— Да, с ними. Рассказал? Хорошо, а то мне уже выговор сделали, что до сих пор тебе ничего не объяснила, и нормативы нашей конторы не выдала. Держи, завтра почитаешь! — Она достала из висевшей на ручке двери сумки папку с распечатками: — Тут устав, должностные инструкции и много чего ещё.

— И ты всё это просто в сумке несла? — я была удивлена, ведь их контора — совсем не "кружок юного физика". — Это можно выносить из здания?

— А чего тут тайного? — она пожала плечами. — Обычный устав и основные инструкции — это не тайна. К серьёзным вещам у тебя допуска нет, ты только в открытой части архива работать будешь. К тому же тебя, пока ты в той комнате отдыхала, психологи из Москвы изучили, разложили на составляющие, и обратно собрали. И рисунки твои, и все записи с телефона, и книги, что ты читала — всё проанализировали, да не по одному разу. Так что в перспективе тебе через несколько лет полный доступ дали бы, но ты ведь к себе должна вернуться. А у тебя там такие знания не нужны, а то или тебя в "дурку" отправят, или кто там у вас попробует идею исконников перенять. Спасибо, картошка — объеденье! Я пошла отсыпаться.

* * *

На следующее утро я спохватилась, и притормозила Фо у двери:

— В комнате третий день грязно, а веника я не нашла...

— Сейчас! — она распахнула шкаф в прихожей. — Вот, пылесос. Включается этой кнопкой, убирает всё сам. Потом выключишь и перенесёшь на кухню.

— А... — Я не успела слова сказать, как она сунула мне инструкцию:

— Держи, а я убегаю, иначе опоздаю.

Я взялась изучать брошюрку и опять удивилась. На моей родине пылесосы-автоматы до сих пор скорее игрушки для богатых, чем реальныепомощники, и внимания к себе требуют столько, что легче самим всё убрать, чем его включать: мебель необходимо поставить так, чтобы пылесос об неё не бился, а все небольшие вещи вроде носков и резинок для волос убрать с пола, иначе "чудо техники" или застопорится, не опознав, к примеру, ботинки, и не додумавшись их объехать, или засосёт те же самые носки. Конечно, считается, что аккуратный человек их на полу не оставит, но... Вы лично куда их деваете? Не грязное рваное уродство, разумеется, а те носки или гольфы, которые надевали всего раз, и планируете надеть утром? Правильно, под стул с одеждой — искать не нужно, и глаза не мозолят. Техника на моей родине такие вещи не опознаёт — мозгов у неё меньше, чем у амёбы, — и пытается засосать, как мусор, давясь и ломаясь. А у Фо аппаратик оказался умнее. Резинки-заколки он тоже не всегда опознавал, но когда в его память закачивали фото всякой мелочи, которая может случайно оказаться на полу, он такие вещицы различал отлично, складируя в указанном хозяином месте. Я включила небольшого клешнястого "крабика", и специально провела эксперимент, найдя в вазочке на столе пластиковые серёжки, нитку бус и огрызок карандаша. "Крабик" пошевелил небольшими клешнями с видеокамерами, и на самом деле небольшими пинками оттранспортировал всё к двери, а потом вернулся на место незаконченной уборки. Забавный приборчик.

Пока он убирал в комнате, я взялась за принесённые мне Лаки и Фо книги и документы, хотя и не знала, что читать в первую очередь. Всё же выбрала устав — это более важно, а историю потом можно почитать. Устав как устав: цели, задачи, структура, несколько процедурных моментов, но в основном отсылки на другие, уже закрытые от посторонних, документы. Цели и задачи этой, носившей очень длинное и совершенно невыговариваемое и незапоминаемое название (наверное, потому её и называют просто конторой), организации, были ясны: предотвращение, а в идеале и полное исключение возможности нападений исконников, разработка методов противодействия влиянию создаваемых исконниками приборов и минимизация последствий этого влияния, а также помощь населению во время нападений, хотя в основном эта функция, как и обязанности обычной разведки — выявление групп, внедрение в них своих людей, и так далее, — выполнялось совсем другими организациями. Эта же была именно что научным учреждением, пусть неофициально и полувоенным. Полу — потому что, хотя основной состав организации состоял из гражданских лиц, кое-какие военные нормы соблюдались, к примеру, сдача нормативов по физподготовке и стрельбе были обязательны для всех. Ой, и для меня тоже? Тогда они рискуют погибнуть от моих "талантов" — я же, наверное, и с трёх метров в мишень не попаду, а вот промахнусь "в яблочко". Но Кью, кажется, тоже особым талантом стрелка не отличается — на пикнике она вечно промахивалась по мячу, и жаловалась на плохой глазомер. Так что, может, и мне не стоит пока волноваться?

Ладно, а что там со структурой этой невыговариваемой организации? Головное руководство в Москве, филиалы во всех городах с численностью жителей от ста до шестисот тысяч человек, но полностью укомплектованные — лишь в областных центрах, а в остальных только отделы быстрого реагирования, усиленные несколькими научными сотрудниками. Плюс в некоторых из филиалов опорные лаборатории, накрывавшие всю Европейскую часть и Урал своеобразной "сеткой" из вытянутых с севера на юг узких ромбов. Этот город как раз и входил в состав такого "ромба" с вершинами в Дебрянске (здесь сохранилось старинное название города) на западе, Вологде на севере, Саратове на востоке, и Кубани (так тут называли наш Краснодар) на юге. Почему этот город попал в состав "ромба", я сначала не поняла, потом сообразила: в этом "ромбе" находилась Москва, и кроме лабораторий в углах, были дополнительные примерно в середине каждой стороны — Тверь, Пенза, Сталинград (опять же здесь сохранили старое название), ну и наш город, который, ко всему прочему, находился недалеко от границы с Украиной — пусть и не враждебным к этой России, но всё же уже другим государством.

Полностью укомплектованные филиалы состояли из пяти отделов: научного, в котором работали физики, медики, биологи и другие учёные, в том числе и аналитики; технического, в котором разрабатывались приборы для обнаружения собираемых исконниками установок по какому-то особому фону (вот о чём тогда говорили Хаук и Лаки), и другая аппаратура; отдел быстрого реагирования; обслуживающий отдел, то есть водители, повара, ремонтники и другие, необходимые в каждой организации, люди; и, наконец, архив, номинально относившийся к научному отделу, но имевший своё руководство, и состоявший из трёх подотделов — библиотеки, открытой части архива, и раздела секретной документации. При этом основная работа шла в смешанных группах — учёные, аналитики и инженеры разрабатывали темы совместно, а то и привлекали сотрудников из отделов быстрого реагирования и обслуживания. Видимо, и команда Хаука создана по такому принципу.

Кроме общенормативных документов в папке лежали листы, касавшиеся лично меня. Мне было очень интересно узнать, что любому выявленному параллельщику за сотрудничество с этой невыговариваемой организацией, а именно за разрешение медицинского обследования, и/или предоставление других сведений о себе, своём мире и моменте попадания в этот мир, полагалось очень даже неплохое денежное вознаграждение, там даже прейскурант был, в котором против большинства пунктов стояли пометки "если", "в случае", "возможна ситуация", и лишь рядом с медицинскими обследованиями таких пометок не было. Я прикинула список к му случаю, и поняла, что я — единственная, подпадающая почти под все пункты этого странного прейскуранта, потому что всё отлично помнила о своей родине и многое могла о ней рассказать, и предоставила образцы техники и одежды своего мира, и даже, что в списке не было отражено, — фотографии и видео. Подсчитав суммы из прейскуранта, я поняла, почему так удивлялась Фо: мне на самом деле полагалось намного больше, чем перечислили на счёт.

Кроме денег каждому параллельщику полагалось жильё, хотя это не являлось благотворительностью, ведь так легче было наблюдать за "подопытным кроликом", да и безопаснее для общества, а то вдруг он пойдёт к исконникам в поиске поддержки, и веря, что они смогут вернуть его обратно. Кроме жилья, выявленным "перемещённым лицам", как их называли в документах, полагалось обучение любой специальности, какую они могут освоить, индивидуальное медицинское обслуживание (это опять же было необходимо в первую очередь самому государству), а детям — неплохое денежное пособие вплоть до совершеннолетия или окончания учёбы в техникуме или вузе, без разницы, жили ли они в детдоме, или же имели опекунов или приёмных родителей. Последний пункт был добавлен всего пять лет назад, значит, Лаки под него не попадал.

Я ещё раз просмотрела список льгот, прейскурант, и подумала: что именно местные могут выудить из моих рассказов и записей? Фотки и видео там не очень качественные, да и глупые на взгляд постороннего — корявое дерево, старинный особнячок, или, к примеру, забавное объявление. Но им здесь необходимо всё, чтобы знать, что именно ожидать при следующей атаке исконников. Стоп! А что Лаки говорил о "вариантах будущего, а то и прошлого"? О призраках уничтоженных ядерными взрывами домов, возникавших в Чикаго? Неужели это тоже где-то есть? Не хочется такого будущего, да и прошлого тоже. Нам Японии в сорок пятом хватило. Интересно, а здесь такое было? Я потянулась к справочнику — толстому тому вроде "истории для поступающих в вузы". Так, где здесь двадцатый век? Ага, вот. Было, но только в Нагасаки — до этого погода была нелётная. Ну хоть эти полторы сотни тысяч человек здесь остались живы.

Ладно, а что там с моими обязанностями? Я полистала должностные инструкции, и поняла, что мне предложили работу обычного библиотекаря в научной библиотеке архива. Подчиняться я должна была заведующей архивом, выдавать книги исключительно сотрудникам конторы, по письменному запросу начальников отделов или научных групп, работать с электронным каталогом. Интересно, а какая здесь операционная система? А то переучиваться на что-то, совсем незнакомое — это сколько времени уйдёт? Ещё я, как и все сотрудники, должна была пройти курсы оказания первой помощи, сдать нормативы по стрельбе из пистолета и физподготовке, и... всё. Вроде, ничего особо сложного, кроме этой самой стрельбы и физподготовки, но с этим разберёмся позднее. Конечно, ещё должна была быть подписка о неразглашении, но это и так подразумевается, к тому же на самом деле безопаснее для меня самой. Хотя если сотрудники живут в отдельном доме, то и так понятно, что они, а значит, и я, связаны с конторой, и никакой разведки для выяснения этого вопроса не требуется.

Интересно, а сколько здесь всего сотрудников? Надо прикинуть: дом двадцатипятиэтажный, но первый этаж, кажется, не жилой, а квартиры сотрудников, насколько я поняла, только с восточной стороны, по три на этаже, значит, всего семьдесят две квартиры. Но Кью и Лот ведь не здесь живут, а где-то ещё. Получается, что в конторе человек сто работают, это если всех считать, от начальства до уборщиц.

* * *

Просидев с бумагами несколько часов, я всё же вспомнила про обед. Суп уже съели, нужно готовить что-то ещё. В морозилке, кажется, были пакеты с "весенними овощами", можно супчик сварить, он как раз по погоде. А на ужин, наверное, молоки пожарю — тоже видела в морозилке, целый брусок. Много и сытно, особенно с картошкой. Подозреваю, Фо не одна с работы вернётся.

Я и ошиблась, и не ошиблась — Света пришла не одна, но не с уже знакомой мне компанией, а с тремя подругами.

— Привет! Познакомься, это мои одноклассницы, мы решили сегодня девичник устроить. А это Ната, она недавно из Сибири приехала. Держи.

Я подхватила бумажную коробку с тортом — то ли дань традиции, то ли экоупаковку, — и пакет ещё с чем-то съестным, а также булькающим. В пакете оказались две коробки конфет и две бутылки вина. Света же, не переодеваясь, заскочила в зал, и принесла оттуда бокалы:

— Как раз на пятерых.

Девичник получился довольно интересным, благо, что мне говорить особо не пришлось: две подруги Фо оказались портнихами, одна — продавщицей в отделе косметики, и все три очень хотели поделиться новостями. Теперь понятно, почему Фотончик так хорошо разбирается в косметике. Все три подруги принесли с собой журналы, буклеты и прочую макулатуру из разряда "дамское счастье", и весь вечер обсуждали, что к чему, что кому идёт, и сколько всё это будет стоить. Я уже немного знала Фо, и поняла, что ей доставляют удовольствие именно разговоры о моде, но не покупка всего и вся — гардероб у моей хозяйки был идеально продуманным, и не отличался обилием вещей, скорее — их качеством. Подруги Фо на некоторое время "взяли в оборот" и меня, и я спаслась от расспросов на тему "а что у вас в городе носят", случайно заметив, что один из входивших в моду воротников похож на воротнички курсисток с картин передвижников. Этого хватило — меня приняли в "свои", признав, что в моде я разбираюсь, и больше расспросами не мучили.

* * *

Суббота, утро, традиционный уже ранний подъём, но теперь уже по делу — нужно было выполнять обещание (а может, обязанность?) и идти с Фо в контору, на медосмотр. К счастью, Света не стала испытывать мои силы "марш-броском", выбрав вполне устраивавший меня троллейбус, совершенно пустой по раннему времени, так что только от остановки до конторы квартала два пройти и нужно было.

В этот раз я немного лучше смогла рассмотреть и саму контору, и её окрестности. Старинные кварталы с кирпичными доходными домами в два-три этажа, каким-то техникумом ещё дореволюционной постройки (табличка на нём гласила, что раньше он был реальным училищем, в котором учился какой-то местный общественный деятель довоенного времени), трёхэтажная старинная же фабрика. Света кивнула на неё:

— До развала Союза здесь делали папиросы, теперь перестроили под мебельную фабрику, они и по индивидуальному заказу хорошо работают. Как квартиру получишь, советую у них заказать, они нам скидку делают, как соседям.

Территория, занимаемая конторой, на самом деле когда-то была усадьбой, а основное здание вообще считалось самым старым в городе, построенным ещё в начале восемнадцатого века — об этом сообщала ещё одна табличка. Флигели, хотя тоже старинные, были построены уже намного позже, но на старых фундаментах и подвалах, и лишь бетонный гараж за дальним флигелем возвели совсем недавно, но из двора он не был заметен, потому что находился уже на склоне и имел свой рабочий двор. Зато входов в парадный двор оказалось целых два — "парадный" с верхней улицы, и "рабочий", выходивший как раз на спускавшийся с холма крутой переулок и двор гаража. Через ажурные ворота этого, "нижнего" входа виднелся отличный прозор на небольшую реку, чуть искрившуюся между куртинами деревьев, и частные дома за ней.

— Там сейчас у нас дачи, — кивнула в сторону речки Фо, и, заметив мой интерес к архитектуре, продолжила. — Усадьба раньше принадлежала какому-то князю, а церковь домовой считалась, это потом тут спуск к реке сделали, уже при Катеньке. Что удивляешься? Я тоже такие слова знаю, наслушалась от аналитиков. Они долго объясняли, почему именно это место выбрано под контору, и с исторической справкой. Спросишь у Сола, он как раз имел с этим дело. Пойдём, работы много.