Солнце для всех!

     Нужный Чеин дом стоял на другом конце квартала, но Чеин опаздывала и потому решила срезать путь, свернув в один из узких боковых, почти тёмных, а потому небезопасных проездов; обойти квартал, дойти до места, где начинался освещённый фонарями центральный проезд, и пройти по нему — значило добавить ещё восемь-десять минут к опозданию...

     Перескакивая через лужи и кучки пищевых отходов, выбрасываемых здесь прямо из окон, опасаясь наступить на копошившихся в объедках крыс, Чеин почти преодолела мрачное ущелье проезда, когда из-за угла дома справа вышли двое.

     — Эй, чистенькая! Ты случайно не заблудилась? — жёлтый свет от фонаря, расположенного сразу за углом на стене дома, не позволял Чеин рассмотреть лица, но по голосу она определила, что говорившая — андрогин.

     Чеин остановилась. Её и незнакомок разделяло около семи или восьми шагов. Глубокий капюшон плаща скрывал её лицо — это означало: стоявшие перед ней не могли наверняка определить пол и, соответственно, не могли точно оценивать её физические силы и способность к сопротивлению. Для Чеин, имевшей при росте чуть выше среднего, довольно утончённое, на вид даже хрупкое телосложение, это обстоятельство было преимуществом. Наверняка эти двое решили, что перед ними женщина: что же, пусть продолжают так думать. Чеин не стала отвечать на вопрос, который, в сложившейся ситуации вполне можно было считать риторическим, дабы не вызывать сомнений тембром своего голоса.

     — Эй, я к тебе обращаюсь! Ты что, язык проглотила? — не унималась андрогин. Её сообщница стояла рядом и молча смотрела на Чеин из-под капюшона.

     Непринужденно и без резких движений Чеин опустила руку в карман плаща: пальцы коснулись устройства, внешне похожего на обычный средней дороговизны коммуникатор, — достаточно крепко сжать такое устройство в ладони много раз отрепетированным захватом, встряхнуть вниз и...

     Андрогин шагнула к Чеин, и Чеин достала из кармана устройство. Лёгкий, едва заметный жест и в руке Чеин блеснуло двадцатисантиметровое телескопическое лезвие из ультрапластика...

     Чеин хранила молчание. Поза её оставалась неизменной: плечи расслаблены, тонкие ноги в высоких, скрывающихся под пологом плаща сапогах расставлены чуть шире плеч, голова под капюшоном слегка опущена.

     — Ха! Да ты посмотри на неё, Дафф! — произнесла андрогин, обращаясь к молчаливой сообщнице. — Какая серьёзная пташка! Вздумала погрозить мне своим пёрышком! — Андрогин держалась уверенно и нагло, но клинок в руке Чеин, по-видимому, заставил её насторожиться. — Ладно-ладно, дурёха! — сказала андрогин. — Давай так. Скидывай плащик и иди себе, куда шла... Тебе как раз пора новый покупать...

     В этот момент в проезде позади Чеин послышался звук мотора, и через пару секунд между домов вспыхнул яркий свет фар. Чеин быстро отвела руку вперед, спрятав клинок в тень, и отошла влево, освобождая дорогу приближающейся машине.

     Пучки света выхватили из тени лица: андрогина на вид среднего возраста, примерно одного с Чеин роста и телосложения и мужчины, заметно моложе своей спутницы. Одежда андрогина выглядела так, будто её только что выкопали из-под земли, а лицо... лицо было изуродовано безобразным рваным шрамом через всю левую щеку; мужчина, одетая куда опрятнее, своей чумазой и уродливой спутницы, пусть и небогато, но в чистое (возможно, при других обстоятельствах, Чеин нашла бы мужчину симпатичной).

     Когда машина приблизилась, андрогин и мужчина отошли в сторону, к стене дома, пряча лица и отворачиваясь от слепящих фар. Клинок в руке Чеин к тому времени превратился в обычный безобидный комм. Чеин взглянула на машину, и по спине её пробежал неприятный холодок: жандармы!

     Тяжёлый чёрный с красной полосой вдоль борта бронемобиль с непрозрачными окнами грузно катил по проезду. Чеин бросила взгляд на стоявших напротив и увидела, как те взялись за руки, как бы говоря этим жестом: «мы просто обычная пара и шли мимо». При этом андрогин натянуто улыбнулась Чеин, мужчина же с плохо деланым безразличием следила за бронемобилем. Через мгновение лица обеих снова скрыла тень. Машина повернула направо и, проехав немного, остановилась, по звуку как раз перед подъездом дома, куда направлялась Чеин. Двигатель машины выключился, но характерное гудение не исчезло, — где-то неподалёку гудел ещё один... и ещё...

     Посмотрев в направлении источника звука, Чеин увидела, как в дальнем конце проезда сверкнули фары, и через секунду там остановилась, поблескивая узнаваемыми маячками, полицейская машина. Одновременно позади Чеин — там, откуда минуту назад появился бронемобиль — послышался такой же звук. Обернувшись, она увидела ещё одну машину с маячками, так же перегородившую проезд... — знакомая тактика: именно так действовала полиция при облавах. Вот только жандармерия, как то было известно Чеин, в полицейских облавах участия обычно не принимала. Зато в делах жандармерии иногда задействовалась полиция, в качестве оцепления.

     «Это не просто облава...» — сказала себе Чеин.

     Не обращая внимания на парочку, ещё минуту назад пытавшуюся напасть на неё, Чеин нажала на коммуникаторе кнопку вызова меню и выбрала на появившейся голограмме раздел телефонии; из длинного списка имен она выделила «Трил» и послала вызов.

     — Чеин?.. — ответил знакомый голос в левом ухе Чеин через беспроводной микронаушник.

     — Уходите. Скорее. Здесь ворóны. — Тихо произнесла она. — Уходите.

     Чеин не думала о том, слышали ли её невезучие налетчицы — плевать на них! — Она сделала то, что было сейчас важнее конспирации перед гопотой. Да и не сказала она ничего секретного.

     — Хорошо... — услышала она через пару секунд напряженного молчания. — Спасибо, сестра! — Связь прервалась.

     Вот и всё. Она сделала всё, что могла: предупредила сестёр. Теперь она должна уходить.

     Чеин взглянула на стоявших на прежнем месте в тени и озиравшихся по сторонам грабительниц-неудачниц и зло бросила:

     — Всё еще желаете подсказать мне дорогу?

     — Без обид, сестрёнка... — ответила ей андрогин со шрамом.

     — Ну, и отлично.

     Чеин сунула руки в карманы плаща — пальцы её мелко дрожали — и пошла вдоль стены к перекрёстку. Дойдя до угла дома, она свернула налево и, стараясь не спешить, чтобы не выглядеть подозрительно, направилась к дому, через один от того, возле которого собрались машины жандармов; в подвале дома был небольшой бар — пристанище местной пьяни и гопоты, вроде тех двоих, что остались позади.

     Подходя к бару, Чеин осмотрелась: все видимые выходы из квартала, как она и предполагала, перекрыла полиция. О том, чтобы попытаться сейчас покинуть квартал, не могло быть и речи: на выходе её легко могли задержать для проверки документов, и Чеин не была уверена, что у констеблей не возникнет на её счет подозрений и её не арестуют. А уж попадание в лапы к жандармам — вопрос времени. При малейшем подозрении Чеин в политических делах, шакалы тотчас передадут её ворóнам.

     Вход в бар находился в десяти метрах от угла дома, в проезде. Крутая бетонная лестница, освещённая парой жёлтых светильников, спускалась вниз на два с половиной метра ниже уровня земли к небольшой площадке, на которой одновременно могли находиться не более трёх-четырёх человек; там, в низкой нише в фундаменте дома, была дверь, железная, в облупившейся краске и со следами сварки; сверху над лестницей и прилегавшим к ней небольшим бетонированным участком имелся навес из арматуры и листов жести. Самым ярким источником света в проезде была закреплённая на стене над навесом неоновая вывеска с названием заведения: «Пластик». В тени под навесом стояли трое в накинутых на плечи дождевиках поверх рабочих комбинезонов, курили и о чём-то тихо разговаривали. Когда Чеин подошла ближе, разговор затих; вся троица — две женщины и мужчина — стали вызывающе пялиться на Чеин (женщины — с известным интересом, мужчина — как-то недоброжелательно), но она сделала вид, что не заметила этих взглядов и, дойдя до ступеней, не спеша спустилась вниз и вошла в бар.

     Глава седьмая. Элвин Шейл

     Чёрный, с узкой красной полоской вдоль бортов, бронемобиль жандармов катил по грязным улицам Тира. В салоне было тепло, сухо и чисто, пахло кофе, корицей и дорогим кремом для дорогой обуви. Прохожие в дождевиках спешили вдоль тротуаров, уворачиваясь от разлетавшихся из-под колёс машин брызг, исчезали в тёмных подворотнях и проездах меж серых домов. Шейл сидела у окна и рассеянно смотрела на отражавшиеся в жирных лужах у обочины городские фонари и витрины магазинов. Рядом сидела старшая группы ворóн в звании лейтенанта — андрогин по имени не то Сарран, не то Сетран. Элвин запомнила только фамилию: Керрит. Напротив, спиной вперёд по ходу движения, расположились двое младших сержантов — немалых габаритов (даже в сравнении с Шейл) мужчины с фамилиями Тормут и Фадда. Эти двое весело перешучивались, по-видимому, не особо стесняясь присутствия инспектора Комитета и лейтенанта, которую пару раз даже подкололи. С Шейл они вежливо поздоровались вначале, когда Керрит представила её, и в дальнейшем не заговаривали. Место впереди, рядом с водителем — симпатичной и молчаливой девушкой, чье полное имя Шейл запомнила: Альва Аввар — было не занято (должно быть, там обычно сидела Керрит, но сейчас лейтенант, видимо из вежливости, расположилась рядом с Шейл). Завеса над городом уже приобрела ставший за два года привычным для Шейл угольно-чёрный, местами с бордовыми, местами с тёмно-синими от городской иллюминации оттенками цвет, напоминавший жителям Поверхности о том, что солнце, которого большинство из них никогда не видели собственными глазами, уже клонилось к горизонту и сейчас, где-то высоко в небе, на парящих между башен островах небожители, должно быть, наслаждаются прекрасным видом заката.

     — Инспектор... — Керрит отвлекла Шейл от созерцания вечерней улицы.

     — Да, лейтенант.

     — Вам приходилось прежде бывать на задержаниях анархистов?

     — Нет, — Элвин перестала рассматривать лужи за окном и повернулась к жандарму. — Только на задержаниях должностных лиц, полицейских и жандармов.

     — Простите... я не хотела вас...

     — Задеть? — на лице Шейл обозначилась сдержанная улыбка.

     — Да.

     — Я понимаю, Керрит. Вы — профессионал своего дела и интересуетесь не из праздного любопытства. Непосредственно опыта по задержанию революционеров у меня нет, но я хорошо представляю специфику работы и не буду вам мешать. Но если потребуется моё содействие, — добавила Элвин, после короткой паузы, — можете на меня рассчитывать. Я умею стрелять.

     — Отлично. Ещё раз извините, если...

     — Оставьте это, лейтенант. Всё в порядке.

     Вскоре машина снизила скорость и, свернув с магистрали на менее оживлённую улицу, поехала вдоль высокой кирпичной стены какого-то завода.

     — Всем группам! — Раздался голос из установленной возле водителя рации. Голос принадлежал капитану жандармерии по фамилии Четтер, руководившей операцией; она находилась в первой машине. — Подъезжаем к месту. Водителям двигаться согласно предписанным маршрутам. Группа один, группа два, группа три — центральный вход. Группы четыре и пять — проезды. Действовать согласно плану операции. Старшим групп — держать связь.

     Рация замолчала.

     Спустя минуту впереди показался полицейский патруль, потом ещё один. Район был оцеплен полицией. Бронемобиль притормозил и поехал ещё медленнее, мерно урча мощным двигателем и покачиваясь на разбитой дороге. Машина миновала поворот — там такая же улица уходила вправо, разделяя абсолютно одинаковые кварталы из поросших плесенью многоэтажек — и через сотню метров свернула в тёмный проезд между домами.

     Они подъехали третьими. Две минуты все ждали доклада старших четвёртой и пятой групп. В это время ворóны вели себя так, будто ничего особенного не происходило: лейтенант Керрит что-то отмечала в меню своего ком-браслета; Тормут и Фадда продолжали перекидываться колкостями; Альва Аввар молча набирала что-то в своём коммуникаторе.

     Элвин, сидевшую молча и смотревшую в окно, не оставляло ощущение, будто квартал с населением в семнадцать с половиной тысяч человек (так сообщалось в переданном ей Баррен файле) охватила чума. Такое, если верить источникам тысячелетней давности, случалось с жителями древних городов, не знавших не только «прелестей» Завесы, но и центральной канализации и элементарных санитарных норм и, тем более, доступной медицины. Только трое местных попались на глаза Элвин в проезде между домами, да ещё несколько человек, едва высунувшись из соседних подъездов, попрятались, поменяв на ходу планы — яркое подтверждение репутации ворóн среди населения. Для Элвин не было новостью то, что люди боялись жандармов и тихо их ненавидели. Впрочем, те трое оказались смелее остальных: они вышли на свет фонаря и, прячась под капюшонами, разошлись в разные стороны: двое спешно прошли по центральному проезду мимо жандармских машин и скрылись в подъезде одного из домов, а третья направилась в сторону местного бара. «Задержать?» — прозвучал в рации голос старшей одной из групп. «Нет. Пусть идут. Это местная пьянь», — ответил голос капитана.