особенное".

После яркого дневного солнца глаза не сразу привыкли к полумраку сарая, свет в который едва пробивался сквозь маленькие оконца под самой крышей. Купец, сбывавший здесь свой товар, учуяв покупателей, подскочил к Тенгу:

"Что изволит господин?"

Тенг ничего не ответил, осматриваясь по сторонам. Сарай был разделен грубыми дощатыми перегородками на несколько больших отсеков. Привыкнув к полумраку, глаза Тенга рассмотрели в одном из таких отсеков троих юношей, выделявшихся безупречным телосложением и красивым цветом кожи, нехарактерным для ратов и других окрестных народностей.

"С юга? Островитяне?" — бросил Тенг.

"Вы правы, мой господин," — вздохнул купец, — "они с южных островов".

Присмотревшись, Тенг заметил в углу, в глубокой тени, группу совсем молоденьких девушек, сидевших на соломе.

"И эти тоже?" — снова спросил он купца.

"Просто беда с этими девчонками!" — купец картинно всплеснул руками. — "Специально отряд снаряжали на острова. За островитянок можно выручить немалые деньги, если доставить подходящих под покровительство храма Илиты".

"Это в храмовые наложницы, что ли?" — нелюбезно перебил его Тенг.

"Почему же обязательно в храмовые? Под покровительством Илиты сейчас немало домов, что содержат хорошеньких девчонок для состоятельных господ, понимающих в этом толк". — Купец хихикнул. — "Только с этими вышла, понимаешь, незадача. Мы честь по чести выждали, пока в селении останутся одни женщины, но когда ворвались в большой дом, где живут девушки, там вдруг оказалось несколько парней. Они сопротивлялись, как безумные, пока мы не зарубили четверых. Дом тем временем загорелся, и мы едва успели выволочь оттуда пятерых девчонок, как рухнула крыша и придавила двоих наших. А большая часть девчонок тем временем разбежалась по всему острову. Те пятеро, которых мы все-таки захватили, царапались и кусались как дикие кошки. И теперь приходится держать их связанными. Такой товар кому нужен?!" — в искренней досаде купец махнул рукой. — "Одна им теперь дорога — в каменоломни. Там любого заставят работать".

"И девушек?" — удивился Тенг.

"А что, девчонки крепкие. Все равно ведь под покровительство Илиты их теперь не сплавить — строптивы, будто злые духи в них вселились. Да две из них и обожжены порядком — тело попорчено. У одной прямо на лице шрамы". — Купец снова вздохнул и покачал головой.

"Кто-нибудь из них знает по-нашему?" — поинтересовался Тенг. Купец ткнул пальцем вперед:

"Вон тот, худощавый, маленько знает. Бывал у нас на побережье, рыбой торговал".

"Я беру их".

"Парней или девушек?"

"И тех и других".

Купец отчаянно зажестикулировал:

"Нет, никак невозможно! Я ведь уже обещал всех в каменоломню!"

Тенг повысил голос:

"Я даю сверх цены по десять серебряных шонно за голову. Достаточно?!" Купец склонил голову и жалобно забормотал:

"Только из уважения к начальнику войска я даю разорить себя и покрыть перед лицом богов несмываемым позором. Еще никто из моего рода не был уличен в нарушении данного слова..."

"Ладно, ладно, хватит причитать, сделка состоялась". — Саркастически усмехаясь, Тенг похлопал купца по спине.

"Развяжи-ка им руки". — Приказал он Бенто.

"Что вы, что вы! Не делайте этого! Неужто вам надоела жизнь?" — живо воскликнул купец.

"Развяжи." — жестко повторил приказание Тенг. Бенто с опаской приблизился и разрезал веревки на руках девушек. Затем он обошел парней сзади, торопливо перерезал их путы и тут же отскочил подальше. Парни встали, разминая затекшие от веревок руки. Один из них глянул прямо в лицо Тенгу глазами, потемневшими от ненависти, и внезапно одним прыжком приблизился к нему на расстояние удара кулаком, который и последовал незамедлительно. Тенг нырнул головой вниз и вперед, страхуясь левой от удара снизу, и кулак его противника ударил в пустоту. Тенг в тоже мгновение перехватил руку островитянина и, с силой крутанув ее, отшвырнул парня к стене сарая.

"Переводи!" — властно заговорил Тенг, обращаясь к худощавому. — "Вас всех продали в каменоломни. Если вы согласны жить и вести хозяйство в моем доме, я выкупаю вас у этого человека". — Тенг ткнул пальцем в сторону купца. — "А ты", — продолжил он, поворачиваясь к парню, пытавшемуся подняться с прелой соломы, стараясь не опираться на прижатую к телу правую руку, — "будешь моим телохранителем".

Теперь этот молодой рыбак, по имени Паи, лежал на земле у ворот, в груди его торчал нож, а на губах пузырилась розовая пена. И теперь ему, пожалуй, уже нечем было помочь.

"Как это — нечем? А биостимулятор?" — молнией мелькнуло в голове у Тенга. — "Скорее, тащите его в дом!" — закричал он. Бун и Чак подхватили своего сородича и осторожно понесли его в дом.

"Кладите его на стол!" — Тенг схватился за рукоять ножа в виде конской головы и вырвал его из раны ("Где я мог видеть такую рукоятку?" — подумал он). Привратник захрипел и безвольно уронил голову.

"Эй, Зиль, Сюли! Бальзам сюда! Да чистое полотно!" — Тенг продезинфицировал рану травяным бальзамом собственного приготовления и туго перетянул грудь парня полотенцами. — "Всем выйти и закрыть дверь. Сюда никому ни шагу!" — бросил он столпившимся у дверей островитянам. Когда комната опустела, Тенг распахнул одежду и вытащил ампулу из обоймы на поясе. Инъектор был установлен на одну дозу из десяти, содержащихся в ампуле. Тенг прижал ампулу-инъектор к плечу раненого и повернул колечко, опоясывавшее маленький цилиндрик.

Первый раз Тенг использовал это мощное средство для спасения жизни. Несмотря на серьезность ситуации, он невольно усмехнулся, представив вдруг, что сказали бы в тех домах, где он был принят, если бы узнали, какое чудодейственное лекарство он употребил — и для кого? Для раба! И так уже давно шли пересуды, что начальник войска опускается до того, что говорит с рабами как с равными, что простым домашним слугам он предоставил те же права, каких среди рабов удостаивались лишь управляющие имений да искуснейшие мастера — самим заключать сделки от имени хозяина. Нередко при этих толках кто-нибудь из знати саркастически заключал: "Впрочем, чего же еще ждать от безродного бродяги! И как он только пробрался на столь почетную государственную должность!"

Тенгу же было наплевать, что знать осуждающе косится на него. Ему не нужны были враги в собственном доме, доносящие на хозяев, как это нередко бывало во времена политических заговоров, и как то было сейчас, когда подкупленные Тенгом слуги следили за каждым шагом своих господ. Бесхитростных же парней и девушек с далеких островов он старался сделать своими друзьями, действительно держа себя с ними на равной ноге, терпеливо обучая их языку и письму ратов. И это давало свои плоды. Дом его постепенно пришел в порядок, в нем поддерживалась чистота, стол был обеспечен доброкачественной и довольно вкусной пищей.

Через несколько часов тревожного ожидания раненый пришел в себя.

"Господин Тенг..." — еле слышно позвал он, стараясь глубоко не дышать. Тенг наклонился к нему.

"Человек... что ударил ножом... сулил много денег..." — парень замолчал, закусив губу от боли. Немного помолчав и собравшись с силами, он снова заговорил:

"Хотел... чтобы я говорил ему... с кем вы говорите... о чем... куда ездите..." — привратник опять умолк, слегка приподнятая голова его снова откинулась на подушку.

"Можешь не говорить больше, я все понял" — ответил Тенг, сосредоточено обдумывая сказанное. Через несколько минут он созвал в комнату, где лежал раненный, всех своих домочадцев.

"Слушайте меня. Паи" — он жестом указал на привратника — "ранен не случайно. Мы живем здесь в жестоком мире. Я начальник войска, и хочу, чтобы войско защищало народ моей земли. А богачи вокруг норовят из всего сделать выгоду для себя. И войско им нужно только для собственной выгоды — чтобы завоевать еще земель, захватить еще рабов, построить еще один дворец... Я же не хочу, чтобы воины были грабителями на службе у богачей. Потому и рыщут убийцы около моего дома." Тенг энергично взмахнул рукой:

"С этого дня все вы будете вооружены. Я сам обучу вас всем необходимым приемам боя. Но никто чужой не должен знать об этом".

Оружие, доверенное рабам, укрепило и их доверие к Тенгу. Так у него появилась надежная стража.

Тенг чувствовал, как со всех сторон маячат призраки опасности. Тревожную весть принес один из подкупленных им рабов. В доме его хозяина собралось много местной знати, сыновья удостоенных по праву рождения, которыми было составлено письмо императору с просьбой заменить нынешнего наместника в провинции.

Тенг насторожился. При безвольном Кунте Доа он имел свободу действий хотя бы в армии. А если он будет смещен? И Тенг решил предпринять ответный ход. Боязливому и мнительному Кунту Доа было подброшено письмо, где говорилось о заговоре против него и назывались имена заговорщиков.

Когда прошли первый страх и смятение, вызванные страшным известием о заговоре, Кунт Доа призвал к себе Делегата Тайной Палаты Императора в провинции, начальника городской и сельской стражи.

"Вот, вот тут, имена заговорщиков!" — Кунт Доа трясущимися руками размахивал письмом перед носом у императорского Делегата. — "Моя жизнь в опасности! Всех надо арестовать, немедленно!" — Он даже топнул ногой от нетерпения. Делегат молча поклонился и вышел.

Через час дворец наместника, дома заговорщиков, дом Тенга и казармы с двумя сотнями воинов, находившихся в это время в Урме, были окружены городскими стражниками. После короткого сопротивления личной охраны Кунта Доа он упал с разбитой головой на мозаичные плиты парадного зала своего дворца.

Тенг не ожидал такого немедленного действия своего письма и оказался застигнутым врасплох.

"У входа в дом стражники!" — с волнением воскликнул Чак, влетая в комнату Тенга, — "Они требуют впустить их!"

"Никого не впускать, ворота на засов, дом запереть!" — немедленно приказал Тенг в ответ. — "Всем взять самострелы — и на крышу!"

Когда приказание было исполнено, и все слуги залегли на крыше, взяв под прицел стену и ворота в ней, Тенг получил несколько минут, чтобы обдумать ситуацию:

"Да, судя по всему, начался мятеж", — решил Тенг. Он напряженно глядел в сторону ворот. Но все было спокойно. Стражники по ту сторону ограды даже прекратили выкрикивать требования открыть ворота.

"Почему же стражники действуют столь нерешительно, не вламываются в дом?" — задумался юный начальник войска. — "Вероятно, заправилы мятежа не имеют подходящего человека, способного возглавить солдат, и не намерены убивать меня, а, скорее, хотят заставить подчиниться их воле". Затем мысли Тенга приняли другое направление:

"Понятно, что местная знать, решив, что непосредственная угроза со стороны Салмаа миновала, а войско приведено в порядок и боеспособно, занялась укреплением своей власти. Кунт Доа их явно не устраивал — им нужен был человек решительный, который твердой рукой проводил бы их волю. Возможно, кое-кто из них подумывает и о более независимой политике по отношению к метрополии. Хвала отцу богов, я успел отправить Бенто с письмом Ратам Ану. Промедли я еще день..."

"Тенг Паас, начальник императорских войск в провинции Хаттам, пишет это письму Ратам Ану, Другу Царя, удостоенному по праву рождения, начальнику войска области Алат, с надеждой на его благосклонное внимание. Да будет с тобой милость богов!