Монетка

Снейп подошел к раме, вырезав картину невербальными Diffindo. Возмущение живой картины было подавлено пологом тишины.

— Похоже, что мы нашли то, что искали, — произнес он, обращаясь к Шейле.

— А еще нашли нас, — шепнула она.

Северус замер. Поглощенный диалогом, он не услышал, что на первом этаже кто-то есть.

Первым чувством был испуг. Он разбрасывался заклинаниями, пользуясь своей палочкой. В том числе — непростительным. Да, за применение Imperio на волшебном существе Азкабан ему не грозит, но и попадать на крючок аврорам не стоило. Ничем хорошим близкое знакомство с ними не закончилось бы — по меньшей мере он бы лишился картины с черепом.

Засечь его могли или из-за чар Надзора на маглорожденных поблизости, или из-за того, что на доме уже было наблюдение. Если они не поставили антиаппарационный барьер, то сейчас самое время, чтобы убраться отсюда.

Северус сосредоточился на воспоминании о парке, куда его привел малк, готовясь к аппарации. Он глубоко вдохнул — пан или пропал. Резкий запах нарушил концентрацию — снизу тянуло марихуаной. Про авроров рассказывали всякое, но никто из них не стал бы курить на службе.

Кажется, он не закрыл дверь. Идиотская ошибка, из-за которой случайный воришка решил заглянуть на огонек. Северус мог вырубить пришельца и закончить обыск — для волшебника наркоман, увидевший возможность по-быстрому обшарить дом, опасности не представлял.

Шейла покачала головой, делая знак подождать. Северус кивнул — лестницу на второй этаж вор не минует, и будет лучше сделать ловушку, чем бегать за незваным гостем по всему дому и рисковать упустить его.

Снейп наложил оглушающие чары на коврик в коридоре — стоит кому-либо наступить на него, и гарантирована потеря сознания. Маглу хватит. Поттер был большим мастером таких ловушек — в Хогвартсе приходилось постоянно следить, чтобы не попасть под какую-нибудь гадость, мимоходом наложенную на случайный предмет.

Ждать оказалось тяжело. Незваный гость ходил, стучал ящиками комодов, кажется, вываливал содержимое на пол и рылся в вещах, покашливал. Северус весь извелся — засада начала казаться ошибкой, ловушкой. Что ты будешь делать, если нагрянут настоящие авроры? Или полицейские?.. Единственное, что останавливало его — Шейла. Она придерживала его за плечо, не давая сделать глупость.

Наконец, когда нервы окончательно натянулись как струна, вор начал подниматься. Сначала Северус почувствовал запах, перебивающий даже вонь анаши. Осторожно выглянув, пригнувшись так, чтобы голова не обрисовалась на фоне дверного проема, Снейп попытался разглядеть пришельца.

В полутьме коридора он мог определить только контуры фигуры — вор был небольшого роста, с трубкой в одной руке и каким-то прутиком в другой. Он стоял на верхней ступеньке, чертя им в воздухе руны. Огненные письмена вспыхивали и немедленно исчезали.

Мерлин и Моргана. Волшебник. И кто знает, что он колдует.

Северус бросился вперед, кидая в вора связывающее заклятие. Тот не растерялся, моментально закрывшись щитом, но отвечать не стал, вместо этого скатившись вниз по лестнице.

Снейп потерял время, снимая собственную ловушку и проверяя, что ему не оставили сюрприза, и поэтому, когда он сбежал вниз, он смог рассмотреть только спину вора, исчезающую в проеме входной двери.

Северус опустил палочку — не хватало еще бегать по маггловским улицам, разбрасывая чары налево и направо. Не повезло. Вор был тут не просто так — допросить его было бы проще, чем добывать правду из портрета.

С улица раздался сдавленный хрип. Дверь распахнулась. Не размышляя, Северус нырнул за дверной косяк, готовясь к драке или бегству.

Сначала в помещение влетел вор — небольшой человечек в грязном тряпье, хватающийся за горло. А вот шагнувшего за ним следом Северус уже видел. Точно так же, в профиль, на вокзале Кинг-Кросс. Безупречный костюм, тронутые сединой виски, веревка, завязанная на шее на манер галстука.

Он даже не обернулся к Снейпу, направившему на него палочку:

— Мистер Снейп. Мы заочно знакомы. Я — Никодимус Архлеоне и мой партнер — Андуриил.

Замечательно. Еще один денарианец. Тени на воре сдвинулись, как будто в приветствии. У этого типа определенно была склонность к театральности.

Снейп кивнул:

— Приятно познакомиться.

Никодимус хмыкнул:

— Это мне нечасто говорят. Займемся нашим гостем.

У него был приятный баритон человека, привыкшего говорить на публику. Каждое слово имело значение, каждый звук падал как молоток судьи, вбивая смысл произнесенного в голову слушателя.

— Что ты искал? — задал он вопрос барахтающемуся на полу вору.

Тот откашлялся, попытался приподняться и вскрикнул от боли.

— Говори! — приказал ему Никодимус.

— Ты меня знаешь?! — вор оскалился, как будто хотел покусать кого-то. Зубы у него оказались крупные и желтые. — Ты больной, мля? Кусок дерьма! Драть тебя в сраку, мудила!

Череда ругательств перешла в хрип, когда тени затянули его лицо клубящейся тьмой.

— Подумай! — денарианец отвернулся от корчащегося тела. — Северус, вы ведь позволите называть себя так? Ласкиэль обучала вас чародейству?

Вопрос был риторическим. Этот тип бы тут не оказался, если бы не был в курсе всего происходящего с ним.

— Да, — кивнул Снейп.

— Хорошо. Позвольте научить вас одному фокусу. Посмотрите этому человеку в глаза.

Отказ не принимался, но следовать этому приказу не хотелось — Северус рассчитывал на анонимность. Он неуверенно поинтересовался:

— Вы разрешите потом стереть ему память?

Никодимус посмотрел на него как на интересное насекомое:

— Хмм. Это будет даже забавно. Попробуйте, Северус.

Снейп подошел к вору и присел на одно колено рядом с его головой, поморщившись от запаха. Приподнял ее за волосы, заглядывая в налитые кровью глаза.

— А теперь толкните немножко свою магию, как она учила. Совсем чуть-чуть.

С тонким контролем у Северуса были проблемы. Он услышал, как лопается стекло в окнах от стихийного выброса, до того как его засосало.

Снейп обнаружил себя внутри лавки старьевщика. Полки были забиты хламом, под потолком висело поеденное молью чучело крокодила. Вор обнаружился за прилавком — он натирал и так сияющие бока котлов, выставленных на самом видном месте. В этом месте его рванина превратилась в аккуратную жилетку, одетую поверх белой как снег рубашки. Лохмы были аккуратно подстрижены, шею украшала толстая золотая цепь, от которой куда-то в темноту тянулись цепочки поменьше.

Вместе с этой картиной возникло понимание того, кем является этот человек. Без друзей, но с привязанностями. Платящий большие долги, но обманывающий по мелочам. Не храбрец, но по-своему верный и не способный на предательство.

В общем, это был не тот материал, с которым, по мнению Северуса, работал Темный Лорд.

Его вырвало из видения. Вор больше не хрипел, не пытался вырваться — он плакал, на лице, освобожденном из теней Никодимуса, застыла безумная улыбка. Он, подхихикивая, всхлипывал и мелко тряс головой.

Северус знал, что проникновение в разум может быть болезненно — изучение легилименции для него было сопряжено с чудовищными мигренями, но не представлял, что реакция может быть такой.

— У него был блок? Он сошел с ума? — задал вопрос Снейп.

— Просто разглядел твою душу, — Никодимус скривил губы в тонкой змеиной улыбке. — Твою и твоего пассажира. Чем больше ты будешь упражняться в чародействе, тем легче тебе это будет удаваться. Опытным практикам достаточно короткого взгляда.

Северус подумал о том, что он пережил. Каждая секунда отпечаталась в его памяти, каждая самая маленькая деталь. Каждая крупица знания о сущности этого человека. Он помнил все и был уверен, что не забудет до самой смерти.

Если заклинание работало в обе стороны... Он просто понадеялся, что воришка, познавший суть ангела, не сошел с ума. Самым гуманным было бы просто изъять это из его разума.

— Obliviate, — палочка описала сложную фигуру, вырывая все знания о произошедшем. Северус потряс его за плечо, заставляя очнуться.

Человек судорожно вдохнул, его глаза немного прояснились.

— Воды, — прошептал он.

Северус поднялся, собираясь набрать стакан на кухне. Он не успел сделать и шага, когда сзади раздался хлопок аппарации.

— Блядь! — выругался он.

— Тихо, — Никодимус был сама невозмутимость. — Я его отпустил.

— Мы могли бы допросить его.

— Я передумал, — денарианец ухмыльнулся. — Он принесет больше пользы именно так. Пойдем, сейчас здесь может стать людно.

Они вышли на улицу. Перед входом немедленно притормозила большая машина. Похожая на здоровенный черно-белый кирпич на колесах, она всем своим видом просто вопила о богатстве владельца. Никодимус сделал приглашающий жест.

Салон был затянут белой кожей, сзади вместо единого пассажирского сиденья были два огромных кресла. Бесшумно закрывшиеся двери отрезали звуки ночного города. Не произнесший ни единого слова шофер тронулся с места, едва они сели.

— Я должен вернуться в Хогвартс до утра, — напомнил Снейп.

— Не волнуйся, мы просто покатаемся по городу, и я высажу тебя в том парке. — ответил Никодимус. — Нет никакого смысла терять время, допрашивая этого неудачника, если все, что нам интересно, расскажет его тень.

Примечание к части

Цитируются Come once and love me, laventadorn и Владимир Высоцкий.

Cпасибо Отиум за комментарии и запятые =)

7 1/2. Cентябрь 1976

— Дунг, Дунг, приди в себя! — говоривший был коренаст, плотно сбит, он напоминал бульдога, бульдога с очками-вредноскопами на носу.

В ответ ему неслись бессвязные причитания про каких-то жаб, девушку, которую Дунг то ли бросил, то ли обидел, родителей, которых не навещал, обещания все немедленно вернуть и возместить, и громкие всхлипывания.

Северус смотрел на картину, которую показывали тени Никодимуса. Это было похоже на экран телевизора, созданного магией.

— От этого наблюдения можно закрыться? — спросил он денарианца.

Никодимус изобразил улыбку. Если и существовал метод спрятаться от его магии, делиться им он не собирался.

Тем временем бульдог потерял надежду привести давешнего воришку в чувство. Он достал короткую палочку и, прикрыв глаза, произнес Expecto Patronum.

— Передай Альбусу, что кто-то проклял Дунга.

Серебристый зверь кивнул и рассыпался водопадом искр.

Старое и не особенно распространенное заклинание примененное неожиданным образом. Заклинание доступное только сильным волшебникам, предназначенное для защиты от весьма специфических противников. Но все это затмило прозвучавшее имя. Снейп знал только одного Альбуса, но в его мире директор не ассоциировался с наркоманами, вламывающимися в чужие дома, и людьми-бульдогами. Он был уверен, что фамилия директора — Дамблдор, а не Корлеоне.

Однако личность человека, появившегося вместе с вспышкой пламени, сомнений не оставляла. Северус знал только одного волшебника с фениксом в роли фамилиара. Альбус и-еще-много-имен Дамблдор. Он сам не понял, как до боли вцепился пальцами в подлокотник кресла.

Такого он не ожидал. Честно говоря, до сих пор в жизни Северуса ублюдки имели большую букву 'У', нарисованную на лбу. Просто потому, что он был ниже их или слабее, они вели себя с ним как с дерьмом. Директор производил впечатление хорошего человека. Но, видимо, он просто не срал там, где жил.

На лице Дамблдора отразилось беспокойство. Он быстро сделал несколько пассов вдоль тела Дунга и потер переносицу.

— Это... интересно, — наконец произнес он. — Единственное заклинание, которое я вижу — Obliviate. Грубая работа, у него просто вырвали из памяти весь день. Вы что-нибудь помните, мистер Флетчер?

— Тени... глаза... Я... я такое ничтожество.... — Дунг затрясся. Из его глаз покатились слезы.

— Интересно, он вспомнит? — задал риторический вопрос Никодимус, прикуривая сигарету. — Человеческий разум ломается от сущей мелочи.

Он выпустил дым из ноздрей, запах табака был немедленно высосан вентиляцией салона.

На теневом экране человек-бульдог подскочил к Дамблдору:

— Это ваше проклятие, Альбус! Ваше! — резко заметил он.

— Но я не вижу никаких следов волшебства, Аластор.

— Значит, их всех как следует удалили. Кроме симптомов. С того момента как он аппарировал сюда, Флетчер исповедовался мне во всех своих грехах и не мог заткнуться ни на секунду. Ничего не напоминает?

— У Мундунгуса проснулась совесть?

— Не смешно, Альбус. Не смешно. Мы не можем сейчас терять агента в Лютном. И если вы обучали заклинанию только членов ордена, то ...

— Вы считаете, что у нас предатель, Аластор?

— А как вы еще объясните, что я лично послал Дунга обыскать дом этого нового приспешника того-кому-бы-засунуть-моржовый-хер-в-зад и он вернулся в таком виде? Нас слушают, Альбус. Слушают каждый наш шаг.

— Это серьезно, — Дамблдор еще раз потер переносицу. — Вы же знаете, что я проверяю помещение перед собраниями, и пока ничего не обнаружил. А клятвы не дадут никому раскрыть рот.

— То, что вы, Альбус, ничего не нашли, не значит, что за вами не следят! Значит, у нас есть крыса, которая нашла лазейку.

Северус с трудом подавил смешок. Этот Аластор угодил прямо в яблочко, исходя из совершенно неверных предпосылок.

— Арабелла! — вдруг произнес Дамблдор. — Мы должны немедленно ее предупредить.

— Мерлин и Моргана! Она же прямо сейчас следит за ним, — забеспокоился Аластор.

— Арабелла никогда не уйдет без своих книззлов. Идите, прикройте ее, Аластор. Я пока попытаюсь помочь мистеру Флетчеру, — бодро заявил Дамблдор.

Больше ничего интересного не происходило — директор водил палочкой вдоль тела вора, бормотал заклинания, а тот щетинился как еж и трясся, то заливаясь диким смехом, то плача как на похоронах. У Северуса создалось впечатление, что тот или просто сошел с ума, или издевается над усилиями Дамблдора.

Наконец, видимо сдавшись, директор наколдовал хрустальную призму вокруг тела Дунга. Изображение исказилось, разбившись об ее грани.

— Фоукс, — произнес Дамблдор в воздух, — если тебя не затруднит, доставь мистера Флетчера в Мунго.

Изображение погасло во вспышке огня феникса.

— У тебя есть еще немного времени, чтобы задать вопросы, — произнес Никодимус.

Снейп на секунду задумался. 'Зачем' и 'почему' роем жужжали в его голове, но главный, очевидный вопрос невольно сорвался с языка:

— Почему я?

* * *

Северус шел за малком, повторяя каждый его шаг. Рассказанное Никодимусом укладывалось в две фразы — он оказался не в том месте, не в то время. Как раз тогда, когда одной из сторон сверхъестественной Холодной войны потребовалось срочно заменить расходник.

Свобода воли — прерогатива смертных людей. У остальных — мантии, роли и предписанные ходы. По большому счету они даже были не личности — маски и заготовленные реплики. Симулякры. Правда, настолько сложные, что слабый человеческий разум принимал их за настоящих. Без смертных противостояние бессмысленно — оно сведется к патовой ситуации, повторению одних и тех же идеально выверенных, тактически верных, но стратегически не продвигающих ни на шаг, ходов.