Ис-3 Боевое крещение (основной файл)

Вот тут, я молча достал листок бумаги с записью о месте засады. Нечаев молча прочел, поднял на меня глаза и спросил:

— Откуда информация?

Тут уж, пришлось мне кивать на ворота склада:

— От местного населения. Разговорился с кладовщиком, он и подсказал.

— А почему ты решил что немец пойдет по этой дороге, а например по этой? — Пальцем показав на дорогу, которая шла фактически параллельно шоссе Минск-Москва.

Действительно почему? То что по этой дороге пришла немецкая разведка, ни о чем не говорит. То что по этой же дороге ушла — тоже не факт, может быть им удобно было по ней отойти... Фактически мы не знаем даже с высокой долей вероятности где именно находятся немецкие части.

Да-а-а... подкинули вопросец! И самое главное абсолютно правильный! Мое затянувшееся молчание нарушил дед Павел новым вопросом:

— Глянь внимательно на обе дороги, ничего не замечаешь?

Честно говоря, для этого надо бы забраться куда повыше. Не долго думая выбив пару досок в крыше навеса, забрались на пакгауз, с которого открылся отличный вид на окрестности. В отличный бинокль было видно, как вдоль старой минской дороги шли с запада на восток женщины, дети, старики, девушки с маленькими узелками, девочки, молодые женщины, большей частью еврейки, судя по одежде, из Западной Белоруссии, в жалких, превратившихся сразу в пыльные тряпки заграничных пальто с высоко поднятыми плечами. Это было странное зрелище — эти пальто, узелки в руках, модные, сбившиеся набок прически, и совсем уж редко мелькали мужчины в военнойформе Новое шоссе наоборот было пустынно. По обеим его сторонам шоссе лежали трупы. По большей части — гражданских беженцев. Воронки от бомб чаще всего были в стороне от дороги, за телеграфными столбами. Люди пробирались там, стороной, и немцы, быстро приспособившись к этому, бомбили как раз там, по сторонам от дороги. На самой дороге воронок было сравнительно мало. Наверняка, немцы рассчитывают пройти этот участок быстро и беспрепятственно и поэтому сознательно не портят дорогу. Единственное что на обеих дорогах было общего это то что между столбами все телефонные и телеграфные провода были порваны.

— На новой дороге беженцев нет, значит она перерезана противником!

— Правильно!

— На чем рекогносцировку будем проводить?

— Да хоть на "сорокчетверке"...

— Надо только подполковника предупредить. Интересно чем он сейчас занимается и где его найти?

— Нашел он бронепоезд, сейчас проводит его осмотр и будет грузить боеприпасы — просил меня прислать снаряды 76-го калибра.

— Вот черт! Почему Вы сразу не сообщили?

— Старый я, запамятовал, хотя после переноса намного лучше себя чувствю и не только физически. Память вот намного лучше стала. Может как Иванушка-дурачек совсем молодым да озорным стану?

— Ну, совсем молодым наверное не надо, а то мы не дай Бог детьми станем.

Пока мы полушутливо-полусерьезно обсуждали "молодильный" аспект, Коля передал на нашу базу просьбу Гладченко о снарядах.

Раскрыв немецкую карту и сориентировавшись на местности решили что ИС и самоходка займут позиции среди построек станции фронтом на северо-запад, там за болотом и торфоразработками отлично просматривалась насыпь нового шоссе. Т-28 решили поставить на выезде с поселка торфозавода на старое шоссе и организовать сборный пункт для отходящих военнослужащих. С собой решили взять мостоукладчик, мосты здесь в основном деревянные, а брод искать времени нет. По рации договорились что встречаемся на выезде со станции в сторону деревни Уборки.

— Вот что сынок, давай-ка возьмем с собой проводника. Карта это хорошо, но человек из местных не помешает! Ты говорил что кладовщик тебе место для засады подсказал?

— Так точно.

— Как его найти?

— А вот там! — я рукой показал на полуотворенные ворота.

— Ну и отлично! — и неожиданно легко для его возраста спрыгнул с танка.

Через несколько минут он вернулся с уже знакомым мне кладовщиком.

— Знакомьтесь, Зиновий Трофимович! Председатель местной потребкооперации.

— Ныряйте в башню, неизвестно как завтра жизнь повернется, не надо чтобы Вас лишний раз видели с нами.

После того как Зиновий Трофимович нырнул в башня, мы тронулись. Направляясь к выезду станции, мы ехали мимо бронепоезда. Возле него была суета. Найдя глазами подполковника, махнул рукой. Увидев меня он повернулся и кивнул головой, мол что надо? Пришлось останавливаться и подойти к нему — субординацию никто не отменял.

— Решил провести разведку нового шоссе Москва-Минск. Те немцы, которых выбили со станции это передовой дозор разведки основных сил немцев.

— Согласен с Вами товарищ инженер. Чувствуется в Вас военная косточка! Служили?

— В танковых войсках.

Что бы пресечь дальнейшие вопросы и не тратить время, развернул карту и показал на ней план действий.

— Понятно. Сейчас выделю двух связных, будут находится рядом с экипажем.

— Отлично, экипаж предупрежу. — прощаясь с ним, на автомате потянул руку к виску, и увидел понимающую усмешку.

— Удачи инженер! Надо постараться подольше удержать станцию — у меня приказ не только вернуть бронепоезд — он кивнул на него — но и вывезти все грузы со станции!

Проехав всего не более пятисот метров, мы поняли как оказались правы, что взяли с собой мостоукладчик. Перед нами был деревянный мост, который даже в самых смелых мечтах не мог выдержать тридцать тонн нашего самого легкого танка! Пока мостоукладчик наводил мост, мы с дедом Павлом обсуждали возможность расположения за Уборками на господствующей высоте НП. Безлесая, с дорогой идущей на самую вершину она была первейшей целью для вражеской авиации или артиллерии. В итоге, решили поискать менее заметное место. Второй мост, который был метров через двести мы обошли через брод, и еще через полкилометра вышли на асфальтовое шоссе Минск-Москва. Направо виднелся новый мост, а налево дорога шла мимо села, судя по немецкой карте Червонная Крыница и тут, прямо в селе тоже был мост! Передвигаясь от ориентира к ориентиру мы миновали село, и вошли в небольшой лесок, который надвое рассекало шоссе. Когда лес кончился, прямо по дороге помчалась длинная тень от танка — ярко светило солнце.

И вот эта тень дала мне ответ на так мучавшее меня всю дорогу от станции беспокойство. Ведь раньше, когда еще служил, не раз и не два на полевых выходах, учениях и КТО мне приходилось вести разведку.олка Только вот сейчас не было у меня за спиной танкового полка, и батальона нет, да и роты тоже нет. А что есть? А есть кучка "воентуристов", которых уже не устраивают сражения в "танчиках" и "тундре" — им подавай настоящую "войну"! Вот и сбылась мечта кучки идиЁтов!

Не смотря на такие мысли, постепенно во мне просыпался рефлекс, который примечал вокруг удобные места для наблюдения, как та высотка слева от шоссе на околице Крынычки, или удобная низинка с овражком. Высунув только башню можно сделать пару-тройку выстрелов и незаметно отойти. Эта привычка оставшаяся с армии, первоя время после выхода на гражданку достаточно сильно нервировала меня, а потом как-то постепенно ушла. Но, как оказалось не ушла а притаилась до поры, до времени.

Зиновий Трофимович изредка давал пояснения, а больше все таки молчал. Молчал и дед Павел, хотя взгляд выдавал его чувства. Он толи вспоминал молодость которая была, как я понял, в этих местах, а может быть просчитывал какую-то пакость для немцев? Перемахнув еще через один мост, мы фактически оказались на небольшом острове размером метров четыреста на четыреста. На его северном берегу приткнулось несколько домов под соломенными крышами да пара сараев с навесами. Судя по карте это селение называлось Новая Жизнь. Этот островок на болоте соединял с большой деревней Динаровкой еще один мост.

— Дальше пожалуй ехать нет смысла.

— Пожалуй. — согласился я дедом Павлом.

— Зиновий Трофимович, какая самая короткая дорога отсюда, в-о-о-н к тому лесу за болотом?

Он вылез по пояс из башни, покрутил головой, сориентировался, и сказал постоянно откашливаясь:

— Дык! Надо назад вертаться до Крыницы, а там за лесочком есть дорога вдоль болота...

Дед Павел став на башне в полный рост осматривает местность за болотом. Спрыгнув на МТО, молча берет у меня карту, разворачивает её, смотрит наверное с минуты и щелкая пальцем по ней заключает — А карта то не врет!

— Так что возвращаемся к Крынице?

— Да... Если бы у нас была взрывчатка, можно было бы рвануть все эти мосты... Нехай фрицы потом наступают по болотам!

— А если их рвануть когда колонна зайдет на островок, а потом — я махнул на опушку леса за болотом — оттуда их из ИСа пощелкать, было бы совсем хорошо!

— Осталось только найти с тонну хорошей взрывчатки типа тола, да еще всякого по мелочи. — Вздохнул Дед Павел.

— Вы забыли про саперов.

— Да нет, не забыл...

— Если Вы об этих — я кивнул на мостоукладчик — то зря, их этому не учили.

— Обижаешь сынок, я сам еще многое помню!

— Вы же, если мне не изменяет память турбинистом служили на флоте!

— Так точно, турбинистом. До сорокового года, а потом с начала сорокового боец морского диверсионного отряда Балтфлота, подготовку проходил на базе четвертого парашютно-десантного батальона двести четырнадцатой десантной бригады четвертого ВДК. Здесь не далеко — Марьина Горка. Здесь и начал воевать. В конце июля вышли к своим, неделя отдыха, затем заброска в тыл противника. В августе вторая, и по тылам мы хулиганили аж до ноября. Это только первый год войны.

— А дальше?

— А дальше пока не зачем, никто не знает как оно через час повернется — зачем лишнее знать?

Нда... Суровый дед...

Наш разговор прервал вызов радиостанции. В канале был "Маркони".

- Привет!

- Здоров!

- Давай без имен, явок и паролей.

- Понял.

- Я тут включил свой "Леново" для прикола и оху..., он работает!

- Включи свой, надо одну вещь проверить!

- У меня нет "Леново".

- Бл...включи что есть!

Я с недоумением уставился на деда Павла.

— Ты чего? — забеспокоился ветеран. Видно вид у меня и правда был придурковатый.

— "Маркони" попросил включить мобильник...

Реакция Нечаева была молниеносной. Он перегнулся в башню и тоном не терпящим возражений фактически приказал:

— Зиновий Трофимович, без обид, постой пять минут в сторонке!

Кооператор спорить не стал, только с пониманием ответил:

— Нешто я без понятия? И зачем мне ваши секреты знать? Меньше знаешь дольше ... — последние слова он сказал совсем тихо себе в бороду.

Подождав пока Зиновий отойдет подальше, достав из кармана комбеза выключенный еще на общем сходе смартфон. Отточенным до автоматизма движение утопил кнопку и уставился на экран. Пропиликал рингтон, и выпало сообщение "Поиск сети". От этого, у меня подогнулись ноги и чтобы не упасть, я пятой точкой оперся об башню. От нетерпения задрал голову и увидев облака, подумал: "Господи, неужели ты перенес нас обратно?". От звонка, рука дернулась так, что только чудом смог поймать смартфон. Руки тряслись, и я никак не мог коснуться той области экрана, где мерцала зеленая трубочка. С каждым звонком, я все больше впадал в панику — мне казалась что если не сумею принять звонок, то на всю оставшуюся жизнь останусь здесь!

Наконец-то!!! Мне удалось нажать кнопку приема вызова. На рефлексе, давным-давно вбитом еще в Советской Армии, ответил:

— Волков, слушаю вас!

— Саня, это я "Маркони"!

— Ты откуда звонишь?

— Откуда, откуда... где вы нас оставили оттуда и звоню!

— Так... мы.. вас... оставили за гребнем холма, у картофельного поля...

— Мы тут и стоим...

— А как же ты по мобиле звонишь?

— Сань, так это просто, я ...

— Еб...ты в рот, гонд... ты штопанный! У меня тут сердце чуть не остановилось, а тебя, бл... все просто! Ты хоть можешь иногда головой думать, а не...

— Командир ты чего?

— Ничего, размечтался я тут не по детски, а ты все обломал, инженер херов! Говори что хотел! Не мог по рации спокойно спросить?

— Саш, так в том и дело что нет. Смотри, у немцев в дивизии есть взвод радиоразведки, который нас засечет в течении получаса. И тут мне пришла в голову использовать одну штуку, которую я сделал после, помнишь на той охоте, когда все разбрелись во все стороны километров на десять, потом полдня до кучи собирались?

— Помню, помню! — уже более миролюбиво пробурчал я, вспоминая крайне неудачный выезд на Корельский перешеек. Тогда в азарте многие вышли за радиус действия переносных УКВ станций, заблудились и еле-еле смогли собраться до кучи...

— Вот я и подумал...

— Ты вот что скажи, эта твоя придумка надежно работает?

— Так я и хотел узнать, ты сейчас где?

— Сейчас погоди... — я зашуршал листом карты, на глаз, без линейки и курвиметра определяя расстояние до места, где остались остальные наши товарищи. — Километра три, ну может три с половиной по прямой.

— Отлично! Тогда давай если отъедешь дальше, выходи на связь, будем определять максимальную дальность связи.

— А как выходить?

— Да как обычно, набираешь номер и звонишь.

— Договорились. Скоро перезвоню. Пока!

— Стой, стой, погоди командир!

— Чего?

— Ты там за карту говорил...

— Ну?

— Ты хоть скажи где мы находимся, тут у одного пацана электронные карты есть в ноуте — я бы привязался и уже более точно максимальную дальность определил.

Подробно, с привязкой к ориентирам объяснил ему где мы в данный момент находимся, а также как и куда мы двигаемся дольше. Уже собирался выключить смарт, как его попросил дед Павел.

— "Маркони", пошли на станцию толкового мужика к подполковнику Гладченко, пусть скажет от инженера Волкова, и попросит поискать по вагонам или брошенной технике вокруг станции взрывчатку. Пойдет в любом виде. Без неё немца не удержать, а без этого он грузы со своим бронепоездом не эвакуирует. Понятно? — выслушав ответ и еще раз повторив важные моменты, он выключил и вернул мне смарт. Когда Зиновий Трофимович взобрался на танк и залез в башню, дед Павел впервые улыбнувшись с момента переноса, хитрО прищурившись сказал:

— Ну что, "по коням"?

— "По коням"!

Где-то через полчаса езды, впереди показался край леса, а на поле перед ним догорали несколько полуторок жирно чадя резиной и маслом. Рядом с ними лежало несколько десятков тел в самых разных позах. Судя по всему они не успели каких-то пары сотен метров до опушки. Остановив обе машины, чуть не доезжая до опушки и загнав технику поближе к деревьям, я с Нечаевым и Зиновием Трофимовичем осторожно двинулся к месту побоища. Вид был пренеприятный, здесь, в перепаханном взрывами подлеске, увидел впервые мертвого врага. Почти все трупы, и немцев и наших бойцов оказалось, исковерканы, измяты, серые мундиры и зеленые гимнастерки пропитаны засохшей кровью. Страшное зрелище даже для взрослого мужика, а для мальчишки, которому едва восемнадцать исполнилось? Не скажу, что меня выворачивало или сильно потрясло, но пробрало основательно. Конечно, жутко видеть разорванный живот, оторванную по бедро ногу, о которую едва не споткнулся. Видно обратив внимание на мое состояние, меня пихнул в спину дед Павел: