Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Ты говоришь неправильно, — пробормотал я, — я не знаю почему, но мне так кажется. Я чувствую ложь в твоих словах.
-Я никогда не лгу, малыш.
-Ты веришь в ложь так же искренне, как в правду. Ты просто сломаный человек. Может ты не такой же безумец, как те, на улице, но очень близок к ним.
Некоторое время бородач мерил меня непроницаемым взглядом. Сигарета в его зубах медленно тлела, к потолку вился дымок. Я вновь поймал себя на мысли, что боюсь этого человека. Ведь он действительно безумен.
Начал шипеть чайник. Постепенно шипение нарастало, задребезжала крышка. Не отрывая от меня взгляда, Бородач снял чайник и поставил его между ног. Вынул сигарету, бросил ее в огонь.
-Чаю будешь? — спросил он тихо, без эмоций.
-Не обижайся, но я действительно считаю, что ты сломался, — сказал я более твердо, — в тебе нет сил верить в будущее. Ты живешь только прошлым, думаешь о прошлом и делаешь так, словно вокруг одно только прошлое.
-Неправда, — ответил Бородач коротко.
-Правда. Ты подметаешь улицы, словно ничего не произошло, а если вдруг появиться безумец, ты отрубаешь ему голову и убираешь дальше. Безумцы — это не твоя жизнь, они пояились позже, и ты стараешся их не замечать. Как не замечаешь ты, что нет твоей жены, что мир вокруг вот-вот погибнет. Тебе наплевать, потому что ты видишь только прошлое.
-Неправда, — повторил Бородач.
-Я не удивлюсь, если узнаю, что когда ты выходишь на улицу, то видишь не занесенные снегом дороги и пустые тротуары, а бредущих по ним пешеходам, едущие телеги, горящие фонари. А, может, тебе кажется, что в окнах домов горит свет, и ты слышишь тихие голоса из-за дверей, или музыку, или еще что-нибудь.
Внезапно Бородач с силой пнул чайник. Тот подлетел, крышка слетела, кипяток расплескался по полу. Я отскочил в сторону, но несколько горясих капель больно обожгли щеки.
-Ты ничего не понял, писарь, — ответил Бородач ровно, словно и не было ничего, — ты совершенно не понял, что я вижу и что чувствую. Империи больше нет. Пора перевернуть эту страницу и начать писать все с чистого листа. И я думаю, что твой Император больше не герой этой книги. Он вообще теперь не герой.
С этими словами Бородач развернулся и широкими шагами вышел из склада. Хлопнула входная дверь, впустив внутрь несколько белоснежных хлопьев, которые растаяли, не успев коснуться пола.
Я застыл в тишине, нарушаемой тихим шипением горящего газа и ровным дыханием Императора.
А ведь он действительно стал дышать ровнее...
* * *
Император открыл глаза спустя несколько часов. Все это время я сидел возле камина, в кресле, вытянув ноги, и размяшлял. Возможно, я немного вздремнул, но голова оставалась тяжелой, мысли в ней крутились невеселые, а все тело ломило, словно приходилось несколько дней таскать тяжести.
-Писарь, — позвал Император слабо, — писарь, где мы?
Поднявшись, я подошел к нему и присел рядышком на табуретке. Глаза молодого Императора, такие чистые и наивные, бегали по потолку и стенам. Где-то в глубине этих глаз все еще скрывается безумие мести, но сейчас разум взял вверх. Может быть на время, может быть (хотелось надеятся) навсегда.
-Где мы? — повторил Император.
Я взял его за руку, склонился ближе и все рассказал. По мере продвижения моего рассказа, Император все больше приходил в себя. В конце-концов, на его лице отразилось некое подобие улыбки.
-Значит, мы живы, — прошептал он, — слава Деве В Белом, слава всем богам, которые помогают нам в этом нелегком пути.
-Как бы я хотел согласиться с вами, — прошептал я, — мой Император, видят боги, да и Дева В Белом тоже, что нам следует остановиться. Давайте поживем пока здесь, подождем, когда вы выздоровеете, а затем вернемся обратно в столицу. Начнем новую жизнь, — с губ едва не сорвалось — "страницу", но я прикусил язык, ибо вспомнил мгновенно о Бородаче.
Император посмотрел на меня, как на безумца, хотя я-то был уверен в обратном:
-Ты в своем уме, Геддон? Мы в одном шаге от победы, а ты говоришь такие вещи? Разве можно?
-В свете новых обстоятельств... — начал я, но Император сильно сжал мою руку и перебил:
-Как раз в их свете все и начнется, мой друг. Только подумай, с чем мы столкнулись! У нас объявился могущественный союзник! Шиджилл! Ловец Богов!
-Союзник? Вы уверены? — я не мог поверить своим ушам.
Но Император улыбался еще шире, яркий румянец проступил на его щеках, делая Императора обманчиво здоровым и значительно моложе, чем он был на самом деле.
-Да-да, Геддон, я уверен! Враг Ловкача — наш друг, другого и быть не может! Разве откажется он принять нас, если узнает, что мы тоже хотим убить Ловкача? Думаю, что нет!
-Почему вы думаете, что он вообще захочет с нами разговаривать?
-Потому что я Император!
На эту реплику я не нашелся, что ответить. Император, да. Но Император, увы, разрушенной и уничтоженной Империи.
Император выпустил мою ладонь и убрал руку под голову:
-Ты порадовал меня, писарь, ой как порадовал.
Мне оставалось лишь улыбаться в ответ. Я не знал, что делать. Знал лишь, что не оставлю Императора даже если он захочет прыгнуть в пасть к самому дьяволу. Да, возможно, я тоже был безумцем.
Император тем временем попробовал подняться на локте, но тело его свело судорогами, он поморщился от боли, сжал зубы и рухнул обратно на диван.
-А где наш таинственный спаситель?
-Ушел куда-то, — ответил я, предпочтя умолчать о подробностях ухода Бородача.
-Он здесь неплохо устроился. Газ подается автоматически?
-Да, кажется, еще работает централизованная система, но вы же знаете, что без людей это ненадолго. Скоро механизмы остановятся.
-Я не собираюсь сидеть здесь так долго. Геддон, дружище, поставь чайник. В горле словно углей горящих натолкали.
Я послушно поднялся, но подойти к камину не успел. В этот момент распахнулась дверь, но, вопреки ожиданию, в дверной проем не ворвался дневной свет, а всего лишь вечерние сумерки. На пороге стоял Бородач. Шляпа его теперь была задрана на затылок, так что я смог разглядеть большие глаза с пышными ресницами. Левой брови у Бородача не было, зато правая — тонкая, изогнутая вверх. И впервые я подумал о том, что Бородач не очень-то похож на простого уборщика. Его осанка, его манера разговаривать...
-Господа хорошие, я вернулся, — заявил Бородач громогласно, шагнул внутрь и захлопнул за собой дверь.
В одной руке он держал большую тряпичную сумку, явно чем-то наполненную. Бородач улыбался. Сейчас он разительно отличался от того Бородача, пнувшего чайник несколько часов назад. Этот Бородач просто лучился радостью.
-Господин Император, мое почтение, — кивнул он, идя к столу, даже приложил сводобную руку к козырьку шляпы, — вижу, пока у вас ничего не болит. Геддон, служака Императора, улыбнись, терпеть не могу хмурых людей.
Я невольно улыбнулся. Радость Бородача оказалась заразительной.
-Что произошло?
-Я наконец-то сделал это, — сообщил Бородач, не удосужившись, правда, объяснить, что именнно.
Подойдя к столу, он перевернул сумку и молча высыпал содержимое.
Несколько секунд в помещнии было безумно тихо. Потом молодой Император спросил:
-Откуда столько?
-Я сделал это, — повторил Бородач, улыбнувшись, — я заглянул во дворец нашего многоуважаемого мэра.
Я подошел ближе, взял в руки серебрянную вилку, действительно красивую, но, к сожалению, в нынешней ситуации совершенно бесполезную. Помимо вилки, на столе очутились серебряннные же ложки, несколько ножей, три больших бокала и плоское блюдо, на котором сохранились высохшие остатки былой трапезы.
-Я вас не понимаю, — сказал молодой Император, — вы тратили время, рисковали собой, чтобы проникнуть во дворец мэра и взять кучу дорогой, но никчемной посуды?
-Почему же никчемной? — изогнул губы Бородач, — смотрите, мой господин, из этих бокалов можно пить дорогое унцкое красное, с этого подноса есть зажаренного поросенка, которого можно резать вот этими вот ножами. Ну и вилки с ложками пригодяться для подобных мероприятий, разве нет?
Взяв несколько приборов, Бородач делано потряс ими в воздухе и швырнул на стол, после чего громко расхохотался. Молодой Император сконфузился, но лишь на мгновение, не в его правилах молчать, когда над ним смеются.
-Я требую объяснений, — воскликнул он, — в чем причина смеха? Почему вы так радуетесь, казалось бы, совершенно никчемным вещам?
-О, причины есть! — сквозь смех процедил Бородач, — извините меня, государь, мне так забавно наблюдать за вашей растерянностью. Да и когда бы еще подвернулся случай поговорить с самим Императором вот так, по простому.
-Расскажите, — потребовал я.
-Есть две причины, — все еще улыбаясь, произнес Бородач, — первая состоит в том, что я всегда мечтал попасть во дворец нашего славного мэра, господина Тольна фон Абелина. Видите ли, некоторые мои знакомые по долгу службы занимались уборкой в его дворце, и рассказывали про замечательные, роскошные аппартаменты, про великолепные ковры, убранства, красивых служанок, нпприступных, словно жена Императора, да простите мне столь дерзкое сравнение. Всегда, понимаете, терзался мечтами проникнуть в святая святых нашего маленького городка. Вот и решил осуществить мечту. Не скрою, раньше я не решался на столь отчаяный поступок, потому что дворец находится на открытой площади, а сейчас вокруг него снуют безумцы, но ваше появление подтолкнуло меня. Я, можно сказать, решил совместить приятное с полезным. Благородный поступок смешался с личными помыслами. В итоге получилось это, — кивок на стол, усеяный столовыми приборами.
-Не понимаю, — прбоормотал Император, — при чем здесь мы.
-А это вторая причина, — Бородач поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем. Палец был без ногтя, с засохшей коричневой коркой, — вы и без меня знаете, мой Император, что прежние времена исчезли навсегда. Возможно, еще год назад Империя была неприступной и могучей державой, границы наши были на замке и ничто не могло проникнуть сквозь могучие стены.Много веков назад ИМперия закрыла свои границы, изгнала магических существ и искоренила магию. Мы забыли, что такое магия. Мы забыли, кто такие — магические существа, и, самое главное, как с ними бороться. Но сейчас все вренулось. Еще несколько месяцев, и стены, которые огораживали Шотоград от другого мира, рухнут. Сейчас их некому поддерживать в рабочем состоянии, механизмы работают в автономном режиме, но скоро им придет конец. И тогда — все.
Улыбка покинула лицо Бородача, тонкая бровь на безумным глазом изогнулась. Я забыл дышать, поглощенный рассказом...
-Наш город находиться на границе с Великим Лесом. — продолжил Бородач, — а в этом Лесу, согласно легендам, водятся оборотни. Наши предки изгнали их из Империи, когда закрывали границы, но не уничтожили. Об уничтожении нигде и ничего не написано.
-Верно, — сказал я, — уж поверьте мне, я много почитал на своем веку.
-И что, скажите господин Император, мешает оборотням до сих пор жить в Великом Лесу? Жить, поживать, как говориться, и добра наживать? Я скажу вам — ничто не мешает. Они там.
-Кажется, я начинаю догадываться, о чем вы, — пробормотал я, — ну, конечно!
-Я тоже много читал, Геддон, верный служака императора, — ухмыльнулся Бородач, — верно вам говорю, вот оружие против оборотней. Серебро.
-Я слышал от отца про оборотней, — подал голос и молодой Император, — он читал мне сказки. Да, сказки. Выдумка. Возможно, когда-то давно оборотни и существовали, но сейчас их нет. Чем они питаются, по твоему, в этом Лесу? Корой?
-Оборотни не людоеды, не надо путать, — парировал Бородач, повернув руку с вздернутым указательным пальцем в сторону Императора. Император дернулся, не ожидая, и поморщился от боли. Я видел, что сквозь белую повязку на плече проступили первые пятнышки крови. Они набухали и становились больше.
— Но из этого не следует, что они не опасны, — закончил Бородач, — но вам не надо их бояться, мой Император, потому что у вас есть я.
-Не слишком ли... — Император сглотнул, поморщился, — не слишком ли много берете на себя?..
-Достаточно, чтобы унести. Кроме того, в Шотограде вы вряд ли найдете более вменяемого человека, чем я. А я трезво рассудил, что раз не удается повернуть вас обратно, то надо бы хоть чем-то помочь. Вы безумны, и ваш служака тоже, все ваши здравые мысли высохли от жажды мести. Но тем неменее, Император, у вас хватило сил, чтобы добраться до северных границ Империи, а для этого недостаточно быть только безумцем.
Император вдруг резко подтянулся, сел на подушках. Тяжело закрипели старые пружины. Я видел, как тяжело далось Императору это движение. Он пошатнулся, на лбу проступил пот, повязка буквально набухла от крови. Но он удержал равновесие, здоровой рукой потянулся к рукояти меча, прислоненного к изголовью кровати.
-Я возволил тебе дважды назвать меня безумцем, — прошептал молодой Император, — в третий раз я рассеку тебя надвое.
-Ох уж! — неожиданно захихикал Бородач, изогнул бровь смешной дугой, — я должен пасть ниц перед бывшим повелителем? Мой господин, так же, как вы слышали об оборотнях из сказок, я слышал и о вас. Для меня столица Империи и Император значили не больше, чем картинки на страницах книг. Так что не надо угроз. Сейчас я вижу перед собой не Императора, а раненого и слабого человека. Не хватайтесь за мечь, вы его не поднимете.
Мне же показалось, что сейчас случиться невероятное — Император поднимет мечь, встанет с кровати и, быть может, постарается разрубить Бородача. Молодой Император слишком горяч, кровь закипает в его жилах в мгновение ока... Но ничего не произошло. Несколько секунд Император сжимал рукоять меча, а затем ладонь разжалась. Он снова лег на подушках, и когда заговорил, голос его был ровным и тихим:
-Раз уж вы видите перед собой слабого и раненого человека, тогда не стойте истуканом и смените повязку. Не изверг же вы, в самом деле!
* * *
Странное время, странные разговоры... видения...
Империя пала, но стены остались целыми. Города опустели, но работали системы подачи газа, и автомобили на улицах стояли с полными баками топлива. И не было врагов.
Были безумцы и разумные.
Глядящие в будущее, и вернувшиеся в прошлое. Кто из них кто? Сложно сказать. Еще сложнее написать.
Я — писарь. Я должен был нести Слово, да, да, именно с большой буквы. Писать для предков, скрупулезно заносить на бумагу все, что вижу и слышу, чтобы потом, в будущем, быть может, кто-нибудь из разумных, построивших новое великое государство, смог бы прочесть и узнать Правду.
Но, каюсь, видимо я не тот писарь, который войдет в историю. Потому что в ту ночь я просто уснул.
Бородач еще сидел у камина, курил трубку, выпуская сизый дым тонкими колечками под потолок. Император дремал на диване. Я же прикорнул на одной из деревянных полок, на которых раньше хранили мешки с картофелем или, может быть, с сахаром. Заснул прямо на досках, укрывшись тонким одеялом, которое предложил Бородач, и положив под голову мешок с мукой, завернутый в ткань — в некотором роде неплохая замена подушки.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |